***
— У меня для вас хорошие новости, Ирина Сергеевна. Доктор сдвинул очки на лоб, потер переносицу, морщась как от головной боли. — Какие? — вскинулась Ира. Ничего хорошего она не ждала в принципе, уже ни на что не рассчитывая и ни на что не надеясь, и поверить в возможность благополучного разрешения ситуации было сложно, если не сказать невозможно. — Я думаю, что названную сумму мы можем уменьшить в два раза. Вчера я встретил своего бывшего однокурсника. Он очень хороший врач, работает в клинике в Израиле, к нам приехал лекции читать… Я рассказал ему о ситуации с вашим коллегой, этот случай его заинтересовал и он готов взяться за операцию хоть завтра. Совершенно бесплатно. Но есть одна сложность. — Какая сложность? — выдохнула Ирина, неосознанно до боли вцепившись ногтями в ладонь. — Мы не можем везти вашего коллегу за границу, это слишком опасно. Но и в нашей больнице операцию не провести, нужно специальное дорогостоящее оборудование, у нас такого нет. Я созвонился со своими знакомыми… В общем, есть одна клиника, где можно провести такую операцию. Но содержание там, потом уход и восстановление… Это все очень и очень дорого, как вы понимаете. — Я понимаю, — пересохшими губами отозвалась Ирина. На миг мелькнула мысль, что если бы она согласилась на предложение Грушина и его адвоката, если бы закрыла глаза на чужое преступление… У нее уже была бы возможность спасти Ткачева. Встряхнувшись, Ирина полезла в сумку, достала плотный конверт. — Вот. Здесь половина суммы, даже меньше. Это все, что удалось собрать. — Очень хорошо, — кивнул врач. Оторвал листок от стопки стикеров, что-то написал трудночитаемым почерком. — Вот, здесь адрес клиники, данные главврача… Его зовут Леонид Александрович, он займется вашей проблемой. Я как раз с ним сегодня встречаюсь, могу передать ему деньги. Или, если хотите, можете сами этим заняться. Ирина качнула головой. Одна мысль, что снова придется куда-то ехать, с кем-то разговаривать, во что-то вникать вызывала неподъемную тяжесть. Как же она устала… — Да нет, я вам доверяю. — В таком случае, уже вечером Леонид Александрович вам позвонит, обсудите с ним все. — Спасибо, Виктор Николаевич — пробормотала Ирина, не сразу вспомнив имя любезного и очень усталого доктора. Неловко поднялась, теребя в руках сумку. — Спасибо…***
Звонок в дверь раздался, когда Ирина уже собиралась ложиться спать. На пороге со своей фирменной приторно-фальшивой улыбкой и букетом лилий маячил Кузнецов. «Господи, только тебя мне не хватало», — мысленно простонала Ира, не собираясь впускать незваного гостя. Но Кузнецов и не собирался ждать приглашения — сам нагло внедрился в квартиру, ухмыльнулся, оглядывая начальницу с ног до головы. — Как-то неприветливо гостей встречаешь, Иришка, — протянул с издевкой. Сунул ей в руки цветы. — Хоть бы чаю предложила. А лучше чего-то покрепче. А Ира, внутренне сжавшись, вдруг с ужасом ощутила, как невыносимо защипало в глазах, как по щекам предательски покатились слезы — может быть, от невыносимого напряжения; может быть, от накопленной усталости; а может быть, всего лишь от едкого, разъедающего горло запаха лилий. Ирина несколько мгновений смотрела прямо перед собой, потом рванула входную дверь, в несколько шагов очутилась на лестничной площадке и, безжалостно сминая упругие бутоны и хрупкие стебли, сунула букет в мусоропровод. — У меня аллергия на лилии. И на тебя тоже. Так что пошел вон, — произнесла резко, с какой-то отчаянной злостью, не в силах сейчас думать о последствиях собственной ярости. Кузнецов долго смотрел на нее, как будто что-то решая. — Ну хорошо, — произнес наконец, — я уйду. Сегодня. Но не надейся, что тебе так просто удастся избавиться от меня. Я всегда добиваюсь того, чего хочу, запомни это. — Да пошел ты, — равнодушно уронила Ира, захлопывая дверь перед самым его лицом. На плохо слушающихся ногах добрела до спальни, без сил упала на кровать, даже не раздеваясь и не разбирая постель. Уставилась в темноту, чувствуя, как нарастает в висках головная боль. Сегодня она выиграла лишь одну битву. А впереди… А впереди была еще целая война. Целая война, которую ей предстояло пройти в одиночку.