Щенок

Это произошло вскоре после смерти Фарлана и Изабель, в тот тяжелый период, когда Леви пытался справиться с потерей и начать жизнь с чистого листа. Скандал был уже в самом разгаре, когда Эрвин вбежал в столовую. Предупредивший его Майк остался у двери, решив не вмешиваться в конфликт и позволить Смиту разрулить все самому. — Отойдите! — воскликнул лейтенант, и кольцо из любопытствующих разведчиков разомкнулось, пропуская его вперед. Ханджи и Леви стояли посреди зала друг напротив друга, и от их взглядов разве что искры не летели. Лицо девушки было искажено от гнева, щеки и подбородок покраснели, а мужчина так сильно сжал челюсти, что, казалось, зубы уже должны были треснуть. Еще секунда, и эти двое сцепятся в безобразной драке, наплевав на окружающих, а это последнее, что нужно было Эрвину на данный момент. — Ты злобный карлик, не видящий дальше своего носа, — севшим от ярости голосом прошипела Зоэ. — И я в твоей оценке моей работы не нуждаюсь. — Ты сумасшедшая стерва, которой плевать на жизни подчиненных, — ответил Леви, сощурив глаза. — Мне плевать?! — почти взвыла задетая за живое Ханджи. Эрвин едва успел схватить ее за шиворот, чтобы не дать броситься на бывшего бандита, и дернул на себя. — Успокойся немедленно, — прошептал он ей в ухо, до боли сжимая плечо девушки другой рукой. — Мы уже обсуждали его характер, не обращай внимания. Зоэ вырвалась и одарила Эрвина свирепым взглядом, который не произвел на него никакого впечатления. Потом выдохнула и повернулась к Леви. — Ладно, — махнула она рукой и криво улыбнулась, пытаясь показать, что ей все равно. — Я пошутила, коротышка. Мы просто друг друга не поняли. И, не дожидаясь ответа, вышла из столовой, еле сдерживаясь, чтобы не перейти на бег. Эрвин посмотрел на Леви, тот отвел взгляд и сел за стол, возвращаясь к прерванной трапезе. Разведчики, поняв, что больше ничего интересного не будет, начали потихоньку расходиться, бросая косые взгляды на Смита и его протеже. Лейтенант подошел к Леви и опустился на скамью рядом с ним. — Не знаю, что вы с Ханджи не поделили, — сказал он, рассматривая профиль рядового. — Да и не очень хочу в это вникать. Уверен, вы разберетесь сами. Леви промолчал, и Эрвин мысленно застонал, понимая, как тяжело будет с этим упрямцем. Остается надеяться, что лейтенант не ошибся, предполагая, что пользуется у Леви некоторым авторитетом и способен заставить его делать то, что нужно. — Скоро вылазка, и в этот раз Ханджи будет в первых рядах. Ее исследовательский отряд начнет операцию, которая готовилась в течение последнего полугода, — сказал Эрвин. — А я-то тут причем? — настороженно спросил Леви. — Я хочу, чтобы ты ее прикрывал. Ему удалось его удивить. Брови рядового поползли вверх. — Прикрывать эту чокнутую? — пауза. — Иди нахуй. Я не буду с ней нянчиться, — и уткнулся в свою тарелку. — Леви, — Эрвин схватил его за руку, развернул к себе и понизил голос. — Ты неправильно оцениваешь Ханджи. Мы много лет уже служим бок о бок, я знаю все ее недостатки, и поверь мне, она не более чокнутая, нежели я или ты. Да, иногда достаточно несносна, — характерный взгляд Леви. — Хорошо, почти всегда. Но Ханджи важный член разведотряда, и ее жестокость скорее необходимость, нежели реальная черта характера. Ее смерть станет огромной потерей для всех нас и нашего дела. Ты единственный, кому я могу без колебаний доверить ее жизнь, — видя, что на Леви его слова не производят никакого впечатления, и он собирается более подробно описать путь, по которому стоит пойти с такими предложениями, Смит наклоняется к собеседнику и шепчет. — Леви, прошу тебя. Она дорога мне. Было что-то такое в голосе Эрвина, что бывший бандит, скрепя сердце, согласился. Однажды Кенни преподал Леви очень хороший урок: как бы ты не был привязан к человеку, он тебя оставит. Оставит именно тогда, когда меньше всего ждешь, и его уход будто вывернет тебя наизнанку. Иногда Леви снилось, как он оборачивается, счастливый и пьяный от своей победы над врагом, сжимая в руке нож, и видит удаляющуюся спину Кенни. Он кричит, зовет его, но все бесполезно. Он опять остается один. И если в первый раз, с мамой, хотя бы было понятно, почему это произошло, то теперь… Почему Кенни ушел? Этот вопрос мучил Леви до сих пор, заставлял просыпаться по ночам, а днем лежал где-то у самого края сознания. Сколько лет капрал ломал голову, пытаясь найти ответ. Что тот мальчик, которым он был, сделал не так, что отец — а Леви считал Кенни отцом — оставил его? Жизнь в подземном городе не щадит слюнтяев, и особо страдать по этому поводу времени не было. Леви прекрасно научился выживать один, а грубость стала надежной защитой. Да и не умел он по-другому, кроме как матом с ним давно никто не общался, врожденная сила и умения, которыми Леви был обязан суровому обучению Аккермана, обеспечили ему репутацию одного из сильнейших бойцов. К нему никто не лез, но и в друзья не набивался. Леви был странным, крайне опасным одиночкой, а его хмурый взгляд не располагал к сантиментам. В те годы его жизнь была крайне проста — найти еду, избежать неприятностей и прожить еще один день. А потом появились они. Фарлан и Изабель. Дни, проведенные с ними — самое лучшее, что было с Леви. Они первые показали ему — или просто напомнили? — что значит, быть в семье. Иметь брата и сестру, влипающих в истории и требующих постоянного присмотра и искренне радующихся его возвращению. Закончилось время тупого скитания по темным углам, одиноких изматывающих ночей, когда он не мог понять, какого черта еще дышит вонючим воздухом этого подземного притона. У Леви появилась цель: выйти вместе с ними на поверхность, увидеть звездное небо в полную величину, поселиться в чистом доме без единой соринки. Он рискнул поверить в то, что им это удастся, что не все так плохо в его судьбе. Леви до сих пор помнил тепло объятий Изабель, когда она с визгами бросалась ему на шею, и добродушное ворчание Фарлана, уговаривавшего ее быть потише. А потом они тоже его покинули. Правда, в этот раз рядом с ними оказались другие люди. Леви привыкал к Ханджи года три, и первое время они не порвали друг друга на сотню лоскутков только из-за Эрвина, которому стоило огромных трудов улаживать все их конфликты. Зоэ раздражала капрала всем: неопрятностью, легкомысленным отношением к грязи, одержимостью титанами, постоянными воплями и болтливостью. Сколько раз Леви ругал себя за то, что согласился присматривать за ней, сколько раз она сама бесилась, что к ней приставлена «нянька». И все же, свою работу Леви делал хорошо, не раз вытаскивая ошалевшую ученую из пасти очередного титана, когда Моблит оказывался недостаточно расторопен или слишком далеко. Постепенно, день за днем тесного общения, он начал раскрывать в своей невольной партнерше положительные стороны, за которые ее стоило уважать. Леви еще не знал более сильного духом и готового всегда помочь человека, наделенного столь удивительным даром всепрощения. Сколько раз он грубил ей, порой опускаясь до оскорблений, сколько раз вел себя по-свински, и даже поднимал руку, — Ханджи не обижалась и не отталкивала, будто забывала о его грубости сразу же, как она прозвучала. В ней было столько внутреннего достоинства и уверенности в себе, что поколебать их нельзя было ничем внешним. И Леви однажды понял, что это делало Ханджи удивительно предсказуемой, а значит — безопасной. К тому же, Зоэ, оказывается, неплохо готовила, и иногда угощала Леви какими-то очень вкусными конвертиками из теста с различными начинками. Бывало это крайне редко, но тоже значительно поспособствовало потеплению отношений между ними. В конце концов, они стали друзьями, чью дружбу, выросшую из взаимной ненависти, разрушить было почти невозможно. — Капрал. Сэр, извините, — Леви очнулся от своих мыслей и поднял голову. — Чего тебе, Эрен? — спросил он. — Уже закончил с окнами? — Да, сэр. Прошу вас, проверьте пожалуйста. Леви прекратил протирать книги тряпкой, отложил какой-то заумный талмуд в сторону и подошел к окнам. Внимательно посмотрел на прозрачнейшие стекла, перевел взгляд выше, где потолок соединялся со стеной. — Мне принести тебе очки, чтобы ты паутину видел, Эрен? Переделывай, — сказал он, чувствуя странное удовольствие от вида покрасневшего до корней волос Йегера. — Простите, сэр! Сейчас же уберу! И Эрен, схватив веник, практически взлетел на стул и принялся яростно мести стену. «Из щенка выйдет толк», — подумал капрал, возвращаясь на свое место у стола, откуда было удобно наблюдать за обтянутой ремнями фигурой Эрена, не привлекая внимание. Не сказать, что настроение у Леви было приподнятое, но явно вышло из вечной отрицательной шкалы. Эрен Йегер, мальчик-титан… Ханджи была ровней, Эрвин — практически замена Кенни, Петра, Оруо, Гюнтер и Эрд — этакие детишки, за которыми надо присматривать и не дать погибнуть. А Эрен нечто совершенно другое, особенное, будоражущее чувства. К нему нельзя было относиться как к ребенку — слишком много ярости внутри, готовой выплеснуться в любой миг и затопить все вокруг. Он увидел это, когда впервые заглянул в зеленые глаза Йегера, и понял, что этого щенка обуздать сможет только тот, кто уже сталкивался с бессмысленной, нечеловеческой болью и жестокостью. Потому что больше никто не поймет того монстра, что жил в его душе. Эрен был кем-то особенным для Леви, точно также, как и сам капрал — особенный человек для мальчика-титана. Мужчину иногда коробило почти фанатичное восхищение, которое испытывал к нему Йегер, но ни за какие сокровища и красивые вещи мира не отдал бы его никому. Эрен не сравнивал капрала ни с кем — просто обожал, не требуя ничего взамен, и именно потому Леви порой хотелось чем-то ему отплатить. Но почему-то те проявления расположения, столь естественные с Изабель, здесь наталкивались на непробиваемую стену какого-то необъяснимого чувства, смахивающего на смущение… Но с чего бы Леви вдруг смущаться? Просто не стоит слишком баловать щенка. Это расслабляет и мешает дрессировке. — Эм, сэр? — мальчишка повернулся и смотрел на капрала. Леви поднял на него глаза. — Что? — Извините. Но я все думаю… — Лучше бы ты больше работал руками. — Простите, сэр! Я буду стараться, — Эрен смутился, но, видно, мысль волновала его настолько сильно, что он рискнул продолжить. — Но скажите, та фраза майора Ханджи на фестивале, про командора Эрвина… зашитые рукава и кислые конфеты… Это ведь как-то неправильно. — А, ты об этом, — Леви усмехнулся. — В нашей дерьмовой жизни каждый развлекается как может. Это еще не самое странное, что эти двое творят. Не бери в голову. — Есть, сэр, — и Эрен отвернулся, хотя Леви не был уверен, что удовлетворил своим ответом интерес Йегера. Некоторое время каждый из них был занят своим делом, потом вновь раздался голос Эрена: — Скажите, сэр. Вы повели меня на фестиваль — это ваш способ развлечься? Леви поджал губы, сверля взглядом спину парня. В этот раз он не обернулся. — С чего ты так решил? — Вы не обязаны были делать этого. Более того, для вас это прямое нарушение приказа. И все же вы на это пошли. Может, вам просто нравится играть с опасностью? — на последнем вопросе Эрен обернулся. — Мне никогда не нравились комнатные болонки, — с легкой ноткой раздражения сказал Леви. — Тщательно мети углы, иначе заставлю языком вылизывать. Через шесть дней после окончания фестиваля Урожая пришло письмо от Эрвина. Внимательно его прочтя, Ханджи нахмурилась, кинула лист в камин и сложила руки на груди. — Вылазка назначена через три недели, — сказала она, обращаясь к Леви. — Ловушка почти готова, скоро Майк приступит к тайной ее установке в лесу Гигантских деревьев. Эрвин еще напрямую не пишет, но уже намекает, что ему нужна информация об Эрене, а точнее, ответ, каким образом человек может превращаться в титана. И мне, — ее глаза за очками раздраженно блеснули. — нечего на это ответить. Потому что результатов нет, а после вашей вылазки Эрен совсем перестал обращаться! — На что ты намекаешь? Что я каким-то образом лишил щенка его способности? — хмуро спросил Леви, недобро прищурившись. — Да. Капрал аж подскочил на месте. — У тебя совсем мозги через задницу вытекли? И каким же это таким ебучим образом мне это удалось, а, очкастая? Объясни немедленно, — в несколько шагов Леви пересек комнату и схватил Ханджи за край воротника рубашки, наклонив к себе. — Очень просто. Эрен хочет тебе понравиться, а значит, подавляет в себе желание становиться титаном. — Что? — Я думаю, что обращение зависит от воли человека. Пока Эрен видел необходимость в применении своей силы — он превращался сразу же и без особых проблем. Но после того, как мы закрыли его здесь, в этой штаб-квартире, и окружили столь разносторонним вниманием, на каждые десять попыток стать титаном удачных приходилось только около двух в начале экспериментов, а неделю назад и того меньше — одна на двадцать. После фестиваля — пшик. Как будто Йегер обычный человек с мазохистскими наклонностями иногда грызть себе руки, — протараторила Ханджи, и Леви, поморщившись, отпустил ее. — И как этот бред связан со мной? — Поставь себя на место Эрена. Его практически казнили за то, что он оказался титаном, оторвали от семьи, — у него вроде есть сводная сестра, кажется? — Микаса Аккерман, и она приемная. — Друзей, поместили среди людей, которые вроде бы хорошо к нему относятся, но готовы зарезать за малейшее подозрение в агрессии и попытке превратиться. И ты, Леви, в первую очередь. Ты же сам ему об этом сказал. Капрал невольно вспомнил подземную камеру Полиции, где держали в цепях того, кто только что обеспечил первую победу человечеству, тупое лицо охранника, царившую там грязь и спертый гнилостный воздух. Ханджи права, как видел всю ситуацию Эрен? О чем подумал он, когда от него отвернулись бывшие соратники, люди, которых спас — в ужасе разбегались, а кумир сначала пригрозил зарезать не задумываясь, а потом жестоко избил в зале суда? — Тц, — Леви отвернулся и посмотрел на огонек свечи, стоявшей на столе. — Щенку придется смириться с тем, что он теперь чудовище, и научиться нести за это ответственность. — Дело не в чудовищах и не в ответственности. — А в чем же? — В том, что Эрен почему-то решил: если опять станет титаном, больше ты его на фестиваль не поведешь. — Простите, сэр, — Эрен дотрагивается до плеча Леви, и в мужчину будто бьет молния. Он резко отшатывается, смотрит на Йегера снизу вверх — в зеленых глаза почти паника, а щеки заливает краска. Какого черта этот тупица все время краснеет?! — Что тебе? Уже закончил с надраиванием лестницы? — Да, сэр, — мальчишка вцепился в швабру так, будто она единственная его опора в этом колеблющемся мире. — Простите, я сделал что-то не так? — С чего ты решил? — Вы злитесь на меня. Леви скрипнул зубами. Да, злился, правда, почему, не мог понять и сам. И это раздражало еще больше. — Не забивай себе мозги всяким дерьмом. Столовая сама собой не уберется. Повернулся и шагом марш отсюда! — щенок убежал выполнять новое указание, а Леви пошел проверять, как убрана лестница, чтобы затем лично проконтролировать уборку столовой. Йегер может пропустить где-то пятно. «Дело не в пятне. Я должен вбить в него послушание и научить справляться своими силами, не надеясь ни на кого. Это мой долг. Я прежде всего его командир». Капрал замирает, осознавая, что когда-то давно уже слышал эту фразу. От совсем другого человека, но звучала она с таким же отчаянием. Эрен тяжело дышал, кровь ручьем текла с его руки. В последнее время он не использовал зубы, окровавленный маленький нож зажат в левой руке. Очередная попытка превратиться в титана окончилась полным провалом, и парень боялся поднять взгляд, чтобы встретиться с огненным взором майора Зоэ. — Плохо, — выдохнула Ханджи сквозь зубы и сжала пальцами переносицу, справляясь с эмоциями. Потом улыбнулась и сбежала вниз по склону в яму, на дне которой стоял Эрен. — На сегодня, думаю, можно закончить, — весело сказала она, хлопнув Йегера по плечу. — Главное, не терять надежду и стараться изо всех сил. Я уверена, совсем скоро у тебя все получится, и мы сможем приступить к настоящим опытам, — от одной мысли об этом Ханджи пробила дрожь предвкушения. — И вот тогда я наконец-то узнаю ответы на все вопросы. — Майор, простите… вы… вы не могли бы отпустить мое плечо? — сдавленным от боли голосом попросил Эрен. — А? Ой, извини. Я просто задумалась, — она убрала руку, посмотрела вверх и приветственно помахала. -–Леви, недовольная твоя рожа, расслабься, я его уже отпустила! — крикнула женщина, и стоявший на краю ямы мужчина, недовольно цыкнув, скрылся из поля зрения разведчиков. Когда Эрен поднялся, капрал подозвал его к себе и внимательно осмотрел раны на ладонях, запястьях и предплечьях. — Перевяжи, — сказал он и дал парню несколько длинных лоскутов ткани. Эрен на миг замер, боясь даже дышать и чувствуя, как кровь приливает к голове. — Сэр, не стоило. У меня же регенерация, — внезапно севшим голосом прошептал он. — В последние дни она на удивление дерьмово работает, — раздраженно сказал Леви. — А я не хочу, чтобы во время уборки ты залил все своей кровью. Не болтай и перевязывай. Йегер поспешно закивал и принялся выполнять приказ. От волнения руки дрожали, и тряпка все время соскальзывала, отчего он нервничал все сильнее и трясся, соответственно, тоже. Взгляд капрала буквально прожигал насквозь, по спине потекла неприятная струйка пота, а от смущения и злости на собственную неуклюжесть покраснели даже уши. — Тц. Дай помогу, — и ловкие прохладные пальцы Леви забрали тряпку, ввергнув несчастного Йегера в пучину противоречивых чувств: стыда за свою неудачу перед капралом и дикой щемящей радости от его заботы. Он прикрыл глаза и сквозь ресницы наблюдал за движениями рук с чистыми, аккуратно подрезанными ногтями, и хотел, чтобы этот момент длился вечно. А потом сам же и испугался этих мыслей. — Все. А теперь пошли, чердак сам себя не уберет, — почему-то почти зло сказал Леви, но Эрена его тон ни капельки не задел. Когда они проходили мимо Петры и Гюнтера, до парня долетел тихий голос девушки: «Какое счастье, что он не превратился». Йегер обернулся, не веря своим ушам. Как они могут радоваться тому, что он потерял способность обращаться? Ведь его титан — одна из ключевых вещей в плане возвращения Стены Мария, если верить командору Смиту. И без него пройдет еще по меньшей мере двадцать лет и сотни напрасных жертв, прежде чем будет построен маршрут до Шиганшины. Заметив взгляд Эрена, Петра тепло улыбнулась и помахала рукой. В ее взгляде уже совсем не было той напряженной настороженности, что появлялась каждый раз после удачных превращений. Йегер выдавил из себя ответную улыбку и отвернулся, понимая, что ничего не понимает. Эрену было мало внимания капрала. Ему требовалось больше, намного больше. Он следил за ним боковым зрением, преданно заглядывал в глаза, ожидал одобрения и дико ревновал, когда к Леви подходил кто-то другой из отряда и заводил разговор. Йегеру хотелось, чтобы его кумир обращался к нему как можно чаще, говорил с ним, и долгими вечерами, когда парня отводили в темницу, он представлял разные сцены, где они были наедине и капрал внимательно его слушал. Под эти приятные мысли очень сладко засыпалось. Именно поэтому неудача с перевязкой так ударила по Эрену. Он хотел быть идеальным в глазах Леви, и вечерняя тренировка на УПМ показалась ему хорошей возможностью реабилитироваться. Йегер выложился на ней по полной, не жалея ни раненых рук, ни мышц, ни газа. Это был его звездный час, уже давно он так хорошо себя не показывал. Удары были точными, разрезы — идеальными по глубине. Эрен вертелся на тросах как заправский акробат, и краем глаза все пытался приметить, смотрит ли на него Леви? — Отлично, — сказал Эрд, когда Эрен приземлился и подошел к нему. — Недурно, но если ты думаешь, что этого хватит для того, чтобы убить титана, то жестоко ошибаешься, — веско сказал Оруо, задрав нос, но Петра толкнула его в бок. — Не слушай его, Эрен. Ты очень талантлив, — и Рал, как старшая сестра, похлопала парня по плечу. Леви не сказал ничего, отвернулся и подошел к столу, где стояла еда, чтобы было чем перекусить после тренировки. Эрен приблизился к нему, с надеждой глядя в угрюмое лицо, и с трудом сдерживаясь, чтобы напрямую не спросить: «А вы, сэр, что думаете о моей технике?». Но нахмуренные брови и плотно сжатые губы лишали последних остатков смелости. — Вода закончилась, — сказал Леви, заглянув в кувшин. Потом повернулся к Эрену и несколько секунд прожигал его взглядом. — Ты ждешь, чтобы я похвалил тебя или назвал свиньей на веревках, — сказал он, и парень отвел взгляд. — Я ничего не скажу, потому что ругать не за что, и хвалить тоже. Твое оружие для убийства титанов не эти сраные клинки, — Леви хлопнул ладонью по рукоятке меча. — А кулаки титана. Ими ты один делаешь то, ради чего приходится рисковать своими задницами целому отряду. Юный разведчик сглотнул и немного сжался под тяжелым взглядом капрала. — Возьми себя в руки, Эрен, и превратись уже в этого гребанного титана дольше, чем на три минуты. Дай нам поверить, что Стена Мария может быть возвращена. Это приказ. — Да… сэр, — зеленые глаза парня напоминали глаза щенка, отобранного у матери. Эрен долго ворочался в кровати, пытаясь понять, чего от него все ждут. Ханджи и Леви — удачного превращения, остальные безумно рады, что он обычный человек. И капрал, что думает на самом деле капрал? Он повел Эрена на фестиваль — золотое воспоминание в череде последних печальных событий — но разве он это сделал не потому, что увидел: даже порезавшись, Йегер не превращается. А если бы парень стал титаном? Пришел бы к нему капрал тогда и вывел бы из этой тюрьмы? Эрен повернулся на другой бок и в который раз вспомнил Армина и Микасу. Вот кто уж точно бы приняли его любым, помогли бы разобраться во всей этой свистопляске. Особенно Армин, он же самый умный, быстро бы понял, как надо себя вести. Йегер отчаянно скучал по ним, даже простил сестре, что она отжимается на пятьдесят раз больше и стоит в стойке на 10 минут дольше. Постепенно сон завладел его возбужденным сознанием. Ему снился сон, очень странный и жуткий, где он был титаном и сломал позвоночник своей матери. Она тихо, тонко закричала, а потом зубы Эрена раскусили ее пополам и кровь брызнула в воздух. И тут же все изменилось, завертелось в странном нереальном калейдоскопе. Он увидел Ханджи, ее безумный взгляд поверх очков и растрепанные волосы. Она была настолько страшной, что Эрен бросился прочь, спасаясь, и тут же наткнуться на еще одного титана, протянувшего к нему руку. «Борись!» — раздался дикий крик Армина, и тут же рядом тихий голос Петры: «Я рада, что он не обратился…» Голова взорвалась болью, и Эрен понял, что стоит на коленях в своей камере, сдавив виски руками, и стены вокруг него трясутся. «Капрал», — мелькнула отчаянная мысль, и перед глазами возник силуэт, тот самый силуэт. Эрен протянул к нему руку, то ли прося помощи, то ли желая просто коснуться плаща с сине-белыми крыльями. Леви начал оборачиваться… И в этот момент на мальчика обрушился поток неясных образов, обрывков разговоров, мыслей, чужих воспоминаний… Он видел маленькую девочку, удивительно похожую на Кристу, и другую, с коротким именем, совсем незнакомую. Он видел странный шар с металлической корзиной под днищем, медленно летящим по небу, и стены, чужие, но от этого не менее жуткие. А потом яркая вспышка, новый поток мутных картинок и, наконец, четкое видение: огромное бескрайнее озеро, неприятные плачущие крики белых птиц и избитый отец с отрезанными пальцами. Эрен увидел своего титана, только со стороны. Огромный монстр с буграми мышц и злыми горящими глазами. Он смотрел прямо на Йегера, и, казалось, улыбался, а может, это всего лишь игра воображения, ведь его зубы пробивали щеку и почти доходили до ушей. Чудовища не могут улыбаться. Эрен смотрел на титана и понимал, что пока есть этот контакт глаз — монстр на него не бросится. И страх быть съеденным начал уступать место огромной ярости, той самой, что поддерживала его все эти годы. «Как я мог забыть о ней?» Он сделал шаг и закричал. Титан откликнулся и его рев почти порвал барабанные перепонки. Эрен бросился вперед, навстречу распахнутой ладони, размером почти с самого парня, и ударил ее изо всех сил. И в тот момент, когда исчез последний звук его отчаянного крика, раздался глухой мужской голос: «Мне никогда не нравились домашние болонки». Сознание Эрена не выдержало, и он рухнул в бездну, находя в ней долгожданное успокоение. На дикий крик Йегера в камеру влетел дежуривший в ту ночь Оруо. Обнаружив лежащего на полу парня, схватившегося за голову и изредка вздрагивающего, будто от боли, он оторопел, потом бросился укладывать мальчишку в постель. А через пять минут Леви выгнал ничего не понимающего подчиненного взашей из камеры с четким приказом никому из спецотряда не приближаться к подвалу на пушечный выстрел. Таким злым и расстроенным своего капрала Оруо не видел уже очень, очень давно. У Ханджи усталое, осунувшееся лицо. Леви заметил это только сейчас, когда она вошла в комнату Эрена и присела на кровать, чтобы снова напоить бессознательного мальчика каким-то горьким отваром. Йегер не приходил в себя уже неделю, только изредка тихо стонал и порывался вскочить, но тут же падал обратно на подушки, как подрубленное дерево. Если так пойдет и дальше, в операции придется использовать двойника. Эрен покорно допил отвар из кружки, на секунду приоткрыл глаза, но, так и не сумев сфокусировать взгляд, вновь закрыл их. — Что с ним? — тихо спросил Леви. — Не знаю, — покачала головой Ханджи. — Сначала думала, что просто нервное истощение, но сейчас у меня такое ощущение, что он ушел в себя и не хочет возвращаться. — И как его заставить вернуться? — Не знаю, — повторила женщина и протянула руку, погладив Эрена по голове почти материнским движением. — Просто пусть с ним всегда кто-то будет. Рано или поздно мальчик очнется. — Что-то ты сдала в последнее время, очкастая, — заметил капрал. — Я… — она замолчала, будто подбирала слова. — Я просто думала, очень много и очень долго, обо всем том, что творится вокруг нас. Эйфория и головокружение от открывшихся возможностей использования Эрена уже прошли, и будто наступило похмелье. Ты знаешь меня, я готова на все ради победы человечества и уничтожения титанов, но… глядя на этого мальчика и на те муки, что он претерпевает… — она подняла очки на лоб и, прищурившись посмотрела в сторону Леви. — Наверно, еще не все человеческое во мне иссохло. — Никогда не думал, что увижу тебя наматывающей сопли на кулак. — А я никогда не думала, что увижу тебя жующим карамельное яблоко с пыльного лотка торговца. — Тц. Капрал отвернулся. — Ты никогда не «жертвовал сердцем», — спустя минуту сказала Ханджи. — Я не баран, чтобы повторять за стадом. — Ты не думал, почему отдают именно сердце? — А что еще? Не печень же. Ханджи коснулась левой груди кончиками пальцев, и слегка наклонила голову, будто прислушивалась к чему-то далекому. — В сердце живет человечность. И когда мы отдаем сердца, то перестаем быть людьми. — К чему ты все это? — Я пытаюсь вспомнить, когда впервые его отдала. Что со мной было? Что чувствовала? Как из наивного доброго щенка превратилась в поджарую ищейку, которой все равно, сколько крови отдано за открытие? — Тебе надо меньше общаться с Эрвином, у него порой подобная моча в башке кипит. — Эрвин, — взгляд Ханджи стал совсем отсутствующим. — Порой я тебя совсем не понимаю. — Что ты там шепчешь? — сердито спросил Леви. — Ничего. — Все-таки ты реально чокнутая. Зоэ улыбнулась, нахлобучила очки обратно на нос и встала. — Я рада, что за Эреном присматриваешь именно ты, — и, проигнорировав вопросительный взгляд Леви, начала собирать грязную посуду. Внезапно мальчишка сел в постели и повернул к ним голову. Глаза по-прежнему были закрыты. — Эрен! — воскликнула обрадованная Ханджи, бросаясь к нему. Леви с облегчением перевел дух, и морщины на лбу впервые за последние дни разгладились. — Наконец-то, щенок… — начал он. И в этот миг Йегер схватил присевшую на кровать ученую за горло одной рукой. Вторая медленно начала подниматься к приоткрывавшемуся рту. Капралу даже на миг показалось, что зубы мальчишки как-то особенно блеснули в свете факелов. Не ожидавшая нападения Ханджи захрипела, попыталась оторвать пальцы Эрена от своего горла, но хватка оказалась стальной. Почти титанья. Парень открыл глаза, и взгляд был полон слепой ярости. Зоэ он явно не узнал. — Эрен! — Леви рванулся вперед и со всей силы врезал мальчишке в челюсть. Тот дернулся, но боли, видимо, не почувствовал, зато сдавил горло Ханджи еще сильней, и она почти перестала хрипеть. Ее сопротивление ослабло, глаза начали закатываться, а лицо стало багровым. Леви ударил еще и еще раз, раздался характерный хруст, но Эрену было все равно. Его лицо превратилось в кровавую маску, но он продолжал душить ученую и пытаться укусить себя за ладонь. Ханджи уже почти не дышала. Зарычав, капрал достал из-за пояса нож и ударил в локоть Йегера. Брызнула кровь, а Леви продолжал пилить, стремясь отделить руку от тела. Наконец пальцы Эрена разжались, рука, потерявшая чувствительность, повисла, и кашляющая Ханджи рухнула на пол, жадно хватая ртом воздух. Йегер как-то сразу успокоился, и, не обращая никакого внимания на подрубленный локоть, улегся в постель и закрыл глаза, возвращаясь в исходное дремотное состояние. Леви схватил Зоэ подмышки и оттащил к двери, присел рядом, пристально наблюдая за мальчиком-титаном, но тот не проявлял никаких признаков активности. Ханджи глубоко и жадно дышала, а когда более-менее пришла в себя, прошептала: — Это что было? Леви не сколько понял, сколько догадался о смысле вопроса, настолько хриплым был голос Ханджи. Раскрыл рот и тут же закрыл. Он не знал, что ответить.