За двенадцать лет до описываемых событий.
— Повезло тебе, Игорек, такую девку отхватил, — в голосе Славы в который раз промелькнула неподдельная зависть. — Я б тоже с ней зажег... Не был бы ты моим другом... — Ты хотел сказать, не был бы ты таким противным, — парировал Игорь, накручивая диск телефона. — Знаешь же прекрасно, что Ира тебя терпеть не может. — И вообще не понятно за что, — пробубнил Слава. — Любая другая на ее месте... — Сгинь, а? — дружески попросил Игорь, поудобнее устраивая телефонную трубку в руке. — Дай с любимой девушкой пообщаться. — Ой ты господи, — фыркнул Слава, выразительно покосившись. — Воркуйте, голубки... Веселье тем временем набирало обороты: студенты, с облегчением избавившиеся от груза подготовки к сессии, теперь развлекались как могли. Некоторые парочки, расслабившись, разбрелись по укромным уголкам роскошной генеральской квартиры; одиночки, разделившись на группы по интересам, что-то лениво обсуждали, не забывая заправляться спиртным; а некоторые, совсем нестойкие, перебрав, задрыхли кто где. В общем, одному здесь делать было особо нечего, но вытащить сюда Зимину оказалось задачей нереальной, что и неудивительно: хозяина квартиры и его друга Славку она терпеть не могла, считала мажором, бабником и придурком. Игорь искренне пытался наладить отношения между лучшим другом и девушкой, но Ира уперлась намертво и на все заверения о том, какой Славка хороший парень, только презрительно фыркала и отпускала ехидные замечания насчет его очередного косяка, которых у генеральского сыночка было немало. Развлекаться и отрываться Слава и вправду умел: то по пьяни на спор взломал соседскую машину, чтобы прокатиться веселой компанией; то соблазнил молодую преподшу, а когда все вскрылось, заявил, что она его домогалась, и добился ее увольнения; то ввязался в драку с племянником какого-то чиновника и только чудом с помощью отца вышел сухим из воды... Самое удивительное что его отец, генерал Кузнецов, мужик крутого нрава и железной дисциплины, на все проделки сына смотрел сквозь пальцы и все ему прощал — мол, парень молодой, дурь еще не выветрилась, повзрослеет — перебесится... В этом Игорь, откровенно говоря, сомневался — похоже, сбавлять обороты своего безбашенного веселья в ближайшие годы Славка совершенно не собирался. Впрочем, друзья на то и существуют, чтобы принимать друг друга как есть, без нравоучений, осуждения и занудства. И даже шуточки и завистливые замечания в сторону Ирины Игоря не задевали, скорее льстили — Ира ведь и вправду могла выбрать более смазливого и обеспеченного Славку из хорошей семьи, а вовсе не его, простого парня, живущего на одну стипендию в однокомнатной квартире с мамой-учительницей. Ну а что Славка заглядывается на его девушку — ну пусть заглядывается, все равно ему ничего не обломится... — Ты смотри, блин, куда прешь! Макс не просто заправился, а определенно переборщил и перестал себя контролировать — наезжать на случайных людей по мелочам он начинал после второй бутылки. И если стычка не заканчивалась дракой, можно было считать, что повезло — удар у Макса был поставлен отлично, а силищи хоть отбавляй. Наутро, конечно, он неохотно и хмуро извинялся, но легче от этого побитому уж точно не становилось — в лучшем случае можно было обойтись сломанной челюстью и несколькими синяками. — Извини. Игорь торопливо отступил в сторону, освобождая проход, но Макс, в отличие от своей девчонки, моментально выскользнувшей в коридор, не двинулся с места. — Ты че, мля, слепой?! — раскрасневшееся от выпитого лицо исказилось пьяной злобой. — Глаза протри! Ты чуть мою девку не снес! — Да я ее не задел почти, — возмутился Игорь, отступая еще на пару шагов назад. — Успокойся, а? Я ж извинился... — Да мне твои извинения... — выругался Макс, выбрасывая руку вперед. Игорь отшатнулся в последний момент, и тяжелый кулак впечатался в стену. — Уймись уже, — бросил раздраженно Широков, тоже постепенно начиная закипать. Подался в сторону, поближе к раскрытой двери, чтобы иметь возможность маневра, и в этот момент внушительный удар пришелся аккурат по скуле. В голове зашумело, реальность на пару мгновений утратила четкость, но сработал автопилот — Игорь выставил руки, с силой отталкивая нападавшего от себя. Что-то загремело, зазвенело стеклом, а затем послышался глухой стук падения и наступила подозрительная тишина, в которую не сразу вплелся перепуганный голос Славки: — Гарик... твою мать... ты его грохнул...***
— Ирина Сергеевна, у вас что-то случилось? В смысле, кроме того, что вы нам рассказали... — Выпалил и тут же смешался, растерявшись. Понимал, что его это все совершенно не касается, что вмешиваться, куда не просят, как минимум бестактно, как максимум — не лезет ни в какие рамки субординации. Да и в конце концов, какое его дело? Начальница поставила задачу, обещала свою помощь да еще и оплату, а вот встревать куда не следует совсем ни к чему. — С чего ты взял? — Зимина, уже развернувшись было, замерла, вопросительно вскинув бровь. — Да так... показалось. Простите, — окончательно смутился Паша под пристальным взглядом, неловко заминаясь на месте. Слова прощания упрямо не лезли в голову, как и благодарность, что предложила подбросить в сторону дома; но и просто так уйти, брякнув напоследок что-то формальное, почему-то не мог. Огни служебной машины подполковника уже давно растаяли в вечернем сумраке; на плечи обрушилась тишина и темнота, разбавляемая приглушенно-оранжевыми отсветами фонарей. Пахло пыльным асфальтом и свежей листвой; в легких осадком еще оставался едва ощутимый запах элитного коньяка и волнительно-острых по-осеннему горьковатых духов. В этом всем было что-то пугающе-неправильное, сбивающее с толку и определенно-служебных мыслей — и во внешней, совсем не начальственной хрупкости, смешанной со столь явной, легко читаемой будоражащей женственностью; и в этом совершенно неуставном распитии под звонко-мягкий плеск волн за каменной, прогретой солнцем оградой; и в этой непозволительной легкости обращения, сразу размывшей строгие прежде границы; но больше — в странном, неправильном состоянии хмельного опустошения, выметающего мысли из головы и ускоряющего сбивчивый ритм сердца, когда даже пионерское расстояние на заднем сиденье ничуть ему не мешало — осязать, видеть, вдыхать. И мягкие рыжие завитки контрастом на фоне светлой кожи; и тонкий силуэт в узких джинсах и светлой блузке, едва заметно и оттого еще более волнительно обрисовывающей трогательно-хрупкие и вместе с тем плавные линии; и аромат дорогого парфюма, сливающийся с запахом поздней майской жары... И он необъяснимо-жадно ловил каждую ноту, каждый случайный жест, редкое, вскользь брошенное слово — как мальчишка, как мальчишка какой-то, будто разом забыв о всех женщинах, что у него были. Не осознавая, как головокружительно-сильно ему нравится это пугающе-сладкое незнакомое прежде чувство.***
За двенадцать лет до описываемых событий.
— Задрали уже! — Игорь, раздраженно грохнув дверцей холодильника, выудил с полки бутылку с водой и, открутив пробку, сделал несколько жадных глотков. — Каждый раз одно и то же долдонят, все переспрашивают и переспрашивают — кто начал ссору, кто первый ударил, не было ли неприязненных отношений с потерпевшим... Чтоб их! — Да успокойся ты, — лениво отозвался Слава, расслабленно потягиваясь. — Суд будет, разберутся, признают, что была самооборона. — Разберутся они, как же, — огрызнулся Игорь. — Разобрались уже, мне ректор беспалевно намекал, что из универа лучше уйти, пока не поперли, им студент с такой славой нахрен не сдался... Повезет еще, если ничего не пришьют... — Кстати, о суде, — Кузнецов как-то резко подобрался, выпрямляясь на стуле. — Ты же понимаешь, что все это время я тебя отмазывал, потому что ты мой друг. Но это ладно, там были просто допросы, следак такой, что любую лапшу проглотит и не поморщится, перепроверять ничего толком не будет. А вот на суде... Если там поймут, что я на самом деле ничего не видел... Игорек, мы с тобой будущие юристы, понимаешь прекрасно, что за дачу ложных показаний бывает. Широков, в этот момент закручивающий крышку, вздрогнул — та выскользнула на пол и рикошетом отскочила к противоположной стене. — Подожди-подожди, — выговорил напряженно, стискивая бутылку, — ты что, меня слить решил?! Но ты же знаешь, как все было! Что я.. — Знаю, Игорек, знаю. Только знания к делу не подошьешь. Нужно видеть. А я, к сожалению, ничего не видел, ты же знаешь, что я позже зашел, когда уже все случилось. — Круто. И что теперь? Может, сразу прикажешь мне с повинной явиться? Чтобы сразу срок меньше, — криво ухмыльнулся Игорь, опустившись на стул. — Да не передергивай ты, — хмыкнул Вячеслав. — Мы ж друзья. А друзья друг другу должны помогать. Так что не трясись, скажу, что нужно. — И, предотвращая облегченный благодарный выдох, закончил: — Если ты мне поможешь тоже. — Я? Как? То есть чем? — недоуменно поднял взгляд Широков. Кузнецов недолго помолчал, медленно расплывшись в непонятной предвкушающей улыбке и выдав короткое: — Ира. — Что? — непонимающе моргнул Игорь, пытаясь въехать в направление мыслей друга. — Очень просто, Игорек, очень просто. Ты поможешь мне, а я, в свою очередь, дам на суде нужные показания. А ты всего лишь... — и выдал такое, что многострадальная бутылка выскользнула у Игоря из рук, образовав внушительную лужицу на белоснежном дорогом кафеле.