Хаос - это лестница

***

      Фигуры в чёрных плащах верхом на быстрых эрафийских конях мчали по пугающей топи. Не лучшая идея — путешествовать по Болоту ночью, когда самые страшные твари выходят на охоту.       Кристиан пришпорил вороного, конь всхрапнул и вырвался вперёд. Кармашек косил на правый глаз и имел огромную чёлку, боевые шрамы густо покрывали ноги, иногда бедному рыцарю становилось стыдно за страдания, которые он принёс верному Кармашку.       Почему, собственно, Кармашек? Ну, просто Кристиан с семи лет промышлял воровством на рынках и торговых площадях, и перещупал за свою жизнь столько кармашков и поясных кошельков, что всерьёз задумывался приобрести поместье или таверну, назвать её «Запылённый кошелёк», и вновь взяться за дело. Ну, было бы остроумно!       Кристиан улыбнулся своим мыслям. Сам бы он никогда не пошёл в таверну, в названии которой подвох прям жопой чуется. «Обстряпал», «Ну и ну!», «Честный гоблин», «Эльфийская глупость».       Чёртов болотник нагнал Кристиана. — Орки говорят на Грязном Языке. Ставлю ухо, они хотят нас наебать, — Ящер сплюнул в густые заросли. — Какое ухо? Какое-то конкретное? — Кристиан просто не мог удержаться от юмора в опасных ситуациях. У Корбака был целый амулет на шее из ушей различных существ: от кроликов и мышей до гномов и фей. — Смейся, человек, пока можешь. Помяни моё блядское слово, Дети Свиньи провернут дело, а потом появится их подкрепление с циклопами и блядскими птицами! — бывший Хозяин тихо взвизгнул, но тут же боязливо вжал голову в плечи. Куцые уши болтались из стороны в сторону.       Кристиан давно рассмотрел его — сказывалась деловая хватка вора и пыльный талмуд «Анализ человека по внешним признакам» Диздаржаса, но в лунном свете бесцветные скучные амулеты вдруг стали тускло светится ядовито-зелёным, пульсировать чернильным и мутно-красным.       Драный балахон скрывал фигуру колдуна, худощавое тело просвечивало сквозь древнюю материю. Грубая туника плохо закрывала грудь, по правой стороне шла защитная татуировка красной и чёрной краской, Кристиан слышал, что чёрный цвет на теле забирает душу. Возможно, так и есть — у Корбака был просто ужасный характер, за это его и выгнали из Драгобрича. Длинные жилистые руки в браслетах и фенечках спускались чуть выше колен, жёлтые щербатые ногти имели обыкновение ломаться и впиваться в ткань плаща независимо от желаний владельца. Но самым странным было то, что у бывшего Хозяина Зверей не было даже сапогов, а вместо них — портянки, в которые переходили короткие ущербные штаны с заплатами, что оставляло открытыми ступню на пятке и на пальцах. Корбак умел тихо ходить по Топи, мог уговорить не хрустеть даже самую сухую веточку под его ногой и бить пугливых косуль чуть ли не ножом.       Отдельно Кристиан описал бы его лицо: сильно осунувшееся, с резкими грубыми чертами и коротким чешуйчатым носом, загнутым книзу. Глаза Корбака — с безумным зелёным огоньком внутри, тёмные, пугающие. У ящеров не растут волосы, но брови Корбака нависали над глазами даже без них. Пасть — длинная, щербатая, зубы жёлтые и неровные, в целом Корбак производил впечатление безумного Хозяина Зверей, потерявшего честь и достоинство.       Может, именно поэтому он пошёл в разбойники? Да, собственно, плевать.       Его странный конь, не боявшийся запаха чужого тела, тоже со странными жёлтыми глазами, молчаливо отъехал назад. Кристиану иногда казалось, что Корбак — чёртов варг, умеющий быть в двух шкурах одновременно.       Кристиан думал об этом, рассекая ночную свежесть на дороге грудью Кармашка.       Ночью Топи оживают.       Звуками тех, кто ест... Василиски ломают кроликов и косуль, впиваются острыми зубами в жилистые шеи, пьянеют от железного вкуса крови. Раздаётся хруст костей и спинных хрящей на длинных зубах, а василиску плевать, он пьян от свежести, добычи и своей силы. Тёплое ещё тело рвут на части сразу пять-шесть зубастых пастей, от сизых внутренностей валит пар. Чешуйчатые рептилии всегда пугали Кристиана, он даже не представлял, как таталийцы контролируют этих тварей.       Звуками тех, кого едят: жалобно кричит выпь, поглощаемая огромным плотоядным растением. Толстый мясистый ствол, овальные листья с закруглёнными коготками по краям, зубастая пасть из длинных иголок. Даже растения здесь отрастили зубы, ядовитый сок, стреляющие иглы. Яркий цветок, пахучий кувшин со сладким нектаром притягивал к растению насекомых, птиц, мелких животных и глупых двуногих. Жертва подманивалась нектаром, после чего отравленные иглы-семена выстреливали из специальных пор. Огромный куст буквально затягивал в себя парализованную жертву. Остроумные эрафийцы, когда захватывали таталийские топи, прозвали эти растения «Кусачая пизда» — один солдафон, чудом спасшийся из его пасти после сравнил ощущения от яда в организме с крайне неудачным сексом, в котором у его барышни была крайне неудобная форма влагалища, которое «кусало» героя-любовника. Кристиан вновь улыбнулся своим мыслям.       …И, кажется, тех, кто хочет есть. Вор ехал метрах в двадцати от орочьего вождя, и всё равно услышал бульканье в животе у орка. Гоблин в подобии человеческой одежды, едущий с ним рядом, визгливо засмеялся, а огромный орк жалобно сказал что-то на грязном наречии. Гоблин согласно закивал отроду не мытой мохнатой башкой.       Вождь пришпорил коня, вдовое большего, чем Кармашек и поравнялся с Кристианом. — Самая мелкая писька в мире, когда мы сможем пожрать наконец? — гоблин прыснул со смеху. — Я хочу выебать пару баб и кусок мяса. Съесть, но выебать тоже могу! — Орк оскалил клыкастую пасть и глупо заржал.       Кристиан мысленно вздохнул. Рыцарь медленно сосчитал до пяти и представил, с каким наслаждением он выдавит ему глаза вместе со всеми его пошлостями. — А ты не думал, уважаемый Тираксор, что останавливаться на ночлег на охотничьей тропе василисков и виверн немного… Опрометчиво? Мы же выехали именно ночью, чтобы нагнать караван, ты ведь не забыл?       В глазах тупого детины начала появлялся мысль. — Блядь, тогда я хочу натянуть эту джиниху Нури-Дарун, когда мы захватим караван! Я сука буду, синие бабы без ума от трёх пальцев в заднице и больших членов в своей… — орк перешёл на Грязное Наречие и отъехал назад.       Иногда Кристиану было очень тяжело найти общий язык с другими наёмниками. В гильдии старый пердун Диздаржас прививал им высокий вкус, за мат лупил длинной розгой, а за незнание каждой строчки «Девяти Слепых Королей» мог сломать руку. Вообще он учил их как лордов: алгебра, риторика, логика, чтение, эльфийский Ав Ли, эльфийский Вори, эльфийский Дроу (остались-таки на свете ещё темные эльфы!), нигонский, — он вор, а не посол-проститутка!       Но всё же от таких высеров в мир как Корбак и Тираксор Кристиана коробило и хотелось просто поотрубать им головы.       Кристиан с презрением оглянулся на орка. Огромный, на голову выше каждого в их отряде, с мутно-зелёной кожей и длинной косой масляных волос, в которую были вплетены медные колокольчики и мелкие кости птиц. Кожаная броня с костяными вставками пропахла орочьим потом и кровью, правая ладонь вождя была перевязана грязной тряпицей, штаны неопределённого цвета, когда-то бывшие жёлтыми, превратились в рваные обноски и портянки, кожаные сапоги с латунными бляхами по краям позвякивали при каждом шаге вождя.       Было понятно, что Тираксор не тот орк, которому по душе тихая жизнь и тихая смерть. Боевые шрамы густо покрывали грязное тело: страшная морда была рассечена в трёх местах, левый глаз заплыл, и бровь почти срослась с щекой в том месте, где прошла сабля кочевника. В массивной челюсти не хватало пары зубов и левого края челюсти — сабля кочевника, копье меткого эрафийца? Кожа просто затянула место среза, челюсть была ассиметричной. Острый красный нос, пронизанный сосудами от постоянного пьянства, терялся на фоне огромных расписных клыков. Два зуба нижней челюсти почти у всех жителей Крюлода выдавались глубоко вперёд, и вождь не стал исключением.       Огромные жёлтые клыки, расписанные зелёной краской, превращали орочью пасть в оружие пострашнее, чем орхилактовый топор, который вождь носил за спиной. Орки не могли плотно сомкнуть губы из-за них, поэтому их лицо всегда напоминало хищный оскал.       Брови, забитые костяными палочками, и голубые водянистые глаза дополняли образ громилы из пустыни Крюлода.       Кристиан отвернулся от орка. — Очень надеюсь, что терпения у меня хватит… — пробурчал рыцарь, пришпорив коня. Кармашек радостно всхрапнул и вырвался вперёд.       Грудь коня раздвигала высокую траву, болотистая местность всё больше и больше менялась на лесостепи Эрафии.       Чёрные деревья, сгибающиеся под тяжестью листвы и болотных гадов, сменились на высокие и мощные хвойные: ели, кедры, осины и лиственницы. Трава переменилась с сочной тёмной-зелёной на жёлтый цвет. Когда болотное разнотравье, пьянящее запахом и ощущением жизни, стало мельчать, сменяясь однообразной высокой травой, все выдохнули с облегчением.       Кристиан видел, что гоблины и ящеры, едущие поодаль, держат руки на рукоятях мечей и копий, дубины огров-магов горели красным цветом заклятий. Рыцарь был почти уверен, что охотники сами станут добычей. Многие эрафийские гарнизоны сгинули в таталийской топи бесследно, фуражиры и даже сами Грифонхарты разводили руками — куда подвозить припасы? Самих снабженцев грабили — стаи волков и василисков, семьи виверн и пары гидр.       Кристиана передёрнуло. Он видел в Дидвуде загон со спящими василисками, ему совсем не хотелось встретить их глубокой ночью.       Внезапно из спины гоблина, ехавшего впереди, выросла стрела. Ещё несколько разбойников попадали с коней.       Инстинкты бывалого воина среагировали быстрее, чем рассудок. Одним движением Кристиан выскользнул из стремян, ловко перекатился и спрятался под огромной телегой с орочьим скрабом.       Если это то, о чем думал Кристиан, то смысла геройствовать не было. Он только надеялся, что Кармашек сможет выжить — эльфы обычно щадили животных.       Вокруг раздавались отрывистые команды на орочьем, шум и сутолока нападения смешали ряды разбойников, и когда таталийцы и крюлодцы смогли выстроить оборону, их небольшой отряд потерял уже около двух десятков солдат. — Щиты!!! Сука, блядь, они сейчас обойдут сзади и дадут залп в голые спины!!! Черепаха!!!       Орочьи командиры наводили порядок в отряде жёстко и бескомпромиссно: слабых били и отдавали на потеху солдатне, сильных же поощряли и давали повышенную пайку.      Кристиан видел ноги крюлодского десятника, он, единственный в сапогах, выбивал подкованными каблуками коленные чашечки трусам, думавшим улизнуть. Девятихвостая плётка пока плотно сидела в чехле, но маленький командир отчаянно бранился, и пытался ею замахнуться.       Наконец, удалось навести порядок.       Разношёрстный круг потных и злых разбойников, закрытых деревянными щитами, замер в ожидании нападения.       В борт телеги вонзилась одинокая и как будто тихо свистящая стрела.       Кристиан спокойно высунул руку, аккуратно переломил древко и отвязал маленький кусок бумаги от стрелы.       «Через два дня на закате.»        Кристиан блаженно закрыл глаза.