***
Как мы давно знаем, Торнхилл — до чёртиков стремное местечко: тёмные стены давят, готические барельефы, казалось, непрерывно следят за тобой. И кладбище, разумеется. Кладбище на заднем дворе. Джонсу здесь было неуютно. Стулья с бархатной спинкой и тяжёлые портьеры на окнах с резной рамой были не для него. Он поёжился. Никого кроме них дома, как она ему сказала, не было, только мерное тиканье часов и свист чайника на плите. — Прости, я не такая мастерица чая, как Альберт, — тихо сказала Блоссом, ставя перед ним аккуратную фарфоровую чашку. Джаг подумал, что ему следует быть аккуратнее, иначе он никогда не расплатится. Её семья презирала плебейские чайные пакетики, с которыми жизнь становилась заметно проще и здесь пили только Эрл Грей, иногда позволяя себе тонкий ломтик лимона. — Что за Альберт? — Джонс с благодарностью принял чашку. Хотя, про такие обычно говорят «произведение искусства.» — Дворецкий, — просто ответила она, пожав плечами. — У вас есть дворецкий? — Почему ты удивлён? Он хмыкнул, одновременно с этим сделав слишком большой глоток и закашлялся. Действительно, это же Блоссомы из Торнхилла. У них должен быть целый штат прислуги. И садовник, и экономка, и горничные, и Альберт, и специальный человек, чтобы подавать им туалетную бумагу. — Убийца — дворецкий, — сказал он сиплым голосом. Капли горячей жидкости все ещё оставались не в том горле. — Всегда хотел это сказать, — пояснил он в ответ на вздернутые брови Блоссом. Она ярко улыбнулась и отпила из своей огромной кружки. Джаг покачал головой. Он верил, что кружка или чашка многое может сказать о человеке. Розовая в цветочек и зелёная в ёлочку сбивали с толку. Если бы он не знал Пеппер-шлюху-Блоссом, сказал бы, что она — крайне милый человек с добрым сердцем. Но он её, к сожалению, знал. Максимумом добрых чувств в теле Пеппер была скорбь. На большее она просто не была способна. Ни любить, ни сожалеть — ничего. Все место в ней занимали грехи и странное желание подкатить к нему. — Скорее мой отец, чем он, Джагги-Джаг, — Блоссом покачала головой. Альберт был самым добрым стариком, что она когда-либо видела. Истинно британское чувство юмора и истинно американская доброжелательность соединились в нём в невероятный коктейль. Он прятал её любимую кружку от родителей и, когда она была меньше, устраивал с ней и Миссис Плюшкой — её игрушечной зайчихой — чаепития. Альберт был словно тот самый любимый дядя, что всегда круче отца. Если Альберт и был убийцей, то только шоколадных пирожных, к которым питал слабость. Джаг кинул взгляд на настенные часы: оказалось, они сидели на её кровати уже полтора часа. Он даже не заметил как быстро пролетело время. Пеппер постоянно улыбалась, запрокидывала голову и пожимала плечами. Домашняя и уютная, даже в своём ужасно вульгарном топике и юбкой, которой позавидовала бы любая проститутка из Саутсайда. Она сидела по турецки, накинув на плечи полосатый плед. Она и ему предлагала, но это было уже… слишком слишком. Блоссом положила ладони на стенки кружки и прикрыла глаза. Ей нравилось то, что сейчас происходило. Она приподняла уголок губ. Джаг недоуменно поднял бровь. О чем она сейчас думала? Может о котятах, а может о сюррикенах — кто её разберёт. Свою фарфоровую чашку он давно отставил на прикроватную тумбу. В комнате Блоссом он ещё не был — посчитал неуместным напрашивается в день похорон её старшего брата. Здесь было темновато и слегка мрачновато — как раз в её стиле. Зелёный плед, подушки, тяжёлые шторы, чёрное одеяло и мебель. Пахло здесь пугающе-навязчивыми духами. Её духами. На столе творческий беспорядок: куча тетрадей, каких-то листов, обёрток от конфет, открытый ноутбук и бесконечное количество разноцветных ручек и маркеров. Как она умудрялась делать за ним домашку — не ясно. На самом краю стояла обувная коробка, перемотанная серебряным скотчем. Она определенно выбивалась из общей картины комнаты Пеппер-шлюхи-Блоссом. В фильмах обычно в таких в полицейские участки террористы отправляют бомбы. Джонс тут же спросил Блоссом о ней. Она пожала плечами. — Не знаю что там, — она прочистила горло. Говорить об этом было по странному тяжело. — Реджи ещё летом принёс. Откопал у себя вещи Джея и вот они здесь. — И тебе даже не интересно? — Не уверена, что хочу знать. И отдавать Шерил, пока не посмотрю как-то… — она замялась, не зная, как объяснить. Джаг кивнул. Он понимал… в какой-то степени. Джонс кинул на коробку взгляд и сглотнул. Очень уж хотелось знать, что в ней. Может обычная пачка презиков, а может граната. От Джейсена Блоссома можно было ожидать буквально чего угодно. Она облизала губы. Пеппер видела как ему не терпится заглянуть в Тайную жизнь её брата. — Да давай уже, — она закатила глаза и махнула рукой. Он нетерпеливо встал и в один большой шаг подошёл к столу, схватил коробку и вернулся. Иногда он бывал просто пугающе стремительным. Парень немного повозился со скотчем, но буквально через несколько секунд преграда была устранена. У Пеппер перехватило дыхание, а сердце ушло куда-то в пятки. Она сглотнула. Все происходило будто в замедленной съёмке. Вот Джаг срывает остатки скотча, вот он подцепляет крышку, вот открывает и замирает. Мир Пеппер сократился только до надоедливого тиканья часов и порывистого выдоха Джонса. Она подползла к нему и заглянула внутрь. Всё было не так страшно, как она предполагала. Ни отрезанных пальцев, ни пакетов с кокаином. Их с Джеем и Реджи маленькое полароидное фото, тетрадка по физике, свернутая пачка двадцатидолларовых купюр, ключи от машины, фигурка вечно танцующей гавайской девушки и мяч для бейсбола. Пеппер нахмурилась. — Джей не любил бейсбол, — сказала она тихо. Обычная коробка забытых у друга вещей, кроме разве что денег, но всё объяснялось тем, что это был богатенький мальчик Джей-Джей Блоссом и забыть штуку долларов для него как забыть ручку в кабинете. — Просто терпеть не мог, — вздохнула она и прикрыла глаза, зарываясь пальцами в шелковистые волосы. — Можешь поставить её… не знаю, в шкаф? Джаг кивнул. Он сначала было подумал, что ей нужны крепкие объятия, но, похоже, парень в очередной раз ошибся. Она не из тех кому нужна поддержка такого рода, не так ли? Он подошёл к большому шкафу, похожему на тот, в котором они просидели те самые семь минут, открыл дверцу и уже хотел было поставить коробку на неаккуратную стопку футболок, как бросил взгляд вниз. Он замер. Рядом с безумным количеством туфель на шпильке стояли обычные конверсы и берцы. Это было не то, что обычно носила Пеппер-шлюха-Блоссом. Не её стиль. А ещё отпечаток берцев нашли у трейлера О’Наллов. Могла ли она убить ни в чем не повинных наркодилеров? Если да, то зачем? Он поставил коробку и медленно повернулся к ней. Блоссом подняла брови, как бы спрашивая: в чём, собственно, дело? Джонс прочистил горло. — Откуда у тебя берцы? — Не знаю насколько неожиданным для тебя будет этот ответ, но я их купила, Джагги-Джаг. В Нью-Йорке, два года назад. — Зачем? — Чтобы… ходить в них? Какого ответа ты от меня ждёшь? Пеппер встала с кровати и подошла к нему. — И? Ходишь? — Да. И вполне успешно, если хочешь знать, — она кивнула и медленно закрыла дверцу. Джаг сглотнул. Блоссом была слишком близко. Непозволительно. — Куда? — Куда я в них хожу? — Да, Пеппер. Куда ты в них ходишь? — Куда хожу, там меня уже нет. Ты не хочешь этого знать, Джагги-Джаг. — Нет. Хочу. — Конечно, заводит, когда ты весь такой жёсткий, но всё ещё нет. Если узнаешь, у нас с тобой точно ничего не выйдет, — она покачала головой. — Хочу оставить себе шанс. «Ну, да, » — хмыкнул про себя Джонс. Будто у них он был. Она облизала губы. Джагги-Джаг всегда заставлял одним своим взглядом делать то, чего ей категорически не хотелось. И, она подозревала, поганец знал об этом. Джонс скептично поднял брови. Она качнула головой, понимая, какую хрень сморозила. — К чему ты вообще спрашиваешь? — Отпечаток в лесу. — А, вот как. Думаешь, я убиваю незнакомых мн… твою мать! — её посетило озарение. Она улыбнулась. — Джагги-Джаг, я чертовски умна и, кажется, нашла мизерную связь. — Да? — Он иронично изогнул правую бровь. — Да! — она в порыве чувств схватила его за руку. — Они же мет варили, да? Джонс совершенно не понимал к чему она вела. Блоссом чуть ли не упиралась носом ему в грудь, порывисто вздыхала. — И ещё несколько кустов травы нашли, да. — Ну! Джей торговал, сечёшь? — А миссис Палмер? — Я сказала мизерную связь, ты слушал? — она ткнула пальцем ему в грудь. Блоссом почувствовала ужасное вдохновение и, чтобы не начать ходить кругами по комнате, села на кровать. Джонс пододвинул к ней стул из-за стола и тоже сел, ожидая продолжения мысли. — Она могла покупать, а Мэйси… не знаю, увидеть это. Это её супер сила, знал? Он кивнул. Звучало более менее логично. Но… — Это не объясняет Озборна. — Да. Не объясняет. Пеппер вздохнула. Это могло быть связью, которую они всё Никак не могли найти, всё чаще обращаясь к версии того, что это никак не связанные между собой убийства. — Но звучит круто, да? — Не особенно. — Душнила. — А ты убиваешь атмосферу, — повторил он её слова. Пеппер тихо рассмеялась, но быстро замолчала. Желание рассказать ему все свои тайны, особенно когда ему интересно, было слишком велико. Взвесить свое решение она не успела и просто сказала: — Ответ на твой вопрос — вот здесь, — она похлопала себя по левой груди. Джаг поднял брови. Чего? Раздевать её в его сегодняшние планы не входило. А ещё она обещала не приставать. Будто он сам не знал, что грош цена её обещаниям. Блоссом как всегда была в своём репертуаре. — Не совсем уверен, что мне стоит на это ответить. Раздеть Блоссом и узнать про берцы или не раздевать Блоссом и не узнать про берцы? С такими вариантами даже не ясно, что из этого меньшее из зол. Он протянул руку, не успев одернуть себя. Если он опустит её, будет выглядеть дерьмово, да? Будто трусит и не уверен в своих решениях. Нет, он конечно не уверен, но зачем ей об этом знать, да? Должно быть, со стороны они выглядели чертовски странно. Сидят, смотрят друг другу в глаза, он тянется к её груди, а на её лице ухмылка. Картина… неоднозначная. Он подцепил пальцами край розового топа и потянул вверх. Было ли это ошибкой? О, ещё как! Собирался ли он остановиться? Разумеется, нет! Секунды ползли словно улитка в жаркий день. Джонс двумя пальцами держал ткань, остальными касаясь обнажаемой кожи. Взгляд от её глаз он не отрывал, и без этого всё было… слишком неловко. Когда он довёл почти до середины груди, она резко остановила его, положив свою ладонь поверх его и чуть-чуть приподняла её. Напряжение возросло. Он буквально почувствовал это. Джонс опустил взгляд. Первой в глаза бросилась аккуратная татуировка, потом синяки разной степени давности, раскиданные по всему животу. Это было не любопытно, а охренеть как чертовски странно. «Всё что я знал до этого, о чём догадывался и в чём подозревал, разрушилось с оглушительным «бабахом» под действием сотен тонн динамита по имени «Пеппер». В этой девушке было никак не меньше загадок, чем на Острове Пасхи.» Красивая, змеиная «S» расположилась аккурат на нижней части груди Блоссом, идеально помещаясь там. Он сглотнул. И совсем не потому что был возбуждён, нет. — Откуда? Он говорил про синяки. Татуировка Змеев сейчас была третьестепенной новостью. — Напряжение снимала, — Пеппер пожала плечами, будто это нечто обыденное. Джонс поднял брови. — Я ответила на твои вопросы? — Их стало ещё больше, — он качнул головой. Как… как такое вообще могло случиться? Северная Пеппер Блоссом никак не может быть южной змеёй. В его картине мира эти две параллели, как и положено, не сходились. — И ты, разумеется, хочешь ответов? — Разумеется, — кивнул он. Они так и сидели: смотрели друг другу в глаза, он держал руку на её груди, а она не мешала. — Тогда задай вопрос. Он дернулся. В голове тут же образовался вакуум. Из-за Блоссом он постоянно терялся. — Эм… — он абсолютно точно не мог сосредоточиться, пока она была рядом и была… такой Блоссом. — Когда? Во рту у него пересохло, а в штанах, по закону жанра, стало тесно. Он сглотнул. — В июле. Уже после Джея, — прошептала она, наклонилась чуть ближе. Джаг неосознанно сделал тоже самое.***
Она ухмыльнулась, глядя на сладкую парочку через окно. Если они что-то и подозревали, то сейчас им было совершенно не до них с братом. Давным давно она поклялась: Пайпер Блоссом не будет счастлива. Не после всего, что она сделала.