Семья - это святое. Часть 2

От могильника веяло холодом, и Хелен невольно поежилась, хотя ее природа и оберегала девушку от внешних воздействий. Это был холод другого рода, не имевший к погодным условиям никакого отношения. Даже перестав быть ведьмой, Хелен ощущала силу своих предков, нашедших успокоение в семейном склепе. Бывшая ведьма знала, что никто из них не одобрил бы ее новую сущность. Уловив перемену настроения жены, Элайджа, придвинулся к ней ближе, стискивая тонкую ладонь. — Я могу сделать это один, ангелочек, — тихо произнес он, вглядываясь в побледневшее девичье лицо, — тебе вовсе не обязательно проходить через это. — Но я должна, — твердо отозвалась Хелен, поджав губы, — я приняла свою новую жизнь и они должны сделать то же самое. Это мой выбор. — Твои сестры уже сделали это, — мягко проговорил Первородный, — имеют ли значение те, кого нет в живых? — Нет, но… Хелен слегка нахмурилась, качая головой. — Я будто кожей чувствую их неодобрение, — с горкой улыбкой продолжила она, — стала вампиром, вышла замуж за первородного… Мои предки восприняли бы это как предательство, изгнали бы меня из рода. — Очень сильно сомневаюсь, — попытался пошутить Майклсон, — уверен, что на твою сторону встала бы Кристина. У нее ведь схожий… проступок. Даже хуже. — Не говори так, — прищурилась Хелен, — их с Клаусом малыш — не грех. Это дар. — И мы будет защищать его, — уверенно сказал в ответ Элайджа, — вся наша семья. Ты больше не Уайт, ангелочек. Ты — Майклсон. Как и твои сестры. — Кроме Крис, — хихикнула блондинка, окончательно успокоившись, — она не Майклсон. — На нашей свадьбе Клаус сделал ей предложение, — пожал плечами Первородный. — Так, будто его пытают вербеной, — закатила голубые глаза девушка. — Никлаус ценит свободу, — не мог не согласится Элайджа, — но думаю, что Кристина для него важнее… Первородный хотел сказать что-то еще, но в этот миг его глаза уловили быстрое, едва заметное движение среди могильных плит, и Майклсон застыл, так и не договорив до конца. Он увидел призрака. Призрака прошлого, о котором вампир давно забыл. Темные волосы, янтарные глаза, вздернутый слегка курносый нос, сочные губы, прежде радостно улыбающиеся, сейчас были поджаты. Именно такой она приходила к нему во сне. Такой он видел ее сейчас. Зачем ты убил меня, Элайджа? \ Загробный, почти не узнаваемый голос вновь прозвучал в голове мужчины. Все это было совершенно нереально, неправдоподобно. Тому, что происходило не было никаких объяснений. Татья была мертва. Но все же она была здесь. — Элайджа, что с тобой? — взволнованно проговорила Хелен, видя окаменевшее лицо Первородного и его ошеломленные глаза, — ты кого-то увидел? — Я… Майклсон прочистил горло, пытаясь выиграть время для того, чтобы найти хоть какое-то оправдание. Ему не хотелось рассказывать жене о тайнах своего прошлого, которые отнюдь его не красили. История о том, как он убил свою возлюбленную явно относилась к их числу. К тому же, это могло быть просто видение. Странный сон, который повлиял на его восприятие, усиленный атмосферой кладбища. Татья не могла быть жива. А будь она призраком, давно уже попыталась испортить бы им жизнь, но до вчерашнего вечера не было и намека на ее появление. Элайджа покачал головой, пытаясь успокоится. Хелен не сводила с него обеспокоенного взора, и Первородный, наконец взяв себя в руки, натянуто улыбнулся, касаясь кончиками пальцев девичьей щеки. — Все хорошо, ангелочек, — проговорил он, стараясь казаться совершенно спокойным, — видимо твои предки не в восторге не только от твоего появления. Крайне невежливо с их стороны. Мы как-никак теперь родственники. Блондинка подозрительно прищурилась, оглядывая мужа, но Первородный выглядел привычно уверенно и невозмутимо, и она успокоилась. — Давай закончим здесь скорее, — произнес вампир, окидывая взглядом мрачный склеп, — атмосфера здесь совсем не располагает к романтике. Хелен кивнула, пряча улыбку, но от внимания Элайджи не ускользнуло ее улучшившееся настроение. Он потянул девушку к себе, и мягко коснулся губами ее губ. — Я все еще могу сделать все сам. — Нет, — решительно отозвалась бывшая ведьма, — вместе. Первородный, не говоря ни слова, качнул головой, принимая ее решение, и вместе они устремились к двери могильника. В склепе царила темнота, и Хелен нахмурилась, вдыхая спертый воздух. Голубые глаза скользнули по ряду темных плит, останавливаясь на последней, самой свежей. Элайджа, заметив направление ее взгляда, устремился к надгробию. — Следов взлома нет, — задумчиво проговорил он, проводя пальцем по пыльной плите. — Это ничего не значит, — тихо отозвалась Хелен, — нужно убедится, что останки внутри. Сдвинь плиту. Девушке не пришлось просить дважды. Первородный со скрежетом открыл гробницу, и с губ Хелен сорвался невольный вздох облегчения. Прах бабушки Тори, могущественной Мередит Уайт не потревожен. — Значит, это кто-то другой, — констатировал Элайджа, возвращая плиту на место, — нам пора домой, ангелочек. Хелен быстро закивала, желая как можно скорее покинуть мрачный склеп, и рука об руку они устремились вперед на вампирской скорости. Уже дома, после телефонного разговора с Колом, который сообщил, что Эстер все еще в могиле, а также новостей Клауса из Квартала, Элайджа, налив себе бурбона, не мог отделаться от мысли, что он что-то упускает. Все эти сны, видения, голос Татьи в голове, загадочные убийства… Могли ли все эти события быть частью чьего-то зловещего плана? Или же он слишком зациклился на защите семьи, что любая случайность воспринимается им как угроза? Первородный нахмурился, делая глубокий глоток. Нужно было обсудить все с братьями. И с Хелен. Его ангелочек принял их прошлое, и история о бывшей любовнице не изменит ее чувств. По крайней мере Элайдже хотелось верить именно в это. Горя решимостью, он резко развернулся, намереваясь прямо сейчас исполнить свой план, но в этот миг он услышал знакомый девичий голос. — Зачем ты меня убил, Элайджа? Майклсон почувствовал, как по спине пробежал холодок. В этот раз все было иначе — это не было видением или словами, что звучали эхом лишь в его голове. Голос был живым. Первородный огляделся, и его взгляд невольно упал на открытую балконную дверь, через которую он разглядел тонкую фигурку в старомодном платье. Татья была здесь.