Хранитель магии

      Больничное крыло Мадам Помфри располагалось на втором этаже замка, поэтому дойти до него следовало опять же петляя по бесконечным коридорам и встречая профессоров и учащихся, которые возились с восстановлением былой роскоши Хогвартса. Джейн шла быстрым шагом, чтобы никто не успел её остановить и начать расспрашивать. Единственное, что удивляло, так это отсутствие Золотого Трио в стенах замка. Она видела почти всех своих однокурсников, как девчонок, так и парней, все они заметно повзрослели и выросли за этот длинный и тяжёлый год. Почти все факультеты были на месте, кроме младшекурсников и старших курсов Слизерина.       "Скорее всего все семьи Пожирателей Смерти сейчас на судах."       Войдя в нужный коридор, Джейн подошла к двери ведущей в лазарет Поппи Помфри и негромко постучала. За дверью послышались лёгкие шаги. Это была Мадам Помфри всё так же одетая в белый передник и коричневое платье в пол. Открыв дверь, она всплеснула руками от удивления и прижала их к груди, говоря:       — Мисс Уоллис, вы живы! Боже, слава Годрику, живы, мы вас искали!       Джейн заулыбалась, радуясь, что её всё ещё помнят и ждут здесь. Сердце бешено застучало в груди, а сама девушка хотела броситься в объятья к этой седовласой милой женщине, но Уоллис сдерживала себя от этого порыва, понимая, что вернулась сюда не из благих намерений и не имеет никакого права плакаться в жилетку человеку, который защищал замок от нападения зла. Джейн вновь несла это зло обратно. С этими смешанными в кашу чувствами девушка ответила:       — Добрый день, Мадам Помфри! Да, я жива и пришла помогать вам, — цепкий взгляд целителя задержался на правом глазу Уоллис.       — Входите же, мисс Уоллис, мы с вами обсудим фронт работы.       Огромная комната встретила Джейн переливами запахов: варившееся лечебное зелье в лаборатории, постиранное и выглаженное больничное бельё, сложенное ровными стопками на кушетках, а самый главный запах — запах приближающегося долгожданного лета, парящий из открытого настежь окна. Казалось, что здесь не было битвы совсем, не было разрушений и разбитых кирпичей на полу, не было крови и грязи.       — Итак, после битвы все запасы лечебных зелий иссякли, я пытаюсь восстановить хотя бы часть, но одна не справляюсь с таким объемом работы. Профессор Слизнорт, к сожалению, сейчас помогает с ремонтом башни Гриффиндора. Также на исходе и нужные ингредиенты, мы выгребли почти все запасы из кабинета покойного профессора Снейпа.       Тут глаза Джейн расширились от удивления:       — Покойного? Он умер? Боги, но как?       — Это был укус Нагайны. Смертельный, его нашли в луже собственной крови, он был..., — глаза Мадам Помфри наполнились слезами, — был не таким, каким мы его все считали, — теперь целитель уже рыдала.       В голове Уоллис стал вариться котёл:       "Нагайна убила его. Конечно, мне всё это на руку, но как можно радоваться тому, что я могу свободно шариться в его личном кабинете? Чёрт! Какое же я дерьмо! Человек рисковал жизнью на протяжении многих лет, погиб, сражаясь, а я пришла сюда, чтобы обчистить его запасы."       Совесть грызла девушку, обсасывая косточки и причмокивая, но отступать было поздно, механизм был запущен. Она не знала, как успокоить плачущую Мадам Помфри. Возможно, ещё в прошлом году Джейн бросилась бы гладить её по голове и приговаривать о том, что всё закончилось, надо жить дальше, то теперь она просто стояла и ждала с жестоким цинизмом окончания истерики этой женщины.       Выплакав частичку боли, целитель высморкалась в носовой платок и продолжила:       — Нам следует посетить сеть аптек в Хогсмиде, а также сходить в Запретный лес за травами. Увы, финансирование школы пока не может позволить себе такую роскошь, как закупка ингредиентов, почти все средства уходят на ремонт. Нам, конечно, помогают и люди, занимающиеся благотворительностью, но этого мало.       Джейн кивнула в знак согласия и ответила, пытаясь вложить хотя бы немного тепла в свои слова:       — Мы справимся, мир избавился от зла, поэтому совместными усилиями одолеем и послевоенный кризис.       Мадам Помфри улыбнулась, промакивая слёзы на щеках платком:       — А что случилось с вами, мисс Уоллис, ваше лицо... — промямлила целитель.       — Это увечье войны. Егери поймали меня сразу после того, как я сошла с поезда, кинув в меня какое-то проклятье, от которого у меня сильно заболела голова, я еле отбилась, а мне осталось вот это, — указала пальцем Джейн на свой правый глаз. — Может есть возможность восстановить его?       Мадам Помфри достала свою волшебную палочку из передника и сделала пас. Хмурясь и сжимая губы, она ответила:       — Увы, нет, это был пережат нерв, а нервы восстановлению не подлежат.       Джейн решила не медлить и решила рассказать целителю о своем интересном положении. Мадам Помфри, как и профессор МакГонагалл, покачала головой и пробубнила фразу про безотцовщину.       Когда пришло время обеда, Джейн предстояло выйти в Большой Зал. У девушки затряслись руки, было очень страшно смотреть в глаза тем, кто воевал и остановил Тёмного Лорда. Но всё прошло гладко, однокурсники были удивлены её возвращению. Гриффиндорцы расспросили обо всём, что с ней случилось за год, парни хмурились, а девушки ахали и охали на протяжении рассказа. Лишь о беременности Джейн решила умолчать, так как это было совсем не их дело. Семейства Уизли, а также Золотого Трио в зале не оказалось, всё дело было в том, как рассказали позже однокурсники, что погиб один из близнецов — Фред, поэтому Гермиона и Гарри решили поддержать Рона на похоронах, а также почтить память и по погибшим в битве — Римуса Люпина и Нимфадоры Тонкс, у которых остался маленький сын.       До ночи Уоллис помогала в лазарете с зельями целителю, а спать гриффиндорцам предложили на время ремонта у других факультетов: одной половине в гостиной пуффендуйцев, а другой — у когтевранцев, расположившись в спальных мешках.       Лёжа на полу в гостиной Когтеврана, Джейн долго не могла уснуть из-за сбившегося режима дня. Она смотрела в окно, где между тёмных облаков гулял тонкий, как тростинка, стареющий месяц, как будто специально напоминающий о тяжёлой миссии. Неожиданно вспомнилась картинка, когда Тёмный Лорд скинул полотенце с худого тела Джейн и скептически рассматривал его. Тогда на небе тоже был полумесяц, хранивший её тайну. Девушка пыталась отогнать воспоминания другими, думая о детстве, о родителях, о том, как они с братом играли на заднем дворе своего родного дома, но образ Лорда мерцал вдалеке. Уоллис тяжело вздохнула, а спящая рядом в своем спальном мешке Парвати зашевелилась, и Джейн пришлось замереть и ждать утра, как спасения от воспоминаний.       Это утро было долгожданным ещё и по другой причине: Джейн вместе с Мадам Помфри пойдут в аптеку Хогсмида, чтобы забрать заказ. Раньше этим занимался профессор зельеварения, мужская сила могла нести три огромных коробки, наполненных различными пузырьками и травами без использования магии, чтобы не повредить ею часть дорогостоящих ингредиентов. Без помощи Уоллис целитель бы сбегала в аптеку в три захода, теперь же всего два, второй раз за последней коробкой Джейн уже шла одна, а Мадам Помфри осталась в лаборатории разливать готовые и настоявшиеся за ночь зелья по флакончикам. Судьба давала девушке шанс раздобыть треть нужных составляющих для её ужасного зелья в полном объеме и не быть замеченной в краже. Уоллис спрятала семь необходимых флаконов под мантию в специальный мешок и продолжила путь в Хогвартс.       Остальные ингредиенты зелья Джейн надеялась собрать в Запретном лесу, там при сборе её уже никто точно не уличит в воровстве. Но туда она должна была отправиться без целителя, зато с охраной в виде огромного полувеликана Хагрида и лишь через два дня, потому что следовало помогать мадам Помфри варить очередную порцию зелий и расставлять полученные в аптеке флакончики по местам. Это очень расстраивало девушку. Новолуние должно было уже наступить, и поэтому оставалось всего девять дней до момента, когда следовало варить своё зелье.       Оказавшись возле Запретного леса, Джейн не терпелось войти в него и начать искать необходимые травы, а Хагрид, как на зло, всё время что-то рассказывал о местах в лесу и шёл очень медленно. Когда он в конце концов закрыл свой рот, Уоллис мысленно вздохнула с облегчением, закапываясь в свой ворох дум.       "Если мне повезёт, то я сумею собрать практически всё, кроме одного — редкого камня — голубого коралла "Акори". Где же мне его искать? Коралл ведь морской камень."       Единственное место, где всё всегда есть — Лютный переулок. Туда Джейн никогда не заглядывала, но знала по слухам, что это пристанище тёмных магов и ведьм, и лучше от него держаться подальше.       "Придётся заглянуть туда, как бы я этого не хотела, мне нужен этот чёртов коралл. Поэтому домой я полечу не сразу. Стоп! С каких это пор моим домом стал дом Реддлов? Ужас! И кстати, о доме, тётушка Мэгги, наверное, сходит с ума, не зная, где я и жива ли я. Следует навестить её летом, пока не виден живот и разобраться с родным домом."       Мысли о родном доме заставили сердце сжаться, предательские слёзы блеснули в глазах, но, чтобы всё это не заметил Хагрид, Джейн отвернулась и вытерла тыльной стороной руки глаза, стараясь не шмыгать носом. От тяжёлых мыслей её отвлёк голос полувеликана.       — Ну, вот. Та самая поляна. Надо, это... собирать.       Если на картинке в книге всё было ясно и понятно, то в лесу в огромном мохнатом ковре травы было всё жутко и, ничего было нельзя отыскать. Сверяясь со списком Мадам Помфри и попутно подглядывая в свой, Джейн отыскала всё необходимое лишь к закату. Ярко-оранжевый круг солнца катился за горизонт, касаясь краями торчащих острыми пиками макушек деревьев и, казалось, что они смогут проткнуть этот круг и погасить навсегда, но нет, макушки деревьев мягко обхватили шарик и медленно поглощали, оставляя на небе последние лучи уходящего дня.       Три корзинки, наполненные нужными ингредиентами, следовало отнести профессору Стебель, где она их в последствии засушит, и уже потом передаст Мадам Помфри. Побывав у профессора травологии, Уоллис хотела взять немного корней молодых мандрагор, но, оказалось, что они уже давно отнесены в каморку профессора Снегга. Это означало, что за ними девушке придётся пойти завтра и прямо в подземелья, где всегда пахло сыростью и веяло холодом. Но спуститься всё же пришлось, а ворох горьких воспоминаний прижимал худое тело девушки к стенам. Те жестокие оскорбления слизеринцев о чистоте её крови в детстве вызывали горькие слёзы, сейчас если бы её назвали "грязнокровкой", это слово ассоциировалось бы с Тёмным Лордом, его хриплым голосом. Это заставило Джейн невольно вздрогнуть, а в сердце возникло желание увидеть Его, прикоснуться к Нему.       "Чёрт! Я иду за мандрагорами! Мандрагоры, мандрагоры, мандрагоры..."       Оставалось пять дней до начала проведения ритуала, Джейн раздумывала о том, как ей улизнуть из Хогвартса.       "Зелья для больничного крыла почти все сварены, часть запасов восстановлена, есть возможность добраться до Лютного переулка, чтобы приобрести последний ингредиент. На что бы мне сослаться, чтобы уехать?"       Перед дверью в кабинет директора Джейн встала, как вкопанная: горгулья была на своём месте и требовала от девушки пароль, иначе впустить её она не имеет права.       — Р-р-р! — разозлилась Уоллис. — Ты тратишь моё драгоценное время, каменная твоя голова!       Вдруг из-за поворота послышались шаги и голоса. Сначала показалась лохматая шевелюра парня в очках, одетого в обыкновенную чёрную футболку и синие джинсы — это был Гарри Поттер, на остальных можно было и не смотреть. За Гарри показалась рыжая макушка Рона Уизли, который держался за руку с Гермионой Грейнджер. Все они о чём-то громко беседовали, но когда заметили в коридоре Джейн Уоллис, вытаращившую на них свои глаза, то мигом замолкли. Когда вся троица подошла ближе, первым начал говорить Рон:       — Привет, Джейн. Как дела? Ты тоже пришла помогать с ремонтом школы?       — Привет, ребята, — замялась девушка, она не желала вообще встречаться с этими одногрупниками, но её мечты не сбылись, утонули в толще смятения, — да, я помогаю с ремонтом уже несколько дней, — Джейн решила схитрить и увести разговор в другую сторону. — Я читала статью в Пророке, поздравляю вас, вы молодцы! — стараясь не так фальшиво улыбаться, проговорила она.       Лицо Рона, прищурившееся в самом начале разговора, начало разглаживаться, он заулыбался, вслед за ним и Гарри, а Гермиона осталась серьёзной, рассматривая лицо своей одногруппницы:       — Джейн, тебя не было на битве, мы не видели тебя в толпе, это, — начала Грейнджер, указывая на глаз Джейн, — у тебя из-за войны?       Хвалёная любознательность Гермионы всегда добивала Уоллис. Сейчас сказанная ею фраза была нацелена на допрос с пристрастием, поэтому Джейн понимала, что должна быть крайне осторожна с ней. Если с МакГонагалл враньё прошло гладко, то тут возможны дополнительные вопросы, а это было сродни смертной казни.       — Почти. Это сделали егери, — лицо у Гермионы перешло из разряда "повышенной внимательности" в "удивление смешанное с недоумением", — проклятье угодило мне в голову, я еле смогла отбиться и сбежать.       На помощь пришёл Гарри:       — И до тебя добрались, это ужасно. Ты сейчас к директору? Давайте вместе зайдём, если ты не против.       "Самое то, конечно, пароля-то я как раз и не знаю."       — Да, давайте, но пароль...       — Апельсиновый пунш, — пробубнил Рон, а горгулья отскочила и разрешила им зайти в кабинет.       МакГонагалл стояла спиной к вошедшим и что-то решительно искала в стеллаже с книгами. Найдя нужный фолиант, она обернулась:       — Мисс Грейнджер, мистер Поттер, мистер Уизли... мисс Уоллис, добрый день.       Джейн стала действовать решительно, чтобы не задерживаться рядом с этими людьми, вышла вперёд и сказала:       — Добрый день, профессор МакГонагалл, я всего на минутку, хотела спросить у вас, можно мне будет отлучиться из школы на некоторое время в связи с семейными делами? Большую часть зелий мы с Мадам Помфри сварили, осталось совсем немного, я её предупредила, что иду к вам.       МакГонагалл нахмурилась, остальные молча слушали диалог:       — Семейными делами?       — Да, магглы, что снимали дом, в котором я жила с родителями, желают его приобрести, без меня и моей подписи это невозможно, — это была практически правда, дом родителей Джейн, как законный владелец, собиралась продавать, но сделать это она хотела гораздо позже.       — Ах, дом, хорошо, но обязательно возвращайтесь, профессор Флитвик нашёл для вас работу — реставрация испорченных картин, думаю, такое дело будет вам по душе, — проговорила профессор, улыбаясь.       Как у настоящего художника, у Джейн загорелись глаза, она всегда мечтала узнать секрет движущихся картин, поэтому сияя ответила:       — Непременно вернусь, — кивнув головой, Уоллис стала двигаться ближе к выходу.       Распрощавшись со всеми и оказавшись в коридоре, Джейн нервно выдохнула воздух из лёгких. Она быстрым шагом направилась вон из Хогвартса. Время близилось к полудню, поэтому следовало поспешить, чтобы успеть отыскать коралл и к вечеру долететь до Литтл-Хэнглтона.       Сумка, которая висела у неё на плече, была довольно увесистая, поэтому Уоллис решила переправить её через Соню, а самой лететь налегке.       Оказавшись за пределами видимости, Джейн вызвала эльфа, которая незамедлительно пришла на зов.       — Соня, держи эту сумку и доставь её в целости и сохранности в дом Реддлов, а сама после возвращайся обратно в школу.       Эльф бережно взяла сумку из рук хозяйки и аппарировала. У Джейн же осталось из вещей только мантия, волшебная палочка и небольшой мешочек с галеонами, привязанный к поясу джинсов. Девушка спешила, потому что могла перенестись из паба "Три метлы" без лишних вопросов со стороны его хозяйки. Мадам Розмерта всегда приходила до полудня в Хогвартс, а Уоллис хотела успеть её там застать. Всё вышло так, как она и задумывала, камин Трёх Мётел перенёс Джейн в бар "Дырявый Котёл".       Выйдя из камина и стряхивая с себя остатки пепла, Джейн заметила, что народу в зале не было, лишь сам Том стоял у барной стойки и вытирал бокалы. Он бросил беглый взгляд на девушку, а затем продолжил усиленно тереть прозрачный бок фужера какой-то грязной тряпкой. Уоллис вышла из кафе и направилась в Лютный переулок, натягивая на себя мантию и надевая капюшон на голову.       Лютный переулок существенно отличался от Косого переулка: попав туда, всё сразу стало тёмным и мрачным, не смотря на то, что на небе ярко сияло солнце. На улице было пустынно, людей не было практически видно, часть лавочек была закрыта. Джейн искала лишь одну — "Горбин и Бэрк". Там, по словам Хагрида, у которого всегда подвешен язык, можно было найти абсолютно всё. Там и надеялась девушка отыскать голубой коралл.       Мимо Уоллис прошла какая-то странная ведьма в чёрной помятой мантии и скрипучим голосом произнесла:       — Не желаете приобрести вороньих потрохов по самой низкой цене?       От этих слов и голоса, девушка сморщилась, как будто увидела гниющий труп на дороге, но смогла твёрдо ответить:       — Нет, спасибо, не желаю.       Надпись над лавкой "Горбин и Бэрк" была наполовину стёрта от древности, но сам магазин работал, что несомненно обрадовало Уоллис, которая накрутила себе, что может и эта лавка будет заколочена досками. Толкнув скрипучую дверь, девушка вошла в довольно тёмное помещение, которое встретило её тишиной и рядом витрин, наполненных какими-то мерзкими тварями, плавающими в банках в прозрачной жиже. Прилавок находился прямо в середине помещения. Продавца не было видно.       — Здесь кто-нибудь есть?       — Смотря, кто вам нужен, мисс, — ответил чей-то немолодой голос из глубины стеллажей.       Затем показался и сам хозяин голоса — пожилой мужчина с проплешиной на голове и неприятным прищуром настоящего торгаша, который думает лишь о том, как наполнить карманы галеонами. Внутренности Джейн сжались в комок, её била мелкая дрожь, поэтому она спрятала свои трясущиеся руки в складки мантии.       — Чем могу быть полезен вам, мисс?       — Я ищу одну вещь, уникальную, — начала девушка, пытаясь унять дрожь в коленках, — голубой коралл "Акори".       — У меня вы можете найти многое, но здесь вопрос не в этом. Сможете ли вы найти нужную сумму?       — Так значит у вас он есть, — осмелела Джейн, — какова цена, позвольте узнать?       Смелость появилась из ниоткуда, вырываясь кусками и разлетаясь по всему телу, с ней пришла и ярость, которая горела в горле. Такие чувства были новыми, как с ними справиться, Джейн не знала, но она решила покрепче сжать древко волшебной палочки.       — Коралл — вещь, поднятая с глубины моря. Сорок галеонов, мисс, — ответил продавец, обнажая свои кривые и гнилые зубы на подобии улыбки.       В мешочке, что был привязан к поясу Уоллис, было всего двадцать пять галеонов, и этого было явно не достаточно для покупки. Но уйти без камня она не могла, жизнь её ребёнка была бесценна.       — Вот деньги, — ответила она, отвязывая мешок и кладя его на прилавок, — несите камень.       Мужчина подошёл к ближайшему стеллажу и наклонился за коробкой, бубня под нос какое-то заклинание. Оказалось, что эта коробка была ничем иным, как шкатулкой, в которой были насыпаны различные камни. Среди них он нашёл нужный. Держа камень в кулаке, продавец подошёл к прилавку и высыпал содержимое мешка.       — Думаю, что тут недостаточно, мисс, — прорычал он, доставая волшебную палочку и целясь ею в лицо девушке.       Огромный ком злости и ярости вырвался наружу. Всё произошло мгновенно. Джейн успела рассечь воздух своей палочкой произнося:       — Империо!       Неожиданно глаза продавца поблёкли, и он опустил палочку.       — Отдайте мне коралл и соберите деньги обратно в мешок! — скомандовала Джейн.       Мужчина повиновался и сделал всё, как приказала Уоллис. Он протянул ей деньги и коралл. Джейн схватила всё и спрятала во внутренний карман мантии, произнося заклинание:       — Обливиейт!       Память была стёрта до того момента, как Уоллис вошла в лавку. Сама же девушка поспешила к выходу, захлопывая дверь и отменяя Империус. Острая боль в запястьях остановила её, заставляя заскулить и облокотиться спиной о шершавую стену магазина.       "Что же это? Что со мной?"       Боль понемногу уходила, оставляя за собой пустоту. Лишь спустя пару минут Джейн начала осознавать, что она только что сделала.       "Я послала Непростительное, чтобы обворовать лавочку. Надо скорее бежать отсюда."       Едва она успела сделать десяток шагов, как из-за поворота вышли двое мужчин в припылённых мантиях. Уоллис их узнала — это были те двое, что сидели в Дырявом котле, когда она спешила в Хогвартс на прошлой неделе. Мужчины преградили ей путь:       — Какими судьбами вас занесло сюда, милая леди? — засюсюкал тот, что справа.       Джейн замерла на месте. Тот, что слева начал приближаться ближе и говорить противным писклявым голосом:       — Иди к нам, детка, мы не обидим, лишь сделаем тебе хорошо.       Мысленно Джейн проклинала себя, Лорда и судьбу, а в груди бушевало пламя ярости, похожее на то, что было буквально пару минут назад в лавке "Горбин и Бэрк". Она ответила:       — Дайте мне пройти! Не стоит рисковать своими никчёмными жизнями.       Гнилые оскалы сменились на кривые недовольные рты.       — Хватай её! — прошипел тот, что справа, доставая палочку.       Узкая улочка не позволяла вести бой нормально, а уж тем более отскочить от вылетевшего проклятья. Джейн пришлось выставить щит:       — Протего! Петрификус Тоталус!       Луч её проклятья угодил в стену и отрикошетил в заколоченную досками дверь какой-то лавочки, едва не задев мужчину справа. Оба мужчин выпустили два луча проклятий.       — Протего Максима! — покричала Джейн, отступая назад.       Вновь шквал проклятий вылетел со стороны нападавших, девушка успела забежать за угол, а лучи просвистели сбоку, ударив в ближайшую крышу, с которой посыпалась черепица. Джейн выбросила своё проклятье:       — Веспертилиас!       Одного из мужчин окружила стая летучих мышей, отчего он растерялся и стал убегать, потеряв на ходу свою волшебную палочку. Волна гнева внутри тела девушки подкинуло ей решение добить обидчика:       — Каэцитас!       Возглас отчаяния вырвался изо рта волшебника:       — Ах, ты сучка, я ослеп!       Второй продолжал метать свои проклятья. Душа Уоллис горела, и был вынесен вердикт, попавший точно в цель:       — Круцио!       Второй повалился на землю, изгибаясь и что-то скуля, первый, не видя ничего, наткнулся на него и повалился рядом. Джейн держала Круциатус до тех пор, пока не услышала хриплое слово:       — Пощади...       Оббегая валявшихся в грязи и пыли мужчин, Уоллис скрылась в Косом переулке, направляясь к кафе "Дырявый Котёл" и постоянно озираясь.