Он называл меня ошибкой

5. У Ромы и Глеба есть парочку негласных правил. Одно из них: не звонить больше трёх раз. Если же кто-то из них ушёл на дело — не звонить вообще. Только в крайнем случае. Англичанин надеялся, что Голубин не погиб после звонка, и с ним все хорошо. Он бы не звонил столько раз, если бы ничего не случилось. Глеб, в свою очередь, думал, что Рому убили, ведь он не выходил на связь слишком долго. Обычно, его не приходится ждать, а такой заказ выполнить вообще на раз плюнуть. Сащеко собирался домой. На прощанье Олег состроил недовольное лицо, скривившись в саркастической улыбке. Волосы, когда-то убранные в тугой пучок, все ещё были растрепаны. Очки он, кстати, снял. Глаза у него светлые: серо-голубые. При воспоминаний о ночи у Ромы сводило низ живота. «Это было очень круто». А также сдавливало грудь от мыслей о том, что парня следует убить. Где-то совсем глубоко внутри себя Англичанин надеялся на то, что Олегу донесут, кто он такой, и тот попытается спрятаться. «Попытается» — потому что от Ромы не убежать. На подходе к дому запасной телефон пиликнул в кармане. Пришла смска. Семь с половиной тысяч долларов были перечислены на счёт Сащеко. Предоплата за убийство. Глеб вышел встречать Рому с пистолетом в руках. — Ты где был?! Я думал, тебя замочили и скинули в Красногорске. — Зачем ты мне звонил? — Я испугался. Англичанин завёлся за секунду, резко оказавшись около Глеба (он успел бы среагировать, но не стал), Рома вырвал оружие из ладони Голубина и ударил того в лицо. Кровь полилась мгновенно. Фараон схватился за нос, струи красной жидкости потекли по рукам вниз. Концы светлых волос Глеба окрасились в красный. Рома кинул пистолет на диван и молча удалился в спальню. — Только не говори., -Голубин взял полотенце и заткнул им нос, от этого его голос звучал гнусаво, — этот Олег говорят берет так глубоко аж вместе с яйцами. Англичанин не хотел слушать все сплетни, которые Глеб нахватался, где попало, а теперь выговаривает из-за глупой ревности, — это непрофессионально. Махровая ткань в его руках пропиталась кровью. Рома подумал, что, возможно, перестарался. Возможно. — Покажи. Багровая струя устремилась вниз, по губам, перетекая к подбородку. Сащеко взял парня за руку и повёл к раковине, включил холодную воду, чтобы промыть нос, который, к счастью, оказался не сломан. В основном, Фараон вёл себя спокойно, вот такое его поведение Рома уже видел, но чтобы по такой причине — Нет. — Что это за девчачья истерика? Кровь остановилась. Щеки Глеба покраснели, глаза казались большими из-за слез, а губы стали такими пухлыми. Он выглядел очень привлекательно. — Прости меня. Рома кивнул головой, выходя из ванной. Такой настрой парня его беспокоил. Англичанин просто не думал, как его воспринимает Глеб. Кем он его считает. Сащеко никогда о таких вещах даже не задумывался. Все происходило само собой. Да и Голубин сам всегда стелился под Рому. Кто бы смог удержаться, когда тебе предлагают, да ещё и так настойчиво. Даже сейчас с кровавыми волосами Глеб уже был рядом, прижимался сзади, обхватывая руками Англичанина. Руки Фараона потянулись к ремню. Пряжка звякнула вызывая ассоциативную реакцию — эрекцию. После Олега секс кажется каким-то пресным. Хотя видно, как Глеб старается. Дело даже не в интиме, ЛСП совершенно другой. Не относящийся к миру убийств. Рома почти готов поспорить, что парень не умеет даже пользоваться оружием. — Рома, скажи, что тебе хорошо. Лицо Олега всплывает в памяти. Его улыбка. Англичанин медлит с ответом, потому что ему кажется, что такого не бывает. — Мне., — нельзя так просто потерять голову, — хорошо. Или?