Семья - это святое. Часть 2

Хелен застывает на пороге, когда видит, как Элайджа на вампирской скорости устремляется к балконной двери, не сводя ошеломленного взгляда со стоящей под их окнами хрупкой брюнетки в длинном, тяжелом платье. — Ты куда? Кто это? — только и успевает прокричать она. — Я сейчас вернусь, ангелочек. Перед тем, как спрыгнуть на землю, Майклсон поворачивается к ней лицом, окидывает коротким взглядом и Хелен неожиданно пронзает нехорошее предчувствие. Ей отчего-то кажется, что муж с ней прощается, хотя к этому нет совершенно никаких причин. Первородный смотрит на нее как и прежде — с любовью, и бывшая ведьма посылает к черту интуицию. Их чувства с Элайджей важнее. Вампир оказывается рядом с неожиданной гостей и, схватив ее за локоть, устремляется в темный переулок. Хелен это не нравится, она предпочла бы, чтобы Первородный выяснил все с старомодно одетой брюнеткой в их доме, но девушка старается гнать от себя эти мысли, подстегнутые ревностью. Она доверяет своему мужу. Впрочем, когда проходит больше часа, и Майклсон так и не возвращается, Хелен клянет себя за этот благородный порыв. Ее накрывает беспокойство, которое лишь усиливается, когда оказывается, что телефон Элайджи недоступен. Бывшая ведьма повторяет путь мужа, оказываясь в темном переулке, но тот оказывается совершенно пуст. Тревога Хелен усиливается. Она осматривает окрестности, заглядывает в каждый чертов бар, но Элайджи нигде нет. Разочарованная, сходящая с ума от беспокойства и очень злая блондинка возвращается домой, где на пороге ее встречают Клаус и Кристина. — Куда вы опять подевались? — не особо церемонится Регент, оглядывая сестру недовольным взглядом, — мы успели вас потерять! И где твой ненаглядный? Крис хочет сказать что-то еще, но умолкает видя, как стремительно бледнеет лицо Хелен при упоминании о муже. — Что случилось, ангелочек? — мгновенно становится серьезной черноглазая ведьма. — Где Элайджа? — подключается к допросу Клаус. — Я не знаю, — только и может ответить им Хелен, после чего заливается слезами. На то, чтобы успокоить ее, Кристине требуется не меньше десяти минут, и после раскрасневшаяся блондинка наконец рассказывает все, что знает. Сестра слушает молча, не перебивая, в отличии от гибрида, который задает вопросы о том, как выглядела нежданная гостью. Хелен старается описать ее как можно точнее, и в какой-то миг лицо Клауса каменеет. Он понимает о ком идет речь. Или не совсем понимает. — Кетрин Пирс, — шепчет он, — или… Нет, не может быть… — О ком ты, черт возьми, толкуешь, — не выдерживает Крис. — Та, что звала Элайджу… Это двойник, кровь которого сделала меня гибридом, — тихо говорит Клаус и сестры, наверное в первый раз за все время что его знают, замечают на мужском лице растерянность, — Елене здесь делать нечего, как и ее предшественнице — Катерине. Да к ним он и не пошел бы… Остается лишь… Но она мертва! — Вот это в Новом Орлеане еще ни для кого не было преградой, — закатывает глаза Кристина, — кто эта средневековая девица? — Татья, — не сразу отвечает гибрид. — И почему ты думаешь, что Элайджа мог к ней пойти? — осторожно интересуется Крис, краем глаза замечая, как бледнеет лицо сестры. Гибрид ничего не отвечает, пряча глаза, и Хелен не выдерживает. — Говори! Немедленно! — Все это в прошлом, блондиночка, — начинает было Клаус, но строгий взгляд Крис останавливает его. — Татья была первой любовью Элайджи, — обреченно выдыхает гибрид. — И всего-то? — кривится Регент. — Не совсем, — продолжает гибрид, — он убил ее. Не смог совладать с жаждой. После этого… он изменился… В гостиной воцаряется полная тишина. — И для чего он мог пойти к ней? — нарушает ее Кристина, внимательного глядя на Клауса. — Я не знаю. И сестры понимают, что он не врет. — Но он не ушел бы на долго, — продолжает Первородный, — Элайджа может быть в опасности. Нужно найти его. Я звоню Колу и Тори. И нам нужен Марсель. — Я подключу ведьм, — подхватывает Кристина, но Клаус останавливает ее. — Паника нам ни к чему. Уверен, возвращение моего брата дело нескольких дней. Никому не удастся дольше удерживать Элайджу. Но он ошибается. Проходит три дня, которые кажутся Хелен вечностью, но Элайджа не возвращается. Они не находят ни следов борьбы, никого, кто видел бы его, ни единой зацепки, говорящей о том, что его увели силой. Хелен чувствует, как ее тоска по любимому, превращается в терзающую душу ревность. А что, если…? Она гонит от себя эти мысли, не верит в то, что Элайджа мог оставить ее, пока в один из вечером, когда Хелен обессиленно бредет в их общую спальню, ее вампирский слух не улавивает дрожащий от ярости голос Кристины. — Я не знаю, что задумал твой чертов братец, — шипит она, — но в плену ему явно очень и очень хорошо. Я только что проводила обряд и видела, как он милуется с этой вашей Таней! — Татьей, — машинально поправляет Клаус. — Да кем угодно! — рычит Кристина, — его вовсе не похитили! Он явно ушел сам! И наслаждается этим! А бедная Хелен… Но та, о которой Крис говорит, уже не слышит больше ничего, утопая в пронзающей сердце боли. «Зря я не поверила предчувствию» — мелькает в голове Хелен последняя мысль, прежде чем ее забирает тьма, не оставляя совсем ничего.