Впервые в жизни я встретил ту, которой я нужен, Ту, которая так давно нужна мне. Впервые я могу без страха идти по жизни, И я почему-то уверен, что я буду сильным.
Прошло 5 лет. (или, может, чуть больше?)
Артём с Игорем успешно отучились на журналистов. Первое время после окончания учёбы было тяжело. Во-первых потому что, очевидно, нужно было строить карьеру, усердно работать и не всё всегда получалось так, как парни планировали, а во-вторых это то, что сама работа журналистом обязывала частые разъезды и долгие расставания, которые давались особенно тяжело Акинфееву, уже привыкшему к постоянному плечу Дзюбы, а когда его вдруг отбирают — становится невыносимо тяжко, благо, на дворе двадцать первый век, есть такие вещи как «Skype» и подобные ему, которые не дали полностью загнуться брюнету. В такие вечера, когда Игорь находится, к примеру, дома в Питере, а шатена отправили в очередную командировку в Лондон, то они созваниваются, слышат голоса друг друга, видят друг друга и становится немного легче. Артём полностью убеждается, что с Акинфеевым всё хорошо, что он вовремя принимает таблетки, кормит собаку и выполняет свою работу, но когда Дзюба видит ту тоску в глазах брюнета, он пытается не подать вида, что заметил это, потому как такая внимательность может ещё больше расстроить Игоря, ведь понимание, что ты выглядишь паршиво — не самая приятная вещь на фоне всего остального. За все эти года родители шатена несколько раз били тревогу, мол: «Когда женишься? Когда внуки?» — и тому подобный родительский лепет, который сложно воспринимать адекватно, но каждый раз Артём находил лазейки и правильные слова для выхода из ситуации. Вскоре рабочие дела у обоих пошли в гору. Им двоим стали давать более важные статьи, интервью и всё в том роде. Разлуки становились всё более частыми, долгими и отдалёнными, но немного выручало ситуацию количество работы, из-за которого становилось чуть легче, можно было хоть на чуть-чуть забыть, что любимый человек так далеко. Когда у них совпадали города работы, или же её (работы) просто не было, эти несколько дней становились настоящем раем, патокой медленно растекающейся по телу, но расставаться после затяжных выходных становилось всё больнее. После нескольких лет почти что каторги Дзюба успешно подписывает контракт с большим агентством, его заработная плата возрастает в десятки раз: можно ни в чём не нуждаться, можно переехать в центр и купить себе машину, можно позволить прилетать друг к другу чаще. Затем Акинфеев пишет статью, взрывающую все возможные источники информации (он всегда умел писать идеальные выводы), за него начинают чуть ли не грызть глотки компании и агенства, брюнет выбирает самое выгодное, по его мнению, предложение и подписывает контракт. Теперь можно совершенно не задумываться о расходах, можно просто жить и добросовестно выполнять свою работу. Канада. Такое редкое и приятное совпадение: и у Игоря, и у Артёма работа нашлась именно в этом северном уголке Америки, а после и второе совпадение: можно пару деньков отдохнуть, поэтому двое решают не терять времени на перелёты, а снимают славный коттедж в глубинке. Морозное утро. Акинфеев стоит на веранде, смотря на горы. Зелёные холмики прямо напротив их дома. Они так завораживают… Ни за что не угадаешь, что скрывают эти молчаливые вершины, сколько всего они повидали и ещё увидят, как же много пережили. Кофе остыл уже давно, брюнет попросту забыл про него, оставив на столике, а смысла и желания разбавлять его кипятком или разогревать нет. Сзади раздался шум, сразу стало понятно, что проснулся Дзюба и, наконец, нашёл Игоря. Оборачиваться не было потребности, за пять лет отношений Акинфеев выучил шатена наизусть. Сейчас он обнимет сзади, может скажет чего, может останется молчаливо наблюдать пейзаж вместе с брюнетом. Раздаётся неясное бурчание и в ту же секунду на Игоря натягивают свою футболку. — Ну да, конечно, из нас двоих у тебя же самое крепкое здоровье, — продолжает ворчать Артём, обнимая Акинфеева за плечи, утыкаясь носом тому в шею, чувствуя, что после прошлой ночи брюнет до сих пор пахнет им, — ты чего в такую рань сюда попёрся? — Не знаю, красиво… — Ой, блин, романтик херов. Потом сляжешь с температурой, тоже красиво будет? — сжимая сильнее в своих руках Игоря всё тараторил Дзюба. — Иди ты. — ответил Акинфеев, а потом укусил за нос шатена. Чтоб не умничал. Видимо, Артём полез за телефоном, потому что рука Дзюбы пропала с тела брюнета. Артём долго рылся в кармане, а потом перестал, облегчённо выдохнув. Шатен ещё раз собрался с мыслями и выставил перед Игорем руку с кольцом, так, чтобы было видно внутреннюю гравировку: «Навсегда?». Акинфеев вдохнул и не выдохнул, он молчал. Слишком долго молчал. «Зря, это уже слишком, да.» — думает про себя Артём. Он хотел было убрать руку, но брюнет неожиданно развернулся, утыкаясь носом в грудь Дзюбе, мотая головой, мол, да и начал быстро вдыхать и выдыхать, такое поведение предвещало разгорающуюся истерику или, того хуже, паническую атаку. — Да, да, да… — судорожно вторил Игорь. Шатен крепче сжал Акинфеева, садясь вместе с ним на пол. — Эй, Игорёк, — Артём взял лицо брюнета в руки, смотря ему прямо в красные глаза, которым так и не удалось сдержать слёз, — тише, тише. — утирая солёные капли с колких щёк, улыбаясь, говорил Дзюба. — Правда, это правда? — не понимая, не веря в происходящее спрашивал Игорь. Вместо ответа шатен утянул Акинфеева в поцелуй, тем временем нащупывая безымянный палец, надевая кольцо, крепко сжимая его ладонь в своей. Брюнет смотрит вниз, видя, как блестит серебро. Он задирает голову вверх, недолго всматриваясь в кудрявые облака и тихо-тихо, почти что одними губами, шепчет: «Мам… я счастлив.». Несколько качает головой, в подтверждение своим словам, и улыбается. Горько, но по-ребячески радостно.***
А потом опять разъезды, командировки и новые статьи. Времени расписаться не было, рассказать родителям тоже. Второе волновало Артёма как ни что более. Отец с матерью ничего не знали, думали, сын по горло загружен делами, что у него просто нет времени искать себе жену. А он давно нашёл, только не совсем супругу… Выдалось несколько свободных деньков, когда можно было бы слетать в Питер, навестить родных и обо всём им рассказать, чем Дзюба и воспользовался. Вернувшись в квартиру, на него нахлынуло чувство тоски. Тоски по дому, тоски по домашнему уюту. Отели, гостиницы или, пускай даже, съёмные квартиры не восполняли этого чувства ни на йоту, как минимум из-за того, что там нет Игоря. Про собаку уже молчу, потому что почти сразу после окончания учёбы пришлось отдать Дружка родителям. — Алло, мам? — после нескольких гудков телефон вибрирует, оповещая хозяина о том, что собеседник взял трубку. — Да, сыночек, ты как, всё хорошо? — ох, как шатен скучал по родительской заботе, как же не хватало тёплого маменькиного голоса. — Да, всё прекрасно, — в кои-то веки Артёму не приходится врать родным о своём душевном состоянии, ведь сейчас всё и правда потрясающе, — я тут в Питер ненадолго, думал, заехать к вам. Папа дома? — Куда ж он денется, дома! А ты приезжай, ждать будем. — быстро, на радостях, тараторила женщина. — Хорошо, тогда я у вас часика через три буду, нормально? — Хорошо, сыночка, хорошо, не торопись. Аккуратно на дороге! — мама совсем не изменилась. Дзюба водитель со стажем, да и, прямо сказать, на трассе никогда не лихачил. Шатен хмыкает в трубку, попрощавшись. Нужно скорее оказаться в душе (Артём только успел взять интервью у какого-то известного художника из Копенгагена, как ему пришлось тотчас бежать на самолёт до Хельсинок, а потом и до Питера (свежим после такой суеты остатья очень и очень трудно), чтобы смыть с себя всё прилипшее за самый долгий отрезок времени, но вся эта грязь и пыль, которой, по факту, не было, давила с удвоенной силой. После душа Дзюба переоделся во что-то менее официальное, чем костюм, в котором он брал то самое интервью, трясся по самолётам, городам и аэропортам. По пути нужно было заехать в магазин, купить маме цветов. Пионы… даже звучит красиво и гордо. Эти нежные сильно пахнущие шары выглядели как что-то на ступень выше обычных растений. Многие скажут то же про розы, но такую характеристику шатен мог дать только пионам: белые, розовые, бардовые, алые, жёлтые и сиреневые — все они выглядели как одна большая царская семья. Артём приехал к родителям. Мама напекла пирожков, аромат которых уже въелся в стены той квартиры, а отец попреветствовал крепким рукопожатием, как делал это всегда. Дзюба чувствовал себя хорошо, потому что был дома, но лёгкий мандраж и неуверенность из-за предстоящего разговора немного сбивали. Он — взрослый, почти тридцатилетний мужик, а коленки подрагивают. Мать всё пыталась накормить, но у шатена вышло сбить ставку до чая со свежей выпечкой. Дружок, кстати, переехав к родителям Артёма стал милым, пухленьким корги, при виде которого все девочки начинали пищать, в ту же секунду протягивая руки для того, чтобы потискать импровизированную «булочку». Допив чай и рассказав, как живёт, над чем работает и тому подобные, безусловно, важные для родителей вещи, Дзюба всё же понял, что уже сильно затянул, с той вещью из-за которой он в первую очередь сюда ехал. — Мам, пап, — после глубокого вдоха начал шатен, — уже пять лет в моей жизни есть человек, которого я очень сильно люблю, — глаза мамы загорелись, а отец только-только улыбнулся уголками губ, — но этот человек немного не тот, кем вы его представляете, — лица родных исказила неясная эмоция смятения, вопроса и всего в том же духе, но перебить никто не осмелился, — это парень и… мы скоро едем расписываться. — Артём опустил взгляд вниз, куда-то вглубь чашки, только бы не видеть осуждающего взгляда отца или матери. Повисла тишина. Никто не произносил ни звука. Дзюба напрягся, ожидая удара со стороны отца, леща или оплеухи со стороны матери, но… ничего. Тишина всё тянулась и тянулась, с каждой секундой Дзюбе становилось страшнее и страшнее, а сердце билось так, что казалось вот-вот выпрыгнет из грудной клетки. Лучше бы родители кричали и буйствовали, нежели так молчали. — Дать бы тебе затрещину, — начала мать таким тоном, что казалось беды не миновать, — за то, что молчал так долго! — она улыбнулась и погладила сгорбившегося сына по спине, — Мне плевать, какого пола человек, если он тебе нужен. — шатен сразу же выпрямился и улыбнулся, глядя на мать. Только папа ещё ничего не сказал, в его сторону по-прежнему поворачиваться было страшно, — Ты чего сидишь? — она обращалась уже к своему мужу, — Ребёнок, вон, уже побледнел весь, а ты молчишь! — Ну да, в принципе… — это непонятное предложение всегда означало настоящее, твёрдое согласие и принятие ситуации. Обычно отец добавлял ещё: «Чё уж там!» — но в этот раз, видимо, решил обойтись более краткой версией. Теперь Артём мог спокойно выдохнуть, не боясь сболтнуть чего лишнего при родных. — Познакомишь хоть? — с ухмылкой спрашивала мама. — Я надеюсь, честно, мам, — также смеясь отвечал Дзюба, — у нас очень хреново совпадают графики. Он тоже журналист просто… Вот так и провела семья оставшийся вечер, за рассказом шатена, какой же всё-таки он — этот загадочный Игорь. Артём рассказал и про удачное совпадение, как Марио оказался другом детства Акинфеева, и как они самый лучший проект на втором курсе сделали, много чего, только про родных брюнета решил пока не говорить, Игорь сам разберётся что стоит рассказывать, чего нет. Про расстройство тоже молчал, Дзюба уверен, что родителям в общем-то не нужно об этом знать. Возвращаясь домой, шатен был вне себя от радости. Родители приняли его, его выбор и его Игоря. Теперь всё ещё на ступень лучше. Сегодня вечером предстоял очередной созвон. Акинфеев не знает, что Артём всё рассказал родным, мало того, брюнет даже не знает где Дзюба. Шатен вернулся домой, мигом переодеваясь и садясь за компьютер. Уже довольно поздно, Игорь должен быть свободен. Артём как никогда прав, Акинфеев отвечает на звонок очень быстро. — Привет, — негромко начинает брюнет, всматриваясь в экран, — подожди, ты что, дома? — Да, мне пока не дали никого, решил съездить к родителям, — Дзюба немного призадумался и опустил взгляд, — я им всё рассказал, — на лице Игоря застыла гримаса шока со страхом, — в общем они хотят познакомиться. — шатен счастливо улыбнулся. Акинфеев открывал и закрывал рот, аки рыба, оказавшаяся на берегу, — Я, правда, даже не подозреваю, как это получится, но… как-нибудь, когда-нибудь… — на это брюнет тяжело выдохнул, переваривая, что сейчас наговорил Артём. — Ну да, — неуверенно говорил Игорь, — когда выходные в следующий раз совпадут… — Всё нормально? — не понимая реакции Акинфеева, спрашивал Дзюба. — Да-да, — поднимая взгляд, потирая затылок ладонью ответил брюнет, — я не ожидал просто. Мы не обсуждали это вот я и… Что ещё нового? — натянул улыбку Игорь. — Ничего такого. Дружок раскабанел правда, — двое негромко рассмеялись, — мама его на убой по-моему кормит. Ну, а ты-то что? Проблем нет никаких? — каждый раз во время разъездов (а это почти всегда, как ты понимаешь) шатен очень сильно волновался за Акинфеева. Это, быть может, оправдано его «болезнью», а может Артём просто очень заботливый. — Да такой кадр сегодня попался, конечно… Вот так и пролетели несколько часов их вечернего общения. Прощаться, как и всегда, было больнее всего. Сложно было сказать: «Ну, да, пока, люблю тебя.» — и нажать на кнопку завершения вызова. Каждый раз парни делали это, переступая через себя. Но сегодня было немного легче, потому что у брюнета в скором времени намечалась работа в Петербурге, тогда-то и можно будет познакомить его с родителями. Этой ночью Дзюба засыпает с улыбкой на лице. Первая встреча Игоря с родителями шатена была немного натянутой и скомканной, правда, вскоре это напряжение прошло, потому что язык-то у Акинфеева подвешен, да и родные Артёма не пальцем деланные. Если обобщить, то можно сказать, что всё прошло даже хорошо. Эту встречу скрасило ещё и присутствие Дружка, который прыгал, бегал, радовался приезду прежнего хозяина. А закончился день в несколько раз лучше — горячим сексом в машине, потому что подниматься в квартиру было слишком невтерпёж.***
Официально двое стали супругами спустя несколько недель в той же Канаде. Пришли в местный ЗАГС, расписались, надели друг на друга кольца и потрясно отпраздновали это в снятом на несколько дней доме вместе с Денисом и Марио. Кстати, об этой паре: ребята по-прежнему вместе. Как и предполагалось, Фернандес стал отменным хирургом, а Черышев переехал к нему в Бразилию и работает в местном маленьком издательстве. На импровизированный медовый месяц, который, в силу рабочих обязательств, мог продлиться всего две недели, парни договорились, что сначала вместе поедут в Москву. Дзюба не раз бывал в этом городе по заданию, но ни разу вместе с брюнетом. Второй хотел показать место, где жил раньше, безумно красивый лес рядом с прежним домом, заодно заехать на кладбище. Парни ненадолго сняли квартиру в центре, а потом отправились бороздить просторы детства Игоря. Ехать до Видного было не многим более получаса. Парни оставили машину на въезде в село и отправились гулять. Акинфеев показал свой старый дом, он, на удивление, даже не изменился. Показал места, где любил отдыхать… Следующим же по курсу было кладбище. Шатену ещё нужно было что-то забрать или оставить в машине, поэтому, заглушив мотор около ворот, он отправил Игоря вперёд, обещая вскоре присоединиться. Найти брюнета не составило труда. На территории не было деревьев, кустов или зарослей, а о заборах и речи идти не могло. Акинфеев припал на колени между двух могил. Он то запрокидывал голову вверх, то смотрел прямо, то вниз — на кольцо. Выглядел Игорь разбито: сильно сгорбился, судорожно потирал ладони. Он громко вздохнул и полушёпотом начал говорить: — Я выхожу замуж… Я уверен, вы бы были рады за меня… Как же я скучаю. Тринадцать лет прошло, а всё как вчера, — Артём не выдержал и сел рядом с брюнетом, приобнимая его за плечи. Акинфеев посмотрел на того от слёз красными глазами и уткнулся ему в шею, — Мне так больно, Тём… — Тише, тише, мой маленький, — шёпотом, гладя по голове, успокаивал Игоря Дзюба, — я с тобой, я рядом. Я всегда буду рядом. — Пошли, — заявил брюнет, опираясь на Артёма, чтобы встать, — я не могу здесь долго находиться. Двое, не торопясь, вышли за территорию. Возле машины Игорь недолго отдышался и решил сесть за руль. Дзюба сразу спросил, всё ли хорошо и уверен ли Акинфеев в том, что может вести автомобиль (улететь в какой-то кювет сейчас хотелось меньше всего), брюнет ответил твёрдым согласием. — Тём, тут не особо далеко до детдома, где я был. Если его ещё не закрыли, то им сто процентов не помешала бы материальная помощь. Я думаю дать им денег, — неуверенно сказал Игорь, после тирады посмотрев на шатена, — там просто невыносимо. — Конечно, конечно, — Артём устремил свой взгляд вниз, на ботинки, потерев подбородок — я думаю, можно ещё и игрушек со сладким детям купить. — А, да, я знаю магазин на выезде отсюда, — Акинфеев уже было положил ладони на руль, но не заводил машину. Он положил руку на руку Дзюбы и сказал: — Это правда важно для меня. Спасибо. — шатен посмотрел на него и тепло улыбнулся, показывая тем, что всё прекрасно понимает. Игорь провернул ключ, завёл мотор, машина заревела и тронулась с места. Парни купили несколько десятков игрушек по типу стандартных кукол, машинок, плюшевых мишек и одну большую железную дорогу. За едой тоже не пришлось далеко ходить: в ближайшем продуктовом магазине нашлось печенье, конфеты и незамысловатая выпечка, в духе промазанных кремами самых разных вкусов, бисквитов, слоек, маленьких милых корзиночек. Загрузив это всё в багажник, они двинулись в сторону детского дома. Вид у него не изменился со времени пребывания здесь Акинфеева: неприглядная постройка, походящая на старую школу с обшарпанными стенами, деревянными окнами, вываливающейся дверью. Брюнет вышел из автомобиля и громко выдохнул: — Не верится, что я возвращаюсь сюда по собственной воле… Слушай, ты пока выгрузи всё, — теперь Игорь обращался к Артёму, — а я пойду, договорюсь. — на это заявление Акинфеев получил одобрительный кивок и прошёл к воротам. Долго звонить не пришлось, почти сразу к ним вышла приятная женщина средних лет, — Добрый день, — натянув улыбку поздоровался брюнет. — Здравствуйте, — улыбкой на улыбку ответила она, — вы ребёночка взять? — сразу же спросила женщина. — Не совсем. Мы с другом приехали вам кое-что подарить, — указывая на машину и Дзюбу с пакетами говорил Игорь, — примите? — Проходите пожалуйста! — сразу воскликнула барышня, проходя во дворик, — Дверь открыта, я пока главную позову, — на одном дыхании выпалила воспитательница и убежала. Акинфеев вернулся к шатену, забирая свою часть покупок и пошёл внутрь. Почти что прямиком у входа их встретила ещё одна женщина, уже постарше, она выглядела более важной. — Здравствуйте, — сразу увидев её, сказал брюнет, — можно? — указывая на пакеты у себя в руках спросил Игорь. — Здравствуйте, — она сразу расплылась в улыбке и указала на парты в углу комнаты, — да, пожалуйста. — хозяйка придержала дверь, чтобы вошёл и Артём. После чего сразу подошла к парням. Акинфеев сразу рассказал в каких пакетах что и заведующая приказала нянькам разнести всё по нужным местам, Дзюба сразу вызвался им помогать, после чего уже бегал из комнаты в комнату, — Извините, но почему вы это делаете? — получив деньги на руки спросила главная. — Я сам ваш. — признался брюнет. Женщина удивилась, видно было, что она хотела что-то ещё спросить, но ей было кране неловко. — Ещё раз извиняюсь, но можно узнать Вашу фамилию? — собравшись с мыслями спросила она. — Акинфеев, — тут же ответил журналист, — Игорь Акинфеев. Могу я немного пообщаться с детьми? Нянечкам помогу игрушки пораздавать? — Будем только рады, Игорь! Вон та дверь, — указала она на узкий проём в коридоре, а сама, пользуясь возможностью, сбежала в свой кабинет, видимо, искать документы Игоря. Парень прошёл и сразу же заметил девушку, распределяющую подарки детям. Он наклонился к ней и сказал: — Здравствуйте, — воспитательница оказалась молодой девочкой. Она не ожидала появления Акинфеева и немного отшатнулась, — позволите? — беря игрушку в руки спросил брюнет. — Здравствуйте, — немного растерянно ответила она, — да-да. Детишки подбегали к Игорю, брали у него подарок и с горящими глазами, широкими улыбками и трясущимися от радости руками, благодарили, захлёбываясь визгом восторга. Акинфеев трепал их по волосам и отпускал играть. — Как Вас зовут? — спросил брюнет. — Таня. — Танечка, скажите, а Мария Петровна всё ещё тут работает? — вручив очередную куклу девочке, продолжал Игорь. — Медсестра? — переспросила Татьяна, — Да, он в своём кабинете, скорее всего. Вскоре игрушки закончились, как и дети, поэтому Акинфеев сразу же отправился в медкабинет. Он постучал и, услышав одобрение, вошёл. — Мария Петровна? — ещё не разглядев лица девушки, которая что-то заполняла, спросил он. — Я, — поворачиваясь к гостю ответила она. — Игорь Акинфеев, помните меня? — представился брюнет. После нескольких секунд раздумий, её лицо было полно радости и счастья. — Игорёша, ты что ли? Помню, конечно! — она рассмеялась и встала с места, чтобы обнять своего воспитанника, — Боже! Возмужал-то как! — осматривая его с ног до головы, продолжала говорить она, — Уже и не думала встретиться с тобой никогда, — немного отойдя о шока, заявила медсестра, — Как ты, мальчик мой? — Лучше всех, Маш! Я по большей части спасибо тебе огромное хотел сказать. Если бы ты тогда мне ничего сказала… Не знаю, даже, где я сейчас был бы. — Ох… — выдохнула девушка, — всё-таки правда это было? — с сожалением и огорчением вопрошала она. — Да, но в более легкой форме, не так страшно. Мне вполовину меньше таблеток надо, да и скачки не такие сильные. Уже. — Я рада Игорь, я так рада! Ой, — заметив кольцо на пальце охнула подруга, — женился что ли? — в этот момент, как в кино, дверь открывает Артём. — Игорь! — начал он было звать мужа, — Ох… Здрасьте. Я тебя возле машины ждать буду. — выплюнул он и закрыл дверь с другой стороны. — Ну, в общем, не совсем, да… — подавляя стеснение выговорил Акинфеев. В комнате повисла неловкая пауза. — Но ты счастлив? — женщина улыбалась, даже не думая как-то осуждать или презирать выбор брюнета, да и его самого. — Безумно. — ответил Игорь, смотря ей прямо в глаза. — Вот и прекрасно! Ты на кого выучился?.. Дальше разговор шёл легко и непринуждённо. Они просидели в кабинете ещё, без малого, три часа, обсуждая жизни и судьбы друг друга. Дзюба вернулся спустя некоторое время, потому что сидеть и ждать в машине столько времени попросту глупо. Шатен познакомился с медсестрой и продолжал просто тихо отсиживаться в уголке, пока двое не закончили. Когда они всё же попрощались, брюнет договорился с Артёмом, что ещё немного поговорит с детьми, а потом подойдёт к нему, чтобы они могли ехать в отель. — Привет! — поздоровался Игорь, входя в группу. Все ребята мигом кинулись к нему. Они были разных возрастов, у каждого глаза горели благодарностью и восторгом. Дети взахлёб благодарили его и чуть ли не дрались за право сказать что-то первее одногруппника. Кроме одного. Маленький мальчик сидел в углу комнаты за детским столиком, держа в руке новую машинку, рассматривая картину, происходящую посередине комнаты. Акинфеев попрощался с детьми, потрепал их по головам, убеждая в том, что всё у них будет хорошо, приводя в пример себя. Перед самым выходом его за рукав дёрнул тот самый парень, сидевший поодаль. — Простите… — шепнул мальчишка, после чего брюнет присел на корточки, чтобы было удобнее говорить с ребёнком, — спасибо Вам за всё. Вы не подумайте! Мне было очень приятно, я очень рад, просто я боялся их. — малыш кивнул в сторону играющих в другой комнате детей. — Почему? — удивился Игорь. Атмосфера среди всех детишек, подбежавших к нему, была очень дружеской и подумать о том, что их можно бояться, предположить было нельзя. — Они злые. — надувая щёки отвечал мальчик. Акинфеев узнал в нём себя, просто младше. Тоже загнанный, тоже запуганный, тоже одинокий, только младше. Брюнет глубоко вдохнул, прежде, чем что-то ответить. — Меня тоже не любили здесь. Но я вырос и теперь у меня всё хорошо. Понимаешь, о чём я? — ребёнок закивал головой, — У тебя будет так же. Ты очень хороший мальчик. Тебя точно кто-то скоро заберёт к себе. — Нет, не заберёт, так даже воспитательницы говорят. Они говорят, что я никому не нравлюсь из-за того, что я постоянно хожу один и никогда не улыбаюсь. Но чтобы улыбаться же нужны причины, да? Хорошая шутка или что-то ещё… хорошее. — Игорь только слабо кивнул словам парнишки. — Ты очень смышлёный и тебя обязательно кто-то скоро возьмёт. А насчёт шуток… Можешь сам шутить у себя в голове. Только не смейся на всю комнату. — двое рассмеялись, — Вот видишь! Ты ещё можешь смеяться и улыбаться. Так что удачи… эм, как тебя зовут? — Саша. — быстро ответил ребёнок. — Так что удачи, Саша. А теперь беги обратно, девочки тебя заждались. — указывая на воспитателей в дверном проёме сказал Акинфеев. Мальчик быстро развернулся и утопал, бросив: — Спасибо! Брюнет вышел из здания опустошённым. Внутри просто ничего. Может немного боли и досады за бедного парнишку. Игорь сел в машину на пассажирское сидение, продолжая обдумывать, что же можно сделать с ситуацией парня. — Эй? — спросил шатен, заметив замешательство и… грусть на лице Акинфеева? «Только, блять, не это, только, блять не сейчас» Артём потянулся к брюнету чтобы обнять его. Тот как-то непонятно вяло ответил, уронив голову на плечо Дзюбе. Второму неимоверно сильно хотелось спросить, что же так расстроило Игоря, но ходить далеко не пришлось, потому что из окна виднелся детский дом. «Блять! Надо было самому ехать.» — Я здесь, я с тобой, я рядом. — повторял шатен целуя Акинфеева в макушку и гладя по плечу, — Всё будет хорошо.Нам по двадцать семь лет, но всё что было Не смыть ни водкой, ни мылом с наших душ.