***
Какие ураганы творились в голове Полли Купер бедной Пеппер оставалось только гадать. Что заставило её сначала сбежать из дома, недельку постоловаться у Лоджей и теперь «ради нашего с Джейсеном ребёнка» жить буквально в соседней комнате? Загадка. Родственников с чудинкой, конкретным таким приветом и просто больных на всю голову, у Блоссом было более чем достаточно. Ещё одна ей уж точно была не нужна. Конечно, разумеется, круто, что она станет тётей близнецов (Господь побрал бы эту грёбаную генетику), но детей она предпочитала любить очень сильно издалека. Для себя Пеппер определила два варианта: или Полли охотница за состоянием или реально поехавшая идиотка. В здравом уме никто, абсолютно никто, не будет жить в Торнхилле. Даже «ради наших с Джейсеном детей». Попытка предупредить, вразумить и послать на Мальдивы успехом не увенчалась. Хочет умереть? Ладно, её дело и Пеппер в это лезть не собиралась. Официально Джейсена признали мёртвым только месяц назад, но в огромной семье Блоссомов волнения начали ходить ещё задолго до этого. Наверное, с того момента, как они с Купер окончательно и бесповоротно сошлись и расходиться не собирались. По мнению большинства родственников среди детей Клиффорда и Пенелопы достойных наследников не было. Конечно, если поинтересоваться у них кто же этот самый «достойный наследник», все назовут разные имена. Преимущественно своих детей. А самая отвязная тётя Гизела, никого не стесняясь, драматично прикурит сигарету в мундштуке, выпустит дым и прохрипит своё, потому что… а кто ей запретит, правильно? После смерти (второй кстати, чем могут похвастаться совсем немногие) Джейсена как нельзя кстати пришёлся грёбаный сезон сбора урожая с грёбаной торжественной церемонией, когда они все снова могли собраться в Торнхилле, чтобы вылить друг на друга тонну ледяного презрения и, конечно, вдоволь посплетничать о Шерил и уже давно забытом случае с некой Хизер (о Пеппер они не говорили чисто из принципа). Это событие каждый чёртов год портило Пеппер нервы — кстати, и без того не слишком целые — выжимая её энергию буквально досуха. Блоссомы словно стая стервятников, прибыли в город из разных уголков планеты, протянувшись чёрной лентой из Мерседесов по главной улице города, злобно потирая руки. Их скорбные улыбки напоминали оскал, а слова сочувствия сочились таким количеством яда, что позавидовал бы даже василиск. Пеппер большую часть времени было полностью плевать на кузенов и тётушек, стремящихся к абсолютной власти в Торнхилле, но одна неделя в году, когда они занимали все свободные спальни и беспрестанно обсуждали как низко они пали, она была готова хоть вешаться на хрустальной люстре, хоть вскрывать вены золотым слитком изо рта дядюшки Фенрира, который ласково называл это зубом. От обилия красного рябило в глазах, а от количества сальных взглядов хотелось спрятаться где-нибудь в кладовке. — У тебя что, месячные скоро, или что? — не выдержил Джонс в один из дней, когда никого из Эндрюсов не было дома, а Пеппер — о, какая удача — была свободна от своих дел. Конечно, откуда бедному-одинокому-почти-сироте знать как же, мать вашу, сильно она ненавидела свою семью? В его просто мужском мире все проблемы, возникающие у женщин, можно было свести к крови, вытекающей из них (отчасти Пеппер даже была с этим согласна, потому что… ну это реально стрём), игнорируя такие простые мирские проблемы как подорожание жвачки, которые ой как сильно выводили из себя Блоссом. Или нечто подобное. Они всё ещё не встречались (по крайней мере, Пеппер старалась щадить чувства ранимого малыша, не раскрывая жестокую правду, которую не знал разве что слепоглухонемой, живущий где нибудь в тайге), но проводили свободное от школы время вместе. Даже не расследуя жуткую жесть, происходившую в этом городе. — Нет, — Пеппер поджала губы. — А вот почему у тебя из члена кровь идёт я не знаю. Блоссом хмыкнула, глядя как он в панике опускает взгляд. — Саечка за испуг, — она легко провела указательным пальцем по его подбородку и уже собирался встать, как Джонс схватил её за руку и притянул обратно. Они лежали в их с Арчи комнате на старой раскладушке, на которой-то и он один не слишком хорошо помещался, а уж вдвоём с ней было по-настоящему тесно. Джаг любезно позволял Блоссом обнимать себя, класть голову на плечо и закидывать ноги куда её душе будет угодно, взамен прося её только прикрыться (потому что ему было все ещё неловко, понятно?). Их отношения, или что бы то ни было, он считал взаимовыгодной сделкой. Пеппер было его даже немного жаль, бедолага даже и не заметил как его сердце стабильно начало пропускать удар даже от самого невинного её касания (был вариант, что он просто принял это за порок сердца или что-то вроде). — Твоя мать, — Пеппер хмыкнула и Джаг тут же исправился, — Пенелопа пригласила Арчи на эту вашу… — он замялся, подбирая подходящее слово, — … сходку. — Спасибо, что сказал, — она закатила глаза. — Не забудь попрощаться с другом, вряд ли вы ещё увидитесь, — она зевнула и снова попыталась встать. Пружины жалобно скрипнули и прогнулись под её весом. Странно, что раскладушка вообще ещё функционировала, учитывая всё, что они на ней делали. Японская, наверное. — С другой стороны, — продолжила она, надевая белье, — есть плюс. Вся комната одному тебе, м? — хохотнула Пеппер. — Ты невероятно жестока. — Спасибо. Джонс откинулся на подушку, стараясь не смотреть на Блоссом. У неё вообще присутствует хоть что-то напоминающее смущение, или как? Он чуть ли не зарычал от… ладно, он даже не знал почему злился на неё, просто без неё было пусто, а с ней душно, и что прикажете ему с этим делать? Пол одеялом без неё было холодно. Бога ради! Почему к Блоссом так легко привыкнуть, м? Удивительно, что при том, что он видел её буквально со всех ракурсов и положений, Джонс до сих пор почти ничего не знал о ней. Не то что бы это сильно его мучило, но всё-таки, возможно, ему было бы приятнее (хотя казалось бы, куда?) трахать её, зная её любимый цвет или второе имя. У неё вообще оно есть? — Всё, — сказала она, когда была полностью одета. Он открыл глаза, смотря на неё снизу вверх. — Так уж и быть, можешь не провожать. Она поборола в себе желание поцеловать его на прощание и, улыбнувшись, вышла из мужицкой комнаты (и Господи, что за стремное название?) — Оу! — воскликнула она, столкнувшись с Арчи на пороге. Она как раз взялась за ручку, как дверь резко открылась и на неё налетел жутко взъерошенный Эндрюс. В театре это обычно называют немой сценой. — Привет? — До скорого, — Пеппер подняла руку и, быстро обогнув его, запрыгнула в машину. Возможно, в её воспалённом мозгу это считалось за прощание. Арчи только пожал плечами и поднялся наверх. — Ты что-то заб… А… Кхм… Привет. — Привет, — кивнул Эндрюс, вешая куртку на крючок. — Ты чего ещё в кровати? — он глянул на будильник, стоявший на тумбочке. — Третий час. Джонс подавился воздухом. «Арчи Эндрюс не был слишком сообразительным, он воспринимал мир в удобном для себя свете, удаляя из памяти всё, выходящее за рамки его странной морали. Или чаще просто напросто игнорируя это.» — Вы с Пеппер над делом работали? Этот разговор грозил стать ещё более неловким, чем уже был. — Ну, можно и так сказать. Да. Ты к Блоссомам? — Ага, — Арчи стянул футболку и кинул её в корзину.***
Может, розовый? Хотя нет, это было слишком очевидно. Тогда жёлтый, как её машина? Если считать Холли, то даже две. Хотя, зная Пеппер, это был какой-нибудь цвет фиалки во время летнего солнцестояния. Или у неё вообще не было любимого цвета? Странно было думать об этом, но ничего другого в голову совсем не приходило. Ни миссис Палмер, ни Мэйси Блэйк, ни мистер Озборн не смогли отвлечь его от постоянных мыслей о слишком пахучих рыжих волосах, которые можно сжать в кулак и… и дальше он усилием воли прерывался.19:01 от: Джагги-Джаг кому: Пери «Какое у тебя второе имя?»
Джаг представлял себе всеобщее собрание Блоссомов как нечто очень выпендрежное и чересчур мажорское. Это можно было понять хотя бы по тому, в каком стрёмном прикиде туда отправился Арчи. — Как прошло? — лениво поинтересовался Джонс, когда друг широкими шагами зашёл в комнату. Вид у него был не слишком счастливый. 19:02 от: Пери кому: Джагги-Джаг «гертруда» — Вы с ней спите? — решил не церемониться Эндрюс. «Гертруда? Она Пеппер Гертруда?..» — Нет, мисс Гранди целиком и полностью твоя. Или ты о Бетти? В любом случае, нет. Джонс крутанулся на стуле. Кажется, так делали Блоссом, чтобы показать, что ей фиолетово. — Долго до тебя доходило, а? — Завали, — он рухнул на кровать. — Математику сделал? — Сам шлялся по приёмам, домашку у меня списываешь, хорошо устроился, нечего сказать. Арчи закатил глаза. Если голову Джонса не покидали вопросы о том, какая Блоссом вообще, то его единственный друг думал о том как эти двое вообще могут существовать в пределах одной данной раскладушки и не убить друг друга. Пеппер он знал не слишком хорошо, но одно было ясно: скоро она сделает Джагу очень больно, когда он к ней окончательно привыкнет. — Полли сказала кое-что, — осторожно начал Эндрюс. Джагхед поднял правую бровь. — Она думает, что в смерти Джейсена замешана его семья. — Неудивительно, — Джонс хмыкнул, открывая книгу. — Он был засранцем. — Пеппер она тоже подозревает… — Ерунда. У неё железное алиби. — Как знаешь, — не стал настаивать Арчи. «Как знаешь…» — глухо отдалось у него в голове. «В истории Джейсена и остальных убитых всё ещё было слишком много пробелов, заполнить которые никак не получалось. Я был почти на девяносто пять процентов уверен в том, что Пеппер Блоссом была не причастна к смерти своего брата.»