Ты целый мир

Он был вынужден открыть дверь. Иначе бы пришлось объяснять Фабио всю их историю чего он физически не мог сделать. Его рот не мог больше выговаривать некогда родные имена и названия, глаголы и существительные в том, прошедшем времени. Не мог даже наедине с собой. Но Фабио уже махал рукой, без всякого стеснения крича другу срочно открыть дверь. Он уже совершенно бесцеремонно схватил рыжую девушку за руку и потащил ко входу в здание. Поэтому он был вынужден открыть им дверь. Потому что была еще крошечная надежда, что эта рыжая макушка — не ее. Как он это сделал — как слез с парапета, прошел через открытую террасу и подошел ко входной двери — он не помнил. Он встал перед дверью и медленно потянул ее на себя, как-будто чеку гранаты, которая через 3 секунды покончит с его никчемной, разбитой вдребезги, разочарованной в людях жизнью. Он даже не понимал насколько напряжено его тело, насколько дрожит где-то внутри желудка, насколько расширены его зрачки и как громко гудит в голове. Створка медленно уходила вглубь квартиры, отнимая силы и заставляя его последним усилием воли оставаться на месте, держаться за обычную дверную ручку, которую он нажимал уже тысячу раз, как за спасательный круг. А потом в ослепительном римском солнечном свете возникли ее глаза. Ее губы. Ее медовая копна волос, как живая ласково обнимающая точеные плечи хозяйки. Он на секунду прикрыл глаза. Она смотрела как створка двери медленно уходит внутрь квартиры, а потом замирает на полпути, скрыв ровно половину тела стоящего за ней мужчины. Ровно половину его боли, половину его смертельного разочарования в той, которая вот так, как-будто запросто, зашла в гости к своему соотечественнику в чужой стране. «Омер…» Ее рука едва уловимым движением бросились к нему и он отпрянул. Это выглядело как рефлекс. Новоприобретенный рефлекс раненого животного, которое теперь никогда не доверится заманчивым райским кущам, восхитительному аромату и ощущению полной безмятежности, которые они дарят. Потому что в конце-концов они его убьют. Дефне застыла. Первым ее движением было развернуться и бежать от этого холода и полного поражения, которое она прочла в его глазах — надежды больше нет. Этот мужчина стал чужим. — Так вы знакомы? Заинтересованный голос Фабио вывел из транса обоих, однако так и не смог разлучить два намертво сцепленных взгляда. Уголок рта Омера дернулся вниз и, не отрывая взгляда от темного меда ее глаз, он проронил: — Нет. Вначале я подумал что хорошо знаю твою спутницу, но потом понял, что ошибся. Двусмысленность сказанного, этот низкий бархатный голос, который она безнадежно мечтала услышать уже столько времени, вдруг произвели на Дефне странное воздействие. Не спрашивая разрешения ее рот вдруг сказал: — Мы можем это исправить, если позволите — Вы же тоже родом из Стамбула, правда? И она лучезарно улыбнулась, входя в квартиру вслед за Фабио, который счел, что они могут продолжить знакомство в более удобной обстановке и уже ушел вглубь помещения, поманив за собой Дефне. Омер не ожидал. Его удивление выдавали только чуть выше обычного вдруг приподнявшиеся брови. Он прищурился и проводил взглядом узкую стройную спину, которую прикрывала густая огненная шевелюра, а потом закрыл дверь и, все еще не веря в происходящее, тоже прошел в гостиную. Она выключила душ, провела ладонью по запотевшему стеклу и стала смотреть на свое отражение. Она любила так делать — сначала выпущена на волю горячая вода, потом густой пар заволакивает помещение, оседая на идеально ровной поверхности зеркала, а потом сквозь стертую влажную дымку проступают раскрасневшиеся точеные скулы, завитые локоны волос, идеальные брови и соблазнительный рот. Она не очень любила этот город, но это зеркало, эту ванную и всю эту квартиру она любила нежно — потому что здесь жил он. Сквозь толщу воды она только что слышала шум и обрывки голосов - и теперь почти готова была спорить, что момент настал. Она небрежно вытерлась, не особо стараясь, чтобы везде было сухо, надела легкий белый короткий сарафан, который больше открывал, нежели скрывал, и тряхнув влажными локонами, уверенной легкой походкой хозяйки дома направилась в гостиную. Трое сидели на диване на расстоянии, которого требовали приличия, и беседовали. Точнее беседу вел Фабио, а нежданная гостья в это же время смотрела на хозяина, который в свою очередь не смотрел ни на кого, устроив свой мрачный взгляд ровно на стене напротив и едва заметно сжав губы — казалось он с трудом сдерживает раздражение. Полминуты она оставалась незамеченной, а потом сделал еще шаг и оказалась в поле зрения присутствующих: — Привет! Она непринужденно опустилась на диван возле рыжей гостьи, положив одну руку на спинку дивана, закинув ногу на ногу и дружелюбно глядя прямо в ореховые глаза. А глаза Дефне округлились, рот невольно приоткрылся, а сердце оборвалось и билось где-то у ног этой шикарной женщины напротив. Дефне смогла только выдохнуть: — Из? — Ну да, это я! И девушка рассмеялась, откинув назад свою, все еще влажную, длиной до плеч, темную шевелюру. — Как я рада тебя видеть, Дефне! Выпьешь чего-нибудь? Но Дефне едва качнула головой и, медленно повернув голову, перевела свой застывший взгляд на Омера.