Страшно не то, что иней упал на ресницы, Страшно — когда в ладонях не тает снег. Холод не там, где по Цельсию минус тридцать, Холод — когда в груди замерзает смех.
- Я хочу оставить свои чувства при себе, - Тэхен глядит на свои ритмично подергивающие носки, сидя за барной стойкой в своей студии. - Серьёзно? Даже не попытаешься? – Ким Сокджин удивленно смотрит на друга, дожевывая свой обед. - Ему сейчас не нужно это. Ему нужен врач… - А ты не думал, что врач – это не то, что ему нужно? – прервал Джин, поражаясь такой недальновидности человека, работающего в области психиатрии. – Может, ему нужно именно это? Может, ему нужны твои чувства? Что-то настоящее, существенное… То, что поможет забыться? Тэхен несколько секунд сидит, потупив взгляд, раздумывая над словами товарища. - Я не знаю. Почему-то Сокджин не удивлен такому ответу.***
« Я могу остаться у тебя?». Тэхен удивленно глядит на гостя, стоящего на пороге его квартиры почти в час ночи. Он не спал, но внезапный стук в дверь будто разбудил его. Чонгук не ждёт ответа. « Просто в тот раз в клинике я так хорошо поспал. Впервые за долгое время. Наверное, потому что я спал не дома». Опасно. Опасно оставаться наедине с Чонгуком. - Конечно, оставайся. Оставайся на столько, на сколько посчитаешь нужным, - радостно произносит Тэхен, подавляя внутренний крик. И это решение влечет за собой положительный результат – этой ночью Чонгук засыпает, тихо и мирно, засыпает так каждый день, приходя к Тэхену. Доктор рад, что одна из проблем перешла из стадии «не подлежит изменению» в стадию «в процессе», но вот только теперь заснуть не может он. Он не перенял проклятье Чонгука, как хотел, не смог забрать его боль. Но боль Тэхена, причем совсем не душевная, а вполне физическая, начала принимать новые обороты. Теперь каждую ночь он просыпался со звоном в ушах, с бликами перед глазами, и с головной болью, которая проходила только к обеду, пусть даже он и просыпался рано утром. Но даже в таком состоянии он не смел тревожить сон Чонгука, не смел забирать наконец приобретенное спокойствие в его голове. Таблетки больше не помогали. Скорее всего, последней надеждой оставалось самовнушение, что они всё же действуют.***
Я ухожу. Пусть там темно, Пусть там ступеньки – Мне не понравилось кино, Верните деньги.
Через неделю, когда Тэхен возвращался с работы, он приметил Чонгука, стоящего поодаль возле стены и нервно топающего одной ногой. Всё это время они жили вместе, и Тэхен уже начал думать, что чувства его, может быть, совсем и не глупость. Не глупостью даже может быть то, что он хочет разделить то, что чувствует, и хочет разделить это с Чонгуком. - Привет, чего не заходишь? – Тэхен приветливо улыбается, но встречает лишь холодное молчание в ответ. У стены доктор примечает дорожную сумку, и весь веселый настрой вдруг внезапно улетучивается. Чонгук неторопливо, не глядя в глаза другу, достает блокнот и ручку и начинает писать. « Я должен уехать» - эхом раздаётся в голове у Кима прочтенная надпись. - Куда… уехать? – из Тэхена вырывается нервный смешок. « Мне предложили работу. В Пусане». Что на другом конце страны. - Что за работа? «Им нужен реставратор зданий». - Но ты же ещё не закончил обучение… - Тэхен рассеянно глядит по сторонам, ища в чем-нибудь спасение. «Мне сказали, я могу закончить его дистанционно». К горлу Тэхена подступает ком, и он ничтожными попытками пытается его проглотить. Он ищет любую зацепку, пытается обнаружить любую причину, заставившую бы Чонгука остаться. - А как же отец? Чонгук лишь ухмыляется, и Тэхен понимает, что озвучил немыслимое. Отец давно перестал быть отцом. - Ты действительно хочешь этого? – в голосе Тэхена читается мольба, но он не вправе требовать что-то. Он может лишь надеяться, что Чонгук сам захочет остаться. Ради него. Ради того, что могло бы быть между ними. Но вместо этого Чонгук нерешительно кивает, развеивая мечты Тэхена, разбивая его надежды об острые скалы. Вся стена, которую он строил вокруг них с Чонгуком, укрепляя их отношения, оказалась непрочной, можно сказать, песчаной. Она разваливается у Тэхена на глазах, а инструментов под рукой нет. Брюнет подступает ближе и мягко обнимает Тэхена. Он ласково гладит его по густой шевелюре, даря, как кажется Тэхену, последние прикосновения. Пелена слез окутывает глаза Кима. Отстранившись, Чонгук вновь смотрит на друга, но тот стоит, опустив голову. Как бы он не пытался скрыть слезы, Чонгук не упустил ничего из своего поля зрения. И всё же он уходит, оставляя Тэхена стоять одного в этот декабрьский вечер, который по определению должен быть уютным и теплым. Но на душе доктора только холод и тоска, душа покрывается льдом. Возвращаясь в квартиру, он понимает, насколько она теперь пустая и безжизненная. Тэхену не хочется верить, что его больше не будут ждать, когда он приходит с работы, что он не будет больше слышать сладкое сопение каждую ночь. Человек, в мир которого так хотелось пробраться, оставляет Тэхена наедине с собственным одиночеством, которое стремительно настигало его сейчас, и с невыносимой головной болью. Неужели он заслужил такое небрежное прощание? Ему кажется, что его вытурили из дома как ненужную ободранную кошку, хотя дом у него всё ещё есть. Из груди Тэхена вырывается протяжный жалобный стон. Он снова слышит всхлипы и тяжелые вздохи, пробирающиеся сквозь гробовую тишину, но на этот раз они принадлежат самому Тэхену.