Первые уроки

В тот момент Лиллей хотелось просто сесть где-нибудь в тихом пустом уголке и подумать. Много подумать. Прийти в себя. Уложить в голову один простой факт и несколько сложных: она больше не живет на улице, зато она вроде-как-ученица какого-то диковатого эльфа-мага с луком наперевес и интересная рогатая зверюшка для всей его компании, разношерстной настолько, что хотелось плакать от непонимания. Впрочем, плакать ей хотелось и так: голова невыносимо болела, тело жутко чесалось, будто по нему прыгали блохи, Меч убежал от нее, едва спало заклятье, а вокруг не было никого хоть мало-мальски знакомого. Ей было даже страшно: а ну как ее прирежут или что похуже? — но вскоре Лиллей успокоилась хотя бы насчет этого. Ни Шервин, ни Лину, ни Даэлан не были похожи на тех бродяг, одному из которых она когда-то лопнула голову; да и на старых знакомых с Полуострова они ей не напоминали. Однако потому они и казались ей поразительно чужими — словно герои сказки вдруг пришли поговорить с ней, восстали из слов Марты, много лет назад еще изредка вспоминавшей услышанные легенды и песни. Лиллей украдкой рассматривала их и все ждала, когда они развеются пылью, а она сама проснется укутанной в драное одеяло в темном уголке таверны, голодной и измученной — такой же, как и лохматый Меч рядом. Но все было реально. Слишком ярко и выпукло, так, как не было за все ее тусклые двенадцать лет жизни — и «Торговля Клинками», и огненно-рыжие волосы Шервин, и жутковатого вида клыки Даэлана, и почти материальная сияющая пелена, окутывающая Лину, от которой хотелось спрятаться. Лиллей тогда зажмурилась и понадеялась, что у нее и вправду будет время просто подумать и, наконец, успокоиться и, совсем немножко поплакать. Но вместо этого ей пришлось плестись в хвосте группы по Сердцу Города, поглощаемому дикими воплями, молитвами и пророчествами сумасшедших, обещающих всем гибель страшную настолько, что и Воющая Смерть покажется прекрасным исходом — и куда?! В башню магов, потому что этот самый диковатый эльф (как выяснилось, едва ли не надежда города) умудрился напортачить с пробным заклинанием так, что теперь нервно бормотал что-то нечленораздельное и дергался, не обращая внимания на горящие трупы на улицах, увещевания друзей и жутковатого вида рану на плече. Лиллей, когда она подошла поближе, показалось, что кто-то вырвал у него кусок мяса, и ее замутило — не только от вида лохмотьев кожи вокруг алого мяса, но еще и от странного желания попробовать это мясо на вкус; она старалась не присматриваться к окровавленным бинтам, но взгляд будто приклеенный ежесекундно цеплялся за них. Они ввалились в башню гильдии всей толпой: благо, ворота позволяли без проблем хоть лошадь туда загнать безо всяких проблем. Так подумала Лиллей, когда впервые их увидела. А затем поняла, что самой главной причиной, почему никто и никогда не вгонял лошадь в гильдию магов, была госпожа Эльтура Сарптил. Волшебница обернулась к ним, слегка приподняв бровь в немом вопросе и сделала это так, что даже Фелларгана стало трясти чуть поменьше. Даэлан выпрямился во весь свой громадный рост, загородив Томи, уже начавшего вертеть головой и явно прикидывавшего, что именно в этой комнате плохо лежит; Шервин цепко ухватила полурослика за капюшон, продолжая мило улыбаться и придерживать плечом эльфа. Лиллей чихнула. Неподвижность разрушилась.  — Безусловно, ваше упорство в поиске лекарства от чумы достойно похвалы, — медленно и веско произнесла госпожа Эльтура. — Как и желание учиться, свойственное… — она сузила глаза, взглянув на Томи. — Некоторым из вас. Однако это не дает вам права вламываться в гильдию магов подобно необразованному стаду.  — Леди Сарптил, — вмешалась Лину, выступив вперед и ненароком задевшая локтем Даэлана, да так, что он чуть поморщился от боли. — Мы бы не побеспокоили вас в столь поздний час, если бы не необходимость.  — Полагаю, это так, — взгляд волшебницы замер на рогах Лиллей, отливавших в свете магических светильников на стенах холодным темным металлом. Она сжалась, чувствуя, как этот взгляд изучает ее, разделяет на крошечные частички и трогает холодными мертвыми пальцами. Не будь она так напугана, сбежала бы — благо выход был совсем рядом — но на улицах ее ждали только голод, холод, чума и смерть. Лиллей сглотнула. — Однако меня больше интересует вопрос, что за существо вы притащили сюда. Источник магии? Непохоже. Сиротка? Но здесь не богадельня.  — Это Лиллей, — Шервин вытолкнула ее вперед, больно схватив за локти. — Она полудемон. Фелларган взял ее в ученицы.  — Неужели? — в голосе госпожи Эльтуры послышалась ирония. Она бесшумно подошла поближе; подол мантии стелился за ней, шелестя змеиной чешуей. — Вероятно, у нее есть определенные… таланты? Лиллей знала, что вопрос обращен к ней, но ответить не смогла — язык словно прилип к гортани. Она хотела рассказать про Меча, про того беглого, пусть даже теперь эти силы, казавшиеся ранее ей могущественными и яркими, выглядели бледно и блекло на фоне сияющей стихии, окутывающей высокий силуэт госпожи Эльтуры. «Пусть она перестанет смотреть на меня, — пожелала Лиллей отчаянно. — Пусть отведет взгляд!»  — Видимо, нет, — волшебница уронила слова равнодушно, и они треснули, словно стекло. — Займемся Фелларганом. Полагаю, он опять пренебрегал всеми возможными предосторожностями относительно испытания заклинания? Господин Глинкл?..  — Я уверен, что он сможет предоставить вам полный отчет относительно своих действий, — невозмутимо отрапортовал Боддинок. — Увы, моей задачей было поддержание работающих щитов вокруг нашей группы, а остановок в тюрьме, на которых я мог бы полноценно восполнить силы, было немного. Потому я не изучал методы мага Фелларгана.  — Ну надо же, — отозвалась госпожа Эльтура туманно. — Что ж, видимо, ничего, кроме расспросов нашего недоучки-героя нам не остается. Даэлан, не будешь ли ты так любезен помочь нам в его транспортировке? Всю дорогу Лиллей запомнила очень уж смутно — да и телепорты не прибавляли уверенности даже в том, в каком направлении они движутся. Она вертела головой, пытаясь увидеть что-то кроме мягких переливов света вокруг портала, но могла разобрать лишь отдельные детали: двери, пара незажженных факелов, стол, над которым витала сверкающая синим пыль; все потерялось в какофонии цвета и безмолвия. Она украдкой потрогала уши — кажется, Марта говорила когда-то, что, если глохнешь, из них идет кровь. Воспоминание о Марте было тусклым и серым, не вызывающим той тоски, которая терзала ее на Полуострове. Лиллей зажмурилась, пытаясь выдавить из себя хоть слезинку, но сумела вызвать лишь вспыхивающие перед глазами искры. Портал угас. Она кинулась вслед за Шервин, пытаясь идти так, чтобы в случае чего ухватиться за нее — Лиллей успела выяснить, что руки у бардессы очень теплые, почти горячие, и отчего-то ей было спокойно. Она уже не тратила время на осматривание окружения — они шли по длинному, словно бесконечному, коридору, в которой одна дверь не отличалась от другой. Даже когда госпожа Эльтура взмахнула рукой, открывая одну из них, Лиллей знала, что никак не узнает это место в следующий раз.  — Рассаживайтесь, — приказала волшебница не терпящим возражения тоном. Лиллей сразу же вскарабкалась на высокий стул подальше от кровати, на которую Даэлан скинул эльфа, словно мешок. — Не отвлекайте меня. Придется распутывать всю эту дребедень, что он успел наворотить. Хорошо хоть, никто не пытался лечить его раны. Лиллей запомнила лишь мелкие алые лепестки и чувство сворачивающейся магии вокруг — словно спящий сжимался в позу эмбриона. Она облизала пересохшие губы, вглядываясь в проявляющееся переплетение нитей, похожее на запутавшийся клубок, чуть подалась вперед, жадно следя за движениями госпожи Эльтуры… …и рухнула на пол, кинувшись от ослепительного света, ударившего по глазам вспышкой. Очнулась Лиллей спустя некоторое время, в одном из потертых кресел, на подлокотник которого оперлась Шервин, когда пришедший в себя Фелларган уже шипел сквозь зубы, проклинал весь свет, всю тьму и отдельно — магические огни над своей головой, на что его новопризванный ворон-фамильяр ехидничал еще больше хозяина и передразнивал всех вокруг. Самым раздражающим было то, что получалось похоже, да так, что в какой-то момент не выдержал даже Томи и пообещал приложить птицу чем-нибудь увесистым — желательно, еще и огненным, но он, мол, будет доволен всем, что дадут. Как и следовало ожидать, ворон не заткнулся. Фелларган — тоже. Госпожа Эльтура Сарптил, наблюдала за балаганом, сидя в другом кресле — судя по выражению лица, это зрелище ее изрядно веселило, хоть наверняка подобное происходило не в первый раз. Лиллей подумала, что надо бы расспросить об этом Томи — а тот болтал без умолку, явно не ведая слов «секрет», «тайна» и «репутация». Возможно, от этого Фелларган и ругался так — кому захочется, чтобы о его провале рассказывал Томи Подвисельник? Лиллей, вдохновленная близостью Шервин, осмелилась даже немного прикрыть глаза и почти скатиться в дрему, пока Лину бормотала молитвы и снимала окровавленные повязки с плеча эльфа — на самом деле отдирала, потому что наматывал их он сам, крайне неаккуратно и даже без зелий, радостно, по словам Томи, заявив, что рана пустяковая и с такой он хоть до самого замка Невер дойдет и по камушку его переберет.  — Кароч, я те говорю, крепко его вставило, — завершил рассказ полурослик. — Выпил какой-то хрени и дурь на ся начаровал, кажется, сам изобрел.  — Хоть заново огненный шар не изобретал, — мрачно отозвалась Шервин. — Чувствую, тюрьма бы провалилась в Андердарк. Она держала в руках пузатую бутыль с мутным пойлом, на которое Фелларган смотрел несчастными глазами; бардесса на жалобные взгляды не поддавалась — напротив, периодически делала вид, что сейчас сама отопьет немного, отчего и без того большие глаза эльфа становились вовсе огромными — и круглыми, как у совы.  — Эксперименты во время боя, — произнесла менторским тоном госпожа Эльтура Сарптил, грациозно поднимаясь на ноги и не теряя при этом величественной осанки. — Влекут ненужный риск, а потому недопустимы. Мне казалось, что уж Джару-то должен был хорошенько вбить тебе в голову этот принцип.  — У меня не было времени на его проверку в обычных условиях, — отрезал Фелларган, сверкая глазами — в основном его красноречивые взгляды были направлены на Боддинока, который явно ожидал паузы в разговоре, чтобы что-то сказать. — Я воспользовался представившимся мне шансом. Не рассчитал дозу затемняющих разум чар в заклинании, да, но ведь в итоге у нас есть главное!  — Ток в сумку не лазьте, — ввернул Томи. — Несет как от покойничков. В первый раз видел, чтоб кто-то пальцами кости разламывал — если не Даэлан, конечно.  — Я бы вполне мог удалить тебе пару костей, — проворчал полуорк, не двигаясь с места. — Чтоб ты болтал поменьше и побольше думал. Лиллей заметила, что он отчего-то чувствует себя неловко: то ли из-за огромного двуручного топора (Даэлан представил свое оружие как «Крушителя»), то ли из-за своего собственного размера. Комната явно была рассчитана на человека или эльфа, потому полуорк вечно во что-то врезался — впрочем, в этом они с хрупкой изящной Лину были абсолютно на равных.  — Мало того, что ты использовал новую, непроверенную схему, — не сбилась с мысли госпожа Эльтура. — Так ты еще использовал непроверенный реагент. Я бы еще приняла введение дьявольской крови, но введение крови полудемона!.. «Полудемон» застыла в своем кресле, пытаясь вжаться в него как можно сильнее: вероятно, подумала она, взгляд этой волшебницы мог вогнать обратно в ад и ее предков, да так, что от них бы и крошки золы не осталось. Хотелось спрятаться, но она не осмеливалась и пошевелиться. Тем временем, речь продолжалась:  — К слову, относительно нее — я, безусловно, поддерживаю благие стремления удержать девочку от темного пути, однако не понимаю, почему ты, как я полагаю, хотел привести ее именно ко мне. Существуют иные места, куда она могла бы отправиться, и ты знаешь их список не хуже меня. Фелларган ответил не сразу. На Лиллей он упорно не смотрел, и это ей совсем не нравилось: в конце концов, что она и вправду сделала такого, что он не хотел отдавать ее никуда кроме гильдии магов? Неужели она не смогла бы развивать способности где-нибудь в другом месте? Да и разве он не назвал ее своей ученицей? Лиллей заерзала на стуле — не будь здесь так много народу, она бы спросила прямо, но и грозная Эльтура Сарптил, и отчего-то Лину внушали ей неодолимый страх.  — Я знаю места, в какие мог бы отправить тифлинга, но не ее, — эльф был необычно серьезен. — И у меня были причины. Действительно были.  — Понимаю, — произнесла госпожа Эльтура, помедлив. — Полагаю, через несколько часов ты будешь достаточно крепок, чтобы составить и занести мне полный отчет о действии заклинания. Прошу прощения. Волшебница направилась к двери, но так не открыла ее — рассеялась прямо на половине шага снопом света и сияния, окатившего Лиллей чувством накрывшей волны. Она помотала головой, чтобы прогнать ощущение забившей уши воды, и оттого чуть не пропустила тихий голос Фелларгана:  — Подойди. Она подскочила сразу же; да, эльф не внушал ей такого же почтения, граничащего со страхом, какое легко внушила госпожа Эльтура — но Лиллей решила не провоцировать эльфа, который умеет мешать заклинания и в теории был сильным магом. Только в теории.  — Ну? — насторожилась она, вжимая голову в плечи и подходя ровно на такое расстояние, какого Фелларгану было бы совсем чуть-чуть недостаточно, чтобы ее ударить. Эльф скривился:  — Да успокойся ты!  — Еще полчаса назад ты бормотал чушь, как последняя пьянчуга, — мстительно буркнула Лиллей.  — Ну да, — кивнул он. — А сейчас могу связать целых пять слов. Метаморфозы. Сядь. Есть кое-что.  — Ну, — она присела на самый краешек кровати. — Чего тебе?  — Томи, — бросил Фелларган вполголоса. — Дай рюкзак. Лапы туда не суй! После тебя половины сумки не досчитаешься! Так, — он порылся где-то в отдельном кармашке, изредка шипя: видно, попадалось что-то острое. — Забирай. Он твой. Лиллей протянула руки, принимая коробку. Она ожидала чего угодно: шутки, мелкого вредного заклинания, на которые, она была уверена, эльф был горазд, склизского монстра, который обслюнявит ей всю одежду и волосы, но… …она аккуратно достала чайник. Лиллей часто-часто заморгала: ей вдруг пришло в голову, что еще вчера она ночевала в бывшей таверне Даггерта, впиваясь пальцами в шерсть скулящего от страха Меча; что еще вчера она была мелкой вечно голодной беспризорницей с демонской кровью, а теперь… Кто она теперь? Она не поняла сначала, что плачет; Фелларган отчего-то потянулся и обнял ее за плечи, непривычно молчаливый и задумчивый — а еще эльф был очень теплым, почти как Шервин, и она ткнулась головой ему в плечо, зажмурившись и пытаясь сдержать всхлипы, но ничего не получалось, наоборот, она рыдала все сильнее и сильнее.  — Запомни, — он положил подбородок ей на макушку. — У нас нет второго раза. И второго чайника тоже нет, так что не раздави.  — Еще… — Лиллей судорожно сглотнула. — Один ур-урок?  — Пожалуй, да. А вообще не стесняйся, заливай все слезами, я эту рубашку все равно выкину.