***
Я давилась. Давилась, кашляла, морщилась, но пила, с упорством проталкивая горькую жидкость в желудок. На глазах наворачивались слёзы омерзения, а горло сжималось, не желая пропускать зелье. Холодная рука схватила меня за подбородок и запрокинула голову. Я зажмурилась, сжала зубы, сдерживая рвущийся наружу крик. Хотелось выплюнуть всё и хорошенько прочиститься, чтобы больше никогда не вспоминать этот вкус. Даже капля такого пойла резала вкусовые рецепторы и протыкала язык насквозь. Вонь была просто нестерпимая — нос был больше не способен чувствовать никаких запахов, кроме неё. — Давай, осталось совсем немного, — прозвучал незнакомый тонкий голосок где-то в голове. Но на тот момент было совершенно неважно откуда он и кому принадлежит. — Пей, мы сможем, мы должны помочь... Пей... Я схватила глиняную чашу руками и сильнее прижала её к губам. Нужно допить. Нужно помочь. — Молодец, совсем чуть-чуть, — слух резанул голос Ребекки, придавая мне сил допить всё до самого дна. Как только чаша из моих рук пропала, меня толкнули в грудь, опрокидывая на что-то твёрдое и очень холодное. — Сейчас будет больно. Немного, — что-то резиновое оказалось у меня во рту. Зубы с силой сжали, заглушая крик первого приступа боли, которая волной прошлась по позвоночнику. — Я рядом, я помогу. Скоро всё кончится. Я кивнула, сжала челюсть и вновь застонала на этот раз от раскалённой лавы, бежавшей по венам. Кожа горела, словно меня сунули в костёр и забросали углями. Я чувствовала, как текут холодные слёзы по разгорячённым щекам, горький привкус на языке и прохладу камня под спиной, дарующую секундное облегчение между приступами. Не помню, сколько это продолжалось. В один момент агония и временное облегчение смешались. Я уже не различала, где видения, а где реальность. Голова отказывалась понимать хоть что-то. Я не помнила, как там оказалась, почему лежу на камне, где я вообще нахожусь и что делаю. Я не помнила никого, все лица и имена словно стёрлись из памяти, оставляя лишь одно, самое важное и родное. Ник. Именно он был моим якорем в том море безумия, в которое я по своей воле нырнула. Только его глаза мерещились мне в секунды боли. Призрачное ощущение его рук на коже успокаивало и давало надежду на то, что это когда-нибудь закончится. И в один момент это и правда прекратилось. И боль, и бред, и привкус железа на языке. — Ты как? — прошептала Ребекка, разрушая умиротворяющую тишину. Я вздрогнула и открыла глаза. Всё вокруг расплывалось, не было возможности сосредоточить взгляд на чём-то одном. — Что-то болит? — Всё... — прохрипела я и в ту же секунду губ коснулась прохладная вода, которую я с жадностью выпила. — Ещё воды? — подруга положила прохладную ладонь на покрытый испариной лоб. — Что хочешь? — Вина. — Какого? — Начнём с белого.***
Металлический привкус разлился во рту. Мужчина поморщился и посмотрел на стакан с ирландским виски. Испортился? Он отпил ещё раз и подержал напиток во рту, но на этот раз вкус был обычным. Никакого металла. Ник нахмурился. Показалось? Может, и правда уже стареет? Ник хмыкнул и снова отпил, наслаждаясь чуть пряным вкусом напитка. Не стареет он. Между прочим, он вампир в самом расцвете лет. Да. И песка никакого нет. Никлаус кивнул сам себе, но всё-таки осмотрел себя на всякий случай. Мало ли и правда песок сыпется, а он и не заметил? Он легко дотронулся до шеи, там, где ещё ночью были нежные девичьи губы. Впервые в жизни он жалел, что синяки так быстро исчезают. И тут стакан рассыпался в пыль, а мелкие осколки посыпались на ковёр. Ник закашлялся, чувствуя, как грудь сжимают раскалённые тиски. Секунду спустя боль начала расплываться по всему телу, а затем резко прекратилась, словно её и не было никогда. Никлаус замер. — Не понял, — прохрипел он и даже вздрогнул, когда телефон на столике зазвонил. — Слушаю. — Мистер Майклсон? Здравствуйте! — раздался женский голос на другой стороне. Понадобилась секунда, чтобы узнать собеседника. — Это мама Луи. — Миссис Картер, для Вас я просто Клаус. Чем могу быть полезен? — Ник выпрямился и сделал несколько наклонов. Но никакой боли не было. Даже самой слабой. — Понимаете... Клаус, я не могу дозвониться до Луи. Да и она что-то не звонит нам. Я понимаю, что вы заняты друг другом, но всё-таки хотелось бы хоть иногда слышать её голос. Вы не можете позвать её к телефону? Никлаус напрягся, а в голову начали лезть не самые воодушевляющие картины. Где-то в глубине начала поднимать голову злость и охватывать своими щупальцами душу. — Прошу прощения, миссис Картер, но разве Луи не должна быть с вами? Прямо перед школой она предупредила меня, что эту ночь она проведёт с вами. И просила не звонить... Не подскажете, который час? — Половина десятого, — мать Луи запнулась. — Подождите, но она нам ничего не говорила насчёт ночёвки. Мы думали, она с Вами, Клаус. Господи... — Не волнуйтесь, я найду её. Уверен, с ней всё хорошо. Я обязательно сообщу, когда найду её... Наверное, загуляла с кем-то, — и он даже знает с кем. — Что Вы, — запричитала миссис Картер. — Луи не такая. Она не будет пить, потому что знает, чем это может для неё закончится. — В каком смысле? — сердце Ника пропустило удар. — Понимаете, у неё с самого рождения проблемы с сердцем. И ей очень нежелательно употреблять алкоголь. Боли её беспокоят нечасто и лучше бы не провоцировать... — Я понял Вас. Я найду её и дам знать. — Аккуратнее с ней, пожалуйста. Распрощавшись с будущей тёщей, Ник заметался по комнате, в первые секунды вообще не понимая, что делать. Набрал Ребекку — не берёт, позвонил Луи — абонент недоступен. Оторвёт головы обеим! Хотя нет. Одну положит обратно в гроб вместе с гремучими змеями, а вторую выпорет как сидорову козу. Не сядет! Ник кивнул и собрался с мыслями. Уже немного пострадавший телефон чуть не полетел в камин, а вот креслу ничего не помогло — оно разлетелось в щепки по всей комнате под натиском разъярённого вампира. Единственной уцелевшей ножкой он остервенело лупил стену с дорогущими обоями. — Да, мистер Майклсон? — раздался сонный голос его правой руки, самого верного помощника, Леонарда. — Что-то случилось? — Найди мою сестру, — сразу же перешёл к делу гибрид, глубоко дыша. — С ней будет ещё одна - Луи Картер. Её не трогай. Что хочешь делай, но найди мне их. И приведи ко мне. Что-то случится с ними — твоя голова полетит первой. — Понял, — и Лео отключился. Не заботясь о своём виде, Ник стянул почему-то разорванную рубашку через голову и отбросил её в сторону. Потом уберёт. Нет. Луи уберёт. Единственное, что она теперь будет делать — это заботиться о доме. Никаких Ребекк, никаких прогулок с ней, никаких расставаний с ним дольше, чем на пятнадцать минут. И так, полный наполеоновских планов, Никлаус переоделся и схватил подушку, на которой прошлой ночью спала Луи. Закрыв глаза, втянул носом запах. Почувствовал, как рот быстро наполнился слюной, а глаза зачесались, чего не случалось уже лет девятьсот. Боги, как же глубоко она пробралась в его жизнь? Разве можно настолько сильно желать кого-то? Раньше он хотя бы мог отвлечься на что-то другое. А теперь что? Превращается в цепную собаку? Ник недовольно фыркнул, а вместе с ним и сонный волк, только что пробудившийся ото сна. Нет, он докажет, кто здесь главный и отучит наконец самостоятельности. Полтора часа спустя Яростный рык сотряс лес, заставляя любого гостя задрожать от страха. Превращение всё сложнее и сложнее удавалось сдерживать. Сейчас он больше походил на зверя, нежели на человека. Лицо вытянулось и огрубело, с него пропала вся аристократичность и изящество. Глаза горели золотым и даже в постоянных всполохах больше не показывался небесный цвет. Футболка уже трещала по швам — гибрид сильно раздался в плечах, а мышцы бугрились под тонкой тканью. Резкий писклявый звук заставил заострённые волчьи уши дёрнуться. Узловатые пальцы с чёрными когтями вместо ухоженных ногтей аккуратно взяли телефон и, чуть не проткнув его насквозь, нажали «принять вызов». — Да? — сказал Никлаус. Ну, это он думал, что сказал что-то, а на деле из горла вырвалось лишь рычание и потрескивание. — Мистер Майклсон, — Лео. — Я нашёл их. К югу от города в четырёх километрах от кладбища. — Жду Вас. Ник радостно взвыл и всё-таки раздавил многострадальный мобильник. На месте, возле какой-то собачей пещерки, стоял помощник с никакущей Ребеккой на руках. Что же они такое пили, что даже первородная вампирша еле-еле стояла на ногах? Или, может, правильнее будет спросить сколько они пили? Никлаус сделал пару шагов к проёму пещеры, как тонкие пальцы схватили его за запястье. Очень медленно, опасность сквозила в каждом его движении, он повернулся к сестре, которая теперь смотрела на него вполне осмысленным взглядом. Ник заломил бровь. — Н-не... — Ребекка замерла, собирая в кучу все слова, которые она ещё помнила. — Не ругай её... ей... — она сглотнула. — Ей плохо. Зарычав на девушку так, что она шуганулась в сторону и спряталась за широкую спину Лео, Ник вошёл в пещеру, раза в два расширив проход. Обстановка была, прямо скажем, скудной и больше походила на пристанище алкоголиков и наркоманов в перемешку с проститутками. Везде валялись бутылки, слава богу, не шприцы. А на огромном валуне, занимавшем по крайней мере треть пещеры, лежала маленькая фигурка. И он сразу узнал её. Весь запал куда-то пропал, злость не ушла, но желание прибить исчезло. Никлаус тихо, насколько позволяла сейчас его комплекция, подошёл к девушке. Она приоткрыла глаза и подняла на него подёрнутый пьяной дымкой взгляд. Сначала на её лице появилось недоумение, а уже потом узнавание. Она улыбнулась, от чего его сердце сжалось, а потом забилось с удвоенной силой. — Ник? — губы в улыбке растянулись ещё сильнее. Она протянула руки к гибриду и пошевелила пальчиками. — Забери меня, пожалуйста, мне плохо... — Мне плохо... — передразнил он девушку, скорчив рожу. — Конечно, плохо. А ты на что рассчитывала, когда пила всё это? — сказал он, но всё-таки аккуратно подхватил Луи на руки. Она обхватила мускулистую шею руками и прижалась как можно сильнее, уткнувшись носом в ухо. Ник сначала поморщился от резкого запаха алкоголя, что совсем не нравилось его волку, но затем, разделив запах спирта и запах тела, он сосредоточился на последнем. — Тебе же нельзя пить. О чём ты вообще думала? — Не знаю, не помню, — прохрипела она и поёрзала на его руках. — А с чего ты взял, что мне нельзя? Я просто быстро пьянею... — Да? А у меня другие сведения, — Ник вынырнул наружу на свежий воздух. — Звонила твоя мать, — Луи напряглась. — Искала тебя, говорила, что дозвониться не может. А ещё сообщила мне очень интересную вещь. Оказывается, что у тебя слабое сердце и алкоголь тебе категорически запрещён. Хотя я смотрел твою историю болезни и там всё было не так серьёзно. — Да, потому что это новая. Старая, детская, теперь не очень актуальна. Она в больнице, — девушка вздохнула, борясь с дурнотой. — У меня давно не было приступов и мне надоело постоянно отказываться от того, чем занимаются обычные подростки. Я не хочу больше сидеть дома и бояться ступить лишний раз. — Ты понимаешь, что этой выходкой ты могла навредить себе? — раздражение снова начало поднимать голову. — А если снова заболит? Что будет, если я не успею? О себе не думаешь, так о родителях подумай, обо мне. Что с нами будет, если ты вдруг в беду попадёшь? — Без меня будет лучше, — совсем уж тихим голосом сморозила глупость. Ник зарычал и встряхнул девчонку так, что аж зубы клацнули. — Что ты такое говоришь? — он зашагал по лесу в сторону дома. Шел неспеша, чтобы хоть немного проветрить пьяную голову Луи. — А какая от меня польза? Я ничего не умею. Вообще, — она всхлипнула. — Я порчу тебе жизнь. Я не хочу портить тебе жизнь. — Ты несёшь чушь, — отрезал мужчина и прижал Луи сильнее, выдавливая из неё весь воздух. — Я думал, что мы с тобой прошли стадию неуверенности. — Я видела себя, Ник. Ты можешь выбрать любую. Понимаешь? — она вскинула тяжёлую голову, чтобы видеть лицо полуобращённого гибрида. Он нахмурился ещё больше и скалился в раздражении. В тот момент девчонка неимоверно бесила его. — Любая запрыгнет тебе в постель, только попроси. Ты сильный мужчина, тебе нужна сильная женщина. А я не сильная. Я слабая. Очень, очень, очень, очень, — заклинило её, пока карие глаза пялились в темноту ночи. — Очень слабая. — Я не хочу другую. Я хочу тебя, — сильные больше лапы, чем руки, сжали миниатюрное тельце. — Котёнок, я говорил тебе это уже миллион раз. — Правда? — она с надеждой посмотрела на мужчину и погладила его по заострённой скуле. — Правда. Луи взвизгнула, заставив бесстрашного гибрида вздрогнуть и обеспокоенно посмотреть на девушку. Она откинула голову на мужское плечо, сильнее обняла шею, грустно вздохнула и уже в полусне прошептала: — Я люблю тебя. Никлаус резко остановился в середине круглой полянки и ошарашенно посмотрел на девушку. Но та уже крепко спала на его руках. Всё раздражение как рукой сняло. Не осталось следа и от злости. Ник несмело улыбнулся, а через секунду его лицо освещала счастливая улыбка. — Люблю тебя, — губы невесомо дотронулись до макушки спящей девушки, хотя хотелось сжать её ещё сильнее и обсыпать поцелуями всё лицо. Он пошёл медленно, наслаждаясь позабытым чувством безграничного счастья, с наслаждением вдыхая морозный воздух. Следил за облачками пара, вырывающимися изо рта и, кажется, чувствовал, как глаза начинает щипать.