Ты целый мир

— Стой. Бросив из-за плеча это короткое слово, Из обернулась и устремила свой черно-кофейный взгляд вглубь квартиры. Квартиры, в которой она провела прошедшие две недели — самые счастливые недели в своей жизни. Именно столько времени назад ей позвонил незнакомый молодой человек. Он представился каким-то новым другом Омера, и рассказал, что случайно услышал ее имя в одном не сильно трезвом разговоре о минувших временах молодости. Оказалось, что Омер в Риме, где он регулярно напивается в компании своего нового друга Фабио. Который, кроме того что был веселым, еще оказался и неплохим малым - зная свой город и все его подворотни, он пару раз вытаскивал этого горячего загадочного турка из опасных передряг, куда тот стремился как-будто бы специально. И наблюдая уже месяц такое состояние Омера Фабио сделал все, чтобы найти его давным-давно мертвый телефон и вытащить оттуда номер Из. Больше итальянец не знал кому позвонить — о своем новом знакомом он не знал ничего, кроме имени и римского адреса. А кроме нескольких горьких слов о матери и некоем "мастере" этот скупой на разговоры парень не упоминал больше никого. Это уже начинало беспокоить не только Фабио, а даже пару приятелей, которые иногда составляли им компанию в праздном шатании по городу. Так не бывает в 21 веке с человеком, у которого есть деньги и телефон, полный контактов, которыми ни Омер, ни эти люди из контактов, ни разу не воспользовались. Как-будто человек остался один в целом миире. И вот наконец-то прозвучало чье-то имя… «Я звоню, чтобы использовать шанс и поскорее познакомиться с обладательницей такого очаровательного имени, синьорина», — весело не упустил случая Фабио. Из тут же вылетела в Рим. Она знала о драматическом финале свадьбы Омера и Дефне и совсем не удивилась этому звонку - главное, что теперь известно где он. И Синану об этом знать совсем не обязательно - Из и Омер разберутся сами. Она никогда не задумывалась о том, что иногда прозвучит всего лишь один телефонный звонок - и судьба человека решена. А потом... Она не подозревала, что такие чувства вообще бывают. Что они действительно могут родиться от одного взгляда. Чужие истории о настоящей любви заставляли ее восхищаться, сочувствовать, иногда осуждать, но никогда не заставляли верить и желать себе того же. Зачем бегать за кем-то когда ты молода, красива и проживаешь самое свое веселое время? И вот теперь, стоя на этой террасе, облитая жарким солнцем, Из дрожала как от холода, который пробирал до костей. Потому что происходила невозможная вещь — Дефне во второй раз отбирала у нее самого дорого мужчину. Так не может быть. Но происходило именно это. У Из не было иллюзий относительно Фабио, его прошлого и его увлеченности. Она и сама не была невинной турецкой девочкой из провинции. Но сидя на том диване, Из видела его глаза, обращенные к Дефне. Она слышала совершенно новую для ее слуха мягкость его голоса, даже не мягкость, а какую-то душевную ласку, направленную на женщину, и этой женщиной не была Из. Она своими глазами наблюдала, как Фабио сорвался с места и побежал вслед за незнакомкой только потому что та вдруг прервала светскую беседу и, сказав пару непонятных слов хозяину дома, ушла. Такое не случается с мужчинами, которые равнодушны к почти незнакомой женщине. А самое горькое, что эту ситуацию Из создала сама. Своими руками. В голове в десятый раз за вечер пронеслась мысль «Зачем я в это влезла?». Но она прекрасно знала зачем. И выпустив из рук свой,совершенно бесполезный сегодня, телефон, она бросила его на диван, повернулась и прошла в гостиную, чтобы молча встать перед напряженным Омером и начать разговор. В квартиру он ввалился уже заполночь в довольно паршивом состоянии, хотя алкоголя выпито было немного. Он не помнил по каким улицам ходил, сколько пил, где и с кем. Он любил Рим за то, что иногда этот город знал лучше Омера что ему нужно. Город как-будто подсовывал ему нужные улочки и повороты, подходящие людные или наоборот пустынные кафе и откровенные забегаловки. Этот город сам водил Омера, направляя к нему нужные места и необходимых ему людей. Таких, как Фабио. Омер постоял в холле прислушиваясь и понял что в доме никого нет. И хорошо — меньше всего он хотел видеть кого-то из этих двоих. Он с грохотом сбросил ботинки, прошел в гостиную и остановился в раздумье. Потер лицо ладонями, повернул голову, разминая шею… и вдруг резко замер. По ту сторону просторного помещения, в сумерках, укрывавших всю террасу и разбавленных только серостью уличных фонарей, как-будто мелькнула тоненькая фигурка с длинными волосами. Омер зажмурился, махнул рукой перед лицом, а потом то ли зарычав, то застонав отвернулся и, пнув ногой ни в чем не повинный низкий столик, упал в одно из кресел. Он откинул голову и уставился в едва различимый высокий свод потолка. Через пару минут в идеальной тишине гостиной прозвучал низкий надтреснутый голос: — Снова ты... Знаешь, Дефне, я столько раз гонялся здесь за миражами... А сегодня я видел тебя настоящую… я мог протянуть руку и дотронуться… но ты ушла… Он замолчал, а Дефне буквально парализовало. Сжав в руках кружку с чаем она стояла не смея даже дышать. В первый момент, когда она услышала хлопок двери, ее обуяла паника — Омера не должно было здесь быть! Но сейчас она схватилась за эту кружку, чтобы не выдать себя, не издать ни звука. — Ты оценила мое сердце в 200 тысяч, Дефне… Не сильно много. Она задохнулась — он как-будто ударил. В искусстве бить словами Омеру не было равных. Она сцепила зубы и продолжала стоять и слушать пугающий своей безмятежной монотонностью низкий голос. Это было неестественное звучание, неживое. — Я ведь мог просто отдать твой долг и жить спокойно… Не знать что такое много раз разбитое сердце. Не склеивать его каждый раз вопреки самому себе, вопреки всему, чем я жил до тебя... Потому что кем я был без Дефне? Никем… Сил сдерживаться больше не было — она закрыла глаза и позволила слезам просто литься по щекам. Ей казалось, что они капают оглушительно громко. Омер вздохнул. — Я не смог уйти… Когда ты не ответила «да»… когда имела дела с моим врагом… когда выматывала меня своими играми… когда молчала в ответ на мои мольбы рассказать… я просил «начнем жить, Дефне!»...просил рассказать... чтобы вместе решить твою беду... а твои мысли в этот момент занимали всего лишь 200 тысяч… турецких лир. Он ухмыльнулся и заложил руки за голову, борясь с диким желанием закрыть глаза и отключиться. — Как хорошо вот так просто говорить… с тобой… в первый раз… а ведь это твоя привычка, Дефне… Тоненькая фигурка у парапета почти не шевелилась, только пальцы медленно вытирала слезы, а они все текли. — Нет, не так… просто ты мне врала. Когда смотрела мне в глаза… когда уже знала что значишь для меня… знала, что я не могу без тебя жить и врала. Каждый день ты делала именно этот выбор, душа моя… Все ее тело рвалось вглубь гостиной к этом креслу, но она продолжала стоять. Голос затухал, почти превратившись в бормотание. — Из права… Чертова Из всегда права… И на этой фразе Омер отключился. А Дефне медленно отставила давно остывшую кружку, зажала рот руками и сползла спиной по еще теплой от зноя стене террасы.