Осколки вечной любви

Максим. Я захожу в комнату, которую должен делить с Трущевым и кидаю вещи около свободной кровати. Ребят в комнате нет, значит уже куда-то убежали. Не собираюсь писать им о том, что я вернулся. Хотелось просто лежать на кровати и ничего не делать. И уж последнее, что я хотел бы, так это выслушивать Серегу, который сто пудов имеет свое мнение на то, что я вернулся. Скорее всего он считает, что я должен уехать и не портить жизнь ни себе, ни ей. Но с другой стороны, не могу же я постоянно убегать от проблем своих. Если мы не решим эту проблему с Крис, то она все равно никуда не денется, и бегать тут бессмысленно, мы же не на гонках, чтобы постоянно кто-то кого-то догонял? Дверь распахивается, и Трущев переводит на меня свой удивленный взгляд. Блин, пришел все-таки. -Вот это поворот, твою мать, - он смеется. - Не ожидал от тебя если честно, но считай, что я горжусь тобой! -Ты и правда рад, что я вернулся? А где твои лекции на тему: "Свобода, ты опять ведешь себя, как ребенок!", или "Анисимов, оставь ее в покое и живи своей жизнью!" Где все это? Кто ты и что сделал с моим нудным другом? -Устал я читать лекции тебе. Попробуй поступить так, как сам считаешь нужным. Может ты окажешься мудрее меня? Я могу судить только по строгим фактам, в душу к тебе я не залезу и не посмотрю что у тебя там. Так что давай, пробуй сам. А вообще я рад, что ты вернулся. Вам с Кристиной надо разобраться во всем этом дерьме, тут даже я спорить не готов. Ваши взгляды друг на друга просто испепеляют всех, кто рядом стоит. Вы когда друг на друга смотрели, мне сквозь землю провалиться хотелось, честное слово. Тем более у меня свой интерес, чтобы ты остался, я бы с ними двумя просто мозгами бы тронулся, - друг смеется, а я отрицательно качаю головой. -Нет, серьезно, они уже ругаются друг с другом за тряпку для мытья окон и веник. Это просто финиш, они сейчас в столовой, а я сбежал, - Трущев падает ко мне на кровать и закрывает глаза. Он устал, дорога вымотала его, поэтому он вырубается практически сразу, как голова его касается подушки. Я перетаскиваю его в нормальную позу на кровать и укрываю одеялом. Все-таки я хороший друг, чтобы он не говорил в минуты гнева. Я за него убью без задней мысли, и даже раскаяния не будет. -Спасибо, - шепчет он, приоткрывая один глаз. - Завтра перееду на свою кровать, - и он снова закрывает глаза. Я улыбаюсь и прыгаю на его койку, достаю телефон. Как ни странно у меня сна ни в одном глазу. Вспоминаю Кристину в ее строгой офисной одежде и смеюсь. Она заместитель директора по воспитательной части. Начальница маленькая. Да это же просто смешно. Вбиваю ее фамилию и имя в социальную сеть, теперь же я знаю про нее хотя бы что-то, и о чудо, я нахожу ее страницу. Ее профиль не примечательный, несколько записей из других сообществ, пару фотографий и не скрытая музыка. Открывая ее плейлист, я улыбаюсь. Она добавила все песни с моим участием себе. Интересно, а она их слушает? Или просто сделала это, потому что я недавно числился с ней вместе? Думаю слушает, Крис видит меня насквозь, уверен, что знает о чем каждая из моих песен. Нахожу одну фотографию двухлетней давности, оказывается у нее не всегда было черное каре. На фото длинные волнистые светлые волосы. Она была очень милой с такой прической, совсем юной и незрелой. Все остальные фотографии - ее рисунки. Я сохраняю пару штук себе на телефон, те, которые особенно меня зацепили и останавливаюсь на последней работе. Выложено три дня назад: море на фоне дикого пустынного пляжа. Я знаю эту картину, она перерисовала море Владивостока с фотографии известного в моей местности фотографа. Очень, кстати, похоже. Поэтому я и узнал ее. Но мы с ней не говорили обо мне, она не знает откуда именно я, неужели ей просто запало мое море в душу? Может она почувствовала что-то смотря на эту фотографию? Улыбаюсь как настоящий придурок! И сохраняю это фото на телефон. Она очень талантливая, у нее непременно есть будущее в этой области, ее картины цепляюсь, я вижу в них ее, ее душу, а в творчестве это самое главное. Это то, что цепляет простого человека. А еще три дня назад она выложила несколько строк без фотографий и объяснения что они значат, и я на все сто процентов уверен в том, что это ее строки, она написала их сама: Ты заблудилась. Я тебя не спасу, Ночью приснились Мёртвые чайки в порту. Семеро в башнях. Это взаимно. Нежно по венам. Анестезия. Быстро переписываю их в свой блокнот, на ту страницу, где уже красовались несколько строк о ней. Думаю, это будет возможно соединить в одно целое произведение. -Серый, - толкаю друга в бок. - Серый, проснись на минуту, - я снова толкаю его и друг открывает глаза. - Мне синтезатор нужен, срочно. -Ты дурак? - сонно спрашивает он. - До утра не потерпит? Или твое вдохновение плевать хотело на то, что я хочу спать? -Да, ему все равно. Я кое-что нашел, долго рассказывать, мне просто нужен инструмент. Его привезли уже? -Да, он стоит в актовом зале, где мы выступать будем, только я не знаю открыт он или нет. Ключи, если тебе прямо так срочно все это надо, у Кристины Александровны, - шепчет он. -Называй ее Кристина, пожалуйста. Она попросила без отчества, не нервируй ее лишний раз, иначе она поубивает нас тут, - прошу я. -Не нас, а тебя. Ко мне у нее претензий нет. Мы разговаривали с ней на эту тему. Девочек она вообще не знает. Так что прибить она хочет только тебя. Я дергаюсь, словно меня ударили мощным зарядом тока, причем без предупреждения. -В смысле? Когда и о чем ты с ней разговаривал? Серый, проснись ты твою мать! - теперь я сильнее бью его по плечу и он жалобно скулит. -Да твою мать же, Свобода. До утра вообще никак? У тебя что там, мотор встроенный, спи ложись, - он потирает свои глаза и смотрит на меня, вздыхает. - Когда ты ушел, она вышла из кабинета, не знаю, за тобой наверное хотела бежать, я сказал ей, что ты уезжаешь. Она пожала плечами, сказала, что это лишнее, что мы все взрослые люди и нет смысла бежать друг от друга. -Она и правда так сказала? --Я даже в темноте вижу, каким восторгом горят твои глаза, Макс, - Трущев смеется. - Да, сказала, но это было больше похоже на "между нами все кончено, но нам необязательно избегать друг друга", так что не обольщайся. Еще она сказала, чтобы я обращался к ней по любому вопросу, ко мне она не имеет никаких претензий. Что она очень сожалеет, что я вообще попал в эту историю. И в отличие от тебя, она говорит это искренне и без усмешки. И все, потом она ушла, мы взяли пропуска и тоже ее покинули. Теперь, сука, я могу хоть немного поспать? -Можешь, - смеюсь я и выхожу из комнаты. - Конечно, можешь. Актовый зал я нахожу на четвертом этаже, хотя мог поклясться, что в том году он был на третьем. Дергаю ручку и дверь мне поддается. Неужели они даже не попытались закрыть наши инструменты на замок, они же не пять копеек стоят, серьезно?! А если дети их сломают? Этот детский дом никогда не найдет сумму, которая нужна на их восстановление! Пока я ругаюсь про себя на безответственное отношение к инструменту, около меня появляется чья-то тень, и я дергаюсь. А затем, когда хозяйка этой самой тени появляется в лучах лунного света, сердце начинает бешено биться. Почему, блять, она не спит в половину первого ночи? -Максим? - она спокойно окликивает меня и подходит ближе. - Ты чего тут делаешь? -Тот же вопрос могу задать и тебе, Крис, - выдыхаю я, слегка поеживаясь. Давно ее не было так близко со мной. Она останавливается почти вплотную, и я чувствую запах ее духов. -Так у меня ночной обход, я проверяю спят ли дети, - она улыбается, и я замечаю, что теперь она одета по-другому. Ее обычные джинсы и свитер, она сменила свой костюм начальника. -Ты заблудился? -Нет, я взрослый мальчик уже, я не потеряюсь в пяти этажах, не переживай. -Ладно, как скажешь, Максим. Я отдала Трущеву список дел для Вас на эти две недели, единственное, директор попросила добавить туда еще пару пунктов, про которые она изначально забыла. Пришли кого-нибудь завтра ко мне, я передам их, - она собирается уходить, опускает голову вниз и разворачивается на своих маленьких каблучках. -Крис, - беру ее за руку, останавливая. Она не шевелится, даже не поворачивается ко мне. Просто стоит спиной ко мне и чего-то ждет. -Может мы поговорим? Нам же не по четыре года, чтобы прятаться друг от друга, ведь так? -Да, нам не по четыре года, Максим, но и разговаривать нам не надо. У нас просто нет общих тем для разговоров. -Я так не думаю, Кристина. Что ты хотела мне сказать, когда Серега сказал тебе, что я уезжаю? Ты же не просто так выбежала из своего кабинета, - я делаю то, что делаю всегда - давлю на нее, подчиняю, заставляю. -Хотела сказать, что ты поступаешь так всегда, Макс. Всегда сбегаешь, когда что-то идет не так, как ты планировал. Я тоже не в восторге, что мы здесь встретились, но у меня хватает сил делать вид, что ничего не произошло на самом деле, а ты...это просто ты, никогда ни о чем не думаешь, хочешь жить только так, как удобно тебе, - она поворачивается ко мне и смотрит прямо в глаза, слишком, блин, глубоко. - Именно это я и хотела тебе сказать, попросить тебя повзрослеть и перестать бегать от самого себя, ты когда уходил даже не подумал о том, что ты приехал не один, твоим друзьям нужна твоя помощь, - выдыхает она. -Хотела сказать тебе, что ты трус, Свобода, - а затем не дожидаясь моего ответа и реакции, быстрым шагом удаляется прочь, а я остаюсь наедине с ее правдой и своими мыслями по этому поводу. В актовом зале слишком негативная атмосфера, не знаю с чем это связано, но явно это не похоже на место для радости для бедных детишек. Перебираю клавиши инструмента, и у меня получается мелодия, новая и чувственная. Я даже могу наложить на нее строчки, написанные Кристиной. С моей партией все куда сложнее, думая о ней я могу представить какая песня подходит ей, думая о себе, я не вижу ничего кроме темноты, я ведь уже давно ничего не писал. И уж тем более у меня не получалось соединить в одно произведение тексты двух совершенно разных людей. Я продолжал что-то писать, составить еще пару куплетов даже получилось, и в итоге, когда первые лучи стали пробиваться в окна актового зала, текст песни был полностью готов и состоял из одной Кристины. И посвящался, конечно, ей одной. С музыкой пока были большие проблемы, но первую часть я примерно представлял в своей голове, дальше пока нет. В любом случае я потратил на это целую ночь и сейчас мне нужен был сон, я неплохо поработал, если все сложится, скоро появится новая песня, которая обязательно выстрелит, и которую полюбят. Только женскую вокальную часть придется отдать Жене, а меня тошнило только об одной мысли о том, что она будет петь о Кристине, что именно она будет пытаться раскрыть ее строки и передавать всю сложность и обреченность моей главной в жизни симпатии. Но сам я не вытяну ее никогда, я создал ее для двух людей. Для себя и для Кристины. Но ее нет, есть только Женя, которая играет вместе со мной в одной группе, и которая на правах единственной солистки будет ее исполнять. Пинаю ногой со всей силы стул, на котором только что сидел, и покидаю актовый зал в смешанных, непонятных эмоциях. Когда я захожу в комнату Трущев уже не спит, лежит на кровати и играет в свой телефон. Молча кидаю ему на кровать тетрадь с уже открытой страницей, которая вся зачеркнута и перечеркана. -Оцени, - говорю я, опускаюсь на свою кровать. - Только честно, - закрываю глаза и жду его реакции. Он молчит слишком долго, словно специально издевается надо мной, и когда я почти засыпаю в ожидании чуда, моя тетрадь прилетает мне обратно прямо в лицо. -Отлично, - говорю я. - Неужели это настолько паршиво, что ты решил даже не церемониться со мной? -Нет, это очень хорошо, один из лучших текстов, которые ты писал, а я читал. Просто это слишком личное, чтобы выставлять напоказ для всех, тебе не кажется так? -Все наше личное в прошлом, а я хочу иметь что-то из него в настоящем. Тем более там слишком много аналогий и метафор, только ты, я и Крис поймут, что на самом деле скрывается за этими строчками. Для всех остальных это будет просто хорошая танцевальная песня. Текст точно нормальный? -Он отличный, Максим. В отличие от тебя, выглядишь, словно привидение, ты вообще спал сегодня? -Нет, планировал сейчас поспать пару часиков. Если ты не против? У меня музыки нет к этой работе, вообще ничего не лезет в голову, может ты поможешь? Там пару строк, это слова Кристины, она их сама написала, не спрашивай даже, как я узнал это, к ним вообще не могу ничего подобрать, - я кутаюсь в одеяло. -Не, Анисимов, это без меня. У меня не настолько тонкая душевная организация, чтобы я смог написать музыку под текст семнадцатилетней девочки, извини. Если ты ее тонко чувствуешь, и все равно у тебя ничего не вышло, то у меня тем более. Тебе надо искать такую-нибудь девушку, которая сможет это сделать. И, кстати, ты уверен, что Крис не оторвет тебе голову за то, что ты использовал ее текст? Даже если учесть, что песня о ней? Не думаю, что ей понравится. - Значит ей придется с этим смириться, я не стану ничего менять, ее слова должны быть в этой песни, я писал ее для нас с ней. Без ее слов она теряет свою уникальность. И, блин, где я тебе девушку найду, которая пишет музыку? Они с неба не падают, а я на две недели застрял тут. Кстати, Крис просила тебя зайти к ней, у нее появились еще дела для нас. -Без проблем, - Трущев не спрашивает, где мы успели увидеться и почему я не могу сделать это сам. Он просто соглашается со мной. - Поспи до двенадцати, я тебя потом разбужу и пойдем работать. -Спасибо, - шепчу я и отключаюсь, представляю, что эта песня на самом деле все единственное, что на данный момент у нас есть с ней общего. Трущев, как и обещал будет меня в двенадцать часов дня, и я встаю без лишних слов, хотя послать его было для меня куда более приятным желанием. Но я обещал помогать и быть рядом. Я хотел доказать и себе и другим, что могу быть серьезным, хотя бы отчасти. Хватит воспринимать меня, как человека, который только пьет и играет на гитаре, я ведь могу намного больше на самом деле, просто раньше не считал нужным это делать. Умываюсь, на бегу ем колбасу, которую Серый нарезал мне заранее и переодеваюсь. По списку у нас сегодня покраска перил, а я не хочу запачкать единственную нормальную майку в своем гардеробе. Трущев идеальный друг, он больше меня ни о чем не спрашивает, просто делает то, что должен. Помогает мне собраться как можно быстрее. И его труды не напрасны. Уже через пятнадцать минут мы запираем на ключ нашу комнату и спускаемся на первый этаж, где нас уже ждут готовые к работе Женя и Нази. У меня трещит голова, я не хочу водить кисточкой туда-сюда до самой ночи, но выбора у меня нет, я знаю, как много этот детский дом значит для Трущева и не собираюсь его кидать. Он же не просто так из себя великого волонтера строит, тут почти десять лет его жизни прошло, все детство. Именно тут он сформировался как личность. Этот детский дом - его настоящий дом и семья. Я единственный, кто знает, что Трущев покинул эти стены за три года до выпуска, его усыновила лучшая подруга его родной матери, когда ему было пятнадцать, но подросток вроде Сереги, то еще дерьмо. Он возненавидел ее, ее мужа и детей их общих всем сердцем. Не мог простить того, что они жили все это время в Лондоне, и только когда их постиг кризис вернулись на родину и взяли его. До этого даже открытки сраной не посылали. А подруга эта лучшая, Лариса, даже на похороны матери его не приехала, у нее за границей очень важные дела были. Бросила она его, короче, хоть и клялась матери Трущева, что никогда не оставит мальчика одного. А Трущев таких вещей не прощает. Для него предательство хуже всего на свете, он быстрее со смертью своей сможет смириться, чем с мыслью, что его предали. Снова. Поэтому когда ему только восемнадцать исполнилось, взял из дома свои вещи и в Питер направился, никому ничего не сказав, конечно. Лариса тогда испугалась очень сильно, все свои связи на уши поставила, ведь сын у нее приемный пропал без единой вести. А когда нашла его в квартире с наркоманами одними, ведь только такое жилье тут он себе позволить смог, хоть и презирал все это, купила ему квартиру и отпустила. Попросила только об одном, глупостей не делать и жить в принадлежавшем ему теперь недвижимости. Он согласился и переехал. Музыкой стал заниматься, работу приличную в крутом ресторане нашел, а затем и группу собрал, меня почувствовал, с собой увел, Нази смог убедить в том, что с рождением ребенка она не обязана в пеленках и бутылочках тонуть одна, раз муж ее козлом оказался. И Женю тоже он где-то подобрал. Говорил, что она конченная, конечно, но есть в ней душа. И поет хорошо. Верит он в нее и солистка им нужна очень, я против был, когда первый раз ее увидел, то Серый попросил шанс ей дать и мы дали, не прогадал он. Какой бы сукой она не пыталась себя выставить, это уже была наша Женя и мы не были готовы ее ни на кого менять. Когда она в клубе напивалась, то приезжали и разгуливали все, когда муж бывший объявился и сказал, что она его собственность и будет делать только то, что он сказал, объяснили ему, что не будет этого никогда. Это теперь наша Женя - наша ноша. Девчонки до сих пор думают, что квартиру Трущеву государство дало, после детского дома, уверены они, что до совершеннолетия он был в этим стенах. Не хотел он им душу изливать, не хотел чтобы они с грустью и отчаянием на него смотрели, поэтому соврал. А мне правду сказал, попросил молчать. Даже сейчас помню, как пьяный спросил у него почему он не стал мне врать, и он ответил: "Потому что ты мой друг, я это чувствую. А врать друзьям это последнее дело." И это решило почти все в наших отношениях. Когда проспался, я не помнил ни одного момента с того вечера, но эту его фразу запомнил, и сам себе пообещал, что Серый не пожалеет об этих словах никогда. Что я стану для него другом. Так и произошло. Мы красим пролет за пролетом, а когда моих сил совсем не остается, кидаю кисточку в ведро с краской и иду курить. Серега что-то бурчит себе под нос, но через секунду равняется со мной и мы оба выходим на улицу, показывая свои новенькие пропуска. -Слушай, - как бы между прочим спрашиваю я. - А ты с Ларисой не общаешься сейчас? Просто такое место само по себе воспоминания навевает, прости за то, что спрашиваю. -Все нормально Макс, - Трущев подкуривает и прячет свой взгляд от меня. - Нет, мы не общаемся, но каждый год я пишу ей смс, где поздравляю ее с Новым годом и днем рождения. Не знаю, не могу я себя пересилить и извиниться за свое поведение перед ней, наверно никогда не прощу ей то, что она в Лондоне ни разу за десять лет даже не вспомнила обо мне, у нее были деньги, слава и прекрасная семья, я был там лишним. А когда она все потеряла, резко вспомнила обо мне и о своем обещании которое дала моей матери - заботиться обо мне. Даже на похороны ее не приехала, подруга хренова, ведь у нее такая важная работа, ей просто некогда было. Знаю, надо перестать быть такой скотиной и приехать к ним, в конце концов все-таки она меня забрала и квартиру купила мне, чтобы я был пристроен тут и мне было куда пойти. Но не могу, Макс. Хоть убей не могу, я уже столько раз пытался позвонить ей, но как только кнопку вызова нажимаю, сразу внутри все обрывается и я сбрасываю. Мне плевать, что она не забрала меня, она была не обязана, меня воспитал детский дом и я считаю, что я получил достойное тут воспитание, да оно уличное, да оно далеко от идеала, но я вырос человеком слова и дела. Я вырос честным. И это хорошо. А мне большего не надо. Когда-нибудь я пересилю себя и и смогу с ней нормально поговорить, но это будет явно не сейчас. Я уже и не злюсь на нее и ненависти почти не испытываю уже, но какой-то стоп-кран у меня по отношению к ней есть. -Понятно, - выдыхаю я и тушу сигарету. Его я винить не могу, я не знаю что такое детский дом, тут мне повезло. - И, кстати, ты вырос потрясающим человеком, не гони на себя. Мы возвращаемся обратно, снова показываем пропуска, у них что, память как у рыбки? Мы же выходили минуту назад буквально! -Свобода, заткнись уже, - просит меня Трущев, когда я начинаю возмущаться на охранника из-за этой ситуации. - Ты вон лучше, посмотри, как за девушками ухаживать надо, - Серега бьет меня по плечу и показывает куда-то в стороны, и поворачивая свою голову, я застываю. На один лестничный пролет выше, стоит Олег. С огромным букетом красных роз и таким же большим белым плюшевым медведем, ему по плечо примерно. И он в костюме. Нет, серьезно, он в костюме! У них тут униформа что ли делового общения? -Могу поставить на кон свою зарплату и новогоднюю премию, что он все это приобрел для нашего нового заместителя директора. Теперь-то она у нас свободная девушка, - Трущев смеется, а я представляю, как его голова отлетает от шеи и катится по лестницы вниз. А еще я чувствую гнев. Он зарождается колким, отравленным чувством где-то внутри меня и пытается выбраться на свободу. Я почти готов подойти к этому парню и ударить его. Просто взять и ударить. Не потому что он сделал что-то плохое, а только за то, что он такой правильный и пунктуальный, сладкий, ванильный, словно сошел с обложки дешевого романа про искрении чувства и любовь. Рыцарь, сука, на белом коне. Куда мне до него, мне в голову ни разу даже мысль не приходила, что было бы неплохо купить Крис цветы или мягкую игрушку. Да я даже обычную шоколадку не догадался ни разу подарить, неудивительно, что она шарахается от меня, вспоминает наверное как самый страшный сон. -Думаю у него просто маленький член, - зло говоря я. - Компенсирует размерами подарков, надо же как-то скрыть этот факт. --Да, Свобода и ревность это ужасные, несовместимые вещи, - пожимает Трущев плечами. - Ты знал, что когда ревнуешь становишься красным и глаза у тебя горят злым огнем? Ты похож на гоблина из " Властелина колец". И твой сарказм тебя выдает. -Замолчи лучше, - прощу я друга и замираю, слышу стук каблуков. И реагирую быстро, ведь не просто так он тут стоит с этим набором, он ждет ее. Хватаю Трущева за руку и мы оба прячемся за колонной, жестом прошу Серегу молчать, и он закатывает глаза. -Тебе пять лет, Анисимов? Что за детский сад? - шипит он. -Тише, - почти молю его я, и из-за угла, конечно, через пару секунд появляется Кристина. Она опять в короткой юбке черной, белой блузки и на каблуках. Высоких каблуках, которые выгодно подчеркивают ее ноги. И у нее, черт возьми, накручены ее волосы. Она явно сегодня хотела выглядеть эффектно. Интересно, для него? Неужели они так быстро уже успели сойтись? Не узнаю сам себя, я никогда так не думал, так не чувствовал, даже мысли о том, кто с кем меня не посещали, мне всегда было все равно. А тут я готов был выйти из своего укрытия и утащить Крис силой за руку. Подальше от ее "просто друга". -Крис, - кричит Олег и я дергаюсь. Да что за реакция тупая? -Кристина, - он пулей летит вниз к ней, она застывает как вкопанная и смотрит на него широко раскрытыми глазами, а затем он выдыхает ей фразу, от которой я получаю еще больший шок. - С днем рождения, принцесса! Тебе восемнадцать, ты теперь совсем взрослый ребенок! - он смеется, опускает свои подарки на пол и заключает девушку в объятия. -Я так рад, что мы с тобой познакомились и что ты стала моим самым светлым и лучшим другом, а еще, - Кристина отшатывается от него, не позволяет закончить и быстро закрывает ему рот своей маленькой ладошкой. -Ты откуда, блин, узнал? - шепчет она, я еле ее слышу. - Ты как узнал, Олег? Боже, быстро все это собирай и пошли отсюда, не надо чтобы кто-то знал, я ненавижу свой день рождения, я специально никому никогда не говорю дату, когда родилась. Блин, Олег, спасибо большое тебе, но я не хочу всего этого, я не хочу праздника и чтобы меня поздравляли. Прошу тебя, бери все это и пошли отсюда, пока кто-нибудь не увидел, ладно? - и Крис сама хватает цветы и медведя в руки и бросается к двери, но с верхнего этажа уже летит Соня с коробкой в руках и летит на шею Крис, обнимая. Ее подарки снова падают на пол. -Солнце мое, с днем рождения, - орет она. Кошелева застывает на месте и смотрит на своих друзей усталым взглядом, я бы даже сказал несчастным. Она боится. Я вижу страх в ее глазах. -Не надо, - снова шепчет она. В ее голосе слезы, Кристина реагирует очень странно, я бы даже сказал ненормально, и я делаю шаг в сторону, чтобы выйти к ней, но Трущев прижимает меня обратно к стене, не позволяя выдать нас. -Ты не понял еще что ли, что она не хочет, чтобы кто-то знал о ее дне рождение? Куда ты лезешь, дай им уйти, она и так тебя ненавидит сейчас, а ты масло в огонь ее ненависти подлить хочешь? - шепчет друг. -Я Вам все объясню в комнате, пожалуйста, просто пойдемте? Я Вас умоляю, если здесь в мою честь кто-то устроит праздник, я просто не вынесу этого, ну пожалуйста, - она умоляет их, и я ловлю себя на мысли, что если они сейчас не уведут ее, не выполнят ее просьбу, это сделаю я. Я ее уведу отсюда, раз у ее друзья не могу этого сделать. Разве не видно, что она боится и ей страшно просто? Что она не пытается привлечь к своей персоне еще больше внимания? Она в настоящем ужасе от всего происходящего и хочет убежать. И ее друзья, наконец, понимают, что происходит - хватаю свои подарки и тащат Кристину прочь с этого места. Мы с Трущевым выходим из своего убежища. -В еще более странную девушку ты влюбиться не мог, Максим? - спрашивает Сережа и тянет меня обратно на наше рабочее место. -Ее как будто поздравили с днем рождения давно умершей и дорогой ее сердцу собаки. -Думаю, она просто не хочет отмечать этот день, не считает нужным. Есть люди, которые не зацикливаются на том, что они родились, - я защищаю ее. Всегда буду защищать. - Серый, - в моей голове появляется идея, и скорее всего если у меня все получится, завтра мне будет за нее очень стыдно. - Отпусти Нази со мной, пожалуйста. Мы потом все отработаем. Ты говорил, мне нужно найти девушку, которая сможет написать музыку, я ее нашел. Точнее ее нашел ты, но сейчас это не важно. Отпусти ее со мной, пожалуйста. -Что ты задумал, Макс? Я надеюсь после твоих выходок у Крис не случится нервный срыв? -Думаю, что нет. Ты отпустишь ее со мной? -Пиздуйте на все четыре стороны, Свобода, от тебя все-равно одни только проблемы, мало толку! Лучше бы ты Женю забрал! -Я обязательно потом устрою Вам с Нази романтический ужин при свечах, но сейчас она мне нужнее, так что не надо ревности, Трущев, - я получаю от него удар в живот, и ругаясь он уходит вперед, говоря что он пришлет Назиму ко мне, а я пока могу сходить к Кристине и забрать у нее список оставшихся для нас дел. Эта, скотина, мне просто мстит, сам же обещал все забрать у нее. Спускаюсь на первый этаж, собираюсь стучаться в кабинет Крис, но дверь открыта, поэтому игнорируя все правила приличия, я просто толкаю ее вперед и захожу. Кристина в помещении одна, она склонилась над своим столом спиной ко мне и пытается достать своими маленькими ручками ключ с самой верхней полки. -Хорошо стоите, девушка, - шепчу я, и за три больших шага преодолеваю расстояние между нами, протягиваю руки над ее головой и достаю ей этот несчастный ключ. Кристина чувствует, что это я, вздрагивает, выпрямляется и не спешит поворачиваться ко мне лицом. -Кристина, - шепчу я, и протягиваю ей ключ. -Ты просто специально меня провоцируешь, да, мартышка? -Нет, - севшим голосом говорит она. -Я не думала даже, что ты придешь сюда. Я ждала Трущева, думала за списком дел пойдет он. -Молю тебя, только не говори мне, что ты ради него так разоделась, - цепляюсь рукой за ее плечи, усмехаюсь. -Тебе идут кудряшки. -Максим, - она, наконец, поворачивается ко мне и забирает ключи. - Нет, не ради него, - в ее глазах играют бесенята, улыбка касается ее губ. - Хотя, это, конечно, не твое дело. -Конечно не мое, Кристина, - я смеюсь в голос, спускаю свои руки вдоль ее рук, скольжу медленно, наслаждаясь этим моментом. Вижу ее красные глаза, слезы в них, которые были совсем недавно, еще высохнуть не успели даже. -Ты почему плакала? -Я не плакала, Свобода, я просто не выспалась, - она подается вперед, как маятник раскачивается туда-обратно, смотрит мне в глаза и я улыбаюсь. - Я же вроде сказала тебе, между нами ничего больше не может быть, отпусти меня, - она, наконец, подается назад и упирается спиной в высокую спинку своего кресла. -Конечно, не может, - киваю я, желая немного ее позлить. Вижу же, что сама невольно хочет быть все ближе и ближе. Ей плохо, и когда она страдает мое общество ее успокаивает, все проблемы отступают на второй план, кроме проблем со мной. -Ты же у нас теперь большой начальник, а я так, подчиненный, который теперь просто красит перила и ремонтирует это здание, куда мне до тебя, мартышка. Ты у нас теперь слишком высоко летаешь! -Ты дурак? - Крис задевают мои слова, я же понимаю, что не по своей воли она оказалась здесь. -Ты вообще ничего не знаешь, какое право ты имеешь делать любые выводы, которые касаются меня? Ты как был самовлюбленным придурком, так им и остался! -А ты как была бесхарактерной, так ей и осталась. Тебя же сюда отец засунул, и ты побежала как милая по его приказу. И дружков своих сюда притащила, думаешь они всю жизнь будут рядом с тобой? Всегда будут спасать тебя от твоего одиночества? Не будут, Кристина. Закончится школа и они уйдут, ты будешь одна, - я не хочу ее обижать и уж тем более делать больно, но она должна понять, что ей необходимо сражаться, она не может загубить свой талант художника только из-за своего отца, она же теперь, твою мать, совершеннолетняя, она может делать все, что хочет! Но Кристина Кошелева не была бы Кристиной Кошелевой, если бы не заводилась с полуоборота. -Ты тоже меня бросил, - неожиданно кричит она. -Ты променял меня на свою Майер. И, конечно, это логично, ей не нужны ни отношения с тобой, ничего не надо, девушкой своей называть не надо, просто трахаться и все. На это ты способен, а быть с кем-то, нести ответственность и не запихивать свой член в другую бабу тебе не по силам. Так что прежде чем учить жизни меня, посмотри на себя, ты что хорошего сделал? Кроме того, что способен послать весь мир нафиг и жить в свое удовольствие? Из-за тебя люди страдают, а тебе плевать на это, по-твоему это нормально? Зато ты счастлив, верно? Я тоже так должна жить так? Не буду, я уважаю не только себя, но и тех, кто меня окружает, а ты сволочь просто, - она скрещивает руки на своей груди и отворачивается. И теперь срываюсь я, хватаю ее за руки и дергаю на себя, заставляя вылезти со своего кресла. Она путается на своих высоких каблуках и начинает падать. У меня возникает непреодолимое желание отойти в сторону и позволить ей упасть на пол, ее слова проникли слишком глубоко, и боли принесли моему покалеченному сердцу достаточно для того, чтобы обозлиться на нее. Но нет смысла отрицать тот факт, что она абсолютно права, я виновен по всех статьям, нет смысла отпираться - я ее предал из-за свои конченных страхов, причинил много боли, оставил, когда она стала именно нуждаться во мне, видеть дорогого и близкого ей человека. Я просто бросил ее, поэтому понимаю ее боль. И принимаю ее. В последний момент хватаю ее за талию и прижимаю вплотную к своему телу, блокирую ее свободное падение. -Это была ошибка, Крис, - выдыхаю ей прямо в лицо. -Большая, пьяная ошибка, поверь мне. Я даже не соображал, что делаю. Я понимаю насколько это ужасная отговорка, отмазка, но это правда. Она сама приехала, а я идиот, который не стал ее останавливать. Знаю, тебе было больно, когда Трущев сказал тебе правду обо мне и о ней. Но это уже сделано, я не смогу отмотать время назад и изменить это, Кристина. Но я могу изменить твое отношение ко мне. Я заставлю тебя снова поверить мне, в меня. -У тебя не получится, Анисимов, - зло выдыхает она. -Предавший однажды, предаст и дважды. Тебе веры больше нет. Но на самом деле предательства не было, - неожиданно говорит она, помолчав примерно минуту. -На тот момент когда Вы трахались, мы с тобой уже были не в отношения. Ты меня бросил, потому что я сказала матери о том, что знаю парня по имени Максим. Только, сука, поэтому. И тебе хватило этого, для того, чтобы оставить меня одну, вот, что я на самом деле значила для тебя - ничего! Ты взбесился только от мысли о том, что Вам, возможно придется когда-то познакомиться! Она пытается вырваться, но я крепко держу ее на руку - ее слова, нож мне в сердце. Наступаю на нее, делаю несколько шагов и прижимаю к стене. Чувствую, как она вздрагивает и это напоминает мне о том, как зарождались наши отношения, она всегда так себя вела, когда я оказывался в зоне ее видимости. -Ты обманываешь саму себя, Кристина. И я не посылаю весь мир в свою угоду, как ты сказала. Я посылаю людей, которые пытаются заставить меня быть тем, кем я быть не хочу, - беру ее лицо в ладони, она замирает. Смотрит прямо, ждет чего-то, не пытается выбраться и вырваться. -Именно этому я хочу, чтобы ты научилась, а не как ты говоришь, посылать все и от этого кайфовать, солнце! - наклоняю свое лицо к ее, улыбаясь. Чувствую, что мы начинаем дышать с ней одним воздухом на двоих. - Кристина, - шепчу ей почти в губы. - Прости меня, пожалуйста. Давай попробуем для начала хотя бы просто дружить с тобой? Пожалуйста? Просто дружба, ничего большего. Я уверен, я смогу доказать тебе, что я не такой уж и плохой. -Нет, -зло и резко говорит она и, сбрасывая мою руку, дергается в сторону, но я быстро выставляю ее снова и она упирается мне в грудь в желании оттолкнуть. - Сюда могут войти в любую минуту, Максим, - ее взгляд замирает на моих губах, и я вижу как приоткрываются в это мгновение ее рот. Крис начинает чаще дышать. -Мне на это абсолютно поебать, Кристина, ты же знаешь, - веду одну руку вниз по ее шее, другую кладу на живот, слегка надавливая на него, заставляя сильнее вжаться в стену. -Мне тут и слова никто не скажет, даже если и увидят, да и тебе, кстати, тоже, ты теперь большой начальник тут, - опускаю свою руку еще ниже, ей на бедро, и Крис закрывает глаза, выгибается в груди и подается ко мне вперед со стоном на губах. -Ты все так же легко заводишься, все такая же податливая и только моя, я же знаю, что ты ко мне испытываешь, Кристина, не обманывай меня, это очень плохо, тем более ты не умеешь врать, малышка. Я чувствую, что ты поддаешься мне, ты бы может и хотела сражаться, но я явно тебе нравлюсь, ты была была рада, если могла бы сопротивляться мне, но ты не можешь, я чувствую это, поэтому избегаешь меня, бесишься еще сильнее, знаешь, я прав! - и завожу свою руку ей за спину, разворачиваю девушку в свои руках и прижимаю ее спиной к своей груди, прикасаюсь губами к ее шее, чувствую как она начинает оседать в моих руках, издавая новый стон. Я никогда не научусь контролировать себя рядом с ней, это невозможно. -Максим, - молит она. - Не надо, это не должно постоянно проявляться, не надо, прошу тебя, - шепчет она словно в бреду, но всеми своими действиями показывает обратное, что хочет все то, что я делаю сейчас: цепляется своими руками за мою рубашку, откидывает голову мне на плечо и приоткрывает рот, облизывая пересохшие губы. -Просто поверь мне, последуй за мной хотя бы сейчас, забудь о своих обидах и гордости. Ты можешь поступать хоть иногда так, как желает твое сердце, а не все вокруг, - утыкаюсь своими губами ей в волосы. -Ты зла на меня, понимаю, но ты можешь дать мне еще один шанс, я обещаю, он будет последним. -Я не хочу, чтобы мне было больно, а с тобой я постоянно плачу, - отвечает она и, я закрываю свои глаза, ослабляю хватку, ее слова это уже слишком. Если она считает, что я приношу ей только боль, и между нами никогда не было ничего хорошего, то скорее всего мне и правда лучше ее отпустить. Но как только я делаю это, Крис разворачивается снова в моих руках и со стоном накрывает своими губами мои, буквально налетая на меня, из-за чего я вынужден обхватить ее руками за талию и отступить на пару шагов назад. -Моя девочка, - вырывается у меня против моей воли, и я запускаю руки ей в волосы, прижимаюсь еще теснее и даю волю всем своим эмоциям. Она всегда сдается, если речь заходит о нас. -Ненавижу то, как ты на меня влияешь, - признается она и толкает меня к стене. Тянет мои волосы на себя,заставляя меня немного согнуться, чтобы скрасить нашу разницу в росте. -Ненавижу то, что ты заставляешь меня чувствовать рядом с тобой, - ведет влажную дорожку поцелуев вниз по моей шее, и я издаю гортанный звук, -Ненавижу все то, что связано с тобой: твою музыку, твой запах, твои дурацкие шутки, твой характер, - толкаю ее к столу и одним резким движением усаживаю ее на него, устраиваясь между ее ног. - - Молюсь, чтобы мы никогда не были с тобой знакомы, - улыбаюсь ей в лицо и обрушиваюсь на ее рот в новой схватке. -А я рад всему, что с нами произошло и не сожалею ни о чем, - мои слова звучат в противовес ее речи, но это правда. Настоящая правда. -И никогда не пожалею. Мы целуемся так еще очень долго, я не собирался сейчас ее ни к чему склонять, это было бы очень паршиво, если бы я позволил сейчас, после всего что произошло между нами, зайти этому еще дальше и уложить Крис на этот стол, то я мог бы вообще забыть тогда слово "мораль" и "честь". Дверь ее кабинета дергается, я отлетаю от Крис, словно меня ошпарили кипятком, а она соскакивает со стола и начинает копаться в своих бумагах, словно ничего и не происходило тут несколько минут назад. Когда я решаюсь все-таки посмотреть на того, кто зашел в кабинет, Крис решается на тоже самое, и переведя свой взгляд на дверь, мы видим ошарашенную Соню. -Мне наверное лучше пойти, - тихо говорю я, направляясь к двери. Интересно, в том, что нас все-таки застукали Кристина тоже будет винить только меня? -Максим, постой, - Кошелева берет какие-то бумажки в руки, и обходя Соню, направляется за мной на выход. Старается даже не смотреть на свою подругу. --Держи, это то, зачем ты вообще ко мне приходил, список дополнительных дел, - говорит она, когда дверь за нами закрывается. -Я передам их Трущеву, - спокойно говорю я. -Что-то еще, документы ты могла и в кабинете передать мне. Выкладывай уже, вижу по твоему взгляду, что ни черта мне твоя новость сейчас не понравится. -Оставь меня в покое, пожалуйста, - просит она, и я печально улыбаюсь. Знал, что так и будет, тут даже к гадалке ходить не надо. -Правда, я знаю, что я завишу от тебя, знаю, что теряю контроль, когда ты рядом, и знаю, что ты очень дорог моему сердцу. Но еще я знаю, что мой разум всегда будет против, потому что на тебя нельзя рассчитывать. Ты сам себе на уме, ты всегда уйдешь и оставишь меня, если что-то будет не по-твоему, ты не будешь спешить домой с работы, чтобы скорее увидеть меня, ты будешь вечно где-то зависать с Сережей, а я буду дома тебя ждать, как преданный пес. Мы встретились в тот момент, когда были нужны друг другу, но сейчас уже все. Я не хочу испытывать к тебе ничего того, что испытываю. Помоги мне забыть тебя, пожалуйста. Я очень тебя прошу больше меня не мучать. Я выдыхаю. Если она так сильно этого просит, желает, молит, то может есть на самом деле смысл взять и просто оставить ее? Ну зачем я издеваюсь над ней, если мое присутствие делает ей только хуже? Любить - это уметь отпускать. -Ты не знаешь, Кристина, как это будет, если мы будем вместе, - подхожу ближе к ней. -И я не знаю, как это будет. Никто не знает, потому что мы никогда этого не пробовали. Ты просто веришь в то, что все будет плохо. Но раз мое присутствие в твоей жизни делает тебя настолько несчастной, то ладно, я сдаюсь. Я исчезну, - наклоняюсь совсем близко к ее уху. - Это тебе подарок на день рождение, с восемнадцатилетием тебя, Крис. Я ухожу. Мне в пору плакать, на душе погано так, что с другом удается дойти до своей комнаты. Крис ошеломлена тем, что я в курсе про ее праздник, не ожидала этого. Но промолчала. То ли потому что ей вообще на меня плевать, то ли потому что я не устроил шоу с подарками напоказ всему интернату. В любом случае я подарю ей последний подарок. Я сделаю то, что хотел, а затем сделаю все возможное, чтобы за оставшиеся тринадцать дней ни разу не попасться ей на глаза. Я проиграл. Сердце Кристины хочет быть со мной. Ее разум хочет, чтобы я был как можно дальше от нее.

И она свой выбор сделала. Как всегда выбрала голос разума. Это же, Кристина Кошелева, Она никогда бы не поступила бы по-другому. Добираюсь до своей комнаты, которую делю с Трущевым, и со всей силы бью кулаком по стене, затем в противоположную кидаю стул, который разлетается в щепки. Я никогда не умел проигрывать.