Семья - это святое. Часть 2

Элайджа и Клаус переглядываются, когда бармен ставит перед ними бутылку лучшего бурбона и пару роксов, сообщая, что их визави, назначившая встречу, извиняется за опоздание. Он говорит что-то еще, но Первородные не особенно слушают его, продолжая смотреть друг на друга. Наконец, гибрид вскидывает бровь, окидывая бармена тяжелым взглядом, но от бурбона все же не отказывается, молча разливая по бокалам благородный напиток и протягивая один из них брату. — В хорошем вкусе Авроре не откажешь, — усмехается Элайджа, делая глубокий глоток. — Разумеется, — тянет Клаус, самодовольно улыбаясь, — ведь она влюбилась в меня. — Думаю, сейчас нам это вряд ли поможет, — скептически оглядывает брата Элайджа, отставляя рокс, — ей нужен совсем не ты. К тому же, я сомневаюсь, что Кристина одобрила бы подобный план… — Она об этом и не узнала бы, — хмыкает гибрид, но уверенности в его тоне поубавилось. — Не находишь, что есть какая-то высшая справедливость, что ты встретил ее? — с улыбкой продолжает Элайджа, глядя на брата, — весь мир дрожит от одного только твоего имени, но при этом есть та, что имеет над великим Никлаусом Майклсоном полную власть? — А вы и рады, что смогли найти на меня управу, — закатывает глаза гибрид, — но имей в виду, что я остался все тем же! — А вот тут ты ошибаешься, — не соглашается Элайджа, вновь наполняя их бокалы, — ты стал другим. Она сделала тебя сильнее. И лучше. Ты смог простить Хелен. Клаус недовольно поджимает губы, не желая признавать правоту брата, но миг спустя он коротко кивает, щуря пожелтевшие глаза. — Надеюсь, ты понимаешь, что всему миру знать об этом необязательно? — наконец произносит он, шумно выдыхая, — моя репутация должна остаться безупречной. Иначе каждый посчитает своим долгом бросить нам вызов. Первородные вампиры — синоним страха, ни к чему менять этот факт. — Это верно, — кивает Элайджа, криво улыбаясь, — к тому же ты слишком долго работал над этим, не правда ли? Мы убили слишком многих, Никлаус… — Но все же не всех, кого следовало, — отзывается гибрид, поджимая губы, — стоило бросить Аврору в океан вместе с братом. — Пожалуй, — легко соглашается Элайджа, — я и сам теперь жалею об этой минутной слабости. Она свихнулась, вынашивая планы мести. — Не стоит недооценивать ее, брат, — со смешком отзывается Клаус, — особенно зная, кто был ее учителем. Но если Аврора хочет город, она его получит. Это малая цена за то, чтобы вернуть Майкла. — Вот только она вряд ли на этом остановится, — качает головой его собеседник, хмуря брови, — и что будет, когда она вернет Тристана? Тот наверняка желает мести не меньше, чем его сумасшедшая сестрица. — Когда Майкл будет в безопасности, я с удовольствием убью их обоих, — широко улыбается в ответ гибрид, подхватывая бокал с бурбоном, — ты ведь поможешь мне? — Как невежливо, любимый… Голос Авроры полный наигранной обиды звучит за их спинами, и Первородные резко разворачиваются, впиваясь в ее светящееся самодовольством лицо тяжелыми взглядами. Де Мартелль продолжает улыбаться, чувствуя себя в полной безопасности даже в полном одиночестве. В конце концов, в этой игре все козыри в ее руках, и Майклсоны об этом прекрасно знают. Лицо Элайджи каменеет, превращаясь в ледяную маску, но черные глаза, в которых плещется ненависть, выдают вампира с головой, показывая, что все его холодное спокойствие лишь напускное. Клаус ярости не скрывает. — Ближе к делу, Рори, — с обманчиво мягкой улыбкой тянет он, но даже ямочки на щеках не могут скрыть гнева, окрашивающего радужку его глаз в желтый цвет, — не думай, что твоя компания нам приятна. — О, я слышала, что вы все обзавелись женами, — усмехается в ответ Аврора, не обращая внимания на агрессию Первородного, — и ты, как впрочем и всегда, пошел дальше всех. Каково это быть отцом, Клаус? — Тебе этого никогда не узнать, — не скрывая злорадства в голосе отвечает ей тот, и гадкая улыбочка исчезает с лица вампирши, которая вмиг становятся серьезной. — Тут ты прав, — цедит она, шумно выдыхая, — но и тебе это больше не светит, если не выполнишь мои условия. Я убью твое отродье! Гибрид подается вперед так быстро, что даже Элайджа не замечает этого, не говоря уже об Авроре, которой, едва она успевает договорить, становится нечем дышать. Пальцы Клауса смыкаются на ее шее, по которой начинают идти трещины, и лишь вмешательство брата, останавливает убийство. — Помни о Майкле, — шепчет Элайджа и гибрид нехотя отводит ладонь. Аврора падает на колени, задыхаясь, и к тому моменту, когда она, наконец, приходит в себя, поднимаясь на ноги, в ее глазах не просто ненависть — безумие. — Ты зря это сделал, Майлсон, — хрипит она, буравя лицо Клауса пронзительным взглядом, — и поплатишься за это. Прежде я хотела лишь город и брата, но теперь… Этого мало! — Ты всерьез думаешь, что угрожать нам хорошая идея? — вскидывает бровь Элайджа, делая шаг вперед, и становясь рядом с гибридом, — мы убьем тебя и перевернем весь этот чертов город, но найдем Майкла. — А вот это вряд ли, — не скрывая превосходства, отвечает ему Аврора, и уверенность в ее голосе так сильна, что братья сразу понимают, что она не блефует, — наши жизни связаны магией. Умру я, умрет и он, а нам ведь это совершенно ни к чему, правда, любимый? — Так чего же ты хочешь? — рычит Клаус, окончательно выходя из себя. И Де Мартель не может сдержать улыбки, понимая, что победила. Она вскидывает вверх ладонь и начинает загибать пальцы. — Тристана, город и… тебя. Да-да, тебя, Клаус. Я отдам Майкла лишь взамен на тебя. В конце концов, мне тоже нужны гарантии. Время у вас до полуночи, мальчики.