***
— Есть огромная вероятность, что это Грушин, — заявил Рома, когда они с Ткачевым и Леной остались после утренней оперативки обсудить новое убийство. — Прошла информация, что Шнырь не согласился работать под ним, хотел захапать всю клиентуру себе, вот и поплатился. Заодно и остальным это уроком будет, даже не попытаются с ним конкурировать. Ирина поднялась из-за стола, медленно прошлась по кабинету. — Это что же получается, у нас на районе скоро будет свой наркобарон? Дожили, нечего сказать, — бросила хмуро. — Во времена Карпова к нам ни один урод с этой темой всерьез не совался… — Ну вы-то не Карпов, к счастью, — заметил Паша, внутренне поежившись — снова вспомнился вчерашний вечер и свой запредельный, почти ненормальный испуг. За нее. Ира перевела мрачный взгляд за окно, непроизвольно до боли сцепив пальцы. Ткачеву явственно показалось, что она вспомнила сейчас то же, что и он. — Да уж не знаю, к счастью или к сожалению, — проговорила хрипло, по-прежнему не глядя на друзей. Резко развернулась; в холодной черноте глаз полыхнула злая решимость. — Я пока не знаю, каким образом, не знаю, за что… Но эта тварь должна сесть. Наркоты в моем районе не будет никогда.***
Вдоволь набегавшись за день, а потом кое-как разобравшись с текучкой, Ира наконец приступила к самому главному на данный момент: принялась шерстить все дела по наркоте за прошедший месяц. Ей нужна была какая-то зацепка, какая-то идея, чтобы найти что-то, на чем можно по-крупному подставить этого урода Грушина — так, чтобы у него уж точно не осталось шансов отвертеться. От завалов бумаг ее оторвал сигнал пришедшего сообщения. Ткачев. «Увидимся сегодня?» «Не знаю, как получится, позже напишу», — быстро набила ответ, поймав себя на том, что совершенно по-дурацки улыбается. — Войдите, — бросила недовольно, отложив мобильный и услышав стук в дверь. Улыбка разом стекла с лица — на пороге маячил Кузнецов. — Что тебе нужно? Я тебя не вызывала, — отчеканила холодно, вновь утыкаясь в бумаги. Вячеслав по-хозяйски прошел вглубь кабинета, присел на край стола, окидывая начальницу наглым раздевающим взглядом. — Ну вот видишь, — ухмыльнулся приторно-хищно, — тебе даже не нужно меня звать, я сам прихожу. — Какого. Черта. Тебе. От меня. Нужно? — выговорила раздельно, оглушенная ледяной волной ярости, болезненно толкнувшейся в груди. — Очередной риторический вопрос, Иришка, — издевательски протянул начальник СКМ. Перегнулся к ней ближе, обдавая запахом дорогого парфюма. — Ты же прекрасно знаешь, что именно мне от тебя нужно. Раздражение, дойдя до точки кипения, разорвалось вспышкой совершенно неконтролируемого гнева. — Вали давай отсюда! — рявкнула, стремительно вскочив — документы веером разлетелись по полу. — И не смей больше ко мне приближаться, понял?! Кузнецов легко поднялся; усмехнулся еще шире, продолжая смотреть на нее этим своим бесстыжим взглядом, который наверняка свел с ума не одну девку. А потом произнес то, от чего у Ирины в прямом смысле ушла из-под ног земля. — Зря ты со мной так, Иришка. Ну что ж, если ты не хочешь сама… Наверное, мне самому придется познакомиться с твоим сыном. Должен же он знать своего возможного отца? Ирина судорожно облизнула пересохшие губы. — Ты че несешь? — голос упал до беспомощного шепота. — Ты… Кузнецов с издевательской невозмутимостью пожал плечами. — А что не так, Иришка? Я же ведь вполне могу быть отцом твоего сына. Теоретически, — протянул, ехидно улыбаясь. — Знаешь, забавно было бы посмотреть, как ты будешь объяснять сыну, что сама точно не знаешь, кто его отец. Сроки вещь такая, неделя-другая, и вот уже папашей может оказаться совершенно другой человек… Нехилая такая информация, а? Это ж для ребенка настоящая психологическая травма… В голове отчетливо зашумело; перед глазами замелькали мелкие мушки. — Пошел. Вон, — непослушными губами выговорила Ира, непроизвольно хватаясь рукой за край стола. — Да ухожу я, ухожу, — и очередная кривая улыбочка. — А ты пока подумай. И если решишь, что твоему ребенку ни к чему информация о бурном прошлом матери… В общем, на ближайших выходных я тебя жду. Адрес найдешь в личном деле. Когда дверь беззвучно закрылась, Ирина медленно опустилась в кресло, чувствуя, как густая тьма дурноты подступает со всех сторон. Это не было очередным кошмаром. Это было куда страшнее, потому что оказалось реальностью.