Семья - это святое. Часть 2

Татья не сразу понимает, что с ней происходит, когда ледяная волна накрывает ее тело, заставляя широко распахнуть глаза. Миг назад она была в лесу, в руках Элайджи, который впился смертельным поцелуем в ее шею, дикая боль ослепила ее, вот только последовавшая за ней темнота длится всего несколько секунд, сменяясь холодом и ослепительной белизной. Татья качает головой, силится прийти в себя, но у нее ничего не выходит. Тело будто сковано льдом, совершенно ее не слушается, и девушка не может пошевелить и пальцем. А потом она слышит голоса. — Я же говорила, это будет легко. Женский, слегка самодовольный, игривый. Этим девичьим голоском звучит мутная тень, и Татья разливает лишь ее огненно-рыжие волосы. — У тебя все легко, Аврора. Это воскрешение почти лишило Лив сил! Мужской говор сочится злостью и недовольством, но после смягчается, когда высокая тень удаляется, склоняясь к низкому дивану. — С тобой все в порядке? — Все хорошо, Тайлер, — выдыхает ему в ответ девушка, голос которой едва различим, — она очнулась? — Вот и проверь, милочка! — отзывается рыжеволосая громко и нетерпеливо, — это твоя работа! — Сама проверь! — зло отвечает ей мужчина, — Лив все еще нехорошо. Рыжеволосая что-то бурчит в ответ, и в этот миг Татья понимает, что все это время незнакомцы говорили о ней. То, что в следующий миг та, что называли Аврора, склоняется над ее лицом, небрежно похлопывая по щекам, подтверждает ее догадку. — Ты здесь, милочка? — тянет та с придыханием, — или все еще на том свете? Нам не нужна кровь мертвяка… — Кто… кто ты? Татья пытается выговорить слова, но получается лишь слабый шелест, впрочем рыжеволосая ее, кажется, прекрасно понимает. — Я — твоя спасительница, — гордо отзывается она, — мы воскресили тебя. — Воскресили? — Точно, — кивает Аврора, — после того, как Элайджа Майклсон убил. Помнишь его? Татья помнит. Следующие дни сливаются для нее в бесконечную, ослепительно яркую карусель событий, рассказов и фактов, от которых у девушки голова идет кругом. Мир изменился настолько, что ей все происходящее порой кажется дурным сном, но самым страшным оказывается не это. Ее любимый убил ее. Тот, кому она безоговорочно доверяла, выпил всю ее кровь, словно она была просто вещью. Она и была — пищей, добычей, кем угодно, но не любимой, кем Татья наивно себя считала. Это открытие само по себе не дает ей покоя, будоража разбитое сердце, но Аврора с мерзкой улыбочкой рассказывает ей то, отчего обида и злость превращаются в лютую ненависть. Потому что сейчас, ее возлюбленный не просто забыл о ее существовании. Элайджа Майклсон женился на какой-то бледной ведьме, которая смогла то, что никогда не было под силу ни одной из женщин — приручила дикого зверя, смогла утолить его жажду. Ревность, гнев, обида и боль сливаются в опасный коктейль, который Аврора спаивает Татье до последнего глотка, пока та сама не начинает говорить о мести. Тогда, рыжеволосая наконец открывает ей свой план и Татья сразу же соглашается. Правда, они обе умалчивают о своих конечных целях. Аврора не говорит о том, что хочет убить Элайджу, а Татья скрывает, что до сих пор любит его и намеревается вернуть в свою жизнь. Конечно же, без ненужного довеска в виде жены. На нее у девушки особые планы. Тем временем Лив отыскивает необычное заклинание, и Аврора решает использовать его, для того, чтобы заманить Элайджу в ловушку. Она знает о сентиментальности и благородстве старшего Майклсона и готова сыграть на этом. Татья от этой задумки приходит в восторг. Ей не терпится увидеть его, пусть дажеи будучи призраком. И она приходит к Первородному во сне, а после скользит тенью по могильным плитам. — Зачем ты меня убил, Элайджа? Вампир узнает ее и это словно бальзам на страдающее сердце Татьи. Он все ее помнит ее. Это открытие наполняет душу девушки радостью, и она не сомневаясь соглашается на то, чтобы заманить Майклсона в ловушку — ей плевать на планы Авроры, которая рассчитывает таким образом ослабить Первородных и узнать где ее брат, для Татьи важно лишь то, что Элайджа будет рядом. Она видит его сквозь тонкое стекло балконной двери, и проходит несколько секунд прежде чем Майклсон замечает ее, а после делает то, от чего сердце двойника совершает восторженный кульбит — он идет к ней. Но прежде чем Татья успевает сказать хоть слово, Элайджа до боли стискивает ее локоть и тянет в темный переулок, где грубо толкает к стене, нависая сверху. — Что ты? Темные глаза источают ледяную ярость, и девушка застывает под холодным взглядом того, от которого она ожидала совсем другого приема. — Я — Татья… Элайджа, милый, это я… Она тянется вперед, пытаясь обвить руками мужскую шею, но Первородный не позволяет ей этого сделать, отбрасывая в сторону дрожащие ладони. — Татья мертва, — цедит он, — и ее не может быть здесь. Кто ты, черт возьми?! И почему преследуешь меня?! Майклсон настроен решительно, и его рука смыкается на нежной шее, но в следующий миг с девичьих губ срывается едва слышный шепот: — Нет, прошу не убивай меня… Не делай этого во второй раз, Элайджа. Пальцы вампира невольно ослабляют хватку, и в темных глазах на миг мелькает вина. — Как ты смогла вернутся? — неверяще выдыхает он, — как ты воскресла? — Я… Но прежде чем Татья успевает ответить, за спиной у Первородного появляется Аврора, которая резким движением сворачивает ему шею. — Умница, милочка, — тянет она, довольно улыбаясь, — Тайлер, свяжи его! Добро пожаловать к нам в гости, Элайджа Майклсон!