Запретная страсть

Вивьен опускает глаза, чтобы не видеть, как он уходит. Охотница знает, что поступает неправильно, и не сомневается в том, что узнай о ее решении Эстер, она уже была бы мертва. Магия ведьмы Майклсон подарила ей силу, но также подчинила себе, и щелкни та пальцами, Вивьен тут же попала бы туда, откуда Эстер смогла ее вернуть. Но это не важно. Она предает воскресившую ее противницу вампиров, свою подругу и саму себя, потому что не может иначе. И дело даже не в том, что Элайджа спас ее, дав свою кровь. Все намного хуже, и Охотница знает, что останься он еще хоть на несколько дней, то… Слово на букву «л», встает перед ней слишком отчетливо, и Вивьен жмурит глаза, стараясь отогнать от себя золотистые всполохи. Это не для нее. Не для него. Не для них. И она говорит не то, что должна, но то, что хочет. То, считает единственным выходом. Первородный не говорит ей ни слова, и Охотница не видит, как расширяются его темные глаза, в которых неверие смешано с крохотной искоркой сожаления, которое Элайджа как не старается, не может сдержать. Он не двигается с места, будто ожидая, что она заберет свои слова назад, но Вивьен этого не делает. Она ждет сама не зная чего, но когда слышит хлопок двери, то вместо ожидаемого облегчения, ее накрывает отчаянье. Девушка изо всех сил жмурит глаза, стараясь сдержать слезы. Ненависть — то, что она должна чувствовать, но вопреки здравому смыслу, чувства, что владеют ей абсолютно противоположного свойства. Очень медленно, Вивьен поднимается с постели, идет в ванную комнату. Она сомневается с том, что даже ледяная вода сможет вернуть ей душевное равновесие, но все равно делает это, будто по инерции. Оказавшись в тесной комнатке, Охотница отбрасывает в сторону смятую простынь, оставаясь обнаженной. Прохладный воздух холодит кожу, а Вивьен жарко, потому что в этот миг перед ней встают картины того, что ей нужно навсегда забыть, но вместо этого, тонкая девичья ладонь ложится на грудь, сложно желая продлить воспоминание. Она прикусывает губу, стараясь сдержать стон, и в этот миг чувствует легкое дуновение ветра, а затем, слышит до боли знакомый низкий голос, от которого застывает, забывая как дышать.  — Спорим, ты меня представляла? Вивьен резко оборачивается, пытаясь прикрыть наготу руками, выискивая глазами полотенце, но Элайджа не позволяя ей это сделать, подхватывая на руки. Ему хватает нескольких секунд, для того, чтобы оказаться в спальне. Первородный опускает свою ношу на кровать и нависает сверху, заводя руки Охотницы за голову и не сводя тяжелого взгляда с раскрасневшегося девичьего лица. От него исходят волны желания, страсти, что мгновенно находит отклик, но Вивьен все еще пытается спастись, противится падению — высвободить руки, оттолкнуть Первородного ногами, но ее сил хватает совсем не на долго. Даже ослабленный голодом Первородный в разы сильнее Охотницы.  — Нет, не делай этого, — краснея, едва слышно просит Вивьен, поднимая на Элайджу мутный взгляд. — Признайся, ты же сама хочешь, чтобы я тебя хорошенько тр… — Замолчи, — не дает ему закончить девушка, но Элайджа, будто не слыша ее, продолжает начатое — медленно опускается на Вивьен, накрывая ее своим телом, касаясь девичьей груди торсом и Охотница, как не старается, не может скрыть накрывающее ее возбуждение. — Такая красивая, страстная, ты создана для любви, а не для войны, — шепчет Первородный в ушко Вивьен, а затем мягко его прикусывает, продолжая, — я не лишу тебя невинности, просто приласкаю. Даю слово. И Майклсон отпускает руки Охотницы, накрывая ладонями налитые груди. — Согласись, у меня получается лучше, — шепчет Элайджа, покручивая пальцами набухшие соски, а Вивьен в ответ тихо стонет, не желая признавать правоту вампира. Первородный сейчас делает именно то, о чем она мечтала, но в реальности все оказывается куда ярче, и Охотница сама не замечает, как тонет в обжигающей страсти, что будит в нее смертельный враг, шею которого она обвивает руками. Элайджа обнажен до пояса, на его груди осталась кровь, но это не отталкивает, а наоборот сильнее возбуждает Вивьен. Серебристые глаза расширяются, когда она видит очертания восставшей плоти вампира. Член внушительных размеров прижимается к ее животу, когда Майклсон целует нежную шею, и в этот момент Фейн уже тянет руку к паху Первородного, желая коснуться его, но она забывает об этом, когда пальцы Элайджи на ее сосках меняются на губы и язык. С каждой минутой стоны Вивьен становятся все громче, она тонет от умелых ласк и сама не замечает, как широко разводит ножки перед Первородным и Элайджа, замечая это, накрывает ее промежность ладонью. — Нет, ты… Ты обещал, — вздрагивает девушка, пытаясь свести бедра. — Я помню, — мягко отзывается вампир, разводя пальцами складки влажной плоти, и Вивьен забывает об всем. Пальцы Элайджи быстро находят напряженный бугорок, надавливая на него, и Охотница уже совсем не сопротивляется, еще шире разводя ножки. Легкими поцелуями Первородный скользит по животику, а затем припадает губами к горячей промежности. Язык вампира вновь и вновь скользит по нежным складкам плоти, пальцы не отрываются от набухшего клитора, терзая его, и Вивьен уже не может сдержать криков. Но она не знает, что это лишь начало игры. Мир начинает играть совсем иными красками, стоит Майклсону проникнуть языком в истекающее лоно. Проходит совсем немного времени, прежде чем громкий девичий крик наполняет маленькую спаленку. Охотница впервые кончает в руках мужчины. Мужчины, которого хотела, о близости с которым мечтала и которого должна убить. Она приходит в себя несколько минут спустя, медленно открывая глаза. Элайджа все так еще сидит меж ее ножек, обводя пальцем вход в лоно, словно дразня ее или угрожая. — Все хорошо, Вивьен? — с дьявольской улыбкой тянет Элайджа, не сводя с нее откровенного взгляда. Охотница ничего не отвечает, отчаянно краснея, отчего улыбка Первородного становится шире. — Это была лишь маленькая доля того, что я могу тебе показать, — продолжает он низким голосом, — но я подожду. Ты сама придешь ко мне и будешь просить взять тебя. А ты придешь, Вивьен. Элайджа подается вперед, сминая пухлые губы поцелуем, на который Охотница страстно отвечает. Первородный притягивает ее к себе, но прежде чем он успевает насладится своей победой, Вивьен на миг отпрянув, улыбается ему, и резким движением ломает мужскую шею.