***
К дяде в деревню отправились в пятницу вечером. У Теона совсем не было праздничного настроения, да и у Аши, кажется, тоже. Сестра с тётей долго о чём-то беседовали на кухне, а отец с дядями успели уже отметить праздник в гостиной. Торчали у камина и обсуждали, что в следующие выходные надо непременно выбраться на рыбалку. Правда настаивал на этом в основном отец, а дядя Виктарион и дядя Эурон либо хранили молчание, либо беседовали только с ним, но не друг с другом. Теон решил, что это немного глупо и смешно. Как будто малые дети! Он не мог представить, что стал бы так игнорировать Ашу, да и она вряд ли вздумала бы так себя вести, как бы они при этом не поссорились. Впрочем, праздничный ужин, да и выпитый алкоголь разрядили атмосферу. Дядя Эурон сыпал шутками и отпускал похвалы тётушкиной стряпне, рассказывал о своей жизни в Германии и о белокурой красавице Ирме, что ждала его возвращения в Берлине. У них был роман несколько лет назад, и вот теперь она написала ему письмо на фейсбуке, кажется, хотела снова увидеться. Дядя Виктарион, похоже, оттаял, даже улыбнулся пару раз, известил о том, что его бизнес идёт в гору. Теон видел, как отец и дядя Эурон переглянусь с одинаковыми ехидными усмешками. Они оба любили подтрунивать над ним, не считая, что разведение и стрижка овец — это что-то действительно значимое. Как бы там ни было, а дядя Виктарион уже много лет занимался этим делом, сумел поставить на ноги двух сыновей и дать им образование. Это уж точно заслуживало уважение, но мнение Теона вряд ли кого-то интересовало. Выходные прошли спокойно, даже ни одной драки не случилось, как ни странно. Дядя Виктарион и дядя Эурон начали разговаривать к воскресному утру. Может, праздничный настрой сыграл роль, а может, они просто устали от молчания и холода. На церковной службе Теон зевал от скуки и ждал, когда же всё это закончится. Тётя Иветт и дядя Виктарион соблюдали традиции и непременно посещали Пасхальную службу, вот и его каждый раз тащили с собой. Остальные родственники тоже пошли: и Аша, и сыновья дяди Виктариона. Даже отец отправился с ними, хотя и вряд ли испытывал какое-то благоговение. Дядя Эурон тоже был здесь. В маленькой деревенской церкви из празднично-жёлтого кирпича оказалось невероятно людно и шумно. Народ собрался во дворе с корзинками различной снеди, которую предстояло освятить священнику. Служба выглядела особенно красиво сегодня, вот только длилась уж очень долго, и Теон то и дело поглядывал на часы. Старался делать это незаметно, но не всегда получалось, и тётя всё время одёргивала. В конце концов оборвались последние ноты органной музыки и пение смолкло. Под праздничный перезвон колоколов всё большое семейство покинуло церковь. Тётя Иветт не преминула отчитать на обратной дороге, а Теон хмурился и кивал. По приезду домой родственники разбрелись кто куда. Женщины хлопотали на кухне — готовили пасхальный торт и другие угощения. Жена Родрика оказалась той ещё болтушкой и её громкий голос слышался даже в гостиной. Отец и дяди торчали перед телевизором, Родрик возился со своей маленькой дочкой. Теон вспомнил, что когда они с Ашей были детьми, родственники устраивали разные развлечения на праздники. На Пасху, например, детишки искали шоколадные яйца, которые якобы припрятал Пасхальный Кролик в большом тётином саду. Было весело и шумно, и, кажется, тогда Теон ещё и в правду верил в Пасхального Кролика, пока однажды Марон не сказал ему, что всё это сказки для малышни.***
Под конец вечера, когда тётя достала пухлый старый фотоальбом в тугом кожаном переплёте, Теон потихоньку слинял на улицу. Сейчас вообще не было желания предаваться ностальгии. Он думал, что сможет развеяться в гостях у родственников, но почему-то все свои проблемы принёс с собой. После череды неудач во всех сферах жизни окончательно пропала мотивация делать хоть что-то. В отпуске он собирался заняться учёбой, но руки опускались, а мысли витали где-то далеко от темы диплома, которая, к тому же, невольно напоминала о собственных неудачах на личном фронте. Следуя по насыпной дорожке, он удалился довольно далеко от дома. Небольшая деревянная беседка с круглым куполом являлась сердцем тётушкиного сада. Дядя Виктарион сам её построил, вытачивал на станке мелкие детали и украшения. Если сад был гордостью тёти, то беседка — дядиным подарком ей. Теон невольно вспомнил о том, что в прошлом году привозил Сансе розы, которые вырастила тётя. Нежно-розовые и ярко-алые с пышными бутонами на длинной колючей ножке. Очевидно, этим летом такие подарки уже не понадобятся. Теон глубоко погрузился в воспоминания и не сразу услышал, что кто-то приближается к его укромному убежищу. Дядя Виктарион вошёл в беседку, пригнувшись под низким сводом. Сел рядом на узорчатую скамью и протянул сигареты. Некоторое время они курили молча. Наслаждались звонкой тишиной весеннего вечера, окружённые ароматами расцветающего сада. Дядя Виктарион выбросил окурок в предназначенную для этого жестяную банку из-под фасоли, спрятанную под лавкой, и провёл рукой по тёмным с проседью волосам. В отличие от дяди Эурона, он всегда долго раздумывал прежде, чем начать важную беседу. Теон так и понял по его неловкому молчанию, что разговор предстоит серьёзный. — Вот что, Теон, я тобой горжусь. От отца ты таких слов не дождёшься, но он всё-таки рад, что ты поступил в университет. Скоро и взрослая жизнь начнётся, осталось совсем немного. Все дороги перед тобой открыты, — на лице дяди мелькнула улыбка и тут же пропала. Он коснулся широкой ладонью небольшой бороды цвета соли с перцем и ободряюще хлопнул Теона по плечу. — Мы с Иви приготовили тебе подарок. Теон сразу оживился и взглянул на дядю с интересом. — Какой? — А вот приедешь после экзаменов, узнаешь, — дядя Виктарион подмигнул и вновь стиснул его плечо. — Помнишь, несколько лет назад я тебя учил водить? Пора бы освежить навыки. Не хочешь прокатиться? — спросил он, поднявшись на ноги и одёрнув тёмно-серую плотную куртку. В апреле здесь гуляли дикие ветра, и Теон поежился, засунув руки в карманы, пожалел, что не надел тёплый свитер. Пока они с дядей катались по пустой дороге в высоком жёлтом пикапе, в кузове которого бренчали какие-то инструменты, он успел немного развеселиться. Кажется, не забыл, чему учил дядя. Пообещал, что в скором времени сдаст на права. Они успели нарезать пару кругов вдоль длинной лесной полосы, и дядя снова занял водительское место. Стемнело, и Теон обратил внимание на старинное аббатство, мрачно взирающее с холма на деревню. Днём здесь было красиво, а вот ночью немного жутковато. Казалось, что по гулким коридорам пустого монастыря бродят призраки, а в сырых подвалах клубятся бесформенные белёсые тени. — Как у тебя дела с Сансой? Привёз бы хоть познакомиться, а то так ни разу и не видели твою красотку, — глуховатый баритон дядя выдернул из размышлений о призраках и мрачных тайнах монастыря. Теон тряхнул головой и выдавил улыбку. — Всё хорошо, просто она со своей семьёй отмечает. Может, в другой раз приглашу, — торопливо ответил он и вновь бросил взгляд в окно. Совсем не хотелось сейчас рассказывать о том, что они расстались и портить такой хороший вечер. Дядя Виктарион кивнул и перевёл взгляд на дорогу. — Хорошо, мы будем рады её видеть. А какие планы вообще, давно ведь уже встречаетесь? Теон пробормотал что-то неопределённое, что с успехом можно было принять за утвердительный ответ. — Не поссорились, часом? — Может быть, — уклончиво ответил он, глядя на то, как за окном мелькают редкие огни вечерних улиц. Здесь рано ложились и рано вставали, а по случаю праздника магазины давно уже были закрыты. Иногда на дядю Виктариона накатывало настроение для пространных бесед, точнее сказать философских монологов. Наверное, поэтому дядя Эурон не раз обзывал его занудой. Однако сейчас Теон действительно прислушался и от этого на душе стало ещё пакостнее. Санса стыдилась его, а он своей семьи, потому и не знакомил с ними. А ведь Теон любил их и уж точно зря переживал, как к ним отнесётся Санса. — Что ж, через это все проходят. Ссоры — это нормальное явление, просто нужно понимать, что есть вещи важнее, чем какие-то мелочи, из-за которых произошла размолвка. Купи ей какой-нибудь подарок и извинись. У вас всё наладится, — добродушно улыбнувшись, посоветовал дядя. — А если я не виноват? Если виновата она? — Теона уязвило, что даже дядя, не зная ситуации, уже посчитал виновником ссоры именно его. Как будто Санса идеал и не может накосячить! Даже разозлился немного и надул губы. — В ссоре всегда виноваты двое, — поучительно сказал дядя Виктарион. — Просто нужно уметь признавать свои ошибки. Она увидит, что дорога тебе, и что ты сожалеешь, и тут же смягчится, может, в другой раз и она уступит. — Как же, дождёшься! — фыркнул Теон. Дядя вздохнул и покачал головой. — Знаешь, мы ведь с Иви тоже ссорились и даже разводиться собирались, притом не раз. Но… она золотая женщина — всякий раз прощала меня, а я ведь понимаю, что никакая другая терпеть всего этого бы не стала, — произнёс он, открыв окошко и затянувшись сигаретой. Теон подумал, что дяде наверняка непросто было признать то, что его запои чуть было не погубили семью. — Нужно уметь прощать и уметь просить прощения, — подытожил дядя Виктарион. — А иначе крепкую семью не построишь. Уважение и любовь — вот фундамент, на котором всё держится.***
К концу выходных настроение поднялось. За праздничным столом действительно ощущалось какое-то единение. К вечеру, когда старшее поколение успело уже изрядно поддать, вспомнили старые песни, которые пели, ещё когда мама была жива. Дяди окончательно помирились, да и сам он успел и разругаться с Родриком и примирится с ним. Уезжать не хотелось, а более того не хотелось возвращаться в будни. Дома ждала масса незавершённых дел. Аша тоже выглядела грустной, когда они приехали. Отец и дядя Эурон остались ещё погостить, и в пустом доме они оказались вдвоём. Стемнело, и снаружи зажглись фонари, внутри же было холодно и тихо. Сестра включила свет на кухне и поставила чайник. Теон отрегулировал батареи и примостился на своё излюбленное место на подоконнике. — Я поссорился с этими дураками. Точнее только с Родриком, но Марон, естественно, его поддержал. Потом мы помирились, но всё равно… — он закурил и придвинул ближе тяжёлую стеклянную пепельницу глубокого синего цвета. — Мне кажется, я поумнел, а они нет. Аша хохотнула, заваривая чай. — Не льсти себе. Теон надулся и оскорблённо поджал губы. — Он сказал, что психолог — это вообще не профессия, а какая-то хрень. Они всегда меня высмеивают! — Не обращай внимания, — посоветовала Аша, поставив перед ним жёлтую кружку с изображение индийского слона. Чай снова оказался каким-то травяным, который тётя подсунула. — Тебя разве не учили находить общий язык с людьми? — Да просто… просто они придурки, вот и всё! Аша вздёрнула брови и чуть качнула головой. Да, она это не первый раз уже слышит. Затем заявила серьёзно: — Главное, чтобы ты сам был доволен своим выбором. Теон сурово кивнул, соглашаясь, однако в душе всё же не погасла искра сомнения. Сам ведь он тоже не был твёрдо уверен, что это именно то, чем хочется заниматься всю жизнь. — А ты почему грустная? — звонко мешая ложечкой чай, сменил тему он. Аша махнула рукой, а после отпила из кружки. — Это как-то нелепо, но тётя меня расстроила: сказала, что надо было венчаться в церкви, тогда бы и не развелись. Ну, что за глупости в самом деле! — со стуком поставив кружку на стол, воскликнула сестра. — Как будто в этом дело. Его бывшая жена и ребёнок никуда бы не делись, — на тон тише закончила она. — Да, это точно, — согласился Теон. — Дядя сказал, что мне надо извиниться перед Сансой, и у нас всё наладится. Но это неправда! Я сотню раз извинялся, а она — никогда! — Со стороны всегда легче советовать, — поддержала Аша. — Нужно просто жить дальше. Теон выдавил обнадёживающую улыбку и кивнул. — Ладно, спокойной ночи. — Спокойной ночи. Я ещё посижу, может, фильм посмотрю, — сказала Аша. Теон понял, что ей просто хочется чем-то заполнить пустоту, возникшую после того, как она рассталась с Дагмером. Вот только слезливые мелодрамы в этом явно не помогут, да и тупые комедии тоже, так же, как и сверхурочная работа. У него был свой способ вытеснить одиночество, может, такой же бессмысленный, но более действенный. Немного рома на ночь, и мир становился чуточку краше.