***
Справа от джинны стоял сухонький гнолл, ростиком ниже джинны, но лохматый и вонючий сверх меры. Он не спускал глаз с темной лавины на горизонте, что все нарастала и приближалась, воя и что-то скандируя. Гнолл заметно нервничал, чесал острым когтем плетеные косички в шерсти, тихо ухал и порыкивал. Слева стоял узкоглазый ящер, закутанный в тряпки как младенец. Из всей изломанной и угловатой фигуры лишь глаза светились в предвечернем сумраке. В руках у него был длинный болотный лук из тиса и колчан с плохенькими железными стрелами. Сама джинна, отчаянно трясясь и стараясь побороть волнение, держала в руках маленький самострел, а на бедре еле как держался тул с десятью стрелами. Джинне конечно не надеялась что ей дадут дейские самострелы с зачарованными болтами, но реальность оказалась стократ хуже. Ей дали ржавый старый арбалет, который дышал на ладан еще лет двадцать назад, а сейчас и вовсе достойный лежать в музее древности. Плечи его при пробном выстреле разгибались вперед, и чуть ли не трещали, но Нури старалась не отчаиваться. Здесь, в Таталии арбалеты считали оружие трусов и женщин. Оружие Дьявола обладало сумасшедшей пробивной силой, и если ты попал в своего противника с первого выстрела, ты останешься жить. Но если же ты промажешь… Каждый арбалет взводится вручную, некоторые можно взвести голой рукой да так, чтобы тетива и плечи не разрезали тебе рук. Кое-какие взводятся лишь рукой в перчатке, а кое-какие — помощнее — специальным рычажком. Арбалет увы использовался толстыми и трусливыми горожанами, которые не попав в цель пускались наутек. А бывалым воинам и охотникам, коими в Таталии были все, он был не нужен. Нури сунули серый маскировочный плащ, закрывавший лицо и плечи, но свободно спускавшийся ниже пояса. Такой не позволяет рассмотреть лица, и не мешает бежать. Нури закуталась в сыроватый плащ, пропахший какой-то дикой смесью дегтя и смолы, джинна чувствовала какие-то кусочки грязи, налипшие на плащ с внешней стороны. Нури заметила что ее соседи спешно запахивают такие же и предпочла не задавать вопросов. Джинна сглотнула и судорожно перехватила арбалет. Он был слабеньким, поэтому сотница могла зарядить его голыми руками. Взведя тетиву он прижала лог к подмышке, затем к бедру. Удобнее было вести стрельбу полусидя, и поэтому джинна взгромоздила Оружие Дьявола на полубойницу с внутренней стороны парапета. Между тем вдали темная толпа чего-то ждала. Там раздавались крики и звучала грозная перекличка барабанов и длинных роговых дудок. — Кто это нападает?.. — шепотом вслух подумала джинна. — Подземные пидорасы. — грубо и почти сразу же ответили джинне несколько голосов. Из-за серых маскировочных плащей Нури не могла понять кто из говоривших кем был, но джинне было все равно. — А почему… пидорасы? — умнее вопроса в голову не пришло. Такую большую армию не мог выставить крюлодский вожак, по своему горькому опыту джинна знала, что больше сотни глоток зараз один вождь не прокормит. — А они в бой голые идут. В смыссссле вообщ-ще, голые. — ящер, замотанный в тряпье шепелявил, переходя на эрафийский, но понять можно было. — Не-а. — равнодушно перебил его голос из-за спины джинны. — Они надевают какие-то кожаные маски. Ремни там. Шипы. Но писюны всегда голые. — А пезды? — вопросил третий, сильно грассирующий, голос. — Они же бабами тоже бывают! — Не, бабы у них того… летают. Рожи красят. Летают. — ответствовал второй голос. — А я видел третьего дня рогатую бабу. Но у нее одна сссиська короче, на месте второй черное пятно. — глухо сказал ящер. Нури смиренно утихла, слушая разговор и пытаясь разобраться в ситуации. — Брешешь, пес. — сказал спокойный. Ящер предпочел не комментировать это. — Вот мой совет, сссиняя баба. Когда они полезут бей всем чем только можно. Все бабы ведьмы, а браккадские уж точно. Сссможешшь? — ящер впервые поднял длинную треугольную голову и посмотрел в глаза Нури. — Я постараюсь. — серьезно сказала джинна, выдержав пронзительный взгляд горящих зеленых глаз. Замолчали. Вечерело. Первый страх, нагнанный громадной толпой и страшными птицами уже отступил, армия подземных пидорасов не спешила наступать. Нури смогла рассмотреть какие-то пляски перед передней шеренгой низкорослых воинов с копьями, и то потому что танцовщицы прыгали в освященном огненном кругу. Поскольку все невольные собеседники Нури замолкли, джинна решилась заговорить. О том что это было очень опасно, Нури старалась не думать, но мысль о том, что одно лишь неверное слово и ее прирежут в пылу битвы промелькнула будто молния. Джинна отогнала ее. — Это нигонцы? — она обратилась к ящеру. — Они, черти. Дидвуд уже сгорел, теперь идут к нам. — А… как они здесь оказались? — ошарашенная Нури припомнила карту, висящую в кабинете отца, и по сему выходило что Нигон явно не ближайший сосед Таталии. — А хг’ен его знает. — сказал грассирующий таталиец. — Пг’олезли. Как-то. — Там пещер-р-ра есть. — Заговорил старенький гнолл. Голос у него был сиплый и скрипящий, словно кто-то проворачивал сломанный механизм. — Салама-дай бог памяти, как-то там кличут. Оттуда он твар-р-ри лезут. Туннель у них. Чер-рез весь мир-р. Гнолл умолк, и тут заговорили сразу трое. — Ну это явно бг’ед собачий, пг’ости, стаг’ик. На такое дело людей уйдет немег’яно. — Там могут. Там не жалеют. — сказал второй, что говорил рубленными фразами. — Не нессси чепуху. — выдохнул ящер в сторону гнолла. Нури аккуратно кашлянула и осторожно сказала. — Так... нужно послать гонца в Маргаретсбург, в Стедвик, или куда там еще, это ведь… война? Трое ее собеседников жидко и противно рассмеялись. Даже старый гнолл чуть показал желтые редкие зубы. — Мы послали гонцов давным-давно, девочка. Да только кто же нам поверит, пр-р-роклятым звер-ролюдам. Мы же так, нечисть, токмо самую малость поумнее василисков. — гнолл грустно покачал головой, но в этом было что-то до ужаса страшное. — Ага. Мы ж друг друга на жрем да на перья сссадим. Че нам помогать-то. Пущщщай подохнем. — ящер замотанный в тряпки слишком сильно дернул пастью, и кусок тряпки спал вниз, оголив его губы. Весь верхний слой кожи его был покрыт чуть ли не каменными серо-стальными чешуйками. — Это… это же! — вскричала джинна, инстинктивно отпрыгивая от прокаженного воина. — Ага. Скажи спассибо, не ссифилисссс — ухмыльнулся ящер. Группа ее собеседников снова жидко засмеялась. — А пр-равда, ты ж больной, сынок, че ты в лазар-р-рете то не остался? — гнолл даже не подумал отступить от больного заразной серой хворью. — Я воин, сстарик. Мой путь — положить здессь свою запаршшивешвую голову, но не пусстить подземных пидорасссов вглубь моей страны. Другой вопроссс, что здессь делаешь ты? — А что мне, стар-рому. — Гнолл потеребил косичку на подбородке. — Щенков со снохою, отпр-равил я в Др-ракенмур-р, сын баловень сложил ужо голову в охоте на вивер-рну, вот, только я и остался. Р-родичи пущай живут, а я то кому нужен, стар-рый… В этот момент над головой Нури щелкнула плетка. Джинна почувствовала как волосы на затылке поднимаются дыбом. — Заткнитесь, сволочи. Гралис, клянусь волосатой ляжкой Тунворна, еще раз и я тебя сброшу вниз к пидорасам! — десятник, стоявший где-то позади злобно сплюнул. Нури предпочла держаться поближе к гноллу, хоть от того и пахло похуже, но заразиться ужасной серой хворью… С другой стороны ящер здесь будет как живое оружие. Опасно. Нури еще хотела о чем-то подумать, но в этот момент все звуки во вражеском стане разом смолкли. Остался только один, длинный витой рог, клич которого был слышен на многие мили. Вдалеке пришли в движение какие-то громадные черные гиганты, медленно сдвигающие деревянные брусы вверх по склону. Черная лавина захлебнулась восторженным криком и бросилась осаждать громаду таталийской крепости. Нури почувствовала дрожь под ногами и как обычно в стрессовых ситуациях ее ум заледенел, и все чувства обострились тысячекратно. Джинна могла бы увидеть охровый узор на морде у старого гнолла и племенную татуировку и бегущего троглодита. Руки сами собой крепче схватили арбалет, и приготовились плавно выжать лог. — ЖДАААААТЬ!!! — взревел громовым голосом десятник. Джинна ощутила как тысячи и тысячи воловьих жил на луках натянулись, грозя выплюнуть железную смерть в лицо безликим низкорослым воинам. Джинна ощутила как непрочна шершавая кладка камня, и как уязвима стена, как… — ЖДАААААТЬ, СУКИНЫ ДЕТИ!!! — вновь проорал десятник, щелкая в воздухе кнутом, но никого не охаживая. Наметанный глаз Нури различил в темной бегущей лавины штурмовые лестницы и соломенные фашины, страшные копья и знамена из кусков человеческой плоти. Внутри бегущей толпы то и дело расцветали красные цветы пороховых взрывов, низкие ящеры взрывались по три особи на одной мине, но ход волны это не остановило. Нури видела целые просеки из разверзшихся волчьих ям и зевов тайных ловушек, из-под земли на нигонскую пехоту летели колья, острые ветки и сама земля превращалась в союзника таталийцев. Громадный требуюшет где-то наверху с натужным скрипом пошел на противовесс и целый заряд дроба наполнил вечерний воздух. Заряд улетел в темень и приземлился недалеко от основной массы бегущих нигонцев, взрыв землю и раскидав неосторожных троглодитов. Подземцы пытались оббежать катящиеся булыжники, но куски дроба на громадной скорости вгрызались в ряды орущих пехотинцев и прогрызали гигантские просеки. Это их-то боялся больной ящер? Этих визжащих тварей?! — ПРИГОТОВИТЬСЯ, МАТЬ ВАШУ ЗА НОГУ!!! — надрывался десятник. Нури сжала плотнее арбалет. Перекрестье прицела было направлено на черную массу, что неудержимо неслась к неприступной стене. — ОГООООНЬ!!!!! На протяжении всей громадной стены тысячи свистящих стрел сорвались вниз и полетели, находя себе цели. Нури вдавила планку спуска и арбалет вздрогнув, послал стрелу в хмурый вечер. Первую лавину нападающих, и так пострадавших от дробовых камней смело почти подчистую, трупы низкорослых троглодитов густо усеяли болотное поле перед Тайдвотером. На вал вынутой из рва земли не смог взобраться ни один нигонец. Народ на стенах радостно зашумел. Десятник сорвал с головы мятую тряпичную шапку и махал ею в воздухе, взобравшись на башенку. Во вражеском же стане замелькали сигнальные стрелы, чернокнижники явно не знали что же им делать. Вторая волна троглодитов пошла в бой только через десять минут. Если Нури не отшибло память, то стандартный эрафийский требюшет можно было бы перезарядить за десять минут. Значит, отбить второе нападение не составит труда. Джинна сама не знала чему радуется, ей было глубоко плевать и на этот город, и на жителей этого города, но одна-единственная пущеная ей стрела показалась самой джинне значительным вкладом. Среди орущих троглодитов джинна заметила множество выделяющихся высоких фигур, увенчанных рогами и странно поблескивающих зеленым в свете закатного солнца. Над этой оравой летела странная туча, вся будто состоящая из перьев и когтей. Нури не сразу поняла, что не иллюзия чернонижников, а просто гигантское скопище летающих гарпий. И вот тут джинне стало по-настоящему страшно. Она бывала в переделках. Она могла постоять за себя. Но кривой браккадский кинжал, что грел грудь не вселял нужной уверенности при виде облака гарпий до самого горизонта, летящих затем, чтобы выпотрошить твое бренное тело. Глаза их — темная ночь. Зубы их — острые клыки. И любой, кто встанет у них на пути. Любой… Теплая лавина внизу живота была готова излиться, но ей помешал резкий голос десятника, вырывающий джинну в реальный мир. — НЕ ССЫМ, ПАРНИ, ВСЕ ПОД КОНТРОЛЕМ!!!!! — орал десятник, скорее для порядка, чем пытаясь кого-то успокоить. Сверху послышался странный треск и сотни золотистых полосатых тел взмыли в воздух, наслаждаясь свободой неба и прохладой вечера. Однако, тут красные фасеточные глаза увидели тысячи и тысячи крупных пернатых полуптиц, что в мрачном предвкушении рассекали воздух черными крылами. В стене что-то дрогнуло, и внутри медленно поползла вверх кованая решетка. На поле, где рассыпали серный порошок вышел красноголовый виверн-монарх. Длинная пасть, сродни крокодильей кончалась охряной татуировкой, дающей право виверну командовать всей стаей. Широкая грудь мерно вздымалась, двигаясь вперед и назад, вдыхая мельчайшие частички серы, что были разлиты в воздухе. Глаза матерого самца постепенно наливались красным, острые шипы начинали удлиняться и вставать дыбом, а крылья то и дело взрывали мягкую почву. Гигант взревел и расправив крылья, взвился в воздух, злобно и дерганно поднимаясь вверх. На башне, где стоял требюшет лучник спустил в небо тетиву и одинокая горящая стрела прочертила огненную точку в вечернем небе. Виверн заметил громадное облако. Полудракон взревел так, что джинна основательно струхнула, и еще одним призываным рыком поднял в небо всю стаю. Самцы с только начинавшими краснеть головами тоже бесились и исходили ядом и семенем, взмывая вслед за вожаком на расправу с нигонками. Почти семь десятков полудраконов взлетели с каменного насеста, что был под крепостью и небо над Тайдвотером наполнилось криками, яростью и кровью. — ЗАРЯЖААААЙ!!! — взорвался десятник, сам извлекая на свет снаряженный скорпион, что уже нацелился своей дюжиной жал на лавину нигонцев. Нури быстро снарядила новую стрелу и приложила арбалет к плечу. Кожистые птицы вверху понеслись к месту схватки. Черные гиганты на деревянных брусах вновь вздрогнули и начали свое движение, обернувшись мокрыми шкурами, в которых застревали стрелы. Требуюшет натужно заскрипел… — ОГОООНЬ!!! И вновь сотни шелестящих смертей сорвались со стены, находя себе жертвы в темной лавине. Наверху что-то протяжно скрипнуло, треснуло, но требюшет все же смог сделать еще один выстрел. Заряд дроба несся прямо в центр орды нигонских воинов, оставляя в воздухе значительную плешь из гарпий и змиев, уже сцепившихся друг с другом. Смерть второго нигонского отряда была неминуема. Нури не мигая смотрела вдаль. Перед самым моментом столкновения, хрустом костей и воплей ужаса Нури почудилось свечение странной голубоватой полусферы, что окутало переднюю лаву. Громадные камни с ужасным грохотом стукнулись в эту полусферу и бессильно попадали вниз. Секунда затишья, и дикий крик со стороны нигонского лагеря. Поле боя стало черно от наводнивших его тварей. Нури стреляла не переставая, выцеливая то ретивую гарпию, то уродливого троглодита, что пытался закидать ров фашинами. К стене медленно, словно нехотя приближались черные гиганты, оказавшиеся осадными башнями. В ров с кипящей смолой летели все нигонские трупы, Нури не заметила чтобы кто-то из таталийцев упал вниз, меж тем, как число погибших подземцев исчислялось сотнями. Наконец, рука Нури нащупала пустоту вместо очередной стрелы. Ей дали всего десять болтов, понадеявшись что баба и это-то выпустить не сможет. — Стрелы! — прокричала Нури в ухо старому гноллу. Тот кивнул и достал откуда-то из-под плаща берестяной тул с аккуратно сложеной стопкой арбалетных болтов. Нури подивилась про себя, но вслух ничего не сказала. Джинна быстро распотрошила тул и наложила стрелу. Выглянув из-бойницы в поисках цели джинна едва не получила по лбу крюком штурмовой лестницы. Жесткие кованые крючья вгрызлись в плоть стены с каменным треском и намертво зацепились там. Джинна опомнилась и нашептывая быстрые слова заклинания перевела выходящий канал в правую руку. Ладонь раскалилась докрасна, готовясь породить слабенький огненный шар, достаточный для того чтобы пережечь дерево. И вот тут из-за стены выглянуло первое чудовище. Низкорослый копьеносец не имел глаз, а одет был только в уродливую набедренную повязку и бренчащую костяную броню. Ящер в тряпках сумел среагировать быстрее Нури и выпустил стрелу уже в троглодита на стене. Длинная таталийская стрела размозжила череп подземца, Нури, все стоявшую с арбалетом и огненным заклятьем в руке обдало потоком черной крови и сизых мозгов. Джинна хватала воздух ртом как рыба, выброшенная на берег. Заклятье без должной концентрации, развеялось. Между тем абордажные лестницы легли уже на всей протяженности стены. Зеленый камень и плавник жалобно скрипели и крошились, прогибаясь под сильными зубьями, и короткими кожистыми ногами троглодитов, спрыгивающих на парапет. Наверху закипела жестокая рукопашная. Нури помогли подняться, джинна тут же разрядила арбалет в смутную тень, ростом пониже и каменным мечом в руке. При ударе вплотную болт пробивает незащищенное тело навылет, а кинетическая энергия ломает почти все кости жертвы. Подземец повалился в ров истошно крича и дергая руками. Ящер в тряпках отбросил лук и достал длинный прямой нож, лучше любого меча подходящий для тесной рубки. Джинна засунула руку за пазуху плаща и извлекла браккадский голубой кинжал и ржавый, но не менее опасный, таталийский клинок. Нури бессознательно рубанула коротышку снизу вверх, разрубив шею почти до пупка. Троглодит попытался поймать вываливающиеся кишки, и упал прямо под ноги защитникам. Нури отступила, и тут же попятилась под напором наседавших троглодитов. Наверху бесновался десятник, меткими ударами кнута награждая низколетящих гарпий и хлестая спины троглодитов. Опытный заплечных дел мастер может снять с ребер до самой кости тремя ударами. Десятник был чертовски опытен. Ящер в тряпках отбивался сразу от трех коротышек, нанося десятки порезов и мелких ударов по рукам и плечам троглодитов. В хирде эти воины были страшны. На стенах показались мускулистые щитоносцы, идущие без копий, но с железными двухметровыми пластами октанового железа за спиной. Ошибка! Ящер пропустил удар и острое лезвие распороло бедро ящера до самой ноги. Нури услышала сдавленный мат и попятилась. Нигонцы отбили лестницу и уже неслись на стену нескончаемым потоком, все поле перед Тайдвотером было покрыто сплошным шевелящимся ковром из чешуйчатых спин подземных коротышек, а стена тем временем превращалась в месиво из крови, внутренностей, дерьма и блевотины. Краем глаза джинна заметила, что сложная структура из оранжевых флажков наверху снова поменялась, очевидно, обозначая какой-то сигнал. Нури не успевала об этом размышлять, отбиваясь кинжалами сразу от трех насевших подземцев. Под ногами кричали сбитые раненые, сапоги сотницы наступали на чьи-то руки, еще теплые, окровавленные лица и сизые, исходившие паром, внутренности. Земля содрогнулась. По штурмовой лестнице на стену Тайдвотера влезло громадное рогатое нечто, перевитое канатами стальных мышц. Вдвое выше всех таталийцев, а на фоне троглодитов и вовсе казавшийся титаном, монстр держал в руках длинный тяжелый лабрис, лезвие которого сверкало стальными бликами в вечернем солнце. Железная маска на лице скрывала морду, но короткие рога, бычьи ноги, заросшие короткой щетиной и полное отсутствие нормальное одежды ясно давало понять, что перед Нури — нигонский минотавр. Кожаная портупея с приколотыми к ней ожерельями из сушеных змеиных лиц охватывала только плечи подземного лорда, грудь и ноги были полностью открыты. Один ударом могучего лабриса грозный воин разрубил старого гнолла напополам, а ударом мощного копыта выбил каменное крошево в стене. На небольшом каменном пятачке все взгляды обратились только к нигонцу. Нури почувствовала, что по ноге течет теплая струйка. Вот и все. Конец. Минотавр взревел и понесся прямо на джинну. Ящер в тряпках попытался выскочить наперерез воину, но нигонец просто перехватил ящера за голову. Минотавр перенес всю свою силу в правую руку, и слегка тряхнув ей, с чудовищной мощью стиснул голову таталийца. Нури никогда не забудет сухой влажный треск, что раздался всего в паре метров от нее, такой страшный и такой простой. Как… гнилой арбуз. Мозги и куски черепа брызнули во все стороны, серые кожные чешуйки полетели в лицо нигонцу. От головы ящера, так и не оставшегося в лазарете, остался лишь кусок искореженной плоти. Нури не выдержала. Женщина бросила арбалет и быстро дематериализовала ноги в небесный хвост. Она не летала, с того злополучного нападения на караван, почитай, два месяца, но Нури не боялась упасть. Больше всего она боялась оставаться на той стене. Взмыв вверх, Нури попала бы в воздушную круговерть смерти, поэтому джинна стремглав полетела назад к городу, стараясь держаться пониже. Бросив быстрый взгляд назад, Нури увидела, насколько плохи были дела таталийцев. На шпиль, который держал оранжевое знамя свободы, нанизали орущего десятника, как на кол. Огромный детина с обломанными рогами хлестал таталийца его же кнутом. Сотни штурмовых лестниц, прислоненных к стене позволили взобраться на каменный парапет тысячам троглодитов и десяткам минотавров. Минотавры неудержимым тараном пронеслись по стене, сметая жалкое сопротивление, утыканные стрелами как ежики, но не падающие. Первая стена была потеряна, а с ней и весь Тайдвотер. Спикировавшая гарпия чуть не разорвала Нури лицо, но джинна успела уклониться в последний момент, отделавшись лишь глубокой царапиной на правой щеке. Джинна обнаружила, что таталийский и браккадский кинжалы все еще находятся в ее руках. Нури крутанулась в воздухе и ушла от атаки еще одной гарпии. Нигонка закричала и рванулась за сотницей. Нури повернулась назад, примериваясь как поудобнее всадить в нее нож… Таталийская стрекоза, страшно щелкающая жесткими шейными пластинами врезалась джинне прямо в грудь. Одуревшая от дурмана полосатая тварь вцепилась Нури в ключицу и вырвала длинный лоскут мяса. Сотница дико закричала и породила магическую вспышку, ослепившую ядовитую тварь. Небесный хвост распался, джинна полетела вниз с громадной высоты… Хр-р-руст! Сотница неловко упала на руку, послышался сухой треск, и свет в глазах джинны померк. Нури покатилась кубарем по полю за первой стеной, рискуя свалиться в сотни ловушек, наверняка расставленных в обманчиво-спокойной траве. Огненная боль в груди и слепящая в шее была слишком сильна, чтобы с ней могла справиться простая джинна. Однако, жажда жизни бьет ключом даже в самых отчаянных ситуациях, и поэтому Нури попыталась встать на корточки, и вновь призвать небесный хвост. Ее вырвало. Джинна буквально чувствовала как яд стрекозы расходится по венам. Еще бы чуть-чуть и тварь вцепилась бы джинне прямо в горло. Выход был один — лететь как можно быстрее ко второй стене и искать укрытия. Нури слышала про… про… Про что она слышала додумать джинна не успела. Позади нее раздался чудовищный грохот. Черные гиганты осадных башен открылись, и из их чрев хлынули новые подземные твари. Небо стало черно от летающих стрекоз, вивернов, гарпий и колоссальных размеров огненных птиц, что… Небо прочертила яркая полоса дикого красно-черного огня. Не было драконов сотни лет. Десять летающих тварей в воздухе зашлись криком, пытаясь потушить облепившее их пламя, и уже не понять было кто из них нигонец, кто таталиец… Не бывает. Драконов. Все вымерли. Второй гигант распахнул кожистые крылья, и пронзительно закричал, выпуская вверх струю черного огня. Таталийцы бежали. Со стены спрыгивали уже первые троглодиты, стараясь догнать дезертиров. Покуда минотавры развлекались на внешней стене, штурм внутренних достался рабам. Нури внезапно обнаружила в себе дикое желание жить, и сама не поняла как удалось-таки материализовать небесный хвост. Джинна понеслась вперед, не встречая гарпий и вивернов по пути. Один быстрый взгляд назад — наверху появились змееязыкие лучницы, что шутя расстреливали отступающих болотников. Из всей внешней стены спасти удалось лишь джинне. В глазах Нури застыли слезы боли и ужаса, а перед собой она видела лишь одно — громаду второй стены, тоже заполненной воинами в серых плащах и сжимающих в руках самострелы. Но больше того — оранжевое знамя, возле которого стоял старик в плаще из кожи василиска и грязно-белый, в подпалинах, гнолл в клепаном нагруднике. Почему-то у джинны появилась уверенность, что если она доберется до них, то все будет хорошо. Нури не помнила как добралась до оранжевого знамени. Не видела как старик жестом приказал лучникам не стрелять, и как белый гнолл достал нож из сапога. Как трое советников и шаман склонились над девушкой, в то время как старик, что позволил ей жить бесстрастно смотрел на взрывы и дым, в которые превратилась первая стена. Джинна видела только блаженное ничто.***
Очнулась Нури рывком, словно выдернутая из сна. Как оказалось, так оно и было: она лежала все на том же каменном полу, рядом с громадным развевающимся оранжевым знаменем и несколькими болотниками, что окружили ее. Нури тут же стало не по себе. Старый гнолл в богатой медвежьей шкуре, с раскрашенной в желтый мордой склонился над джинной с маленьким флакончиком в руках. Оттуда несло, аммиаком, и джинна поняла, что потеряла сознание. Конфуз, однако. Нури попробовала быстро вскочить, ибо старик, скорее всего был сотником, но тут же, охнув, осела. — Лежи уж, раз сама дур-р-ра полезла… — проворчал старый гнолл копаясь в тряпичной сумке, переброшенной через плечо. Джинна послушно опустилась, и мельком оглядела присутствующих. Старик был в кожаных доспехах, с выкрашенными в землисто-красный цвет полосами. Свободный плащ из такой же кожи развевался за его спиной, а на объемистом воротнике красовалась шкура черной лисы. Глаза его бесстрастно смотрели на оседающую и разваливающуюся громаду первой стены. Морщинистое лицо с длинным белесым шрамом от левой щеки до самого лба тянулся и прятался где-то наверху. Старик был лыс, черты лицы его не исказили возрастные морщины, а лишь заострили — нос согнулся крючком, а голубые глаза хлестали холодом и чистотой. Нури поежилась. Не хотела бы она переходить ему дорогу. На площадке был еще четверо: шаман, ящер с разрубленным надвое лицом, грязно-белый гнолл в клепаном нагруднике и высокий плечистый человек с квадратным подбородком. Шаман с накинутой на мохнатую голову шкурой был явно не от мира сего: на лицо его спускались плетеные из красных и зеленых стекляшек бусы, мешающие смотреть и бренчащие при каждом шаге, грудь была узкая и впалая, но зато вся перевитая вязями синих татуировок с лесными ягодами, медвежьими лапами и клыками. На шее болталось ожерелье из клыков и колдовских камней. Ноги же шаман обул в широкие шаровары, перелинованные красными и бурыми полосками. На плече у него висела сумка с эликсирами, украшенная птичьим пером. Гнолл наконец, нашел нужный пузырек, и тихо ругнувшись, понюхал сам. Ругнувшись уже в голос, шаман кивнул человеку с квадратным подбородком и указал на Нури. Держи, мол. — Боюсь, что будет больно, девка, но жить ты, думаю, хочешь, значит потер-р-рпи. Змейки у нас ядовитые, а летающие особливо ядовитые… Человек, на которого кивнул шаман крепко притиснул джинну к полу, аккуратно обходя сломанную руку. Нури не сопротивлялась. Шаман резко выдохнул слово силы и вылил пузырек на разодранную ключицу Нури. Грудь взорвалась огненным смерчем, зелье ведуна выжигало заразу вместе с калечной плотью, вытягивая и освобождая организм джинны от яда змия. Опытная караванщица только крепче сжимала зубы и бледнела, но не произнесла ни слова. Человек, державший ее за плечи уважительно цокнул языком. Наконец, когда огненный ад прекратился, Нури смогла встать. Держалась она хуже некуда, но человек подставил руку, и джинна сумела выпрямиться перед царственным стариком. — Докладывай. — голос у болотника был сухой и надтреснутый. Руки он заложил за спину, и Нури почудился шелест извлекаемого стилета. — Да, сэр! Стена потеряна… С того участка — Нури показала рукой — спаслась только я. Нигоцы… Драконы! У них драконы! — джинна позабыла даже смущение и страх. — Нужно срочно ехать в Браккаду и Эрафию, Солмир с Катериной смогут помочь вам! Это драконы! Болотник горько усмехнулся и повернулся к Нури спиной. — Мда? И повер-р-рят нам твои Солмир-р-р и Катерина? — спросил грязно-белый гнолл. — Солмир поверит! Даже если не поверит, то он в любом случае прилетит сюда чтобы помочь вам! Он не любит нигонцев, да и… драконы! Он ни за что не упустит возможности заполучить их себе! — Ваш этот… Солмир-р-р обладает такой силой, что может усмир-р-рить совер-р-ршеное существо? Вот уж не думаю… — проворчал шаман. — Он обладает! Вы челов… гнолл магически одареный, значит знаете про Состязание Магов, которое проводят дабы выбрать нового архимага взамен усопшего? Так вот, Солмир ибн Вали-Барад смог телепортировать яблоко на два километра, да-да! И это было всего лишь пару лет назад, сейчас он, без сомнения, достиг прогресса, и наверняка — наверняка! — не за горами момент, когда мы сможем телепортировать на расстояния нечто живое! — джинну понесло, и она забыла даже что обсуждает своего архима… нет, просто архимага, надеяться пока не стоит, не с ученым браккадским мужем, а с завшивевшим гноллом. — Никогда не слышал ни о чем подобном. Че за Состязание, че за телепор-р-рт? — шаман казался не впечатленным от слова совсем. — Ну так ты и не выходишь из Тайдвотера уже лет семь. — подколол шамана старик. Гнолл что-то неразборчивое проворчал, но сдался, молча врачуя руку и ключицу джинны. Внезапно Нури вспомнила кое-что очень важное. — У вас там на стенах был… больной, серой хворью. Вы же… знаете что это очень… — Да хр-р-рен там. Наши ведьмы пытались сотворить Каменную Кожу. Вот тебе и р-р-результат. — проскрежетал шаман. — Хиз, что с ей делать? Старик прошелся до стены и остановился, глядя вдаль. — Эй, джинна. — Нури встрепенулась. — Ты как оказалась здесь? Ваша страна далеко отсюда. У Нури появилась слабая надежда на спасение. Если он знает, что она браккадка и не спешит ее убивать, значит, не все болотники ненавидят магов. — Я караванщица! На мой караван напали орки в паре недель пути отсюда на север. Я чудом выжила, отлежалась в вольчей норе, потом пришла в какую-то деревушку. Там встретила Ору… Ора! — джинна вспомнила о девочке. — Я пришла сюда с девочкой, просила отвести ее в безопасное место, где она?! Грязно-белый гнолл хмыкнул. — Она в катакомбах, не бойся. Дети и те, кто неспособен ср-р-р-ражаться за город идут в Маршанк. За ней присмотрят, так что все в пор-р-рядке. Ты лучше скажи, какого хр-рена ты летать можешь? — Это… это небесный хвост, все джинны могут летать. Надо сообщить Солмиру! — джинна снова обратилась к Хизу. — И долго ты так лететь сможешь? — послышался голос ящера с разполовиненной мордой. — Ну… час-два, не больше. Насколько хватит магии. — Все бабы ведьмы… — тихо пробурчал грязно-белый гнолл. Старик долго думал. Внизу уже слышались команды, снимались кованые ошейники с шей болотных быков и поджигались огненные стрелы. Нигонцы наступали. Нури со страхом смотрела на ревущую толпу, что перепрыгивала через дымящие развалины первой стены. На обманчиво спокойном поле рвались мины и магические снаряды, разрывая вечер и обрезая нити судеб подземных воинов. Громадные рогатые фигуры бежали в самом центре. Ворота в центре стены начали медленно разъезжаться, выпуская на плоское заминированное поле рогатых бронированных исполинов. — Вот как поступим. Тагар, нам нужно удержать стену, до того, как люди из города смогут бежать. Я на тебя надеюсь. — Хизак внимательно посмотрел в глаза человеку с квадратным подбородком. Даже Нури знала что трусость и отступление из осажденной крепости, ладно стариков и детей, но воинов с оружием!.. Это пятно несмываемого позора до конца дней. — Сделаем, Хиз. — человек просипел это каким-то отчужденным голосом, поддерживая джинну и передавая на поруки шаману. — Баври, клянусь волосатыми ляжками Тунворна, ты был контрабандистом? — Хизак не был набожным, но древний северный бог, чьи ляжки довольно часто поминали, звучал в устах Хозяина Зверей не как ругательство, а как… усмешка. Ящер с разрубленной надвое мордой почесал за ухом. — Ну… понимаешь, Хиз, в жизни всякое бывает и… — Короче, был! — Ну, был. — Мне нужно доставить две лодки до Браккады. Джинна, кажется, ослышалась. — Чего?! — разведчик округлил желтые глаза. — Хиз, а ты карту-то видел?! Это, другой конец света!.. Хозяин Зверей оборвал поток слов разведчика одним властным жестом. — Мне нужно доставить две лодки до Браккады. Ты сможешь это сделать? На сей раз разведчик думал дольше. Он сбегал в какую-то подсобку и принес длинный кожаный тубус, внутри которого оказалась истрепанная и испещренная пометками карта Энрота. Неведомо откуда в руках у ящера возник циркуль, огрызок карандаша и тонкая пробковая палочка. — Это… будет сложно. Но шанс есть. А что, кого везем? — Этих вон двоих. — Хизак указал подбородком на Нури и Алкина. — Что?! — воскликнули в голос джинна и гнолл. Хизак прошелся кавалерийским шагом от одного конца площадки до другого. Все терпеливо ждали, что же скажет вождь. Старик развернулся и посмотрел, а поле боя. Нигонцы атаковали лавиной, и закономерно проваливались в хитроумные ловушки, которые придумали специально для них. Нури со своим острым зрением увидела вдали фигурку минотавра, который на полной скорости наступил копытом на подозрительную травку и провалился по самое бедро вглубь таталийского болота. Рогатый из-за собственной скорости не смог остановится сразу и, очевидно, переломал ногу. Для кучи троглодитов Нури заметила большие ловушки с вращающейся крышкой, которые могли убивать сразу по пять-десять низкорослых подземных воинов, лишь потом выходя из строя и заполняясь мертвыми телами. Пока минное поле не было пройдено нигонцами, горгоны стояли на перед воротами, напряженно выдыхая серный дым из ноздрей и роя тяжеленным копытом податливую топь. Бронированный бык с аспидно-черными чешуйками, блекло переливающимися сполохами колдовского огня злобно таращился на наступающую лавину, изредка тихо взрыкивая. В холке он был больше самого высокого человека, а один удар копыта мог, наверняка пробить железный доспех. — Значит так. Ты! — Хиз указал на Нури. — Поедешь в Браккаду, к своему Солмиру. Передашь все что увидела и услышала здесь, если он и правда такой, как ты сказала, он пришлет к нам хотя бы разведчика, чтобы узнать что тут происходит. Я мог бы послать племя Разгадчиков Неизведанного, но во-первых они остались все на первой стене, а во-вторых, кто поверит гноллам да ящерам. Послушай меня, джинна. Я спас тебе жизнь, и по таталийским законам ты у меня в долгу. Я прощаю тебе его, но беру с тебя слово, как с сотницы. Ты должна рассказать Солмиру все. О нигонцах и драконах. Мы потеряли уже два города, считая Дидвуд и Тайдвотер, от границы Эрафии веет черным дымом и смертью. Подезмцы пошли и туда тоже, значит, грядет война, равной которой не было давным давно. Нам не выстоять. Вся Таталия надеется только на тебя. Нури почувствовала, как пол под ногами стал очень скользким и она второй раз потеряла сознание за последний час.