Семья - это святое. Часть 2

— Я. Ее. Убью. В голосе Клауса не звучит и тени сомнения, лишь уверенность и сталь, от которой Кристина стискивает зубы не зная, что сказать в ответ. Как возразить тому, у кого отобрали самое дорогое? Ведьма ищет оправдания Хелен, призывая на помощь все свое красноречие, но отключенная человечность и ей самой не кажется хоть каким-то оправданием тому, что сделала ее сестра, украв Майкла. Единственное, что хоть немного успокаивает Крис — их с Клаусом сын окружен куполом магии, подпуская к себе лишь кровных родственников, но ведьма не знает точно, как долго выстоит эта защита. Особенно, если в дело вступит ведьма. Кристине не хочется верить в то, что Хелен может вновь объединится с Авророй, но поведение белокурой вампирши слишком явно свидетельствует о том, что она теперь способна на все. Как и Клаус, ярость которого возрастает с каждой секунды вынужденного расставания с Майклом. Первородный не скрывает гнева, который направлен в сторону Хелен, и Крис не знает, как подступится к нему, чтобы хоть немного успокоить гибрида, готового разорвать блондинку на части. Кристина и сама зла на сестру, и хоть ее и не посещают мысли об убийстве, желание задать ей такую трепку, чтобы Хелен не смогла даже пальцем пошевелить сильно настолько, что ведьма мысленно уже планирует пытки. Тори все еще раздавлена уходом Кола, и похищение Майкла, который был ее единственной отдушиной, не улучшает состояние рыжеволосой колдуньи. Ее магия истончается, слабеет и Крис с досадой понимает, что ждать о нее помощи бесполезно. Равно как и от младшего Майклсона, кровавый след которого теряется в самых злачных уголках Нового Орлеана. — Клаус, прошу… Кристина поднимает на разъяренного гибрида умоляющий взгляд, но тот лишь сильнее стискивает зубы, щуря пожелтевшие глаза. — Ты знаешь, что я прав, ведьма, — цедит он, сжимая ладони в кулаки, — тому, что сотворила твоя сестра нет оправдания. Хелен сделала свой выбор. И не оставила выбора нам. — Но она часть нашей семьи! — восклицает в ответ Крис, заламывая руки. — Твоей семьи, — возражает ей Клаус, — но не нашей. Не нашей с тобой, Кристина. Украв Майкла она показала, что ей на тебя не просто плевать! Она жаждет твоей боли! — Она сама не понимает, что творит, — качает головой Кристина, закусывая губу, потому что возражать Первородному слишком уж сложно, тем более когда сам не веришь в собственные аргументы. — Вы пытались вернуть ей чувства, — не терпящем возражений голосом чеканит Клаус, — это ни к чему не привело. Может она никогда не станет прежней. Смирись с этим, Крис. Твоей сестры больше нет. Есть только сумасшедшая, что посмела бросить вызов нашей семье. И она умрет! — Нет. Лед, что пронзает голос, появившегося во внутреннем дворе Элайджи, заставляет Клауса и Крис резко развернуться в его сторону, но если на лице ведьмы читается смешанная с сожалением и болью надежда, то гибрид — неумолим. В желтых глазах лишь жажда мести, и Элайджа слишком хорошо знает, что может последовать за этим. И будь на месте похитителя кто угодно, он и сам, не задумываясь вырвал ему сердце, но сейчас Первородный в первый раз не согласен с методами брата, готового убить любого из-за семьи. Любого. Но только не Хелен. Не его хрупкую, белокурую жену, что слишком сильно запуталась в себе, не ту, что из-за его минутной слабости отключила чувства, потому что боль, что испытывала Хелен была неистерпима для ее нежной души. — Элайджа, ты пожалеешь, если встанешь на моем пути. Голос Клаусом сочится медом и в нем совсем нет угрозы, но старшего Майклсона давно не обмануть этой показной веселостью. Гибрид уже решил судьбу его жены и помешать ему можно лишь одним способом. Найти ее первым и вернуть Майкла. — Хелен — моя жена, — выдыхает Элайджа, поднимая на брата тяжелый взгляд, — я не позволю убить ее. — В такой случае, у нас не так уж много вариантов, — насмешливо тянет в ответ гибрид, — либо ты находишь новую жену, либо я убиваю вас обоих. Ты сам знаешь каково это встать у меня на пути. Ты ведь не совершишь эту ошибку, брат?