Облокотившись боком о дверной косяк и прижавшись к нему щекой, Чарльз смотрел на кровать невидящим взглядом. Он не знал, как долго стоит, ведь часов в комнате нет.
Эрик все еще спал, заняв большую часть кровати, не замечая, что рядом никого нет. После вчерашнего вечернего разговора, Чарльз чувствует себя более замкнуто и одиноко, понимая, что Эрик оказался скептически настроен. Рядом с Чарльзом никогда не было человека, который мог понять и поверить во все те странные вещи, о которых он рассказывает. Открываясь Эрику, он надеялся на долю понимания, даже самую маленькую, ведь с каждым, наверняка, происходило что-то настолько странное.
Утренний легкий бело-серый свет освещал комнату. Еще ночью, когда Чарльз проснулся, снежная буря утихла, но облака все еще плотно заслоняли собой небо, и иногда в окно врезались снежинки. За ночь собрались большие сугробы, устилая твердую землю мягким, с виду, снегом. Кое-где, если присмотреться, можно увидеть небольшие следы неизвестного животного, уходящие в лес. С веток сосен иногда неспешно падали кучки снега из-за садящихся птиц, чаще всего ворон, которые хорошо выделялись среди белого окружения.
Чарльз почувствовал легкую искру зимнего настроения, но она слишком быстро потухла. В груди будто что-то тяжело тянуло вниз, забивая голову печальными размышлениями. Ксавьер понял, что долго так не протянет, поэтому решил заняться утренней рутиной, чтобы на время не чувствовать этого странного чувства.
Развернувшись, Чарльз увидел себя в зеркале: растрепанного и отстраненного, не спавшего полночи. Может быть, дело было в неудобной кровати или разговоре, но это уже не имеет значения. Зеркало было заляпано пятнами, которым, наверное, лет больше, чем Чарльзу. По круглым бокам царапины, оставленные неаккуратными рабочими, перевозившими мебель. И прямо посередине Чарльз, недлинные волосы спутаны, темнота под глазами, капилляры, окутывающие белок глаз… Он редко позволял себе быть в таком виде, даже по утрам.
Чарльз открыл кран, что уже было сложной задачей, потому что сантехника вся заржавела и засорилась. Но он обнаружил к своему удивлению, что вода в доме еще есть. Хотя даже если и не будет, то Чарльз знает место, где ее можно взять. Небольшое озеро, на краю которого растет лес, потом обрыв и вода. На другом конце берег больше и красивей, насколько помнит Чарльз, когда отец водил туда его и Рейвен. Около пяти метров просто мелководье, потом земля, трава и небольшой лесок, где очень красиво по вечерам. Чарльз все еще помнит, как отец учил его бросать гальку по воде.
Умывшись, он снова посмотрел на свое отражение. Все по-прежнему. Глубоко вдохнув и выдохнув, он вышел из маленькой ванной комнаты и подошел к окну, отодвигая занавеску. Света стало больше в комнате, может быть, она даже немного «ожила».
Сзади послышался скрип деревянной кровати и шуршание одеяла.
— Который час? И как давно ты проснулся? — в замешательстве спросил Эрик, садясь и зажмуривая глаза.
— Давным-давно, — протянул Ксавьер, стараясь вести себя как обычно. — А часы здесь срочно нужны.
Чарльз сел рядом с супругом, подперев одну ногу под себя, а вторую свешивая с кровати.
— Шума я не слышал, поэтому навряд ли родители уехали, не оповестив нас, хотя однажды так и поступили, — брови поднялись наверх, придавая лицу вид смирившегося человека. — Но это было раньше.
Если солнце встало, то значит уже не девять, решил Эрик. Не проснувшийся разум сказал ему, что он проспал работу. Но Чарльз не разбудил его, как он обычно делает, уходя в университет, а значит, так и должно быть.
Холодная струйка ветра проникла через щель в старом окне и задула под футболку Чарльза. Фыркнув и поежившись, Чарльз встал и начал надевать теплую одежду, о которой он заранее подумал еще в городе. Камин в особняке есть только в библиотеке и гостиной на первом этаже. Когда Брайан Ксавьер жил тут, то хорошо отапливал весь дом, чтобы ни в одном уголке не осталось холода, даже готов был построить еще парочку каминов в детских комнатах. Но этого так не случилось, и Чарльз привык набирать себе несколько одеял в холодные зимы.
Чарльз оглянулся и посмотрел на Эрика, который, судя по взгляду, ушел далеко в свои размышления, поэтому решил не беспокоить его сейчас. Тем более Чарльз чувствовал тяжесть и легкое напряжение в воздухе между ними, и это давило на него.
Выйдя из комнаты, Чарльз посмотрел в конец коридора, где ни одна дверь не ведет в спальню родителей. Он никогда не понимал, почему она не здесь. Когда он пугался спать один в темноте, ему приходилось преодолеть испытание еще страшнее — дойти до отца и матери. Рейвен повезло больше, ее спальня находилась по соседству с взрослыми, но та была меньше, чем комната Чарльза. Они постоянно спорили, чья комната лучше.
В холле оказалось холоднее, чем в других частях дома, хотя здесь всегда было «самое холодное место». Чарльз встал посередине, чтобы наконец-то осмотреться и вспомнить, как все было раньше. Трещины на стенах, прогнувшийся пол, хотя мебель в стиле XIX века расставлена со вкусом. Настенные часы показывали полдесятого.
— Чарльз! — женский голос заглушил тиканье часов. — Ты уже проснулся.
Шэрон, одетая в свое любимое красное платье, подошла к сыну, невинно улыбаясь.
— Да, — коротко ответил Чарльз. — Куда вы едете?
— Что-то по поводу документов, как сказал Курт.
Ксавьер кивнул ей и натянуто улыбнулся. Мать вскоре ушла, оставив сына пребывать в одиночестве.
***
— Ну что ж, надеюсь, что вы справитесь.
Шэрон улыбнулась, обматывая шею старомодным шарфом. Кажется, что жители этого особняка так и остались в том же времени, как и он сам. Шэрон всегда носила что-то старое, но ей это действительно шло.
Чарльз поджал губы, непонятно мотнув головой. Сзади стоял Эрик с непроницаемым лицом, будто холод дома успел проникнуть в его самую душу.
— Удачи, — вслед сказал Ксавьер, закрывая дверь за уходящими.
Он специально закрывал на несколько оборотов дверь, чтобы потянуть время. Эрик упорно смотрел на супруга, который мучил замок, лишь бы сейчас не заговорить с ним.
— Чарльз.
Ксавьер отстранился от двери, но не повернулся. Он всмотрелся в дерево двери, нехотя отвечая.
— М-м?
— Ты хочешь, чтобы мы потом не вышли отсюда?
Чарльз все-таки повернулся и положил ключи на тумбу.
— Отсюда действительно лучше не выходить, — еле слышно сказал он, приближаясь к супругу.
Эрик был одет в черную водолазку, которых у него просто куча, и бежевые брюки. Строго, элегантно, стильно. Сам Чарльз предпочитал рубашки и свитера с темными брюками или джинсами.
— Принеси пару дров из подвала. Тут слишком холодно, — поежился Ксавьер, проходя мимо Эрика.
Эрика напрягало его состояние, поведение супруга разделилось «до разговора» и «после». Решив, что потом все выяснит, он направился к лестнице, которая вела к железной двери. Раньше там явно хранилось что-то ценное, но сейчас, войдя в помещение, это место уже использовалось только для хранения разных материалов и всякого хлама, который жалко выбрасывать.
Эрик встал напротив полок с колотыми дровами и осмотрелся. В подвале стояли кухонные тумбы, мешки с углем и, конечно же, инструменты. Леншерр прошелся взглядом по всему, что находилось в небольшом помещении. Особое внимание привлекла белая коробка с металлической защелкой. Эрик подошел поближе, сама коробка тоже оказалась металлической. Догадки о том, что это, подтвердились, когда он открыл крышку. Неиспользованные бинты, перекись водорода, таблетница…
Вернувшись в холл с парочкой колотых дров, Леншерр направился в библиотеку, точно зная, что там тепло намного нужнее.
***
Чарльз сразу же пошел в библиотеку, уверенный в том, что должен найти
ту самую книгу. Зайдя в столь любимое место, он немного успокоился, медленно выдыхая. Осторожно подойдя к столу, Чарльз аккуратно коснулся пальцами мягкой тканевой обложки, которая прогибалась под сильным нажатием.
