Формула вечного счастья

      — В каком смысле «снова»?       Леви, казалось, всегда невозмутимый и ничем не интересующийся человек, чуть вздрагивает, услышав слова Смита. Естественно, мало кто понимает, о ком именно идёт речь и почему Эрвин внезапно стал таким серьёзным.       — Позже расскажу. Майк, Леви, в полицию пока не звоните, он может пойти домой или в агентство. Нанаба, нужно остановить съёмки. Срочно.       Шульц ошалела. Так внезапно всё оборвать? Оторваться от графика ради непонятно кого? Так профессионалы не поступают. Удивительно, что этого потребовал один из самых опытных актёров, мастер своего дела и человек, прекрасно знающий всю важность и тяжесть работы вне камер. Шульц только начала радоваться их продуктивной работе, как тут черт знает из-за кого нужно все останавливать. Кто такой этот Дюрай вообще? Хомяк? Пёс? Вымышленный друг Смита?       — Нанаба, это очень важно, — Ханджи сняла парик, подходя к подруге. Конечно, Шульц так просто не позволит сбежать с работы, но объяснить ей сейчас всю ситуацию будет слишком сложно. К тому же, это займёт много времени, а сейчас лучше бежать искать сбежавшего поганца, пока он не попал в беду.       — Я всё объясню, обещаю. Дай мне пару часов, прошу. Я буду работать вдвое больше, клянусь, — Эрвин уже был готов рвануть с места, сесть за автомобиль и помчаться на поиски ребёнка.       Его сердце стучит в разы быстрее, а дыхание участилось. С Дюраем ведь может случиться абсолютно всё, что угодно, пока он один бродит по огромному городу. Да и вообще, почему он убежал? Эрвин уделял ему гораздо больше времени, чем раньше. Неужели он обиделся из-за того, что отец до сих пор не взял его на работу, несмотря на обещания? Нет, вряд ли, Дюрай хоть и маленький мальчик, но совсем не глупый. Он бы не стал сбегать из-за такой ерунды. Напротив, он бы день и ночь требовал исполнения обещания. Так почему же? Неужели Эрвин действительно виноват?       Смотря на актера, впервые показывавшего своё беспокойство, на Ханджи, Майка и Леви, готовых в любую секунду сорваться с места и побежать в любую точку планеты, Нанаба лишь тяжело вздыхает и кивает в знак разрешения.       — Но вы обязаны мне потом объяснить!       — Конечно, обязательно. Спасибо! — Ханджи хватает Эрвина за руку и мчится к выходу. За ними же последовали и Захариус с Аккерманом. Эрен лишь провожает композитора взглядом, полным непонимания и любопытства. Впервые Леви ведёт себя так… По-человечески, что ли. Ведь он обычно не показывает никаких эмоций, всегда стоит в стороне и не обращает внимания практически ни на что.       Перед тем, как Эрвин с Ханджи сели в автомобиль, они остановились на улице, где никто лишний не мог бы услышать их. Смит думал, что ему придётся около часа уговаривать Леви остаться на площадке, однако Аккерман согласился сразу же. Дюрай ведь знал адреса ближайших съемок, он мог прийти туда самостоятельно. Но если на съёмочной площадке не будет никого, кто его знает, возможно, наглого ребёнка просто-напросто выпрут вон. Учитывая обстоятельства, он обменялся номерами с Ханджи. Так, на всякий случай. Мало ли, что случится с телефоном Эрвина.       Майк же поедет в сторону дома друга. Если мальчишки там не будет, он отправится к дому Ханджи и своему собственному. Договорившись, актёры поехали в сторону агентства, в котором Зое впервые встретила мальца.       Едут они в автомобиле Смита. В мыслях он молился всем известным ему богам, чтобы с его сыном ничего не произошло. Мужчину прошибло холодным потом от одной мысли, что Дюрай может вляпаться в серьёзные неприятности. А вдруг его машина собьёт? А вдруг украдут? Вдруг он просто потерялся и стоит один в каком-нибудь затрёпанном закоулке.       Небо затягивается мрачными тучами. Вот-вот пойдёт сильный ливень, о котором предупреждали ещё неделю назад в прогнозах погоды. Ханджи каждую минуту поглядывает в экран телефона, но никаких известий не приходит ни от Майка, ни от Леви. Вот же чёрт!       Женщина смотрит на напряженного Эрвина. Хоть у неё самой кошки на душе скребут от происходящего, она понимает, что её чувства далеки от чувств мужчины. Ничто не может передать переживаний отца за сына. Никто в этом грёбанном мире сейчас не может понять его. У актёра ладони вспотели, он с трудом держит себя в руках, но вот-вот сорвётся.       Ханджи кусает губы и отводит взгляд, всматриваясь в людей через окно машины в надежде, что увидит знакомое лицо. С неба начинают падать первые капли дождя, пешеходы разбегаются кто куда, стараясь не допустить промокания одежды.       — Мы его найдём, — неожиданно для самой себя говорит актриса. Эрвин не отвечает, только увеличивает скорость своего автомобиля. Они даже не сменили свои костюмы, сразу побежали на поиски мальчишки.       Ханджи вздрагивает, когда на её телефон приходит сообщение от Майка. Сердце застучало быстрее, и в следующие секунды женщину будто прошибает током.       «Дома его нет, еду дальше искать.»       Твою же мать.       Только Смит останавливает машину, как актриса буквально вылетает из неё и мчится внутрь агентства. Эрвин догоняет её быстро, и они оба останавливаются у ресепшена, за которым стоят всё те же две привлекательные девушки, не пускавшие Дюрая в прошлый раз.       — Он возвращался? Мальчик, который приходил сюда месяц назад. Пять лет, блондин. Он был здесь сегодня? — мужчина ударил кулаком по стойке, требуя немедленного ответа на свой вопрос.       Работницы растерянно покачали головами, в непонимании смотря на него и его спутницу. Ханджи хотела было продолжать спрашивать, но Смит рванул к выходу, не желая зря тратить время на разговоры.       Куда ты мог уйти, Дюрай? Где тебя искать?       Страх в Эрвине становится сильнее. Он не обращает внимания на льющий как из ведра дождь, осматривается по сторонам, идёт в никому не известном направлении. Если с ним что-то случится, мужчина не сможет себе простить. Потерять кого-то, кого так сильно любишь, можно приравнять к смерти. Смит не хочет думать, что будет, если они не найдут мальчишку. Не хочет, но думает.       Ханджи останавливает его за рукав, когда он поворачивает в сторону одного из перекрёстков.       — Куда он мог пойти? Эрвин, ты же знаешь его! Подумай, где он может быть? Куда он хорошо знает дорогу? Может, есть какое-то место, в котором он часто гуляет или гулял? Думай, Эрвин! Мы обязаны его найти!       Актёр смотрит на подругу глазами, полными страха и боли. Он пытается думать, но в голову не приходит совершенно ничего. Смит вспоминает их последние разговоры, рассказы, прогулки…       Эрвин убирает со лба мокрые волосы и быстрым шагом, практически бегом, возвращается к автомобилю.       — Кажется, я знаю, где мы можем его поискать. Не уверен, мог ли он пойти туда, но это единственное место, из которого он знает все пути домой.       И они снова куда-то едут. Эта поездка кажется бесконечной, будто бы они едут в никуда. Слишком долго. Время вообще движется?       «Нашли?»       Кто бы мог подумать, что Леви тоже беспокоится о мальчугане. Да, он написал Ханджи и ждет ответа, хотя понимает, что раз ничего не написали и не позвонили, значит Дюрай всё ещё шляется где-то в городе. Зоэ не задаётся вопросом, насколько Аккерман близок с мальцом, ведь в такой ситуации это совершенно неважно.       Эрвин не замечает нескольких дорожных знаков, мчится прямиком к нужному парку. К тому, через который Ханджи повела их на каток не так давно. Дюрай знал этот старый парк хорошо, поскольку раньше Мари часто водила его туда. Если его нет и там…       Зоэ видит, как дрожат руки её друга. Он во всех смыслах на взводе, теряет контроль над собой. Ханджи впервые не знает, что сказать. Да и вряд ли ему сейчас нужны слова. Она ведь и сама безумно сильно переживает за Дюрая. Сейчас их мысли только о нём. И желают они одного — найти его целым и невредимым. Живым.       Только автомобиль останавливается, как Ханджи открывает дверцу и бежит в парк, не обращая внимания на глубокие и грязные лужи. Вскоре Эрвин опережает её, убегая вперёд и выискивая глазами сына. Он мог бы выкрикнуть его имя, но в горле застрял ком, не позволяющий не то, что кричать, даже просто говорить.       Увидев на старой скамейке съежившегося от холода мальчика в знакомой зелёной куртке, Эрвин ускорился. Это точно он. Это должен быть он!       Смит перешёл на медленный шаг, оказавшись почти вплотную к замёрзшему ребёнку. Он сел рядом с ним, снял свой пиджак и повесил его на голову мальчишки, пытаясь укрыть от дождя хотя бы немного. Дюрай всхлипнул, не поднимая глаз на отца.       — Почему ты убежал? Что-то случилось? — голос Эрвина стал в разы мягче, чем обычно. Конечно, ведь сил злиться у него попросту не было. Смит никогда ещё так сильно не переживал, и эти поиски малыша по городу очень сильно измотали его.       Мужчина обнял Дюрая и прижал к себе, чувствуя, как наконец успокаивается его бешено бьющееся сердце. Его сын рядом с ним. Он в порядке, с ним всё хорошо. Не считая, конечно, надутых губ и насквозь мокрой от дождя одежды. Ханджи подошла к ним и села на колени перед мальчиком, взяв его маленькие ладошки в свои.       — Ханджи ведь уйдет, да? Как это сделала мама. Я не хочу, чтобы нас снова бросили. Мы ведь… Опять останемся одни, да? — Дюрай снова всхлипнул, уставившись на свои колени. Он не хотел и не мог смотреть на взрослых.       Ему больно. Мальчик скучает по матери, по прежним дням, когда его семья была счастлива, когда родители любили друг друга. Он чувствует себя потерянным, ненужным, нелюбимым. Ему так сильно не хватало семейных вечеров, прогулок, игр. И Ханджи своим появлением начала понемногу возвращать все эти трепетные моменты, по которым Дюрай скучал. Но вдруг и она уйдет? Найдёт себе кого-нибудь другого, забудет про папу и него, оставит их. Мальчику тяжело думать об этом, но эти чёртовы кошмары не позволяют ему расслабиться. Однако Дюрай всё равно принимает её за члена семьи и не хочет отпускать. Боится её потерять. Он ведь так сильно уже успел её полюбить! Наверное, никого другого он уже принять не сможет на место Зое.       Ханджи улыбается и целует пальчики малыша.       — Я никуда не уйду. Обещаю. Всегда буду рядом с вами. Что бы ни случилось, — Зое согревает замёрзшие ручки своим дыханием, а Эрвин только крепче обнимает сына.       — Не сбегай больше, хорошо? Ты до смерти меня напугал. Я же не переживу, если с тобой что-то случится. В следующий раз, просто поговори с нами, ладно? — Смит целует Дюрая в лоб, прикрывая глаза на пару мгновений. Мальчик кивает и наконец успокаивается, — Нам пора. Думаю, пришло время показать тебе мою работу.       Эрвин и Ханджи отвели малыша в машину. Все трое промокли до нитки, но после всего пережитого стресса это кажется ерундой. Усевшись на переднее сиденье рядом с мужчиной, актриса достает телефон и пишет остальным о том, что беглец всё же нашелся и с ним всё в порядке.       Леви же места себе не находил. Он всё также сидел на работе, наблюдал за процессом съёмок, но мысли были далеко от этого места. Пускай Аккерман и не проводил с Дюраем много времени, он всё же любил его. Этот малец всегда старается дарить своё тепло всем вокруг, его невозможно не любить. Дюрай быстро понял, что Леви не особо жалует детей, поэтому вел себя рядом с ним сдержанно, не кричал, не устраивал истерик. Не делал ничего, чем мог бы раздражать друга отца.       Но Аккерман всё равно его сторонится. Не хочет ему навредить, желает защитить от самого себя. Несмотря на чрезмерную симпатию к маленькой копии своего лучшего друга, Леви отталкивает мальчишку. Мужчина слишком непредсказуем, он может в любой момент перестать себя контролировать и сделать больно этому маленькому счастливому человечку.       — Этот Дюрай… Кто он такой? — спрашивает Эрен, стоя рядом с композитором. Леви качает головой, встаёт с места и отходит в сторону.       — Не твоё дело. Если Эрвин захочет, он расскажет. Не суй свой нос, куда не надо.       Эрен поджимает губы, пытаясь контролировать невесть откуда нараставшую злость в груди. После того дня Аккерман не обращал на парня никакого внимания, иногда игнорировал и как-то сухо отвечал на приветствия, если вообще отвечал. И Эрену это совсем не нравилось. Ему казалось, что он сможет стать ближе к этому неприступному музыканту, но тот в грубой форме показывает, что Йегер всё себе лишь нафантазировал.       Однако начинающий актёр не собирается мириться с таким раскладом. Он не собачка и не безумная фанатка, которая будет бегать за Леви по пятам. Нет, Эрен хочет добиться уважения к своей персоне. Чтобы Аккерман воспринимал его всерьёз, ведь у Йегера на него большие планы.       Осмелившись, пацан пошёл за музыкантом, явно давая понять, что так просто от него не отстанет.       — Вы обеспокоены. Это кто-то, кто важен Вам? Почему Вы так волнуетесь?       Несмотря на то, что отношения с Аккерманом ни капли не продвинулись со дня их игры в братьев, Эрен ощущал жгучую ревность. Почему кто-то может вызывать у этого холодного человека столько эмоций и переживаний, а он не может? Что ему сделать, чтобы Леви точно также мучился и волновался за него?       Йегер хватает мужчину за запястье, заставляя того остановиться. Он прижимает брюнета к стене и упирается в неё руками, не позволяя композитору сбежать. Леви смотрит на него снизу вверх нечитаемым взглядом. Кажется, Эрену не удаётся вызвать даже раздражение, что бесит ещё сильнее.       Актёр чувствует на себе чужое дыхание. Почему-то такое холодное и рваное. Он смотрит в стеклянные серые глаза и отмечает, что зрачки у Аккермана отчего-то расширенные. Вряд ли это из-за него, что-то другое поспособствовало этому. И мешки под глазами у мужчины такие большие, словно он не спал неделями. Губы обсохшие, искусанные и такие манящие…       — Слишком много себе позволяешь, сопляк, — от холодных словно сталь слов горячее тело юноши покрывается мурашками. Леви настолько всё равно на действия собеседника, что злость накрывает сильнее.       — Почему Вы не подпускаете меня? Видите же, что я хочу сблизиться.       — Я не обязан перед тобой отчитываться, — Аккерман слегка хмурится, изучая черты самоуверенного лица над собой.       И в следующую секунду голова брюнета пошла кругом. Эрен замечает, как у того дрожат руки и что-то ищут в карманах. Леви опускает голову, старается унять дрожь, но всё тщетно. Йегер не выдерживает, хватает его руки в свои и прижимает к стене.       Страшнее всего получать от человека не ненависть или злость, а безразличие. Когда к тебе не испытывают абсолютно ничего, никаких эмоций. Тебя будто не существует.       — Я не пущу, пока Вы не объясните причину, по которой я настолько Вам безразличен.       — Закрой пасть! Пошёл вон! — у Леви подкашиваются ноги, а кислород будто попадает в лёгкие через раз. Аккерман готов выть, сделать всё, чтобы его в эту минуту отпустили и позволили сбежать.       — Свидание. Я хочу свидание. Согласитесь, тогда отпущу.       — Да что угодно будет, отъебись, — Леви прижимается затылком к бетонной стене, дышит через рот, с трудом удерживается на ногах. Посчитав такой ответ за соглашение, Эрен отпускает мужчину, и тот в ту же секунду убегает в сторону уборной.       Леви закрывается в кабинке и пытается достать из карманов столь нужную ему пачку таблеток. Однако как только та оказывается в руках, то тут же падает из них, и Аккерман чуть ли не скулит от безысходности. Благо в кармане пиджака нашёлся не менее важный ему пузырек с голубым порошком. Он делает затяжку и сползает на пол, зарываясь пальцами одной руки в свои волосы.       Во что же я, мать твою, превратился?       Нанаба вытаращила глаза на стоящего перед ней промокшего мальчишку, на голове которого висит пиджак больших размеров. Она думала, что готова ко всему, однако нет. Шульц никак не ожидала, что Смит приведёт на съёмочную площадку ребёнка. Сколько ему лет? Пять? Семь?       — Это и есть ваш Дюрай? — режиссёр косится на Ханджи и видит её кивок.       Класс. Просто блеск. Только детей ещё не хватало на съёмках.       Мальчишка выглядит воодушевленным. Он с немым восхищением смотрит на Нанабу, актёров, операторов, гримёров — всех, кто его окружал. Отец впервые привёл Дюрая в подобное место, для него тут всё новое и интересное.       — Его зовут Дюрай. Он… Мой сын, — вздыхает Эрвин, ловя на себе в ту же секунду десятки удивлённых глаз.       Шульц, как и практически все коллеги, даже не предполагала, что у Смита есть ребёнок. Она опешила на какое-то мгновение, пытаясь переварить эту информацию. Зато теперь ей стало ясно, почему он сбежал после телефонного звонка и показался таким… Растерянным? Нанаба не может представить, что он ощущал в тот момент, но зато она теперь в состоянии его понять. И выгнать маленького мальчика рука не поднимается.       — Я за ним прослежу, — подаёт голос Майк, подходя к Дюраю со спины. Он снимает с него промокший серый пиджак Эрвина и отдает гримёрам, а затем смотрит на Нанабу умоляющим взглядом.       У Шульц просто не остаётся выбора.       — Ладно, пусть остаётся. Если не будет ничего ломать и мешаться. Я не против. Эрвин, Ханджи, идите к гримёрам, меняйте одежду. Петра и Нифа нанесут макияж.       Актеры кивнули и разошлись по разным сторонам. Ханджи обняла подругу в знак благодарности перед тем, как скрыться в гримёрке.       Леви наблюдает за всем издалека. Он искренне рад, что Дюрай в порядке, но уже как три года запрещает себе к нему подходить. Мальчик не должен попасть под горячую руку. И будет очень хреново, если он случайно увидит в карманах Аккермана пачки голубых таблеток и пузырьки с таким же голубым порошком. Не дай боже такая гадость ещё и попадет в его организм. Леви себе не простит.       Однако Дюрай любит его, несмотря ни на что. Как только он увидел сидящего в стороне композитора, сразу побежал к нему, улыбаясь от уха до уха.       — Дядя Леви! — вскрикнул он и остановился на таком расстоянии, чтобы сырая одежда не смогла намочить одежду мужчины.       Аккерман делает максимально равнодушный вид, хоть и всё внутри тянется к этом мальцу, хоть и хочется его потрепать по непослушным светлым волосам, помочь раздеться и согреть. Но нельзя. Дюрай для него — табу.       — Я же просил не называть меня так, — вздыхает брюнет, подперев голову рукой, — просто Леви.       — Дядя Леви, ты тоже работаешь с папой?       Композитор кивает. Почему-то Дюрай никогда не называл его по имени. Майка — да, Ханджи — видимо, тоже. Но Аккерман всегда «дядя». Не то, что бы мужчина против, но иногда такое обращение на публике режет слух.       Майк отводит Дюрая в гримёрку Эрвина, чтобы снять с него грязную и мокрую одежду. Народ перешептывался по поводу мальчишки, косо смотрел на Леви и в сторону гримёрок. Конечно, то, что у Смита есть сын — большая новость! Удивительно, как журналисты до сих пор не смогли пронюхать об этом.       — Я готов, — раздается знакомый голос, заставивший Аккермана поднять взгляд.       Только что Эрена загримировали под его собственного антагониста. Он стоит с открытой грудью и торсом, на нем светло-серые свободные штаны-шаровары, а ноги босые. Но что больше всего привлекает внимание — это сотни вшитых серебристых железных прутьев по всему телу. Конечно, то, что они вшиты, — всего лишь грим, но как же это всё выглядит реалистично. У правого виска такое же серебристое тату, спускающееся к самому подбородку, и темно-синие линзы только прибавляют некой загадочности к внешнему виду актера.       В голове Леви пронёсся их последний разговор. Конечно же, сам Эрен не мог такое вытворять, он слишком воспитан, поэтому мог просто сыграть своего героя. Или же Йегер до этого притворялся, и на самом деле он не такой уж и пай-мальчик?       Парень смотрит на Аккермана, и на его лице играет самоуверенная усмешка. Нет, он точно не играл.       — А тебе идёт. — улыбается Нанаба и трогает пальцем одно из прутьев на правой руке. Йегер берёт сценарий и начинает повторять слова, максимально сосредоточившись на своей роли.       Из гримёрки вместе с Эрвином выбегает Дюрай в новой одежде, которому всё не терпелось посмотреть на процесс создания фильма. Вскоре всё для съёмки эпизода было готово, Нанаба села в кресло режиссёра и подала знак о начале работы.       Камера, мотор, начали!       Стоит отметить, что сюжет сериала закручивается вокруг аристократов, работавших на правительство, коими являются Эрвин в роли Кайла и Рико в роли Линн. Алекс же, героиня Зоэ, является учёным, целью которого навести панику в городе. Она исполняет приказы некого человека, который общается с ней исключительно через сотовую связь или Интернет. Неизвестны ни его имя, ни его внешность, ни его цели. Он лишь представился Аидом, возомнив себя древнегреческим богом. Но взамен на помощь Алекс он пообещал выполнить любое её желание, а от такой сделки сложно отказываться, учитывая, что этот неизвестный предоставил шикарнейшую лабораторию, все необходимые и безумно дорогие препараты, а также послал мальчишку для экспериментов.       К слову, этого подростка, Лена, и играет Эрен. Алекс ставит на нём опыты, пытается добиться возможности избавления человека от любых эмоций (тоже, кстати, по поручению Аида). На самом деле Алекс не столь чёрствый человек, она привязывается к Лену, но отказаться от опытов не может, поэтому старается делать их как можно менее болезненными. Она работает с ним в паре, они творят беспредел, устраивают теракты и пытаются достать нужные Аиду вещи.       Цель Кайла и Линн — остановить всю эту разруху, уберечь от злоумышленников ценные бумаги и понять, для чего всё это творится. По развитию сюжета, между напарниками должны развиваться романтические чувства, а для этого Эрвину придётся заставить Рико испытывать симпатию к своей персоне. Она не настолько опытная актриса, и чтобы добиться полной реалистичности требуется приложить все усилия. На площадке Смит не щадит никого, с кем он играет.       Сейчас должна произойти первая встреча Алекс с Кайлом. Словами не передать, как Ханджи ждала этого момента. Их соревнование перед камерами наконец начнётся. Она сможет показать, чего достигла, какими талантами обладает и что действительно в силах бросить вызов Смиту.       Ханджи стоит за спиной Рико, прижимает её к себе и приставляет лезвие ножа к горлу коллеги. Зое полностью сосредоточена на своей роли, сценарий ей уже не нужен, чтобы играть. Она и есть Алекс.       И наконец приходит Кайл. Он делает предупредительный выстрел, не задевая ни одну из девушек. Алекс переключает всё внимание к нему и отпускает обессиленную Линн.       На лице антагонистки появляется игривая усмешка, а у Ханджи всё тело горит от предвкушения. Их первая схватка как актеров, так и героев сюжета. Эрвин видит настрой подруги и практически ухмыляется, но вовремя себя останавливает. Не в характере его героя была бы ухмылка.       Начинается драка. Смит искренне удивляется тому, как все же выросла Ханджи в актёрском мастерстве. Он и представить не мог, что она дойдёт до такого высокого уровня. Она со своим персонажем единое целое. А ведь несколько лет назад, при их первой встрече, она играла так неумело, путала слова и действия. Женщина за рекордное количество времени поднялась с самых низов и научилась очень многому. По её движениям Эрвин видит, что она посещала занятия по разным видам борьбы ради своих персонажей. Если вспомнить, Зоэ нередко играла в боевиках, так что подобный ход очень хорошо повлиял на её карьеру.       Эрвин опрокидывает женщину на пол и нависает над ней, приставляя пистолет к её лбу. И улыбается. Сложно понять, чья это улыбка — его или Кайла. Он принимает вызов, Ханджи видит это во взгляде. Внутри неё творится самый настоящий ураган из эмоций и чувств. С самой первой их встречи у неё была цель — быть с Эрвином на равных. И сегодня она наконец-то добилась этой цели.       Они смотрят друг другу в глаза, Смит держит Ханджи на мушке, любое лишнее действие со стороны Алекс может закончиться её смертью. Конечно, в сценарии битва выглядела немного по-другому, этой сцены быть не должно, но актеры настолько увлеклись процессом, что полностью забыли о том, что они должны делать, поэтому играли на чистой импровизации. Будет хреново, если остальные не смогут сориентироваться и придётся переигрывать все заново.       Однако этого не потребуется. Раздаётся крик Рико, заставляющий Эрвина отвлечься от Ханджи и переключить всё внимание на неё. Эрен заламывает и без того раненой героине руки и направляет дуло пистолета на её затылок.       Алекс ловит момент, выхватывает оружие из руки Кайла и вырывается из «плена». Теперь оба главных героя в шаге от смерти. Лен ждет приказа, а ученая смотрит на своего противника и думает.       Эрен играет хорошо для новичка. На его лице нет ни капли эмоций, как и положено его персонажу. Конечно, в этом ему помогло редкое общение с Леви и наблюдение за ним. Поскольку Аккерман не слишком часто показывал эмоции, парень решил, что хорошо было бы с него брать шаблон для своего героя. Композитор понял это сразу, как только Йегер начал играть.       «Не ошибся ведь, подлец.»       — Уходим, — Алекс бросает пистолет в Кайла и убегает, подзывая за собой напарника. Лен не спорит, убирает своё оружие и бежит за ней.       Любой бы выстрелил, учитывая заварушку, но не Кайл, Эрвин это знал. Его персонаж идёт на убийства только в самом крайнем случае, поэтому аристократ помогает подняться Линн, провожая странную парочку взглядом.       — Снято!       Рико вздыхает от облегчения. Ханджи хвалит Эрена за хорошую работу, гладит его по волосам и смеётся.       — Мне повезло, что в роли моей напарницы оказалась такая актриса, — Эрвин мягко улыбается Рико и целует тыльную сторону её ладони, — Спасибо, что не помешала мне импровизировать.       — Линн же ранена, было бы непрофессионально с моей стороны не учесть это, — отвечает актриса, скрывая своё смущение.       Ханджи не смотрит в их сторону совсем. Нанаба протягивает ей бутылку с водой, высказывая своё впечатление от снятой сцены. Безусловно, Шульц поражена. Но сильнее всех поражён, конечно же, Дюрай, впервые присутствовавший на чем-то подобном.       Всё это время он сидел на стульчике рядом с Майком и не отрываясь смотрел на актёров. Мальчик никак не ожидал, что съёмки настолько захватывающая вещь, что его отец и Ханджи настолько хороши.       Снимали весь оставшийся день и вечер, конец рабочего дня был объявлен только к часу ночи. Дюрай уже давно сопел в гримёрке, вся съёмочная группа вымоталась донельзя. Собираясь домой, Ханджи заметила, что Леви нигде нет. Она уверена, что он ещё не ушёл, судя по тому, как настойчиво Эрен ждал его у выхода.       — Хан, тебя подвезти? — шепчет Смит, держа на руках спящего сына. Актриса улыбается и мотает головой. Она подходит ближе, смотря на спящего ребёнка, мысленно сравнивая его с ангелочком.       — Езжайте домой. Мне надо ещё кое-что закончить.       — Не задерживайся, мы и так много работали сегодня. Напиши, как будешь дома, ладно? — Эрвин не хотел оставлять её одну, но и показывать этого тоже не желал.       Смит сам устал безумно и на уговоры сил не оставалось совсем. Но ему всё равно важно знать, что Ханджи доберётся до дома без происшествий. Ему хватило уже стресса за день из-за побега Дюрая и активных поисков в самый ливень, который, к слову, до сих пор не кончился, хотя прошло уже достаточно времени.       Нанаба так же отказалась от сопровождения Майка до дома, так что разочарованный Захариус попрощался с не менее разочарованным Эрвином и в полном одиночестве уехал в свою квартиру. Нанаба не хотела с ним сближаться, но мужчину это никак не останавливает. Она ему нравится, и Майк сделает всё, что угодно, чтобы вызвать у неё ответную симпатию. Захариус очень упертый, Шульц тоже, но рано или поздно один из них устанет сопротивляться. Менеджер уверен, что это точно будет не он, так как намерения у него самые серьёзные. Да и, чёрт возьми, он работает и дружит с Эрвином! Ему уже не страшны никакие препятствия: за годы общения со Смитом Майк научился добиваться ко всему и готовиться даже к самым маловероятным событиям.       Практически все покинули рабочее место, но Леви нигде не было видно. Остались только Ханджи и Эрен, дожидавшиеся его. Устав стоять без дела, актриса направилась на его поиски. Если Аккерман и спрятался, то она его определённо найдёт.       Леви всё это время находился в уборной. Он с ненавистью и диким желанием глотал таблетки, мысленно проклиная себя за это. Ломка даже не позволила ему добраться до дома, заставляя уничтожать себя прямо здесь, в этом чёртовом туалете на чёртовой работе. Аккерман хотел выбросить эту дрянь в сортир, смыть и никогда не вспоминать, но понимал, что без неё загнётся и подохнет. Он уже не может дышать без этого.       Чтобы избежать глупых расспросов, музыкант подождал, когда все уже покинут площадку. Убедившись, что прошло достаточно времени, он выходит и сразу же сталкивается с Ханджи. Её взгляд серьёзный как никогда. Давно она догадалась, что он здесь? Сколько ждёт?       — Надо поговорить, Леви, — Зое смотрит на дрожащие руки, которые Леви безуспешно пытался хоть куда-нибудь спрятать.       Мужчина начал догадываться, о чём будет этот разговор. Но сбежать не получится, и он это понимает. Если Ханджи ждёт его уже несколько часов, значит так просто не отстанет.       — Не здесь, очкастая.       — Заедем в бар, где на нас не будут обращать внимания. Поехали, — и женщина двинулась в сторону выхода. Эрена там уже, к счастью, не было.       Леви мысленно проклял себя теперь уже за свою неосторожность и за знакомство с этой актрисой, но всё же пошёл за ней. Аккерман указал ей на нужный автомобиль, когда вышел на улицу. Женщина заняла переднее пассажирское сиденье, а Леви сел за руль, зная, что ему нельзя. По крайней мере не сразу после употребления своих таблеток и уж тем более после порошка.       Машина с рёвом уехала в неизвестное направление. Йегер всё это время стоял на улице и наблюдал за ней, мокнув под дождем. Накинув на себя капюшон, пацан направился в сторону метро, чувствуя некую пустоту внутри себя.       Приехав в один из баров, первое время Леви и Ханджи молча пили разный алкоголь. Зоэ непонятного чего выжидала, напрягая этим Аккермана. Брюнет уже выпивал хрен знает какой стакан коньяка, а актриса сверлила его взглядом, изредка прикладывая к губам бокал с вином.       Музыкант специально остановился именно у этого бара, так как он находился через дорогу от его дома, и за руль ему садиться больше не надо. А то, как Ханджи будет добираться до дома, уже не его проблемы. Сама виновата, что прицепилась.       — Я всё знаю. — наконец начала та.       Леви презрительно фыркает, смотря в другую сторону.       — Тогда тебе пора работать в правительстве. — съязвил музыкант. Зоэ вздыхает, подавляя в себе желание ответить чем-то подобным. Она знала, что этот разговор не будет простым.       Женщина достает из кармана маленький пакетик, вытаскивает из него таблетку и кладёт на стол перед Леви. Увидев знакомый предмет, Аккерман даже давится напитком.       — Она выпала у тебя вчера вечером. Ты хорошо держишься, но я бы всё равно догадалась по твоему поведению. Можешь не бояться, никто не узнает. Я хочу помочь. Вижу, что ты сам был бы рад избавиться от… Этого. Как давно?       Брюнет ставит стакан на стол и убирает голубую таблетку. Ханджи загнала его в угол. Это последнее, что он хотел бы обсуждать. До этого только Эрвин знал о такой «особенности» Леви. Смит до сих пор пытается спасти друга, но музыкант только огрызается и посылает его со всеми предложениями. Нет, конечно, он хочет вылечиться, но его удушает мысль о том, что приходится просить у кого-то помощи. Леви с самого детства сам о себе заботился, он не умеет принимать что-либо от других, а побочные эффекты от его лекарств заставляют его слать на все четыре стороны любые попытки избавиться от этой дряни.       Мужчина поджимает губы, думает, стоит ли отвечать. Хотя есть ли у него выбор?       — Три года. Не от хорошей жизни этим занимаюсь.       — Верю. Слушай, я знаю, что ты не можешь пока мне доверять. Я не буду заставлять тебя бегать по клиникам, ты явно этого не хочешь. Или не готов. Позволь мне помогать по-другому. У меня есть образование психиатра. Могу подтолкнуть тебя к лечению. Можно?       Леви сглатывает тяжелый ком в горле. Как же ему, блять, тяжело говорить об этом. Но Аккерман так сильно устал от себя. Его тошнит, когда он смотрит в зеркало. Он себя ненавидит. Ненавидит за свою слабость, нерешительность в таком вопросе. Несмотря на это, Эрвин всё равно стремится ему помогать, хоть у него есть ещё и собственная обуза в виде сына. А теперь ещё и его подружка присоединяется в общество помощников наркоманам.       Но ведь они действительно могут помочь. Если Леви им разрешит, подпустит к себе. Стоит ему дать зелёный свет, как эти двое смогут заставить Аккермана забыть о зависимости, пережить всё это и стать нормальным человеком. Эрвин доверяет Ханджи, значит, и ему можно хотя бы немного ей открыться. Но только если совсем чуть-чуть, самую малость. И то только учитывая, что она уже узнала о его самой большой тайне.       — Можно.