***
— Доброе утро, Такамори-доно! — поприветствовал Кеншин, открывая заднюю дверь на кухню ногой. Он оставил свои дзори на земле рядом со ступеньками, ведущими на крыльцо, и его руки были заняты огурцами, зажатыми между неловко растопыренными пальцами и передом его синего платья. — Кеншин, дорогая! — Такамори лучезарно улыбнулась ему из-за своих толстых очков и поспешила к двери в своих пушистых тапочках. — Ты так рано встала! Вот, позволь мне взять эти огурцы. — Она протянула руки, и он позволил овощам неуклюже упасть в них. — Это для салата, вот так вот, — сказал Кеншин, ныряя обратно за дверь и поднимая маленькую чайную чашку, которую он поставил на половицы за мгновение до этого, чтобы освободить руки. Он наполнил маленькую чашечку букетиком диких фиалок, сорванных среди деревьев, где он заметил их вчера. Каору всегда любила фиалки. — Конечно, конечно! — Такамори выглядела довольной, её лицо расплылось в улыбке. Она положила огурцы на столешницу рядом с раковиной. — Ты хочешь, чтобы я помыла их сейчас, или ты принесла их на будущее, Кеншин, дорогая? — Они на завтрак, это так, но… — И тебе следует опустить эти фиалки в воду, пока они не завяли, дорогая, — продолжила Такамори, открывая кран, чтобы вымыть огурцы. — Позволь мне? — Она протянула руку за чашкой чая, и Кеншин молча передал ей. — Так приятно видеть все эти блюда! — Воскликнула Такамори, наполняя маленькую чашечку мягкой струей из-под крана. — Я поставила чайник для тебя, Кеншин, дорогая. Я все равно собиралась заварить себе чаю, так что подумала, почему бы и нет? Это сенча, очень вкусный сбор начала сезона, — добавила она, взяв со стойки банку с чаем и протягивая её Кеншину, чтобы он увидел. — Ты должна попробовать это, и Юрико тоже, если она спустится. Кеншин одобрительно кивнул. — Спасибо, Такамори-доно. — Он улыбнулся ей через стол. — Вы присоединитесь к нам за завтраком? Это было бы честью для меня, вот что я скажу. — Правда? — Ответила Такамори. — Это было бы превосходно, Кеншин, милая, большое спасибо. — Вообще, это ваши овощи, Такамори-доно, — смущенно добавил Кеншин. — Глупости! — Воскликнула Такамори, похлопывая его по плечу. — Если бы не твоя усердная работа, все они пошли бы на корм кроликам. Она открыла шкаф и достала большую деревянную разделочную доску, поставила её на столешницу и выложила сверху мокрые огурцы. — Как бы ты хотела их нарезать? Тонкими ломтиками? Почистить? — Оро? О, нет, я могу… — Успокойся, Кеншин, дорогая. Это меньшее, что я могу сделать. — Она улыбнулась ему и вытащила большой нож из одного из ящиков. — Итак, тонкие ломтики? — Да, пожалуйста, Такамори-доно, — покорно ответил Кеншин. Если она настаивала на помощи, кто он такой, чтобы отказывать ей? В конце концов, это её кухня, подумал он, доставая маленькую стеклянную миску, чтобы смешать соус для огурцов. Кунжутное масло и мисо, решил он, с небольшим количеством соевого соуса и рисового уксуса. Он зачерпнул и налил, добавив щепотку того и другого. Он все еще чувствовал себя неловко из-за того, что расстроил Мотоко. Он хотел бы также предложить ей позавтракать, но именно это разозлило бы её. Это и напоминание о другой идеальной женщине. Кеншин достал из одного из ящиков проволочный венчик и начал взбивать соус. Энергичное взбивание привлекло внимание Такамори. — О, даже собственноручно приготовленный соус! — воскликнула она, глядя через раковину на его тарелку. — Сегодня не будет ничего из этой дряни в бутылках! — Мм, — промычал Кеншин, на пробу убирая венчик. Всё еще недостаточно однородный. Он ещё немного взбил смесь. Он собирался выяснить, что делать с Мотоко. И другой идеальной женщиной, которая вела себя как рабыня.***
На столе стояли фиалки. Юрико тихо вздохнула, преисполняясь нежностью. Это были её любимые цветы. Кеншин стоял возле её комнаты в десять минут восьмого, чтобы позвать вниз завтракать, точно так же, как накануне. И в этот раз она не ударила его за то, что он стирал её белье. Юрико всё еще чувствовала себя виноватой из-за этого. Это было так на неё не похоже. — Доброе утро, Юрико, дорогая! — Такамори подняла глаза с дальнего конца стола, где она раскладывала миски и палочки для еды. — Доброе утро, Такамори-сан! — Юрико ответила на приветствие радостной улыбкой. — Могу ли я чем-нибудь помочь? Кеншин? — Нет, — ответил он, возвращаясь с кухни с большим чайником в одной руке. — Всё готово. Он поставил чайник на середину стола и повернулся к ней, аккуратно сложив руки перед собой и улыбаясь, его глаза мило сощурились. Юрико моргнула, на мгновение растерявшись. Когда он стоял вот так, улыбаясь, в её собственной белой блузке и голубом платье без рукавов, он выглядел ошеломляюще похожим на девушку. Судя по всему, он, принял близко к сердцу произошедшее вчера: он действительно снова воспользовался её блеском для губ, и его волосы были уложены аккуратнее, чем она их когда-либо видела, его челка была разделена пробором над правым глазом и крепко заколота маленькими голубыми шпильками. Ей действительно нужно было придумать какой-нибудь выход из этой ситуации. Тем не менее, сейчас он выглядел достаточно счастливым. Такамори уже уселась по другую сторону стола и нетерпеливо потирала руки. Юрико снова улыбнулась и выдвинула стул, жестом пригласив Кеншина сесть рядом с ней, затем потянулась за миской с огуречными ломтиками.***
Завтрак удался на славу. Юрико и Такамори наслаждались трапезой, и всё ещё оставалось много еды для любой из соседок Юрико, которые могли спуститься в ближайшее время. Кеншин уже заметил одну из них: ее звали Айя. Она представилась за обедом в первый вечер. Молодая женщина бросила оценивающий взгляд через дверной проем столовой, когда пересекала фойе по направлению к ванной. Кеншин стоял рядом с обувной стойкой у входной двери общежития, держа в руках бенто Юрико и сумку через плечо, пока она застегивала ботинки. Затем он надел собственные дзори и последовал за ней на переднее крыльцо. Казалось, она не так сильно спешила, как в предыдущее утро, и это было облегчением. Он, конечно, не хотел, чтобы она опаздывала или подвергалась ненужному стрессу. Её работа и так казалась достаточно требовательной: прошлой ночью она описала ему свои ежедневные обязанности, которые казались на удивление сложными. — Желаю хорошего дня на работе, Каору, — сказал он, когда она взяла свою сумку и перекинула через плечо. Юрико ухмыльнулась и закатила глаза. — Это точно. — Сказала она. — Все должно быть в порядке. Даже несмотря на то, что сейчас напряженное время. Кеншин улыбнулся в ответ и протянул ей коробку с бэнто. Юрико также рассказала ему об этом. Хорошо, что её работа казалась увлекательной, подумал он, хотя это так отличалось от его собственного опыта. И от управления додзё. Она задержалась на крыльце, наблюдая за ним. — Итак, Кеншин, чем ты планируешь заняться сегодня? Он пожал плечами. Он не видел нужным описывать, что он делал, пока Юрико была на работе, а она до этого не спрашивала. — У Такамори-доно есть хороший огород на заднем дворе, — начал он, — хотя он немного зарос сорняками. Вчера я немного прибрался, вот что, но еще кое-что осталось доделать. Юрико кивнула. — Не работай слишком усердно, хорошо? Такамори-сан не понравится, если ты будешь вкалывать как раб. — Она улыбалась, говоря это. Как раб, подумал Кеншин, слегка нахмурившись. То, что сказала Мотоко, все еще беспокоило его. — Каору, — сказал он, стараясь говорить небрежно, как будто это был просто случайный вопрос. — Рабства больше не существует, не так ли? — Рабство? — Она произнесла это слово так, как будто это была самая нелепая вещь, которую она когда-либо слышала, её брови недоверчиво приподнялись. — Конечно, нет! Почему ты спрашиваешь о чем-то подобном? Ох. Хорошо. Кеншин с облегчением кивнул. — Просто так, мне было интересно, вот что я скажу. Юрико бросила на него странный взгляд. — Рабство было упразднено… как давно, ещё в период Эдо? — Мм, — уклончиво ответил Кеншин. Запрет рабства был одним из плодов революции, воплощением идеалов равенства в реальности. Но кое-что из того, что он прочитал в учебнике истории в библиотеке, казалось, указывало на то, что закон был нарушен не раз во время внешних войн. И это всё еще не объясняло вспышку гнева Мотоко. Он снова перевел взгляд на Юрико. — Было… было кое-что, что Мотоко-доно сказала мне этим утром, — тихо сказал он. — Есть человек, о котором она беспокоится. Она сказала, что этот человек вел себя как раб. — Правда? — Юрико подошла к нему ближе, понизив голос, как будто не хотела, чтобы её подслушали. — Это довольно серьезно слышать такое от Мотоко-сан. Она никогда не говорила мне ничего подобного. Кеншин разочарованно поджал губы. — Хм. Я надеялся, что, может быть, ты знаешь что-то об этом. Мотоко-доно была… — Он сделал паузу, неловко отводя глаза. — Она немного разозлилась на меня этим утром, вот что я скажу. — Разозлилась? — Юрико выглядела встревоженной. — Что случилось? Кеншин неловко пожал плечами. — Я думаю, что обидел её, вот что, — сказал он, поморщившись, — мне жаль. — Хм. — Юрико задумчиво оглядела деревья. — Хорошо. Если я столкнусь с ней сегодня вечером, я могу спросить её об этом, если хочешь. — Не думаю, что это хорошая идея, Каору. — Ответил Кеншин. — Мотоко-доно казалась немного расстроенной из-за этого. — Он сделал паузу, глядя в сторону, на деревья. — Больше, чем немного. — Добавил он. — Ох. Что ж. — Юрико поморщилась. — Тогда, может быть, тебе стоит держаться от неё подальше какое-то время. Прошлая ночь была очень странной, по моему мнению. — Мм. — Кеншин кивнул, пытаясь расслабиться. — Я так и сделаю, вот что я скажу. — Хорошо. — Она взглянула на свои часы. — Мне лучше пойти. Я вернусь около шести, хорошо? Увидимся вечером, Кеншин. — Увидимся вечером, Каору, — ответил он и улыбнулся ей.***
— Она, должно быть, на самом деле много значит для тебя, — сказала Такамори, садясь на ступеньку рядом с ним. Он услышал, как она вошла через парадную дверь несколько минут назад, уловил слабый запах вербены и сигаретного дыма от её одежды, почувствовал её взгляд на своей спине. Это был мягкий взгляд, который не заставил его чувствовать себя неловко. Кеншин слегка склонил голову в легком кивке, уголки его рта дернулись вверх. Он не сводил глаз с густой зелени деревьев там, где дорога сворачивала вправо. — Хмф. — Такамори издала тихий звук, почти смешок. — Забавно, она никогда даже не упоминала о тебе раньше. — Её голос был хриплым, но теплым. — Боковым зрением Кеншин увидел, как она улыбается ему. Он криво улыбнулся в ответ, не отрывая взгляда от деревьев. — Она несколько раз упоминала другую свою двоюродную сестру, кажется, её зовут Сае-тян. Но она никогда не упоминала тебя. — Продолжила Такамори. — Я бы запомнила такое имя, как у тебя, Кеншин, дорогая. В её голосе слышалась улыбка. — Юрико очень скрытный человек, не так ли? Кеншин снова кивнул. — Однако вы двое, кажется, так близки. Вы, должно быть, провели много времени вместе. — Да. — Тихо ответил Кеншин. — Много лет. Но это было давным-давно, вот что я скажу. — Хм. — Ответила Такамори сочувственным тоном. — Она, кажется, также очень близка с Сае-тян. Хотела бы я быть так близка со своими двоюродными сестрами, но мы не росли вместе. У меня есть только старший брат, он сейчас в Наре. Она повернула голову, снова искоса взглянув на него. — Вообще, он фермер. Как семья его жены. Юрико сказала, что ты из деревни, твои родители тоже этим занимаются? Кеншин ничего не сказал, наблюдая за бликами солнечного света на глянцевых листьях, делающими тени в листве глубокими и контрастно-чёрными. В глубине монотонно жужжали цикады. — Он женился в шестьдесят пятом и переехал туда, — говорила Такамори. — Мы не виделись снова до начала семидесятых. Слава богу, что есть скоростной поезд, а? — Она усмехнулась. — Он приехал на неделю со своей женой и двумя маленькими детьми. Это было так забавно, она каждый божий день писала письма домой! Она сказала, что в противном случае её родители будут беспокоиться. Фермеры! — Такамори снова рассмеялась при этом воспоминании, затем прервалась, когда её осенила мысль. — Ой! Кеншин, дорогая, если ты хочешь воспользоваться моим телефоном, чтобы позвонить своим родителям, всегда пожалуйста. Я должна была предложить раньше, но я просто не подумала об этом. На случай, если они беспокоятся о тебе, совсем одной, здесь, в большом городе… — Мои родители умерли, когда я была ребенком, вот что я скажу. — Мягко ответил Кеншин. — О. — Такамори на мгновение остановилась, застигнутая врасплох. — Кеншин, дорогая, мне так жаль. — Она протянула руку, чтобы нежно погладить его по руке. Кеншин покачал головой. — Это было очень давно. — Он улыбнулся Такамори, впервые встретившись с ней взглядом с тех пор, как она вышла. — Нет необходимости беспокоиться об этом, Такамори-доно. — Мм. Тогда ладно. Ну, в любом случае, я рада, что Юрико хорошо о тебе заботится сейчас, когда ты здесь. — Такамори немного помолчала, её глаза следили за серой белкой, которая пробежала через лужайку и взобралась по стволу одного из дубов. — На самом деле, Кеншин, дорогая, именно об этом я и хотела тебя спросить. — Сказала она в тишине, пронизанной цикадами. — Как долго, по-твоему, ты собираешься здесь находиться? Сердце Кеншина упало. Так вот в чём дело. Он был здесь уже три ночи, занимая свободную комнату, и это даже не был дом Юрико. — Я не уверен точно, Такамори-доно. — Ответил он. — Было бы лучше поговорить об этом с Юрико. Но если это проблема, я могу остановиться где-нибудь в другом месте. — Нет, нет! — Такамори энергично затрясла головой, её темные кудри подпрыгнули. — Нет никаких проблем, ты не мешаешь нам! Я просто подумала, знаешь, я должна быть справедливой к другим моим девочкам. — Она неловко поморщилась. — Они все платят арендную плату за свои комнаты, это не совсем справедливо, понимаешь? Кеншин внутренне скривился. Такамори была права, это действительно было несправедливо. Если бы он собирался остаться, ему пришлось бы платить арендную плату, как и всем остальным. И чтобы позволить себе аренду, ему пришлось бы найти нормальную работу. Он мог бы вернуться к своей работе мойщика посуды в магазине лапши, но изначально это была просто работа за еду, и владелец Номура начал платить ему немного только из сочувствия. — Я решила, что могла бы предложить тебе работу, — говорила Такамори. — Я тут подумала, что мне нужен кто-то, кто помог бы с обслуживанием и уборкой, а также с работой в саду, знаешь, особенно сейчас, когда лето и всё так быстро растет. Если ты готова это делать, что ж… Мне пришлось бы проверить свой бюджет и прочее, но я могла бы включить арендную плату. С тобой так приятно иметь дело, моя хорошая, и мне нужно было найти девушку, чтобы заполнить эту свободную комнату, понимаешь? Кеншин улыбнулся неуверенной и наполовину испуганной улыбкой. Такамори предлагала ему работу и жилье. Но если убрать мысль про арендную плату, это был жилой дом для женщин. Сохранять эту маскировку в течение нескольких дней — это одно, но жить здесь бесконечно? Эта мысль заставила его запаниковать. Он должен был снова поговорить с Юрико. Они должны были что-то придумать, и как можно скорее. — Ты совершеннолетняя, верно? — Немного неловко добавила Такамори. — Я имею в виду, тебе больше восемнадцати, не так ли? — Оро? — Кеншин удивленно моргнул. Должно быть, дело в маскировке, подумал он. Даже в этих толстых очках зрение Такамори не могло быть настолько плохим. — Да, Такамори-доно, — мягко ответил он. — Я взрослая, вот что я скажу.