***
Я была в просторном зале. Солнечный свет заливал все помещение из многочисленных окон, выходящих по обе его стороны. Окна чередовались с зеркалами, создавая иллюзию безграничного пространства. Солнечные лучи игрались с позолотой на резьбе на стенах и люстре с сотнями свечей. А под ногами скрипел натертый до блеска паркет. На потолке были изображены фигуры с крыльями, парящие на фоне голубого неба с редкими облаками. — Ты знаешь, с чего начинается бал? — спросила ниоткуда взявшаяся Ребекка, которая стояла ко мне спиной. Ее золотистые волосы волнами лежали на плечах и спускались почти до поясницы, а передние пряди были заплетены в косичку вокруг головы. Она резко повернулась ко мне, взмахнув подолом голубого платья, и улыбнулась. — Эээ... С вальса? — предположила я и прикрыла один глаз. — М-да... С полонеза! Как можно не знать? — Бекка всплеснула руками и стремительно направилась ко мне. — Его танцуют в самом начале. Вставай рядом со мной. Я встала по правую сторону от нее и выжидающе посмотрела. Она тяжко вздохнула и легонько ударила меня по спине: — Выпрямись! Никакая леди не будет так горбиться. — Но я не горблюсь... — Плечи назад. Но не так сильно, — Ребекка взяла меня за плечи поставила их в нужную позицию. — А теперь расслабь их. Так, хорошо. Повторяй за мной. Кавалер приглашает даму, а дама дает согласие на танец. Она встала передо мной и сделала книксен, чуть отведя ногу назад и кивнув головой. Я повторила. А потом она начала отсчитывать. — Раз, два, три. Три, два, три. Четыре, два, три. Пять, два, три. Шесть, два, три. Семь, два, три. Восемь... А теперь стоим и ждем развитие композиции. Когда услышишь усиление, это оно. Партнер начинает двигаться с левой ноги, партнерша — с правой. Дама отставляет правую руку в сторону. Так мы и кружились по залу, смеясь и иногда дурачась. Ребекка порхала как птица, покачивая юбкой. Тут со стороны двустворчатых дверей послышалось деликатное покашливание. Мы синхронно повернули головы, замерев в одной позе. В проеме стоял Никлаус Майклсон. Он улыбался, показывая ямочки на щеках. Шагнул в залу. — Милая, что же ты не сказала, что не умеешь танцевать? — он посмотрел прямо мне в глаза и вмиг оказался непозволительно близко. Сердце забилось где-то в горле. Он наклонился к уху и прошептал, опаляя кожу горячим дыханием, — Я бы с удовольствием научил тебя не только полонезу. Я беспомощно оглянулась на Ребекку, но ее нигде не оказалось. — А чему еще? Вальсу? — Можно и вальсу, — он рывком притянул меня за талию и прижал к себе. Его рука была настолько горячей, что казалось, будто она способна оставить на коже ожоги. Провел пальцами по моей шее, а вторую руку спустил на поясницу. — Кто же ходит в такой одежде перед мужчинами, а, котенок? Он потянул тонкую ткань сорочки. Я же густо покраснела. — Но ладно. Передо мной можно, — Никлаус ухмыльнулся, взял мое запястье и поднес его к своему рту. Горячий влажный язык коснулся венки. Мужчина глубоко вздохнул и прикрыл глаза. А затем открыл их, демонстрируя золотую радужку и черноту вокруг нее. Вокруг глаз начали появляться черные вены. Он улыбнулся, показывая удлинившиеся клыки. — Ты ведь не против? Он снова приблизился к запястью. Я кивнула, и клыки сразу же вонзились в кожу. Больно не было. Лишь несильное давление. Никлаус прикрыл глаза и застонал, еще сильнее впиваясь в меня. Я протянула руку и погладила его по щеке, большим пальцем очерчивая венки. Когда он оторвался от запястья, из уголка его рта потекла капелька крови. Я пальцем убрала ее, замечая, что кожа на месте укуса осталась такой же, без единого шрама.***
Лицо ее было мертвенно-бледным, холодная вода капельками стекала по горячему лбу прямо к вискам. Мутные карие глаза бесцельно блуждали по комнате, а сухие губы дрожали, пытаясь что-то сказать, но так и не издавая ни одного звука. Белая, пропитанная раствором ткань снова промокнула лоб, щеки и шею. Тонкие пальцы прошлись по растрепанным волосам, запрявляя прядки за уши. В пустоте раздавался тихий голос, напевающий колыбельную. Он проникал прямо в душу, успокаивал и одновременно волновал. Ребекка покрепче прижала к себе девушку, почти укладывая ее на себя, и начала покачиваться из стороны в сторону. Мысли летали где-то далеко. Оперевшись щекой о макушку, она думала. А до ушей доносился слабый стук сердца.***
Мимо проносились деревья, теплый ветер трепал волосы, а под ногами шуршали листья. Я бежала, задыхаясь от смеха, и постоянно оглядывалась в поисках кого-то. Сзади послышался топот, и я прибавила скорость, стараясь не споткнуться. В очередной раз оглядываясь, не заметила препятствия и с грохотом врезалась в него. Я оцарапала щеку и руки о жесткую кору огромного дерева и упала на спину. Над головой были кроны деревьев, через которые с трудом пробивались солнечные лучи. Вокруг все кружилось, а редкие лучики грели лицо. Я улыбнулась и посмотрела на десять растопыренных пальцев правой руки. — Интересно, — хмыкнула и попыталась встать, но с третьей попытки бросила это дело. Так и лежала, раскинув руки и ноги в разные стороны, пока свет не перекрыл чей-то силуэт. — Вот скажи мне, как у тебя со зрением? — усмехнулся силуэт и помахал пальцем перед моими глазами. — Вооот такой минус, — я развела руки. — Теперь понятно, почему ты не заметила деревце, — мужчина наклонился ко мне и с легкостью подхватил на руки. — Я и сама смогу дойти, мистер Майклсон, — сказала, а сама обхватила его за шею и уткнулась носом в ключицу. — От Вас приятно пахнет. — После всего, что между нами было, разве мы не можем сменить этот официальный тон? — он нахмурился и прижал сильнее. — Твое «мистер Майклсон» начинает выводить из себя. — Не можем. — Почему это? — Никлаус удивленно посмотрел вниз на меня. — Вы еще не заслужили этого. — А когда заслужу, смогу рассчитывать на Ваше снисхождение, мисс Картер? — Возможно. Но имейте в виду, мистер Майклсон, мне сложно угодить. — Ох, я и не сомневался, моя милая.***
— Человеческий век короток, Ребекка, тебе ли этого не знать. Так какая тебе разница, умрет она или нет? — сказал мужчина, сидя в уютном кресле и попивая янтарную жидкость из стакана. — Я знаю, но... — девушка потерла запястья и посмотрела на брата глазами, полными слез. — Она ведь так мало прожила, Ник. Она ничего еще толком не видела. Нигде не была. Еще ничего не испытала. Не исполнила свое предназначение в этом мире. А еще она... она... — Единственный человек, который хорошо к тебе отнесся? Обратил на тебя внимание? — Да, — из горла девушки все же вырвались рыдания. — Ник, пожалуйста. Что угодно. Что угодно сделаю. — Неужели? Ребекка закивала, вытирая рукавом слезы. — Что же, — он посмотрел на играющие языки пламени в камине. — Так и быть. Приведи мне ее. Она — единственная, кто сможет помочь, — мужчина наклонился и достал из ящика тумбы фотографию, на обратной стороне которой был написан адрес и имя женщины. — И поторапливайся. У твоей человечки осталось совсем немного времени. Его сестра кивнула и исчезла. Никлаус улыбнулся и откинулся в кресле, постукивая двумя пальцами по стакану. Все идет как нельзя лучше.***
Он все стоял и смотрел на нее. На то, как поднимается грудь при дыхании. Как с губ срывается еле различимый шепот. Как тонкие пальцы сжимают одеяла. Чувствовал, как волк рвет изнутри, воет в агонии. Никлаус подошел к кровати и откинул одеяло с ног. Провел пальцами по оголенному колену и выше к бедру. Но потом помотал головой и, отстранившись, застегнул тонкую золотую цепочку на щиколотке. — Посмотри на меня, Луи, — прошептал он, склоняясь над бледной девушкой. Затуманенные глаза попытались сфокусироваться на одном месте. — Никогда и ни при каких обстоятельствах не снимай этот браслет. А теперь спи.