Запретная страсть

Вивьен так и не проронила ни слова, пока они с Элайджей не оказались в просторной спальне. — Душ там, — осторожно проговорил Первородный, окидывая девушку пристальным взглядом. Охотница ничего не ответила, кутаясь в пиджак вампира, и тот медленно притянул ее к себе, приподнимая вверх дрожащий подбородок и заглядывая в мутные серебристые глаза. — Скажи, что мне сделать, Вивьен? — мягко произнес он, пытаясь поймать безжизненный взгляд Охотницы. Элайджа старался скрыть тревогу, которая не отпускала его, видя в каком состоянии находится девушка. Бороться с желанием убить Касла становилось все сложнее. Майклсону было страшно подумать о том, что случилось бы, опоздай он хоть на минуту. Вивьен была убийцей вампиров и не понаслышке знала, что такое насилие и боль, но его маленькая Охотница явно была не готова к подобному. При мысли об этом, Первородный невольно ощутил укол совести — совсем недавно его замыслы немногим отличались от того, что сотворил Люсьен, разве что сам Элайджа не допустил бы такой жестокости. Вот только сейчас все было совсем иначе, и вампир знал, что не только никогда не сможет причинить Вивьен боли, но и не позволит это сделать никому другому. — Я хочу побыть одна. Тихий голос Охотницы вырвал Майклсона из тягостных раздумий и он вновь посмотрел на девушку, ловя ее потухший взгляд. — Ты уверена, Вивьен? Уверена, что хочешь сейчас остаться одна? — Да, — коротко кивнула та, сжимая губы, — мне нужно… Я хочу смыть с себя… все это… Забыть… Серебристые глаза вновь наполнились слезами, но Вивьен тут же вытерла их, быстро взяв себя в руки. — Ты спас меня, — выдохнула она, глядя на Элайджу, — привел в свой дом… Я не ждала такого. — Я не смог бы поступить иначе, — просто ответил Первородный, мягко касаясь кончиками пальцев девичьей щеки. — Но я — твой враг, — покачала головой Фейн, — и то, что сделал Касл… Разве ты сам не… — Все это было раньше, — мягко прервал девушку вампир, сжимая ладонями дрожащие плечи, — до того, как я узнал какая ты… Я не встречал подобных тебе, Вивьен. И ты знаешь это. Я бы никогда не поступил с тобой так, как Люсьен. — Но твои братья… — Они примут тебя, — уверенно отозвался Первородный, — Кол уже давно понял, что между нами не все так просто, а Клаус… Придется попросить о помощи твою подругу. Привезти ее обратно. На миг на лице Элайджи мелькнула улыбка, отчего Вивьен подозрительно прищурилась. — Что ты имеешь в виду? Разве Ками не у вас в плену? — Клаус отпустил ее. Глаза Охотницы расширились, занимая половину лица. — Я же говорил, что он не безнадежен, — продолжил Первородный с легкой усмешкой, — Камилла смогла найти к нему подход. Думаю, ей пора вернутся, теперь уже в качестве гостьи. К тому же, ей сейчас лучше быть под защитой. Вивьен часто закивала, все еще не веря до конца словам Элайджи. Радость от осознания того, что Ками жива и с ней все в порядке на миг затмила все остальные мысли, и девушка подалась вперед, прижимаясь к вампиру всем телом. — Прощу, привези ее сюда, — попросила она, поднимая на Первородного умоляющий взор. — Именно это мы и сделаем, — кивнул тот, улыбаясь, — попрошу Кола съездить за ней. — А ты? — склонила голову Охотница. — А я побеседую с Клаусом и займусь еще кое-какими делами, — ответил озадаченной девушке Элайджа, — а после вернусь к тебе. Вивьен кивнула, и Майклсон осторожно обнял ее, сильнее прижимая к себе. — Ты здесь в полной безопасности, — прошептал он, склоняясь к маленькому ушку, — я понимаю, что то , что произошло не просто забыть, но я знаю, что ты сильная, Вивьен. А теперь — отдыхай. Договорив, Элайджа отпустил ее и после, окинув Охотницу пристальным взглядом, устремился к двери. Оставшись одна, Вивьен несколько секунд осматривала просторную спальню, прежде чем направиться в ванную. Лаконичное убранство комнаты полностью соответствовало хозяину — широкая кровать, старинная мебель, бар у огромного окна, Охотница не сомневалась в том, что это спальня принадлежит Элайджи, подтверждал это и знакомый запах, который немного успокоил ее нервы. Оказавшись в ванной, девушка сбросила с плеч испачканный кровью пиджак и шагнула в душевую кабину, включая на полную мощность горячую воду. Она долго стояла под больно бьющими струями, пока кожу не начало жечь, и с ее тела не смылись следы крови, а также запах и прикосновения ненавистного Люсьена. Воспоминание о произошедшем вновь вызвало ком в горле, но Вивьен стиснула зубы, сдерживая слезы. Успокоиться ей также помогла мысль о том, что она сделает с Каслом, когда поймает его. Картина его обезглавленного тела вызывала у девушки тень улыбки, которая, впрочем, тут же исчезла. Люсьен Касл, хотя и причинивший ей боль, не был главной проблемой. Гораздо больше опасений вызывал союз с Первородными, который в ее ситуации был неизбежен. Вивьен точно знала, что не сможет убить Элайджу, чувства к которому теперь не было смысла скрывать, в том числе и от самой себя. Она любила его. И поступок Первородного, оставившего за собой гору трупов вампиров, ради ее спасения, подтверждал то, что ее чувства взаимны. Выйдя из душа, Вивьен укуталась в полотенце, погружаясь в знакомый запах. Она вернулась в комнату, на ходу промокая волосы, и осторожно опустилась на кровать. Наполненный событиями и эмоциями день сделал свое дело, и Охотница провалилась в глубокий сон без сновидений.