Двойняшки-которые-выжили

*** Каникулы прошли довольно быстро. Гвен не могла не думать о том, что Сириус Блэк их с Гарри крёстный. В четверг ровно в восемь вечера Гарри и Гвен вышли из своих гостиных и направились в кабинет Истории магии. Там было темно и пусто, Гвен достала палочку и зажгла лампы. Через пять минут в кабинет вошел профессор Люпин и водрузил на стол профессора Бинса большой ящик. — Что это? — спросил Гарри. — Еще один боггарт, — пояснил Люпин, снимая мантию. — Я два дня прочесывал замок. И мне повезло: в шкафу у мистера Филча нашел вот этого. Заменит нам дементора. Увидит вас и сразу превратится в монстра, так что мы сможем на нем практиковаться. А в перерывах между занятиями боггарт будет жить в моем кабинете; у меня там есть один шкаф, который придется ему по вкусу. Жаловаться не будет. — Хорошо, — кивнула Гвен и, пытаясь скрыть волнение, изобразила, что очень обрадовалась найденной замене. — Итак… — Профессор Люпин вытащил свою волшебную палочку, жестом показав Гарри и Гвен, чтобы они сделали то же самое. — Заклинание, которому я собираюсь вас научить, — это магия высшей категории, которую не изучают в школе. Оно называется заклинание Патронуса. — А как оно действует? — занервничал Гарри. — Если все сделать правильно, заклинание вызовет Патронуса, — пояснил Люпин. — Патронус — что-то вроде покровителя, будет тебе щитом против дементора. В общем, антидементор. Гвен вдруг ясно представила себе, как она съежилась за гигантской фигурой, сжимающей в руке огромную дубину. — Патронус — это вид положительной силы, воплощение всего, что дементоры пожирают — надежду, счастье, стремление выжить. Но в отличие от человека, Патронус не знает, что такое отчаяние, и поэтому дементор не в состоянии причинить ему вреда, — продолжил профессор Люпин. — Однако я должен предупредить, что заклинание может оказаться для вас слишком сложным. Оно бывает не по силам даже опытным волшебникам. — А на что похож Патронус? — полюбопытствовала Гвен. — У каждого волшебника получается свой Патронус, — ответил Люпин. — А как вы его вызываете? — спросил Гарри. — Надо сосредоточиться на одном-единственном, самом счастливом воспоминании и произнести магические слова, — объяснил профессор. Гарри, погрузившись в себя, начал искать в памяти счастливое воспоминание. Разумеется, семейство Дурслей не подарило им ни одной счастливой минуты. А что было самое приятное в Хогвартсе? Ну, конечно, первый полет на метле! Гвен же думала о другом: день распределения, когда она попала в Слизерин и познакомилась со своими друзьями. — Есть, — произнесли Гарри и Гвен, стараясь как можно острее пережить заново то фантастическое ощущение. — А теперь слова… — Люпин прокашлялся. — "Экспекто патронум!" — Экспекто патронум, — чуть не задыхаясь, проговорили Гарри и Гвен. — Экспекто патронум. — Вы хорошо сосредоточились на счастливом воспоминании? — спросил Люпин. — Д-да… — Гарри как можно быстрее вернулся мыслями к первому полету на метле. — Экспекто патроно… нет, патронум… извините… экспекто патронум, экспекто патронум. Внезапно из волшебных палочек вырвалось что-то похожее на струю серебристого газа. — Вы видели? — обрадовался Гарри. — Видели? У нас получилось! — Очень хорошо, — улыбнулся Люпин. — Ну что ж, вы готовы опробовать заклинание на дементоре? — Да, — ответила Гвен, стиснув в руке волшебную палочку. Они вышли на середину кабинета и попытались сосредоточиться на полете, но что-то мешало Гвен… В любой миг она может снова услышать мамин голос… Нельзя об этом думать, иначе она услышит ее, а она не хочет этого… Или все же хочет? Люпин взялся за крышку ящика и рывком поднял ее. Из ящика медленно поднялся дементор, его закрытое капюшоном лицо повернуто к Гарри и Гвен, а блестящая чешуйчатая рука крепко вцепилась в мантию. Лампы замигали и погасли. Дементор, хрипло дыша, медленно поплыл к нему. И на Гвен накатилась волна ледяного холода… — Экспекто патронум! — завопили Поттеры. — Экспекто патронум! Но и кабинет, и дементор уже растворялись в знакомом густом белом тумане. В голове эхом отдавались крики матери, и звучали они куда громче, чем раньше. «Только не Гарри и Гвен! Только не Гарри и Гвен! Пожалуйста, я сделаю все, что угодно…» «Отойди… Отойди, девчонка…» — Гвен! — позвал откуда-то голос. Гвен вернулась в реальность. Она лежала на полу ничком. В комнате горел свет. И ей даже не надо было спрашивать о том, что случилось. — Извините, — прошептал она, садясь. Пот, обильно выступивший на лбу, застилал глаза. — Как ты себя чувствуешь? — встревожено спросил Гарри. — Ничего… — ответила Гвен. Ухватившись за ближайший стол, кое-как встала на ноги и прислонилась к нему. — Съешьте. — Люпин протянул им шоколадные «лягушки». — Надо съесть перед следующей попыткой. Я знал, что с первого раза не получится. Более того, я был бы крайне удивлен, если бы получилось. — В тот раз ее голос был громче. И еще голос Волан-де-Морта…— сказала Гвен откусывая голову у «лягушки» Лицо Люпина заметно побледнело. — Гарри, Гвен, если вы не хотите продолжать… Гвен посмотрела на брата. Он был полон решимости. —Хотим! — отчаянно крикнула Гвен, отправляя в рот остатки «лягушки». — Ладно… — понимающе произнес Люпин. — Тогда вам, наверное, лучше выбрать другое счастливое воспоминание… Похоже, что первое оказалось недостаточно сильным… Гвен задумалась и решила, что, наверное, самое счастливое воспоминание о том, как в прошлом году на матче между Слизерином и Когтевраном выиграл Слизерин. Гарри подумал о том как они с Гвен гостили в доме Уизли. Они снова стиснули палочки и вернулись на середину кабинета. — Готовы? — спросил Люпин, опуская руки на крышку ящика. — Готовы, — ответил Гарри, изо всех сил пытаясь заполнить голову счастливыми воспоминаниями о доме Уизли, а не мрачными мыслями о том, что случится, когда ящик откроется. Гвен пыталась заполнить голову о победе Слизерина. — Начали! — выкрикнул Люпин, откидывая крышку. В комнате снова воцарились темнота и ледяной холод. Дементор поплыл на Гарри и Гвен, хрипло дыша и протягивая к ним свою гниющую руку… — Экспекто патронум! — закричали Гарри и Гвен. Перед глазами вновь появился густой белый туман… вокруг Гвен двигались большие размытые тени… а затем появился новый голос, голос мужчины, в котором отчетливо слышалась паника. «Лили, хватай Гарри и Гвен и беги! Это он! Беги! Быстрее! Я задержу его…» Гвен слышала, как кто-то выбегает из комнаты, как громко распахивается дверь, как раздается высокий визгливый хохот… — Гарри! Гвен! Очнитесь… Гвен открыла глаза и поняла, что Люпин с силой бьёт Гарри по щекам. На этот раз ей понадобилась целая минута, чтобы сообразить, почему она лежит на пыльном полу. — Я слышал голос папы, — пробормотал Гарри. — Я в первый раз его услышал… — Он пытался задержать Волан-де-Морта, он хотел выиграть время… дать маме возможность скрыться… — тихим голосом проговорила Гвен. Гвен внезапно осознала, что по её лицу течет не только пот, но и слезы. Она тут же наклонилась и сделала вид, что завязывает шнурки, а сама старалась как можно незаметнее утереть слезы рукавом. — Вы слышали Джеймса? — странным голосом спросил Люпин. — Да… — Гвен, утерев лицо, подняла голову. — А почему… разве вы знали нашего отца? — Я… Да, я его знал, — ответил Люпин. — Мы были друзьями, когда учились в Хогвартсе. Послушайте, наверное, на сегодня хватит. Заклинание крайне сложное… Напрасно я предложил вам… — Нет! — воскликнул Гарри, вставая на ноги. — Мы попробуем еще раз! Наверное, мы думаем о не слишком счастливых вещах, все дело именно в этом… Подождите… Он снова погрузился в мысли. Ему нужно было по-настоящему счастливое воспоминание… Такое, которое могло бы превратиться в сильного Патронуса… Гарри вдруг замер, а потом поднял голову и поглядел на Гвен. Он нашел то, что искал, — день, когда он узнал, что он с сестрой волшебники и что они уедут от Дурслей в Хогвартс! Если это нельзя было назвать счастливым воспоминанием, тогда в их жизни вообще не было счастливых минут. Гарри тихонько наклонился чтобы помочь сестре встать и шепнул на ухо воспоминание. Собрав все силы, сосредоточились на своих чувствах, когда они поняли, что покинут дом на Тисовой улице, и снова вышли на середину кабинета. — Готовы? — спросил Люпин. Судя по его виду, он уже жалел о том, что разрешил Гарри и Гвен сделать еще одну попытку. — Сосредоточились? Ну что ж, начали! Он в третий раз поднял крышку, и из ящика поднялся дементор — комната наполнилась темнотой и холодом, и… — ЭКСПЕКТО ПАТРОНУМ! — завопили Гарри и Гвен переглядываясь. — ЭКСПЕКТО ПАТРОНУМ! ЭКСПЕКТО ПАТРОНУМ! В голове Гвен снова раздались крики, только сейчас они звучали так, словно доносились из плохо настроенного приемника. Они становились то тише, то громче, то снова тише, но Гвен по-прежнему отчетливо видела перед собой дементора. Фигура в капюшоне замерла… и вдруг из палочек Гарри и Гвен вырвались огромные серебристые тени и зависли между ними и дементором… У Гвен дрожали ноги, но она еще держалась на них, хотя и не знала, как долго ей удастся простоять… — Ридикулус! — воскликнул Люпин, выпрыгивая вперед. Раздался громкий треск, и Патронус и дементор исчезли. Ноги у Гарри подкосились, и он рухнул на ближайший стул. Он чувствовал себя так, словно только что пробежал несколько километров. Скосив глаза, Гвен наблюдала, как профессор Люпин наставил свою палочку на боггарта, как тот (как всегда, при виде Люпина) превратился в серебристый шар и как профессор загнал боггарта обратно в ящик. — Великолепно! — произнес Люпин, подходя к Гарри и Гвен. — Просто великолепно, Гарри! Гвен! Вот это начало! — Может, попробуем еще? — переведя дыхание, спросил Гарри. — Всего один раз? — Нет, — твердо ответил Люпин. — На этот вечер с вас хватит. Вот, держите… Люпин протянул Гарри и Гвен две большие плитки самого лучшего шоколада. — Съешьте его весь, иначе мадам Помфри меня убьет, — улыбнулся он. — Ну что, встречаемся через неделю в это же время? — Хорошо, — кивнула Гвен и развернула плитку. Они ели шоколад и наблюдали, как Люпин гасит лампы, которые после исчезновения дементора снова вспыхнули. И вдруг Гвен в голову пришла мысль, которую она просто не могла удержать в себе. — Профессор Люпин, — позвала она. — Если вы знали нашего отца, вы должны были знать и Сириуса Блэка. Люпин тут же обернулся. — Почему ты так думаешь? — резко спросил он. — Ну… просто… — растерялась Гвен, удивленная реакцией профессора. — Просто мы знаем, что они дружили, когда учились в школе… Выражение лица Люпина смягчилось. — Да, я его знал, — коротко ответил он. — Точнее, думал, что знаю. Вам лучше отправится в свои гостиные. Уже поздно. Гарри и Гвен вышли из кабинета. Гарри прошел по коридору и свернул за угол. А Гвен вернулась к стоявшему на постаменте рыцарю и присела на постамент, чтобы доесть шоколадку. Несмотря на то, что от плитки осталось уже совсем немного, она чувствовала себя утомленной и абсолютно опустошенной. И жалела о том, что упомянула Блэка, потому что было яснее ясного — профессору Люпину эта тема не понравилась. Но уже через минуту мысли Гвен переключились на родителей. С одной стороны, слышать их предсмертные крики было ужасно, но с другой стороны, это были голоса её родителей, которых она никогда не слышала. Точнее, слышала, но не помнила этого, потому что тогда она была грудным ребенком. Но она знала: если в ней будет жить пусть даже небольшое желание услышать их снова, ей никогда не удастся победить дементоров… — Они умерли, — твердо произнесла она, обращаясь к самой себе. — Они умерли, и даже если ты будешь слушать их голоса, это не вернет их к жизни. Пойми это наконец. Гвен встала, запихнула в рот последний кусок шоколадки и двинулась в сторону подземелий. ***