***
Примостившись орлом на сливном бачке, я бездумно пялилась в незнакомые слова, который не то что произнести, даже прочитать не могу. Тяжёлый фолиант оттягивал левую руку, а в правой был зажат сотовый телефон с открытой вкладкой переводчика. За последние полтора часа, а это два пропущенных урока, заряд мобильного уменьшился ровно в два раза. Иногда за пределами туалетной кабинки сновали ученицы, разговоры которых иногда было ой как интересно послушать, что неимоверно отвлекало. Мало того, что книга была толстой и порой страницы были исписаны таким мелким и непонятным почерком, что хотелось выть, так ещё и пальцы не хотели печатать латинские слова, постоянно пропуская буквы. «Как остановить кровотечение из носа.», «Проклятие высшего уровня. Чёрная оспа.», «Зелье правды.», «Вызов Духа Матери Прародительницы.» и дальше в таком же духе. Не было ничего, хоть отдалённо похожее на что-то типа «Спасти умирающего вампира» или «Снова заставить сердце биться». Когда звонок прозвенел на третий урок, у меня уже начали сдавать нервы, а внутри всё сжималось от злости и раздражения. Как люди могут долго сидеть за книгой на незнакомом языке и ещё что-то переводить оттуда? Моё искреннее к ним уважение. — Луи? — шёпот за тонкой дверью. Я замерла, стараясь не шуметь. — Лу, это я. Открой или я сделаю это сама. — Ребекка? — А кто ещё по-твоему будет вылавливать тебя в туалете? — Ну, — я отодвинула щеколду, впуская подругу. — Есть ещё один такой особенный, который может додуматься вылавливать меня в туалете. Вампирша закрыла за собой дверь и в кабинке вдруг стало намного теснее. Она с интересом заглянула в книгу и в удивлении подняла брови. — А зачем тебе ведьмовская книга? Решила магией заняться? — Нет, просто интересно, — нервно пожала плечами, всё ещё передёргиваясь от воспоминаний. — Ты врёшь, — Бекка схватила меня за подбородок (интересно, откуда у неё это?) и подняла моё лицо вверх. — Скажи правду, Луи. Ты же знаешь, что я готова помочь. Я вздохнула, оценивающе посмотрела на подругу, гадая, не расскажет ли она всё Нику. — Обещай, что никому не скажешь. — Обещаю. Давай, — она заинтересованно встала рядом со мной, у которой затекло уже всё, что только можно. — В общем, мне приснился сон... И я рассказала её всё до мельчайших подробностей. О том, как Ник горел, как я бежала к нему и как прижимала к себе. Выложила всё, что тогда чувствовала. Ребекка стояла каменным изваянием, никак не реагируя и вообще не двигаясь. Я неуверенно подёргала её за рукав. — Ты уверена, что это не просто сон? — На девяносто процентов, — пожала плечами, прижимая к себе фолиант. — Мне разное снится и чаще всего это лишь мечтания и фантазии, но не в этот раз. Я чувствую. И я должна помочь ему, если что-то на самом деле случится. — Ты понимаешь, то, что ты описала, очень похоже на передачу жизненной энергии? Ты добровольно отдаёшь свою жизнь, чтобы жил другой. После этого не выживают, Луи. А с вами двумя всё намного сложнее. У вас, по сути, одна жизнь на двоих, — я непонимающе подняла глаза на подругу. Ник вроде что-то объяснял, но я так ничего не поняла. — Представь, что ты кистью нарисовала красную линию. Акварелью на белой бумаге. Это линия жизни Ника, — я нахмурилась, ещё больше ничего не понимая. — А потом, другой, маленькой кистью с голубой краской провела по красной линии. Какой цвет получился? — Ф-фиолетовый? — прищурила один глаз, вспоминая первые уроки в художественной школе. — Именно, — подруга согласно кивнула и продолжила. — Голубая линия твоя. Это твоя энергия. Твоя линия и линия Ника соединились, смешав фиолетовый цвет. Теперь создать исходные цвета невозможно, ведь так? — я кивнула. — Так и ваши жизни теперь невозможно разъединить. К чему это я? Если ты проведёшь ритуал, то буквально вырвешь из себя душу и отдашь Нику. После этого невозможно выжить. Ты убьёшь себя, — моё сердце гулко застучало от страха. Совсем не хотелось умирать. — Я понимаю, — я сглотнула вязкую слюну. — Но страх потерять Ника ещё хуже. Не смогу жить, если его не станет. Я даже представить себе это не могу. — А ты понимаешь, что станет с ним, когда ты умрёшь? Он сойдёт с ума. И заставит мир страдать вместе с ним, утопив в крови. — Да перестань. Ему тысяча лет. Для него дни, проведенные со мной — просто ничто. Он справится. Погорюет и забудет, — при мысли, что мужчина, который упорно становится центром моего мира, когда-то забудет меня, на глаза набегали слёзы. Но так будет лучше, чем постоянные страдания по человеческой девчонке. — Ты до сих пор не понимаешь? — Ребекка снисходительно и даже как-то зло посмотрела на меня. — Он не сможет оправиться. Это было бы возможно, если бы вы не связали жизни. И он будет чувствовать только боль. Даже если захочет отключить эмоции. Я спрятала лицо в книге, которая пахла пылью, и постаралась успокоить свой страх перед будущим. Если не думать о последствиях моего грядущего поступка, то всё не так уж и плохо. Я хотела надеяться, что после всего этого мы с Ником заживём счастливо. Вот только не получалось. Реальность такова: я умру, не дожив до совершеннолетия и не попробовав водки. Весело, что уж тут. — Я хочу, чтобы ты была уверена в своих действиях, — Бекки погладила меня по голове. — И ещё написала расписку, мол, так и так, Ребекка не заставляла меня, не отрывайте ей голову. Хотя не уверена, что это поможет. — Если у меня есть хоть малейший шанс помочь, я его использую. Давай найдём ритуал и будем думать только о хорошем? Ребекка вновь вздохнула, а потом, немного подумав, кивнула и вырвала из онемевших пальцев книгу. Я облегчённо выдохнула и натянуто улыбнулась. Думать только о хорошем, Луи, только о хорошем. Но внутри всё заныло от тянущей боли. Но разве я смогу жить дальше, если Ник умрёт? Не смогу. А что будет с Ребеккой? Ничего хорошего. Прощу ли я себя, если это произойдёт? Никогда. Поэтому решать не приходится. — Вот, — тонкий пальчик ткнул в большой и красивый заголовок, написанный красными чернилами. Для особо зрячих. Страница была из тех, что я давно пролистала. Текста было всего ничего, но даже так чувствовалась вся его значимость. Для меня по крайней мере. — Прежде, чем я переведу это, дай мне слово, что ты это делаешь осознанно, осознав все последствия. — Бекки, я клянусь тебе что всё прекрасно понимаю. Я готова, поверь, — я взяла подругу за руку и легонько сжала ладонь. Она молча кивнула и уже открыла рот, как в совершенно пустой туалет ворвались два взволнованных голоса. И я сразу их узнала. Приложила палец к губам призывая Ребекку к тишине, она понятливо кивнула и тихо села на крышку унитаза так, что мои ноги теперь упирались ей в спину. Мы замерли, вслушиваясь в разговор Елены Гилберт и её извечной подруги-ведьмы Бонни Беннет. Гилберт говорила тихо, в нос, попеременно то всхлипывая, то задыхаясь от слёз. На маленькую, совсем незаметную секунду мне стало её жалко. Но только на секунду. А потом, вспомнив, что не так давно учудил её дружок, я уняла жалость и воспылала яростью. А если бы Ника не было рядом? Валялась я сейчас без головы? Повышению градуса злости поспособствовал её давний поступок с жирафом. Наверняка сидит там один, без меня, такой красивый... — Я не могу позволить ему умереть, просто не могу, — всхлипнула Елена и в раковине зажурчала вода. — Он столько для меня сделал, а я... а я... — она снова заревела. — Это я виновата, что так всё произошло. Я... — Послушай, ты ни в чём не виновата. Дэймон сам полез к Клаусу и поплатился за это, — мы с Ребеккой одновременно согласно кивнули и подались немного вперёд. Я крепче прижала к книгу, боясь создать даже малейший шорох. — Зачем он вообще решил напасть на Луи? Знал же что эта постоянно с Клаусом. Просто не отлипает от него, — это я не отлипаю?! Я задохнулась от возмущения. Да он сам, между прочим. — Сказал, что Клауса не было поблизости, только она. Хотел предостеречь его, что лучше ко мне не подходить. Дэймон бы не убил её! — встала Елена на защиту вампира. Интересно, а что бы он тогда сделал? — А что бы он сделал, Елена? — начала вскипать Бонни. Лампы в туалете замигали. — Дэймон — убийца. Он бы не пожалел её. А она невинна, Елена. Она никого не убила, никому не навредила. — Как она может быть невинной, если она водится с Клаусом?! — тонкий голосок девушки стал намного громче и теперь бил по ушам. — Стал бы он обычного человека защищать. Она для чего-то ему нужна. Ты не знаешь, может она ведьма или кто-то ещё? Кто ещё может помогать Клаусу? — Нет, я точно уверена, что она человек. И не стоит винить её в чём-то, пока у нас нет доказательств, — Бонни вздохнула. — Слишком много гибнет невиновных. Обычных людей, Елена. И ты перестаёшь придавать этому какое-либо значение. Не думаю, что это хороший знак, — послышались шаги в сторону двери. — А насчёт Дэймона могу только сказать, что он это заслужил. Хочешь помочь — действуй сама. Ко мне приходить не стоит. И Бонни вышла, оставив всхлипывающую Елену у раковины, а меня в смешанных чувствах. Это что сейчас получается? Бонни меня сейчас защитила? А Елена не видела ничего плохого в моей смерти? Я сидела недвижно и пялилась на серую дверь кабинки. Думала. Как они собираются помочь Дэймону? Ник говорил, что после укуса оборотня вампиры не выживают, и ещё так гаденько улыбнулся, как может только он. У моего гибрида есть специальное лекарство, которое может приготовить только он? Или что? Дверь в туалет хлопнула ещё раз, оповещая нас об уходе расстроенной Елены. Незаметное до этого напряжение ушло и я тихо выдохнула, хотя даже не замечала, что задержала дыхание. Ребекка взглянула на меня, запрокинув голову. — Что? — она резко прижала палец к моим губам, заставив меня замолчать. Я вопросительно подняла брови. А взгляд подруги стал отсутствующим, а всё тело замерло, словно у хищника, выслушивающего очередную жертву. — Уууу, он умирает, — на алых губах расцвела зловещая улыбка, открывая белоснежные зубы вместе с острыми клыками. Даже без превращения они были больше человеческих. — Как интересно. Совсем плох. Ну не прекрасно ли? — Почему это должно быть прекрасным? — как бы то ни было, мне всё равно было жалко Дэймона. Он вроде бы нормальный, даже со мной разговаривал по-человечески. — Жалко его... — Даже не думай! — взвилась подруга, одаривая меня предупреждающим взглядом. — Считай это самообороной. Ник просто защищал тебя. Плевать на Сальваторе, но есть одна идейка, как нам извлечь пользу из этой ситуации. — Как? — я подалась вперёд и чуть было не свалилась с бачка. В этот момент мой телефон выскользнул из небольшого кармашка и полетел на кафельный пол. Я замерла, сжавшись, когда увидела россыпь трещин и грустно мигнувший в последний раз экран. — Ох, замечательно. Ник и мама обещали позвонить после уроков... Ребекка с интересом посмотрела на разбитый аппарат и равнодушно пожала плечами. Для неё электроника не имела никакой ценности, она вообще ещё не полностью разобралась, как пользоваться телефоном. — Так о чём ты? — я подняла мобильный и с грустью и без всякой надежды попыталась его включить. Никакого результата. — А, точно, — Бекка покачала головой, прогоняя какие-то ненужные мысли. — Ты знаешь, как можно спасти вампира после укуса оборотня? — я покачала головой. — Тогда слушай.***
Тяжело быть стервой. Особенно когда ты боишься любого брошенного на тебя взгляда. Руки потеют, голова кружится, а сердце бьётся в конвульсиях где-то в горле. Глаза панически осматривают помещение в поисках варианта отступления на случай чего. Рядом сидит не очень приятный тебе человек и пялится своими зенками прямо в душу, пытаясь воззвать к совести. Хотелось встать и уйти подальше от всего этого бедлама. В общем, ситуация напряжённая и крайне энергозатратная. Но я гордо выпрямилась, копируя манеру Ника, и бросила на Елену уничижительный взгляд. Она вздрогнула, а я усмехнулась, хотя внутри сама сжалась. Тонкие пальцы заправили прямые каштановые волосы за ухо, Елена вздохнула и выжидательно посмотрела на меня. — Позволь спросить, что именно ты от меня хочешь? — я повернула голову в сторону девушки и прищурилась, хотя прекрасно знала, зачем она пожаловала. — Дэймон умирает, — начала она. — Ты должна нам помочь. — Должна? — а вот теперь мои эмоции были настоящими. Во мне поднялась волна возмущения, грозящая обрушиться на Елену. — Почему это я должна помогать ему? — Потому что из-за тебя это всё произошло. Из-за тебя он умирает, — она тоже вскинула голову и решительно на меня посмотрела. Я ошалело моргнула и сжала челюсть, стараясь побороть стремление обрушить кулак всевластия на макушку этой курицы. — Да? Насколько мне известно, он сам на меня напал. Так что я считаю, что он заслужил эту участь. Пусть умирает, мне-то что? — Да как ты можешь?! — Елена тоже возмутилась. — Хочешь стать как Клаус? Такой же убийцей? — Дальше тебя я уж точно не зайду. Вокруг тебя гибнут люди, Елена, и главной причиной их смерти являешься именно ты, — она задрожала то ли от злости, то ли от понимания всего, но суть в том, что я ликовала. Да, это было подло, давить на больное, но это определённо того стоило. — Не тебе мне говорить про убийства. Если твой Дэймон умрёт, меня это будет мало волновать, — я начала вставать со скамейки, пока Елена обдумывала мои слова, и уже хотела уйти, как она схватила меня за запястье, удерживая. — Чего ты хочешь? — она вздохнула, видимо, смирившись со своим незавидным положением. Вот, так бы сразу. — Всё просто, Елена. Мне нужна твоя кровь, — девушка открыла рот, чтобы что-то спросить, но я её опередила. — Пол литра. Не меньше. Можешь больше, конечно, я только за. Пол литра за один глоток лекарства для твоего вампира. Думаю, что это — достойный обмен. — Пол литра за один глоток? Нет, — я пожала плечами и вырвала руку из стального захвата. — Ладно-ладно. Сегодня вечером у моего дома. — Ну нет, родная. Сегодня вечером в Мистик Гриль. Приведёшь кого-то из вампиров — не получишь лекарство и Дэймон умрёт. Встретимся в шесть ровно, не опаздывай, — на этот раз я на самом деле собралась уходить, но была снова остановлена очередной фразой Елены. — Знаешь, ты изменилась, — я медленно повернулась и посмотрела на неё, как на букашку. Ну я надеюсь на это. Конечно, до моего гибрида мне ой как далеко. — И я бы не сказала, что в хорошую сторону. — А ты осталась та же. И не сказала бы, что это хорошо, — я послала Елене оскал и, развернувшись на сто восемьдесят градусов, вышла из столовой. Внутри всё дрожало. Я дышала через раз и пыталась успокоить клокочущее чувство опустошения. Получилось... Получилось! Осталось только уговорить Ника дать мне немного своей крови. А вот это будет самое сложное.***
— Нет. — Ну, Ник. — Нет, — всё так же твёрдо сказал вампир. Слова доносились глухо из-за сжатой челюсти. Пальцы с отросшими чёрными когтями сжимали деревянные подлокотники с такой силой что они трескались и на пол сыпались щепки. — Ты не расслышала, что я сказал? На этот раз я решила промолчать и просто сильнее сжала бёдра вампира ногами. Подушечки пальцев покалывало от лёгких прикосновений к высоким скулам. Мои дрожащие губы нашли его твёрдые и несмело сжали в поцелуе. В итоге подлокотники полетели в стороны, а сильные руки сжали мою талию, удерживая на месте. — Пожалуйста, Ник, — я поёрзала, чувствуя, как что-то упирается мне в бедро. — Я не хочу быть причиной чьей-то смерти. — И поэтому решила убить меня? — золотые глаза распахнулись и вперились прямо в меня. Я невинно улыбнулась и опять припала к губам. — Знаешь, это странно, — шептала я, покрывая поцелуями разгорячённое лицо. — Чем больше проходит времени, тем сильнее я хочу постоянно быть с тобой. Прошло всего ничего, а я уже не могу без твоих прикосновений. — Ты говоришь это только потому что вынуждена? Чтобы уговорить? — Нет, — кровь для спасения Дэймона и правда была уже на втором месте по значимости. Для меня было намного важнее сказать Нику, как он мне дорог. — Возможно, я повторяюсь, но с каждым днём становится всё хуже. Я не могу не думать о тебе. Концентрации никакой. Не могу слушать другие мужские голоса. Они всегда какие-то не такие, то слишком высокие, то наоборот, слишком низкие. Учёба перестала быть на первом месте — все мысли заняты тобой. На уроках вместо учителя вижу тебя. Я больше не хочу днями играть в приставку или рисовать, не хочу жить в виртуальном мире, когда реальность с тобой настолько яркая. И теперь даже не злюсь на папу за то, что решил сосватать меня. Ник отвернулся от меня, всё сильнее сжимая талию, а потом резко прижал к себе, утыкаясь лицом в изгиб шеи.