Полустепи Мулгора
Два таурена неспешно шли по узкой, вытаптываемой десятилетиями, дорожке, петляющей между огромными кусками серых скал, будто вырванными кем-то из виднеющейся в дали цепи высоких снежных гор, защищающих эти полустепи надёжным кольцом. Двое воинов довольно громко спорили, то и дело останавливаясь и утыкаясь друг в друга своими рогами. После чего расходились и дальше спорили, вновь и вновь повторяя сие действие. — Я устал тебе говорить, Бейн! Твой отец, великий Кэрн, привёл нас в Орду не просто так. Бесчисленные армии кентавров чуть было не уничтожили нас, они угрожали всему нашему роду, а Орда нам тогда помогла! Не твои эльфы и люди, а орки и тролли. Ценой своих жизней они принесли нам победу. Они проливали кровь, чтобы мы смогли жить. И предать их вот так просто? Мы обязаны Орде нашей жизнью, и жизнями наших детей. Тебе будет очень сложно переубедить всех, а в особенности совет, что Орда нам больше не нужна, и что нам следует предать их. — Послушай, Саэргон, ты же знаешь, кто я. Я ни за что не попрошу тебя кого-то предавать. Но послушай меня сейчас трезво, забыв на минуту про долг Орде. После убийства моего отца меня изгнали из наших земель! Но я подчинился, не хотел проливать кровь сородичей, потому ушёл. Я долго скитался по миру, многое повидал и многое услышал. В пиратской бухте, что находится на юге Восточных Королевств, я слышал от одного странствующего дренея-торговца, побывавшего в чудном городе из белого камня и мрамора, а крыши — это будто чистая кровь и золото. Луносвет, он говорит, самый прекраснейший город из тех, что когда-либо видел. Ещё два-три месяца назад большая его часть лежала в руинах, была захвачена проклятой нежитью. А сейчас? Сейчас Луносвет цветёт, отстраивается и живёт полной жизнью. Ты можешь себе представить, что в городе син’дорай, считающих себя высшей расой, могут уживаться орки, люди, тролли, дворфы и другие народы? При всем при этом син’дорай удаётся хранить там мир и спокойствие. Тот дреней побывал там и узнал многое о городе, о новом совете, о чудесном избавлении города от нежити. Никто не знает каким образом, но всего за неделю город стал чист, и теперь стройка идёт и в заражённых ранее частях. Но не в этом суть. У них мир, а все потому, что они самостоятельны. Луносвет теперь не зависит от Орды и Альянса. В королевстве син’дорай так принято. Совет города избрал совсем другой путь — путь мира и процветания. Они не тратят золото на бессмысленную войну, которая уже длится десятки лет. Они заботятся о своих жителях и только! Так скажи мне, брат, почему мы не можем жить также? Ведь мир и гармония всегда были первыми заботами нашего народа. Почему мы не можем вернуться к тем временам, когда на Калимдоре эльфы и таурены жили в мире, а наша дружба и торговля была крепка? Почему мы держимся мира только на Лунной поляне, а в других землях готовы проливать нашу кровь только из-за того, что люди и мертвецы на другом континенте в тысячах миль хотят уничтожить друг друга? При всём моём уважении к другим расам, я не хочу растить детей под пылающим небом, зная, что в любой момент наши соседи могут перерезать мне горло во сне, потому что если они этого не сделают, то это сделаем уже мы. Брат, прими для себя одну истину — мир должен измениться, иначе он погибнет, как погиб мир орков. Говорящий таурен замолчал на несколько секунд, переводя дух и опуская голову к земле. После чего печально взглянул на воина. — Орду поразила болезнь. Пока мы воюем, мать-земля умирает. Мы позабыли о самом важном, и это ранит моё сердце… Один син’дорай, когда я был в изгнании, сказал, что эти слова правдивы. Он молод, но в его глазах я видел желание изменить мир к лучшему. Он горит этим, как самое настоящее пламя! И он тот, кого я назвал тогда своим другом, тот, кто мне помог перебраться сюда, и тот, кто станет мне братом по союзу. Именно с таким эльфом я хочу жить в мире, ибо только он знает, что это такое на самом деле. Подумай над этим хорошенько, а пока иди. Я оставлю тебя здесь, не хочу, чтобы ты попал из-за меня в беду, стража не должна нас видеть вместе. Несмотря на недавние споры они крепко пожали другу другу руки и, мотнув головами, разошлись в разные стороны. Таурен с повязкой на руке в виде герба Орды, посмотрев в спину уходящему, сыну своего бывшего вождя, протяжно вздохнул. — Кэрн, ты воспитал достойного сына. Он станет вождём. Кто знает, достойным ли, но обязательно станет… И твоя мечта привести наш народ к миру наконец исполнится. Он прав, мы погибнем в этих войнах… Таурен, стянув повязку с руки, мотнул косматой головой, бережно кладя красную полоску ткани на камень. — Мир должен измениться, как он и сказал. И цена жизни — предательство и смерть других.***
Галеон морских сил Альянса. Великое море
Проклятые пираты, как я ненавижу их. Сборище бандитов и бездельников, гнойники, которые нужно вскрыть и прижечь огнём! Да чтобы я помиловал пиратов и высадил их в порту?! Не бывать этому, пока я у штурвала, и пока на мне эта форма. К черту всех! — Эй, боец, есть к тебе задание. Отправляйся вниз и узнай, что делает леди Праудмур, и ни в коем случае не дай ей сейчас подняться на палубу. Выполнять! — Есть, ваше бродие! Будет исполнено! — Ты, ты и ты, — ткнул Адмирал на солдат, несущих вахту на палубе. — За мной. А ты приготовь расстрельную команду к исполнению смертного приговора. Четверо мужчин спустились вниз в трюм, где подошли к запертым в клетках пиратам. Перебирая ключи, Адмирал с презрением смотрел на этих бандитов, по его мнению, не заслуживающих даже дышать одним воздухом с его солдатами. Увидев, что их переводят, пираты оживились. — Иллидар, видать, с вами поговорил. Вот спасибо вам, Адмирал. А то тут торчать уже сил нет, все кости от сырости ломит. Всю пятёрку пиратов вывели из клеток и, приковав друг к другу цепями, повели наверх. После долгого сидения в темноте трюма они закрыли глаза даже от тусклого света неполной луны и звёзд. Прикрывая руками глаза от боли, они прошли почти на ощупь по палубе, где их командой остановили. Пираты даже толком ничего не успели понять, когда раздались громкие хлопки, вспышки искр и пламени, и тяжёлые свинцовые пули вонзились в их тела, обрубая их жизни на этой палубе в эту сырую тёмную ночь. Горячая кровь большой лужей стала стекать на палубу, паруя на холодном ночном воздухе. — Сбросить этот мусор за борт, не снимая кандалы! Никаких монет в карманы, иначе сами за ними отправитесь. И чтоб вымыли тут всё! Солдаты дружно в один голос крикнули «Так точно!» и принялись поднимать мёртвых пиратов, переваливая их за борт галеона. Холодная чёрная вода с жадностью пожирала одно тело за другим, навсегда стирая их из реальности. Адмирал, поднявшись на капитанский мостик, яростно стукнул кулаком по штурвалу, облокачиваясь на него. Вроде бы сделал так, как полагается по закону и справедливости, но всё равно на душе у него неспокойно. Эти пираты, этот эльф… Он же воин Орды! Как леди Джайна может быть так слепа, доверяя ему? Ведь сейчас он с лёгкостью может одним движением руки убить её, и никто не сможет ему помешать. И самое главное, почему она ему доверяет? Их что-то связывает? Может знакома была с ним ранее? Сколько вопросов у него вызывает этот эльф, тьфу… Появившийся на палубе молодой солдат бегом поднялся на капитанский мостик и отдал честь Адмиралу. — Господин Адмирал, Джайна Праудмур сейчас находится у себя в каюте вместе с эльфом крови. Я смог увидеть лишь то, что он спит на кровати госпожи Праудмур. — А где Праудмур? — Эм… Ну… Она его обнимает. Адмирал махнул рукой солдату, закрывая лицо ладонями. Как же глупо доверять этим длинноухим тварям! Они изворотливые, лживые, наглые, как крысы. Их всех надо топить в море!***
Он заснул… А сердце бьётся ровно, редко. Оно такое большое и сильное, я слышу его — это так успокаивает. Как же хочется лежать вот так рядом с Иллидаром и чувствовать его тепло, ощущать его руку на своей спине, вдыхать его запах. Не совсем понимаю, почему меня к нему тянет. Я взрослая женщина, сильная магнесса, прошедшая через столько жестоких кровопролитных сражений, и меня так просто тянет к этому молодому эльфу. Я его знаю совсем чуть-чуть, но его поступки, манера речи — он будто тот, кто не предаст, не обидит, не сделает больно. А ведь именно этого и хочу, чтобы мне не сделали больно вновь. За сражениями и интригами я не заметила, как стала замкнутой и одинокой. И в эту серость, размываемую лишь кровью, врывается молодой син’дорай, совсем не похожий ни на кого из мне известных. Иллидар сказал, что я не должна такое думать и говорить, ведь я пьяна. Может, это было так, но не могу не признать, что он мне небезразличен. В этом молодом эльфе столько загадок и тайн, что хочется уединиться вместе с ним где-нибудь в тихом местечке, где никто нас никогда не найдёт, и болтать часами напролёт о всякой всячине. Так хочется быть в его объятиях. В них нет похоти, в них нет нескрываемого желания, которое проявляют многие. В них лишь забота, даже обо мне, той, кто, по сути, является врагом его Королевства и его народа, той, кто проливала много эльфийской крови, той, кто не заслуживает даже крупицу его заботы. Да и к чему ему такая как я? Ведь я смертна, пусть и буду жить в разы и разы дольше обычных людей, а он ведь бессмертен. Ему нужна другая, та, кто будет с ним рядом веками, кто сможет дарить ему свою любовь год за годом на протяжении всей их бессмертной жизни. Жизнь людей же скоротечна, мы просто не можем быть рядом. Даже если бы я этого хотела, что просто невообразимо, любви между нами быть не может. И всё же я что-то чувствую к нему… Нет, не стоит думать об этом. Я просто хочу наслаждаться каждым моментом с ним, пока есть такая возможность… Спокойной ночи, мой милый син’дорай.***
Настало утро ещё одного моего дня из бесчисленных, проведённых в бескрайних морских просторах. Палуба нашего галеона обдувается морским ветерком, а высокое жаркое солнце светит над нами, нещадно обжигая своими лучами. Впереди нас идут монструозные фигуры кораблей Альянса, охраняя торговый бриг с грузом для Кул-Тираса. Солдаты и моряки собрались на верхней палубе, стоя в ряд позади Адмирала. Старик, нахмурившись, смотрит на меня и Иллидара, с нескрываемым пренебрежением поглаживая рукоять своей сабли. Я ничего не могла понять, что тут происходит, пока он не заговорил. — О доброе утро, Леди Праудмур, мы ночью догнали флот и теперь полным ходом идём к берегам Кул-Тираса, как и было запланировано. Пираты нам слегка спутали карты, но не более того. Тем более они уже ответили за содеянное, я их казнил, как того требовал морской закон. В моём взгляде Адмирал прочёл лишь недоумение, отчего вздохнул и продолжил. — Вы не ослышались, я лично отдал приказ расстрелять их и сбросить в океан. И они вечно будут покоиться на дне морском, прикованные друг к другу, пока их кости не размоет вода и не растащат рыбы. Я даже не сразу поверила словам старика. Адмирал всегда был честным и достойным человеком, он был другом моего отца и нашей семьи. А сейчас я узнаю от него же, что он расстрелял тех, кого я приказала оставить в живых, и абсолютно этого не стыдится. — Как вы посмели ослушаться моего приказа?! Моя злость. Она бурлит внутри меня, комок подступил к горлу, а лёгкие сокращаются от негодования. Я не могла даже подумать, что Адмирал поступит так небрежно к моим словам. — Приказ? — удивлённо уставился он на меня. — О нет, госпожа Праудмур, вы кое-что путаете. Взгляните на меня. Разве вы видите шевроны и опознавательные знаки флота Кул-Тираса? Нет, ведь это потому, что я не одна из ваших островных собачонок, и вам не подчиняюсь. Я — Адмирал военно-морских сил Штормграда, и вы мне не можете приказывать. Не путайте мою воспитанность при общении с вами и наши положения в армии. Если я был вежлив и учтив, позволяя вам многое, это не значит, что я вас слушаюсь. Это лишь значит то, что, как друг вашего отца, я прислушивался к вашим просьбам до поры до времени, пока они совсем не перешли рамки дозволенного. Это мой корабль, как и те, что идут впереди, и я здесь решаю, кому быть на нём, а кому нет. И я говорю, что пиратам тут не место, и точка. По-хорошему, я бы и этого эльфа отправил рыб кормить, но я вижу вы с ним хорошо спелись. Предательством попахивает, не находите, Леди Праудмур? Провести ночь наедине с воином Орды, — злорадно улыбнулся старик, отворачиваясь от меня. Назвать меня предателем? Обвинить МЕНЯ в измене?! Я просто не верю своим ушам. Как он мог такое сказать? Именно его слова и действия — это измена. Но в чём-то он прав. Иллидар и вправду мне по душе, я не боюсь это признать. Однако поэтому мне боязно за него. Как он отреагирует на такое? Иллидар силен, но ему не одолеть весь экипаж галеона, да и я буду обязана вмешаться. Мне придётся его остановить, и, возможно… ранить. Прошу, Иллидар, не поступай глупо, не заставляй меня делать тебе больно… Я повернулась к молодому эльфу. Он, сложив руки на груди, прикрыл на пару секунд глаза, после чего процедил что-то на языке син’дорай, развернулся и быстро исчез из поля зрения, спускаясь на нижние палубы. Я же, дернувшись в сторону эльфа, остановилась и устремила взгляд на Адмирала. — Вы за это ещё ответите. Не стоило меня недооценивать. Пусть вы и высший офицер Штормграда, но не бессмертны и не всесильны. Будет время, когда и вас покарают за грехи. Я лично поставлю в известность короля Андуина о вашем непозволительном отношении к пленным. Это порочит честь офицерского звания Альянса! — О да, госпожа Праудмур, я знаю. С нетерпением жду этого момента, когда смогу сказать королю, что всего лишь выполнял свой долг, а пока я буду делать то, что считаю нужным. Вы свободно сможете сойти в Кул-Тирасе через пару дней. И забирайте с собой эльфа, иначе я и его прикажу расстрелять.***
Иллидар сидит на моей кровати, пустым взглядом сверля стену. При моём появлении он повернулся ко мне, тяжело вздыхая. Он смотрит на меня. В его глазах нет злобы или жажды мести. Лишь сожаление… Ведь я дала обещание и не смогла его сдержать. За что мне все это?! Я только хотела счастья и спокойствия, и даже на миг обрела частичку и того, и другого, но проблемы, будто преследуют меня по пятам. Неужели мне не суждено стать… обычным человеком. — Иллидар, прости меня. Я не могу смотреть в его глаза, мне стыдно и больно. Больно так же, как когда-то потеряла Артаса, больно, как когда-то не смогла спасти отца, больно, как когда-то видела падение Терамора, и сейчас мне больно не меньше. Разница между смертью отца и нарушением слова этому эльфу будто бы неравны, но… внутри такая боль, что хочется рвать кожу на груди, впиться пальцами в этот комок и выдрать его вместе с переживаниями и чувствами. Иллидар же поднялся на ноги и подошёл ко мне, рукой приподнимая моё лицо и заставляя взглянуть ему в глаза. — Джайна, в том, что произошло, нет твоей вины. Мои чувства и отношение к тебе не изменятся даже из-за такого. Я понимаю, не всё в твоих силах. Но мне сейчас неприятно, как и тебе, я вижу это. Ведь я обещал им, что они будут жить. И не смог выполнить даже такое простое обещание. Они погибли из-за моей слабости. И как я могу желать мира для своего народа, если не в силах уберечь даже пять человек. — Иллидар, я… Мы так близко, я смотрю в его глаза. А он… будто бы разочаровался в своих идеях, будто эти смерти заставили его погасить своё пламя энтузиазма. — Мой син’дорай, прошу тебя, я хочу привести наши народы к миру. Я вижу твои мечты, теперь я их разделяю, и мне печально видеть, что ты от них отрекаешься. Иллидар, ты — благородный эльф, прошу тебя, хоть ты дай слово, если я не смогла его сдержать, не отрекайся от своих мечтаний, ведь они смогут привести наш мир к гармонии. Ради всех нас, ради своего народа, ради… меня… Эльф, не отрываясь от моих глаз, едва кивнул. На его зеленых глазах промелькнула какая-то искра и почти незаметная одинокая слеза скатилась по щеке. Ему слишком много довелось пережить в его возрасте. Смахнув слезу с его щеки, я не могу остановиться, продолжаю держать ладонь на ней. Мы стоим, не знаем, что делать, и просто смотрим друг на друга. Приблизившись, эльф решился… и поцеловал меня. Так нежно, как никогда ещё никто не целовал: ни мама, ни отец, ни даже Артас, моя некогда большая любовь. От простого поцелуя я чувствую такую слабость, такое умиротворение, которого так долго не испытывала. Хочется переживать этот момент раз за разом, вновь и вновь чувствовать его горячие губы на своих. А он не отпускает, держит меня и не отпускает. Мне не вырваться, хотя бы потому… что я не хочу.***
И вновь вино горячит нутро. Но даже вином не залить ту злость, что бушует во мне после ссоры с Адмиралом. Никогда бы не подумала, что буду искать выход в алкоголе. Хотя сейчас не только оно греет меня. Есть ещё одна причина. Тёплая, заботливая, добрая причина с чудными зелёными глазами и большим сердцем. Иллидар — этот молодой эльф становится для меня всё важнее и важнее — это меня пугает и настораживает. Нет-нет, я ему доверяю, может, это выглядит глупо с моей стороны, но я хочу ему верить, и я верю. Пугает меня то, что он стал близок мне, и я могу вновь потерять… Потерять дорогого мне эльфа. Но сейчас мы вновь рядом, он медитирует, сидя на коврике перед кроватью, а я смотрю на него. Иллидар будто чувствует мой взгляд на себе, но не показывает этого. Я иногда замечаю на его губах слабую улыбку, но когда начинаю разглядывать, он сразу же прячет её. Это такое бестолковое занятие, но мне абсолютно не жаль тратить на это время, ведь я трачу его на Иллидара. Интересно, он догадывается, кем он стал для меня за столь короткий срок? Не думаю, что ему стоит это знать, не хочу его обременять этим. Мне так хочется сделать для него что-то доброе и приятное. Я подумываю его научить магии, ведь он мой ученик всё-таки, но учить его магии на деревянном корабле посреди бесконечного глубокого океана — это как-то неразумно. Лучше подожду пару дней и уже на моей родине обучу его. Сделаю из него отличного мага, которым бы могла гордиться. Правда, осталось только дождаться этого момента. Плыть уже так надоело, а теперь и с Адмиралом поссорилась, ну зато Иллидар рядом, хоть какое-то утешение. Я не стала отрывать его от медитации, а расстелила постель и налила себе ещё стаканчик вина перед сном. Конечно, ещё только полдень, но сон и вино — это такая радость. Когда мне ещё выпить, если не в дороге? Тем более я же не одна, а с моим эльфом. Медитация — весьма сложная штука. Этот процесс у меня так и не выходит, хотя пыталась столько раз уже и все же не могу. Я знаю, что надо расслабиться, отпустить все мысли, но как я их отпущу? Я поглощена ими, они меня терзают постоянно. Сожаления о прошлых поступках, печальные мысли о потерянных навсегда друзьях. Прикрыв глаза я постаралась представить, что ничего из прошлых событий не было… И у меня получилось, мне стало легче! В таком состоянии захотелось «взглянуть» на Иллидара своим источником. Передо мной предстало настоящее произведение искусства. Контуры каюты закрашены холодными синими тонами, а посреди в позе лотоса силуэт син’дорай. Тонкие красные лучики втягиваются в него из пространства, протекая по его телу и вливаясь в фиолетовый источник. Спокойный, как океан, он лишь иногда переливается. Ради интереса, я попробовала открыть свой источник на максимальное втягивание, но удивилась, несколько раз перепроверяя ощущения. Я и вправду не могу втянуть ману. Усиление восприятия показало мне то, что я не рассчитывала даже увидеть. Источник Иллидара предстал, не как спокойное пятно в холодных тонах, а как яростное ревущее пламя. Красные языки маны объяли его, они почти слепят меня, а это пламя всё растёт и становится сильнее. Его источник поглощает ману из пространства с такой интенсивностью, что я могу получить лишь жалкую крупицу от всего потока. И при такой мощности у Иллидара обыкновенный, для его расы, запас маны. Ему понадобится около пятидесяти собственных запасов, чтобы набрать мой. Но с такой регенерацией ему это будто раз плюнуть. У него просто огромный потенциал для обучения! Открыв глаза, я увидела, как эльф внимательно наблюдает за мной. Его зелёные глаза блуждают по моему телу, но в конце концов всё равно вернулись к лицу. Он меня оценивал? Я ему понравилась? Блин, о чём я думаю, это всё вино. Так, Джайна, самое время вновь отдохнуть. Молча улыбнувшись эльфу, я отвернулась к стенке и закрыла глаза, оставляя одеяло слегка приоткрытым. Догадается или нет? Так! Джайна! Вино на тебя дурно влияет. Я же себя почти не контролирую…***
— Огонь! В стороне от флота раздался громкий треск орудий и тяжёлые ядра вылетели из металлических жерл с огромной скоростью, преодолевая сотню метров между кораблями. Исполинский линейный корабль с развивающимся гигантским красным стягом Орды точнехонько расстреливает один галеон Альянса за другим. Впереди виднеются уже полыхающие, как костры, бриг и два галеона. Крики раненых, хруст дерева, звон металла и всплеск воды — за несколько мгновений спокойный океан превратился в жуткое место битвы. Флагман Орды стрелял, и стрелял, и стрелял, топя один галеон за другим. Многие моряки и солдаты, побросав всё оружие, бросились за борт тонущих кораблей, оставляя попытки спасти их. Офицеры в шоке стояли на палубе и пытались хоть как-то привести экипаж в готовность, но вскоре и сами бросились в воду, спасаясь от смертоносной картечи. И вот сильный удар пришёлся по левому борту галеона, шедшего последним. Этот огромный линейный корабль своим тараном в форме черепа с горящими зелёным пламенем глазницами пробил левый борт галеона. Кошки одна за другой взмыли вверх и вот уже десятки ордынцев ловко перебираются на палубу корабля Альянса, нещадно убивая паникующих людей, дворфов и гномов. Орки и тролли умело махали копьями и топорами, почти мгновенно заливая палубу кровью. На шум битвы с нижней палубы наверх, немного пошатываясь, поднялась девушка с посохом в руке. Она, не мешкая, сотворила заклинание и длинная толстая заостренная сосулька, будто стрела, преодолела десяток метров и утащила с собой в открытый океан несколько троллей. Ближайший к ней орк замахнулся топором и почти было настиг магнессу, но смертоносное лезвие отскочило с гулким звоном от появившейся преграды в виде двуручного меча. Высокий красноволосый эльф крови в броне боевого мага остановил лезвие топора. Магнесса моментально поразила орка сотворенной молнией, пронзая лучами энергии и всех позади стоявших. Несколько людей и дворфов попытались пробиться сквозь толпу ордынцев к магнессе, но орки их быстро настигли и убили. Девушка, отступив назад, прижалась спиной к борту галеона и взглянула на стоявшего рядом эльфа. Он был холоден и безэмоционален, он внимательно следил за каждым рубакой перед ним, держа меч наготове, чтобы защитить себя и её, в случае чего. А она боится! Чёртово вино, чёртова Орда! — Иллидар, коснись меня! Быстро! Девушка только и успела, что создать телепорт и, отпустив его, исчезла вместе с эльфом в магической вспышке. Разочарованные орки зарычали, размахивая топорами и в бессильной злобе топая огромными ногами. Один из самых высоких и сильных орков в крепкой окровавленной броне, плюнув на труп моряка, повернулся к остальным. — Доложите шаманам, что все мертвы, но двоим удалось сбежать. Среди них был эльф крови! Пусть Лор’темар ответит за своего эльфа. А теперь топите эту посудину и уходим!***
Юго-восточное побережье Калимдора. Терамор
Яркая синяя вспышка осветила тёмный предрассветный берег. Холодный песок впивался в щеку эльфа, тяжело дышащего от телепортации. Рядом с ним лежала беловолосая девушка, не подающая признаков жизни. Оперевшись на меч, воткнув его в песок, эльф подполз на коленях к магнессе. Её грудь едва вздымалась, а кожа побледнела. Не долго думая, син’дорай сложил пальцы вместе и стал накапливать на них ману. — Пусть свет дарует мне силу исцелить раны мои, раны друзей верных и врагов заклятых. Беловато-желтый свет заискрился на кончиках пальцев, обволакивая постепенно его ладони. Резким движением эльф коснулся груди магнессы, вливая энергию. Ещё несколько секунд син’дорай, как завороженный, смотрел за любым движением девушки, после чего, не выдержав, коснулся её губ своими, вдыхая воздух. Беловолосая резко закашлялась, открывая свои голубые, слегка помутневшие от магического истощения глаза и глядя на эльфа. — Ну слава Элуне, живая, — улыбнулся парень, помогая встать магнессе с мокрого песка и усаживая её в сторонке на валявшееся бревно, вымытое приливом. Джайна, всё ещё кашляя, посмотрела себе за спину, вглядываясь в виднеющиеся развалины. — Терамор… Вернув меч за спину в ножны, эльф взял под руку девушку и повёл её в сторону от пляжа, вскоре выходя на мощенную камнем широкую дорогу. Джайна вновь осмотрелась, указывая рукой на какой-то кратер. — Здесь началась третья война, здесь я потеряла многих друзей, ученицу и свою близкую подругу-калдорай, служившую мне телохранителем. Я потеряла веру в мир, веру в себя и Альянс. Я потеряла здесь всё! Руки девушки едва вспыхнули искрами и тут же между пальцами возник сгусток холода. Её тело стала обволакивать белая пелена холода, а земля под ней покрылась снегом и льдом. — Я знаю, Джайна, ведь к этому приложил руку и эльф крови. Это настоящий позор на нашем роде. Эта мана-бомба — оружие труса. Мне правда больно осознавать, Джайна, что тебе пришлось столько пережить. После этих слов холодная пелена постепенно стала исчезать в воздухе, а магнесса, начиная всхлипывать, спрятала свое лицо в ладонях, утыкаясь в грудь эльфа. Холодная, как лёд, душа девушки искала тепло, и она нашла его в объятиях эльфа, тёплого, как пламя костра.***
Итак, курс лора этого мира. Похоже, что данная страница истории тут точно такая же, как и в игре. Был такой у Орды вождь — Гаррош Адский Крик, орком был жутко отбитым, но не лишенным тактического склада ума и хитрости. Как-то раз решил он, что пора бы заканчивать благоденствие и мир между Альянсом и Ордой, и надо бы начать новый конфликт, так как использовать боевые топоры для колки дров, а щиты, как крышки от кастрюль, это как-то не по-божески. Потому нашёл он в рядах эльфов крови одного перца, отбитого, как и он сам, и помешанного на оружие массового поражения. Поставил перед ним партийную задачу с пометкой «срочно» создать прототип ядерной бомбы через полгода. Эльф оказался смышленым, но за полгода он мог разве что только карандаш наточить, ибо все знают, насколько эльфы неторопливы и вообще по самые уши залиты тормозной жидкостью. Потому мой земляк решил, что зачем делать что-то новое и не факт, что действенное, если можно взять старое и доработать это при помощи старой доброй синей изоленты и вэдэшки. В итоге, купил на выделенные казённые средства здоровенную круглую бандурину, в которую планомерно стал заливать ману, попутно смешивая её со всякой неконвенционной химией. Получилась адовая смесь, которой позавидовал бы даже месье Гул'дан. С гордостью представив своё творение генеральному секретарю Орды, Гаррошу Адскому Крику, он с чистой совестью ушёл в оплачиваемый отпуск на юга пить медовуху вместе с пандаренами. Гаррош же на радостях от приобретения чудо-оружия собрал самых идейных ордынцев и зачистил один из форпостов Альянса, по сути, объявляя ему войну. Для правдивости истории стоит сказать, что напали они под предлогом мести за сожженный ордынский хутор. Но и тут не все так просто, ибо его сожгли орки-оккультисты, предатели Альянса и тому подобный сброд, чтоб как раз и подтолкнуть мир к войне. Гаррош, вновь до жути довольный быстрым взятием форта Альянса, который ему сидел, как кость в заднице, отправил дипломатическую ноту в Штормград: «Мол, так и так, устали мы сдувать пыль с топоров, давайте вспомним старые добрые времена и начнём новый мировой замес». Вариан, на то время являющийся правителем Штормграда и всея Альянса, начинать очередную войну не хотел, у него и так рейтинги падать стали, так ещё и упадок экономики из-за конфликта ему не нужен. Потому решил проигнорировать сообщение в стиле «Потерялось ваше письмо на почте, все вопросы к ней». А вот наша Джайна — девушка горячая и вспыльчивая. Выслушала она Вариана и сделала ровно наоборот. Собрала войска и вместе с не менее горячей Верисой Ветрокрылой, младшей сестренкой Сильваны, увела весь седьмой легион в Терамор, на то время бывший главной крепостью Альянса на Калимдоре, её символом власти и силы. Попутно наведавшись в Даларан и перекинувшись парочкой слов с советом шести, с трудом заручилась их поддержкой, но только в оборонительных мероприятиях. Джайну они отправили дальше гулять по её делам, и вообще «скажи спасибо, что от ворот поворот не дали». Через пару дней на Тераморе собралась куча народа, готовая защищать город до последней капли крови. Даже идейные горожане остались, решив взять в руки меч. Помимо Альянса сюда прилетел даже настоящий дракон — давний друг Джайны. Он её любил, да и она ему симпатией отвечала. В общем, стали ждать осады. Вскоре появились войска Орды, но действовали они так тупо, что Джайна стала подозревать что-то неладное: либо Гаррош просто умом тронулся, проявляя подобные полководческие таланты, либо что-то задумал. Как только эта светлая идея посетила её головушку, в небе показался дирижабль с подвязанной к брюху бомбой. Ордынские рубаки тут же отступили, а командование обороной форта отдало приказ заводить грифонов, и вообще от винта. Но вот не задача, всех «птицев» убила ордынская революционная контра, крепко засевшая внутри крепости под видом войск Альянса. А дирижабль тем временем приближался. Маги, не долго думая, решили его сбить, но оказалось, что на той стороне тоже не пальцем деланные, и они догадались защитить дирижабль барьерами, а до кучи ещё и блокаторы маны поставили дорогие, импортные. Против науки не попрешь, даже дракон не смог помочь. Понимая, что крепости настал конец, глава совета шести Кирин-Тора и приятель Джайны, Ронин, из последних сил создал телепорт, которым смогли спасти часть детей и жителей Терамора. В последние мгновения Ронин затолкнул туда и Джайну с Верисой, которые решили остаться здесь до конца. Мужчине не по нраву было, что он даст этим дамам помереть так глупо. Потому, отправив их подальше от крепости, захлопнул телепорт в тот момент, как только бомба коснулась земли. Последствия были колоссальными: крепость превратило в руины, а всех защитников убило магией. Джайна, оказавшаяся после телепортации на небольшом удалении от места взрыва, именно в тот момент и потеряла свой цвет волос, из-за чего теперь они у неё белые, лишь одна прядь осталась того же золотистого цвета. Она почти сразу же отправилась в разрушенную крепость, наблюдая последствия взрыва и попутно убивая ордынских рейдеров. В этом откровенно ордынском геноциде у неё погибла ученица, которая напросилась сюда для получения опыта, погибла подруга-эльфийка и ещё до кучи друзей. В общем, Джайна тогда была сама не своя, когда видела все эти тела и разрушения. И вот тогда она твёрдо решила, что отомстит Орде во чтобы то ни стало, и вообще пора кончать все эти добрососедские отношения. Вскоре после этого она стала новой главой Кирин-Тора, а затем вышла из его состава, ибо ей сказали, что трогать местных эльфов крови неправильно, и здесь так-то нейтральная территория. Поэтому она устроила там волну арестов, а несогласных с курсом партии ликвидировали по её приказу. Но этот поступок привёл к тому, что сорвались тайные мирные переговоры Вариана и Лор’темара о вступлении син’дорай в Альянс. А затем с застилавшими разум ненавистью и гневом Джайна чуть не затопила Оргриммар к чёртовой бабушке, но её смог отговорить Тралл и её друг — синий дракон Калесгос. В этот момент Вариан и Альянс взяли штурмом Оргриммар и захватили его, беря в унизительный плен Гарроша, чуть не оплевав того. Прямо тут же был организован совет, по итогам которого на пост вождя выдвинули Волджина — сильного тролля-шамана. С этим согласился и Вариан, но предупредил, что в следующий раз просто так Альянс не остановится, пока всех не пустит на фарш экстра помола. Джайна же хотела вообще всех тут поубивать, но видя непреклонность короля все же согласилась и исчезла. И никто её долгое время не видел. Вот в целом и небольшой экскурс в часть истории этого мира.***
Я по натуре очень вспыльчивый эльф, но до Джайны мне ещё далеко. Её настроение менялось со скоростью света. То она только что мне плакала в грудь, то вновь суровая и грозная, а от слабой девушки ни осталось и следа, потом вновь слёзы на глазах наворачиваются при виде неё. Я всё могу понять, она пережила такое, что и врагу пожелать грешно будет. К тому же то, что мы чуть не погибли там, на корабле — это большой стресс. А на него наложились ещё и грустные, болезненные воспоминания о Тераморе и утратах в тот день. Мне, правда, жаль Джайну… Мы прошли метров двести, наверное, она всё смотрела на развалины и смотрела, после чего встала, как вкопанная. На вопросы не отвечала, глаза стеклянные, а губы едва двигаются. Пару минут она просто стояла так, пока чуть ли не со слезами на оживших глазах попросила дать мне свою ману. Честно говоря, для меня это шок. Мне абсолютно не жалко, но как я понимаю, одно дело, когда маной ты делаешь массаж, она не вливается в другого, а другое дело — это именно влить свою ману в чужой источник. Я даже последствий не знаю, может у людей с этим попроще всё, но если так сделают два эльфа, то источникам может потребоваться перезагрузка, которая затянется дня так на три-четыре. Именно поэтому я боюсь делиться своей маной с Джайной. Но она уже давно не глупая девочка, если просит, наверное, знает, что делает. Да и смотреть на неё в таком состоянии сил нет. Качнув плечами, сосредоточился на источнике и мысленно представил его внутри себя. Делиться маной мне ещё не приходилось. Но от потребления это не особо отличается похоже, так что с горем пополам сумел дать путь своей мане наружу. Джайна, чувствуя колебания энергии, с жадностью стала вбирать в себя всю ману. И так бы продолжила, если бы я не обрубил связь вовремя. Я-то не человек, от нехватки маны могу и ласты склеить. Джайна, чуть ли не облизываясь, продолжала смотреть на меня, но теперь хоть выглядит радостной, а не как безэмоциональная кукла. Она, взглянув на меня, улыбнулась. — Немного увлеклась, — хихикнула она.***
Терамор — как я уже сказал — это супер навороченная крепость Альянса… была когда-то. Сейчас это развалины покрытые мхом и кустарниками. А вокруг одно болото, куда ни посмотри — одни вонючие топи. И дождь, постоянно льёт дождь, такой мелкий ублюдский дождик. Хотя нет, даже не дождь, а именно «дожжь». Но тут явно вольготно себя чувствуют кровососущие твари, которые при виде меня налетели чуть ли не стаями. Это же какая удача покормиться молодым вкусным эльфом в краю, где только крокодилы да динозавры и водятся. Причём Джайна загадочно улыбалась, глядя на мои старания отогнать эти маленькие исчадия ада. Я только минут через пять понял, что её-то не кусают. То ли она невкусная, то ли я слишком нажористый, потому и являюсь приоритетной целью. Всё оказалось, правда, проще, Джайна бытовую магию использовала. Так что моё обучение в качестве её ученика началось именно с этого простого, но жизненно важного заклятия. Идти в тишине дело неблагодарное, быстро заскучаешь, а так как Джайна повеселела, то я завёл разговор о всякой всячине, но в итоге свёл вопрос к месту нашего назначения. Она, немного подумав, обратилась ко мне. — Послушай, если ты никуда не торопишься, то, может, составишь мне компанию? — спросила девушка, идя впереди меня, слегка оборачиваясь. — Я давненько хотела отдохнуть от всего. Всё равно война течёт медленно, и без нас ничего интересного не произойдёт. — Без нас? — Эм, ну да, ты же воин Лор’темара всё-таки, и наверняка предан своему королевству. Завербовать я тебя не смогу, — рассмеялась беловолосая, вновь отворачиваясь. — Не говори, не попробовав этого. Может мне просто не предлагали то, что меня бы заинтересовало. Как думаешь, чем ты можешь меня заинтересовать?***
Так, а что я могу ему предложить? Вроде он так легко это сказал, будто в шутку, но меня это интригует. Ладно, представлю, что он и вправду может отринуть преданность своему королевству, что, я думаю, в действительности невозможно. Ну, тогда что я ему предложу за это? Знания? Так он уже мой ученик, и я это делаю скорее ради удовольствия. Деньги и власть? Кажется мне, что такому эльфу, как Иллидар, ни то, ни другое не нужно, чтобы достичь величия. Он ведь смог стать по сути правителем Луносвета, пусть и в составе совета. Тогда что? Может… Может ему нужно что-то более интимное? Я же знаю, что он ещё не был с женщиной, всё же я читала его мысли. Но вот хочет ли он этого? Я же не могу его так спросить прямо: «Иллидар, ты жаждешь моё тело?» Ну вот… что я несу… — Ладно, и что же ты хочешь? Я так, чисто ради интереса спрашиваю, конечно же. — Хм, а что может хотеть любой мужчина? Либо у меня мысли шальные, либо он и вправду на это намекает. — Эй, Джайна, ты чего замолчала? Не думай ты об этом, я просто физически не смогу предать свой народ, ведь от этого могут пострадать мои родные и близкие. Так что я лучше останусь тем, кто я есть — обычным эльфом крови, начавшим свои странствия по миру ради знаний. Хорошая у него цель в жизни. Он не жаждет заполучить при помощи знаний власть, славу или деньги, ему хочется принести мир — достойная мечта, надеюсь, сбудется. — Ну так что, составишь мне компанию? — решила я соскочить с темы, оборачиваясь к эльфу и видя его улыбку из-за этого. — Да, составлю. И больше никаких слов. Просто и коротко. Он доверяет мне, как и я ему. — Помнится мне, я прочитала мысли одного эльфа. Он хотел побывать в гостях у калдорай. Ему бы пришлось сильно упрашивать их, если бы он был там один. — Хорошо, что теперь с этим эльфом есть одна милая особа, которая ему в этом поможет. Я прав? — спросил Иллидар, поравнявшись со мной на дороге. — Хм, милая особа? Да, думаю, она согласна, если этот син’дорай пообещает ей одну вещь. Он будет заботиться и защищать эту девушку в пути. Это её условия. — Я буду защищать тебя. Вот вроде бы просто улыбнулся… Но как такую улыбку забыть…***
Наш с Джайной путь лежит сквозь эти земли, затем мы выйдем уже в Великие степи, где проблем может возникнуть вагон и маленькая тележка. Будь я один без Джайны, то, может, меня бы даже ни разу не остановили бы, но вот её каждый ордынец знает, потому придётся нам действовать с ней скрытно. А вот после степей рукой подать до Ашенвальских лесов и Астранара. Я очень надеюсь, что смогу подружиться с нашими старшими ночными братьями и стать для них примером, что каждый может измениться и жить в мире с другими расами! Но чтобы не случилось, я не стану проливать их кровь. Это моя клятва перед самим собой. Да и думаю, Джайна замолвит за меня словечко. А если будет всё очень и очень удачно, то я могу встретиться с Тирандой! Пожалуй, мне даже не терпится увидеть её в живую.