Чужие

Хаку с трудом разлепил свои глаза, морщась от боли. Кажется, будто его голова была наполнена свинцом, из-за которого было трудно даже поднять ее с пола. Его взор уперся в потолок, освещаемый одним лишь факелом. В этом полумраке было сложно понять, что и где находится, но юноша не терял надежды. Протерев глаза он с трудом поднялся. Чуть поотдаль от него лежала Сумире. Ее тело лежало в неестественной позе и слегка подрагивало. Через силу он подполз к ней, чтобы понять ее состояние, но его горло резко сдавила рука девушки. Он упал, схватившись своими руками поверх ее, пытаясь убрать удушающую ладонь. — Ч-что за… Сумире… Он видел, как она открыла глаза и уставилась на него своими змеиными глазами. Она смотрела на него с издевкой и легкой улыбкой. Как если бы она рассказала ему очередную шутку, но вместо этого она душила его. — Ах, Хаку. Если бы ты не был таким слабаком, — ее голос стал ниже и грубее, — я, возможно, и даровал бы тебе жизнь. Однако, ты ни на что не способный червяк. Сумире стоило поискать себе намного компетентного напарника, но нет. Она выбрала тебя. Мне настолько мерзко было смотреть на тебя, что я с удовольствием убью тебя прямо сейчас и заберу тело. — Ч-что ты…несешь? Зачем? — Как зачем? Мне же нужно где-то поселиться, пока малышка Сумире будет винить во всем себя? — улыбка стала безумнее, а рука, держащая его, начала давить сильнее, от чего тот забрыкался, — Орочимару должен будет подлатать это тело и, возможно, выдаст тебе другое, если того захочет. Я же дарую ему бессмертие. — Я убью его, — рычит девушка и подскакивает, но рука парня удерживает ее за рукав, заставляя остаться. Ее трясет от ненависти и боли, но она заставляет себя остановиться и взглянуть вновь на родное лицо ее друга. Он мягко улыбается ей, будто прося не торопить события. — Х-Хаку… — Потерпи немного, — она вновь садится к нему на кушетку, с болью смотря на зашитые в некоторых местах конечности. Орочимару воистину бог шиноби. Парень чуть хитро щурится, — и ты увидишь шоу, которое наверняка тебе понравится. — Не понимаю, о чем ты? — Секрет. А пока… наклонись. Я хочу шепнуть тебе кое-что важное, — Сумире вздрагивает от его низкого голоса, а тело покрывается мурашками. Сглотнув она со всей серьезностью наклоняется к нему, пока его руки не обнимают ее, утягивая к себе еще ближе. Она чувствует биение сердца и от чего-то начинает плакать, прижимаясь к его груди, — Сумире… ты очень дорога мне. Не смей думать, будто я когда-нибудь отвернусь от тебя даже после такого. Ты единственная, кого я всем сердцем люблю и уважаю. Поэтому не забивай свою голову всякой чепухой. — Ч-что? — она чувствует, как щеки начинают гореть, а сердце бешено стучать. Куноичи уставилась на него, но когда он взглянул на нее в ответ — отвернулась. Слишком смущающе. — Я… я тоже очень дорожу тобой, Хаку. — Я очень счастлив услышать это. Прошло какое-то время и Хаку все же смог подняться. Тело все еще трудно поддавалось его контролю, так что Сумире помогала ему, давая поддержку. Орочимару все еще не было, но так же не было и его помощника Кабуто. Это навевало подозрения, что это все могло быть подстроено. Сумире хмурилась, но это были лишь ее доводы. Про Суидзина она вообще старалась не думать. От одной мысли у нее начинали чесаться руки. Потребовалось время, чтобы они ушли прочь из того места. На удивление, никто за все это время не попался им на глаза. Выйдя из укрытия они направились прочь. Шли они так довольно долго, пока не увидели вдалеке мужчину, который только что разделался с мальчишкой из Конохи. Однако, противник загнал его в ловушку и, если бы не подоспевшая Сумире — он бы был погребен в яму. Зачем она это сделала? Чувство, возникшее где-то внутри, заставило ее помочь. Вот только, нужно ли было помогать? Увидев сиреневые глаза, полные непонимания девушка вздрогнула. Хаку, стоящий неподалеку, нахмурился, поняв, кто стоит перед ними.