Запретная страсть

Утро началось для Вивьен неожиданно быстро, когда она вырвавшись из липкого кошмара, наполненного воспоминаниями о прошедшем дне, резко села на кровати, судорожно кутаясь в простынь. Охотница широко распахнула глаза, не сразу понимая где находится, и начала искать оружие, пока наконец не вспомнила, в чьей она спальне. Элайджа Майклсон, спасший ее от изнасилования, сдержал свое слово, оставив девушку в покое, но сейчас Вивьен охотно променяла бы одиночество на общество Первородного, рядом с которым она чувствовала себя в безопасности. Встреча с Люсьеном не прошла для девушки бесследно, но по крайней мере она была жива и цела. И то, и другое было заслугой древнего вампира, не побоявшегося пойти против собственной семье. При мысли о Майклсонах, Охотница невольно стиснула зубы, потому что перед ней тут же встало лицо Эстер. Ведьма все еще не вернулась в Новый Орлеан, но то, что до нее вскоре дойдут слухи о том, где сейчас ее преданная слуга было лишь вопросом времени. У Эстер были шпионы в городе, который Первородные считали своим домом и чувствовали себя в нем хозяевами. Вивьен не сомневалась в том, какой будет реакция воскресившей ее ведьмы на предательство своей подопечной. До тех пор, пока магия даровавшая ей жизнь и силу текла по ее венам, Эстер имела над ней полную власть, и пожелай того, могла бы убить щелчком пальцев. Охотница знала, что заслужила смерть. Пойдя против своих создателей, против принципов и смысла жизни, предав свою веру, она обрекала себя на погибель и была готова к ней. Раньше. Пока не встретила свою любовь. Элайджа Майклсон — ее враг, древний вампир, которого она должна ненавидеть, убийца и монстр, подобных которому она уничтожала тысячами, изменил все. Теперь Вивьен хотела жить. И она знала лишь один вариант развития событий, который дал бы ей шанс на спасение. Медленно поднявшись с постели, она пошла в душ, раздумывая о том, как сообщить о своем решении Первородному. Словно, чувствуя ее зов, Элайджа появился в спальне, стоило ей выйти из ванной комнаты. Вампир, держащий в руках поднос с завтраком, встретил ее легкой улыбкой. — Доброе утро, Вивьен, — проговорил он, скользя взглядом ее полуобнаженной фигурке, едва скрытой коротким полотенцем. — Я кое о чем подумала, — вместо приветствия проговорила девушка, переминаясь с ноги на ногу. — Если ты о Люсьене, то… — начал было вампир, но Охотница не дала ему договорить, делая шаг вперед и вскидывая вверх ладонь. — Убийство Касла стоит на первом месте моих желаний, — проговорила она, шумно выдыхая от волнения, — но сейчас я думаю о другом. — Ты в полной безопасности, Вивьен, — нахмурился Элайджа, понимая к чему ведет девушка. — Не от твоей матери, — возразила та, качая головой, — и не от подобных Каслу, что будут пытаться лишить меня сил, узнай они мой секрет. Но если у меня не будет магии… — О чем ты говоришь, Вивьен? — напрягся Первородный, сжимая губы. — Ты знаешь о чем, Элайджа, — выдохнула в ответ Охотница, положив ладони на края влажного полотенца, — если у меня не будет магии, Эстер не сможет меня убить, Люсьен и другие не будут пытаться изнасиловать. Я устала быть машиной для убийств, устала быть марионеткой в чужих играх. Я так больше не хочу. Встав на носочки Вивьен, легко коснулась губ вампира, отбрасывая в сторону полотенце. Глаза Первородного почернели, наполняясь смешанным с сомнением желанием. — Ты уверена? — предпринял он последнюю попытку. — Уверена, — раздался в ответ тихий, но твердый голос, и в подтверждении своих слов, Вивьен прижалась к вампиру всем телом, обвивая тонкими руками его шею. Элайджа обнял ее в ответ, стискивая тонкую талию. Майклсон и сам понимал, что это — единственный выход в сложившейся ситуации. Он не мог допустить, чтобы Эстер убила Вивьен или кто-то другой обидел ее. Это и так едва не произошло, появись он в квартире Люсьена хоть парой минут позже. Забирая обессиленную Охотницу из наполненного трупами вампиров дома, Первородный поклялся себе, что больше не допустит подобного. Очень осторожно Элайджа подхватил обнаженную девушку на руки и бережно опустил на черные простыни. Несколько секунд он просто смотрел на нее, и от его внимания не укрылось то, что Вивьен нервничает, кусая губки. — Не передумала? — вскинул бровь он, касаясь кончиками порозовевшей щеки, — это может быть немного больно… — Не переживай, о боли я знаю все, — отозвалась Охотница, и выгнулась ему навстречу, расстегивая пуговицы мужской рубашки и стягивая ее с плеч вампира. — Какая ты нетерпеливая, — улыбнулся Элайджа, но прежде чем он успел сказать что-то еще, Вивьен накрыла его губы своими вовлекая Первородного в нежный поцелуй, который очень скоро стал страстным. Майклсон накрыл ее собой, устраиваясь меж разведенных в стороны бедер и его ладони скользнули вниз, лаская налитые груди. Его пальцы коснулись нежных округлостей, мягко сжимая затвердевшие соски, отчего Охотница выгнулась дугой, простонав ему прямо в губы. От тени наслаждения, что скользнула по девичьему лицу Первородный не смог сдержать улыбки, продолжая свои невесомые ласки. Это была не первая их близость, но сейчас было все иначе — нежнее, чувственнее, откровеннее. Одурманенная его прикосновениями и поцелуями Вивьен, чувствуя, как низ живота наливается жаром, с готовностью раздвинула ножки и ее промежность сразу накрыла широкая ладонь вампира, пальцы которого заскользили по набухшим складкам горячей плоти, дразня и искушая. — Ты уже совсем готова, — хрипло проговорил он, мягко касаясь повлажневшего клитора, и его губы растянулись в дьявольской, полной предвкушения улыбки — точно хочешь сделать это со мною? — А ты позволишь, чтобы это сделал кто-то другой? — простонала Вивьен, вскидывая вверх бедра. Вместо ответа Элайджа просто прищурил глаза, качая головой, а его пальцы проникли в лоно девушки, вызывая ее тихий вскрик. Очень медленно, не сводя взгляда с раскрасневшегося от возбуждения лица Вивьен, ее широко распахнутых, полных страсти глаз, Первородный начал двигать ладонью, подготавливая девушку к большему. Каждый ее стон, каждое движение навстречу сводили вампира с ума, заставляя сгорать от желания. Запах Вивьен, тепло ее тела, осознание того, что она дарит ему себя без остатка, оглушало, заставляя сердце биться в два раза быстрее, наполняя Майклсона пониманием того, что прежде он никогда не испытывал ничего подобного. Хрупкая Охотница, возрожденная его матерью, чтобы истребить всех вампиров, включая его самого, неожиданно открыла ему новый, прежде неизведанный мир. Вивьен сама стала для него целым миром, и понимая, что не в силах больше больше сдерживаться Элайджа вихрем освободился от оставшейся одежды, устраиваясь меж разведенных девичьих ножек. Головка напряженного члена уперлась в истекающее лоно и Первородный мягко подался вперед, заполняя Вивьен собой до самого основания. Губы вампира накрыли девичьи уста, ловя крик боли. Едва сдерживая себя, Элайджа замер, позволяя Вивьен привыкнуть к чувству наполненности, и в этот миг серебристые глаза вспыхнули ярким огнем, а хрупкое девичье тело на миг засветилось синим пламенем. Магия, даровавшая бессмертие, покинула Охотницу. Майклсон застыл, наблюдая за происходящим с Вивьен, которая сама подалась ему навстречу, притягивая к себе. — Прошу, не останавливайся… Словно под гипнозом от ее хриплого, полного желания голоса, Элайджа мягко качнулся вперед, совершая осторожные толчки. Дыхание Вивьен стало совсем рваным, а легкая боль сменилась приятными ощущениями, пока вампир ни на минуту не забывая о поцелуях и ласках, постепенно увеличивал темп, входя в желанное тело вновь и вновь, до тех пор пока Охотница не выгнулась дугой, встречая наслаждение, а его самого не накрыл ослепляющий экстаз. Придя в себя, Элайджа увидел мутные, подернутые поволокой, серебристые глаза. Охотница не сводила с него взгляда, словно желая что-то сказать, но не решаясь, и Первородный мягко подался вперед, шепча ей прямо в губы. — Ты теперь моя, Вивьен. Припухшие от поцелуев губы растянулись в счастливой улыбке — слова Майклсон выбрал правильные.