Alive

Пак Чанёль всегда знал, что его маленький супруг полон сюрпризов. Ещё в первый день их знакомства, сидя друг напротив друга, альфа по лукавому взгляду красивых карих глаз понял, что c этим омегой скучно ему не будет никогда. В их первую брачную ночь супруг трогательно преподнёс всего себя в соблазнительном кружевном чёрном белье, что красиво очерчивало плавные изгибы изящного белоснежного тела. Это невероятно — манящее сочетание фарфорового оттенка кожи и тёмной ажурной ткани сталкивало альфу со всех приличных мыслей. Пак помнил, как боялся не сдержаться и наброситься на такое желанное девственное тело, что так трепетало под его прикосновениями и чувственными ласками. И никогда не забудет этих сладких стонов, разрезающих ставший слишком острым слух. А однажды, когда оба попросту выматывались на работе, новоиспечённый Пак неожиданно для себя самого решил, что супругу необходимо снять стресс. А секс, как всем известно, лучшее лекарство от усталости. Чанёль ввалился в дом, как мешок с картошкой, чудом не растянувшись блином по паркету. Мужчину уже тогда смутила звонкая тишина, густо стоящая во всём доме. Он нахмурился и тихо стал подниматься по крутой винтовой лестнице. Комната встретила его таким же молчанием, прерываемым глухим звуком льющейся воды, и мелодичным подпеванием какой — то популярной на сегодняшний день песне. Чанёль толкнул дверь, что с лёгкостью поддалась, чуть ли не на блюдечке с золотой каёмочкой преподнося глазам мужчины невероятную картину, полную эстетики, смешанной с бешеным количеством эротики. Хотя, может, это просто бурное воображение главы семьи? Бэкхён, на голове которого красовались массивные розовые наушники в виде кошачьих ушек, по пояс сидел в воде, пышно покрытой пеной, достающей омеге до самых плеч и тихо подпевал играющей песне. Бэкхён до боли в паху соблазнительно проводил ярко — красной мочалкой по порозовевшей коже, оставляя густые пенные разводы, которые уничтожительно медленно стекали по плавным изгибам омежьего тела, исчезая в мыльной воде. Омега слегка покачивал головой в такт музыке, перекладывая мочалку в другую руку и проделывая ровно то же самое, что делал до этого. Пак схватился за дверную коробку, а после судорожно оттянул узел чёрного классического галстука и расстегнул верхние пуговицы на белоснежной рубашке. В штанах стало смущающе узко, но от такой картины Пака мог уберечь только его маленький до чёртиков коварный супруг. Омега ощутимо вздрогнул, когда большие прохладные после улицы ладони легли на тонкую талию, а Чанёль устроился позади него, обдавая горячим дыханием чувствительную кожу на шее. — Ммм, ты пришёл? — Бэкхён опустил наушники и закрыл глаза от накатившего удовольствия, — сильно устал? Проворная ладошка скользнула по длинной ноге, что расположилась справа от омежьего бока, и остановилась в районе подтянутой ягодицы. — Чертовски, — ответно прошептал Чанёль, носом проводя по загривку, изредка прикусывая самые уязвимые места Бэкхёна, наслаждаясь видом пробегающих по обнажённой спине мурашек, — но ты же мне поможешь? Омега улыбнулся и прислонился спиной к груди мужа, укладывая голову на крепкое плечо и поворачивая голову в сторону. Мыльной рукой омега зарылся в волосы супруга и притянул ближе к своему лицу, касаясь губами родных губ и моментально проталкивая язык в рот альфы, встречаясь с другим, таким же горячим и жаждущим большего, чем просто невинный поцелуй. Чанёль обеими руками обхватил омегу за талию и притянул настолько, насколько позволяли их собственные тела. Языки яростно переплетались, словно борясь за первенство. Будто от этой жаркой схватки могло что — то измениться. Омега слегка прикусил нижнюю губу супруга и подтянулся выше, бочком усаживаясь на его колени. — Ты же не имеешь ничего против? — игриво прошептал Бэкхён в губы мужа. — Сейчас я не хочу об этом думать, — прохрипел альфа, коротко чмокая омегу в уголок губ, — и ты не думай. Просто иди ко мне. Бэкхён со всей готовностью и пылкостью ответил на жаркий поцелуй и громко простонал, когда Чанёль, не смея медлить ни секунды, шероховатой ладонью провёл по его аккуратному члену. Если бы не Пак, омега моментально ушёл бы под воду с головой от наслаждения. За такие прикосновения любимого альфы, он и жизни бы не пожалел. Пак продолжал посасывать чужой язык и ласкать омегу там, где кроме него никто никогда не касался и не коснётся. Бэкхён ловил искры, что ослепительным звездопадом сыпались из его глаз, не предоставляя возможности что-либо разглядеть. Узкая ладошка с пушистой пеной прошлась по сухой груди, короткими ноготками оцарапывая твердеющие с каждой секундой соски мужчины. Чанёль промычал в поцелуй что — то нечленораздельное и, наконец, оторвался от опухших алых губ. — Дразнишься? — альфа провёл по члену ещё настойчивее, большим пальцем оглаживая зудящую от невозможного возбуждения головку, — давай, — проведя носом по разгорячённой щеке, прошептал Пак, — давай, малыш, сделай это. Громко, — стараясь хриплым шёпотом довести омегу до пика, Чанёль продолжал бархатных ласкать его член, не забывая кончиками пальцев касаться поджатых яичек, — ну же, Бэк, — альфа ускоряет движения и прикусывает мочку покрасневшего от частого и сбившегося дыхания ушка, — Бэк, кричи. — Господи! — задыхаясь от нехватки воздуха, омега стал дышать глубоко и надрывно. Он вцепился одной ладошкой в жилистую руку, а второй схватился за взмокшую шею супруга, что продолжал с отточенным мастерством ласкать его там, — Боже, да… Чанёль! Ах… быстрее, прошу, — Бэкхён запрокинул голову назад, ударяясь затылком о крепкое плечо и упираясь в него наушниками, что так и остались на его шее, — да! Ещё, Чанёль, ещё! Аааааах, Ёль! Боже… Боже… — словно в агонии метался омега, чья грудь тяжело вздымалась, стараясь наполнить лёгкие густым воздухом. — Тут нечем дышать, — до ужаса сексуально, потому что с любимой хрипотцой, проговорил Чанёль, перехватывая супруга под лопатками и хрупкими коленными чашечками, — пойдём в спальню? Сил на то, чтобы ответить у Бэкхёна не было, парень просто покрепче ухватился за шею супруга и позволил ему вытащить их обоих из пенного плена. Комната встретила пару приятной прохладой, что царила здесь из-за приоткрытой форточки, и мягкой тёплой постелью, на которую Чанёль и уложил любимого. Омега обхватил супруга подрагивающими лодыжками за пояс и притянул к себе. — Тебе нужно расслабиться, родной, — он коротко поцеловал мужчину в губы, — я сделаю всё сам. Пак не успел даже моргнуть, как оказался на спине, а на его бёдрах уже царственно восседал Бэкхён, ноготками проводя по плотным мужским бокам и кубикам напряжённого пресса. — Расслабься, — попросил омега, наклоняясь к лицу мужа. — Что ты задумал? — альфа нетерпеливо сжал ладони на бёдрах омеги, оставляя на них красные пятнышки в виде собственных пальцев. — Ничего особенного, — сладко промурлыкал Бэкхён на ухо супругу и укусил его за хрящик, оттягивая в сторону, тут же зализывая местечко укуса, — просто получай удовольствие. Омега съехал вниз по длинным ногам и склонился над изнывающим от дикого желания членом альфы, обдавая орган, горячим дыханием. — С таким возбуждением ещё и мыслить разумно можешь? Мне бы твою выдержку, — усмехнулся Бэкхён и лизнул алую головку. — Не над…ах! — с опозданием Пак понял, что впервые за все те месяцы, что они состояли в браке, это был первый раз, когда Бэкхён делал ему минет. Ещё ни разу омега себе такого не позволял, потому что постоянно сгорал от стыда и зарывался практически с головой под одеяло, когда это делал Чанёль. Кажется, сцена в ванной была наглой омежьей ловушкой, и Бэкхён специально не запер дверь, не говоря уже о том, что последовало после. Это было не просто ловушкой, а чем — то… чем — то тем, чему на данный момент Чанёль попросту не мог дать название или элементарное описание. Потому что Бэкхён самозабвенно ласкал его налитый кровью член, пошло причмокивая, но при этом, вызывая в супруге лишь ещё большее желание овладеть хрупким телом здесь, сейчас и незамедлительно. Омега выпустил изо рта венозный член и поступательными движениями провёл по нему хрупкой ладошкой несколько раз. Влажно поцеловал напряжённый живот и вновь оказался на уровне губ мужчины. Бэкхён мокро чмокнул супруга в полные губы и дразняще оттянул нижнюю губу, после проводя по ней острым язычком. — Пак Бэкхён, — рыкнул альфа, ладонями сминая мягкие половинки омеги. — Да, — проворковал парень в ответ, пальцами одной руки перебирая каштан волос, а второй лаская твёрдые горошины сосков. — Ты что творишь? — стараясь мыслить ясно, спросил Чанёль. — Релаксирую, — Бэкхён моментально сполз вниз и вновь обхватил пальчиками ствол альфы, направил его в жаркое нутро. Стоп. Что? — Бэк, ты что делаешь? — запаниковав, спросил Пак, рывком поднимаясь и принимая сидячее положение, — остановись, Бэкхён, ты не… — Я готов. Расслабься, Чанёль, — спокойно сказал омега и упёрся ладошками в мощную грудь мужчины, — ложись. — Нет, я хочу так, — упрямо заявил альфа, удерживая большие ладони на ягодицах омеги и помогая ему усаживаться на собственный член, — ммм, Бэк… Бэкхён полностью погрузил в себя всего Чанёля, блаженно выдохнул, прикрывая веки и закидывая голову назад. Плавно двигая бёдрами навстречу альфе, Бэкхён прикусил губу и с упоением слушал чужие хрипы и редкие рычания. Пак сминал нежные половинки в ладонях и помогал ускориться, если обоим это требовалось. Омега уткнулся носиком в плавный изгиб шеи мужа и сладко всхлипнул, когда Чанёль в порыве страсти шлёпнул его по бедру, сразу же оглаживая пострадавшее местечко. Такого сладкого и в то же время порывистого страстного секса у них ещё не было никогда. Они могли либо заниматься любовью стандартно, как это происходит обычно: поцеловались, пообнимались и переспали. Могли не заниматься сексом совершенно, потому что работа высасывала все соки из обоих, не даря возможности насладиться той близостью, которой жаждали оба, но сил хватало лишь на то, чтобы сходить в душ, поужинать и уснуть в любимых объятиях. Сегодня определённо что — то шло не так, как обычно, но ни одному из четы Пак это не казалось чем — то странным или неприемлемым. Бэкхён в последний раз сладко вскрикнул, изливаясь на подтянутый живот мужчины и устало опустился на грудь супруга, кротко поцеловав его в шею. — Давай в душ завтра? У тебя же вроде выходной, — тихо спросил омега, пальчиками поглаживая мощную грудную клетку. — Согласен, — выдохнул Пак, перебирая светлые локоны Бэкхёна на вихрастой макушке, — что это было, Бэкки? — Я хотел, чтобы ты расслабился, — тихо выдохнул омега, не поднимая головы, — в последнее время на твои плечи свалилось слишком много бумажной волокиты. И если раньше ты мог хотя бы на обед домой заехать, то сейчас же стал даже на ужин опаздывать, — прошептал Бэкхён и мило зевнул, прикрыв рот ладошкой. — Я говорил с отцом, и он сказал, что ты совершенно безвылазно сидишь в своём кабинете, подписывая различные бумаги и перечитывая множество договоров. Я подумал, что так нельзя и решился на этот шаг, чтобы хотя бы немного освободить тебя от грузных мыслей, — Бэкхён оторвал голову от крепкой груди супруга и посмотрел в чернеющие глаза напротив, — тебе хоть немного понравилось? Я не смог придумать ничего вразумительного, потому что эта идея пришла в голову совершенно спонтанно. Ты уже к дому подъехал, а я только наушники искал, чтобы хоть как — то отвлечь неугомонное сердце, что билось настолько сильно, словно норовило пробить грудную клетку. — Маленький мой, — Чанёль сгрёб в охапку супруга и зарыл обоих под тёплым одеялом, — люблю, — поцелуй, — тебя, — поцелуй, — спасибо, — очередной поцелуй, — только… — мужчина выпутался из пуховых оков и сел на кровати, выпрямив струной спину, чем несказанно напугал омегу. — Что «только»? Что — то всё-таки не так, да? Что? Чанёль, скажи что? — узкая ладошка погладила твёрдое плечо и огладила проступившую лопатку. — Пошли, покушаем? — хитро улыбнулся альфа, поворачиваясь к изумлённому Бэкхёну, что несколько секунд хлопал ресницами, а после легонько стукнул мужчину в плечо, бросив короткое «дурак». *_* *_* *_* *_* *_* *_* *_* Пак Чанёль всегда знал, что его маленький супруг полон сюрпризов. И если до беременности они могли заниматься сексом, где захотят и когда захотят, то сейчас с этим возникали конкретные проблемы, потому что девятый месяц — это далеко не шутки. Врач разрешил, да. Бэкхён это запомнил — тоже да. Но что делать Чанёлю, который уже несколько месяцев старается внушить супругу, что дело не в его параметрах — мужчине всё ужасно нравится. Пак восхищается этими сочными бочками, которые он щипал каждую ночь, сладкими бёдрами, что умопомрачительно — приятной тяжестью, лежали на длинных ногах Чанёля, восхитительным округлым животиком и румяными щёчками. Боже, как же альфа обожал их целовать, когда Бэкхён, не получая желаемое, смешно дулся, скрещивал тонкие ручки на груди и отворачивался от супруга. И альфа мог ожидать от мужа многого, но только ни того, что однажды, едва переступив порог дома, Пак окажется, стиснут в собственнических объятиях Бэкхёна. Омега сладко обласкивал каждый миллиметр полных губ супруга и с нажимом проводил пальчиками по напряжённым кубикам пресса, скрытым под тонкой тканью рубашки. — Бэк, — мягко взяв омегу за плечи, пролепетал мужчина, но его рот оказался безжалостно накрыт узкой ладошкой, приказывая альфу замолчать. Чанёль накрыл своей большой маленькое хрупкое запястье и поцеловал тыльную сторону ладони. — Малыш, в твоей головке что-нибудь кроме секса есть? — без толики упрёка спросил Пак, оглаживая нежную кожу лица второй рукой, — мы в последнее время только и делаем, что боремся с твоими желаниями. — А у тебя, значит, этого желания нет? — насупился Бэкхён, впервые не отворачиваясь и смотря напрямую в глаза мужчине, — то есть, тебя хочу только я… в смысле, моё возбуждение одностороннее? Я уже тебя не устраиваю, потому что чересчур толстый, да? Располнел и стал тебе противен? Чего молчишь? Ответить нечего? Может, всё потому, что я прав? Чанёль прикрыл глаза и тяжело вздохнул, жалостно смотря супругу в глаза. — Что опять за чушь ты несёшь, Бэк? Я же столько… — Чанёль был перебит на полуслове эмоциональным потоком омеги. — Да что ты всё заладил со своими глупыми страхами? Я уже не единожды говорил тебе, что всё будет в порядке, Ёль, — омега всегда переходил на неполное имя Чанёля, когда злился. Бэкхён считал в уме до десяти и старался успокоиться, бессильно сжимая кулачки, которые и выдавали его взволнованное состояние. — Я знаю, сколько всего ты перечитал за весь период моей беременности, видел открытые вкладки в интернете и книги на столе, но чёрт! — вновь разозлился Бэкхён, стукнув мужчину в грудь и тут же испуганно ойкнув. — Прости, — потёр парень ударенное место, — если ты так много прочитал, то почему игнорируешь меня столько месяцев? Значит, ты лжёшь, и я не такой красивый и желанный, как слышу постоянно от тебя. Чанёль устало потёр переносицу и прижал голову омеги к своей широкой груди, пальцами поглаживая хрупкие шейные позвонки. — Бэкки, — прошептал альфа, а омега практически стёк лужицей к ногам своего мужчины от этого хриплого грудного голоса, что сладкой патокой стекал по измученному от частых волнений сердцу, — солнце моё, посмотри на меня и послушай внимательно. Омега оторвался от груди супруга и посмотрел в глубокие карие глаза напротив, стараясь дышать хотя бы через раз. Он уже дал себе множество мысленных затрещин за свою несдержанность и чрезмерную эмоциональность. На месте Чанёля он бы уже давно подал на развод. — Ты — моя жизнь. Мне никто кроме тебя не нужен. Слышишь? Почему я должен это твердить тебе каждый раз, когда дело доходит до разговоров о сексе? Я могу сделать всё, что ты пожелаешь, но только без проникновения. Ты знаешь, как сильно я волнуюсь? А вдруг что — то пойдёт не так? Это ребёнок, Бэк. И это секс. У меня же тормоза отказывают, стоит мне лишь наполовину оказаться в тебе, а ты говоришь о том, чтобы мы занялись любовью сейчас, когда твой срок назначен на меньше, чем через две недели. Знаю, что мог взять тебя раньше — месяце так на седьмом или даже восьмом, но я не могу, Бэкхён, — простонал Чанёль, прислоняясь лбом ко лбу омеги и касаясь кончиками носа. — Ну, всё — всё — всё, — погладил омега мужа по щеке. — Я больше не буду, правда — правда. Прости меня. Прости за все грубые слова, что сказал тебе тогда и сейчас. Я не контролирую свои эмоции. Точнее не могу, — прошептал Бэкхён, прикрывая веки, когда супруг ласково стёр кончиком большого пальца скатившуюся по горячей щёчке слезинку. — Всё, хватит тут сырость разводить, — потёр омежью спину Пак, — на улице сегодня потрясающая погода, поэтому предлагаю вам, моим маленьким омежкам, съездить в парк аттракционов. Ну, что скажет, мой Бэкхённи? — промурлыкал альфа, целуя мочку аккуратного ушка. — Хорошо, но только давай что-нибудь менее опасное, ладно? — Чанёль лишь закатил глаза и широко улыбнулся омеге, что придерживал свой большой животик одной рукой, а второй цеплялся за перила, осторожно поднимаясь вверх по лестнице. _ Оружие со снайперской чёткостью направлено на мишень. Мужчина щурит один глаз и опускает указательный палец на курок, но спускать не спешит. Всё должно пройти гладко, чтобы пуля попала с точностью в цель. Чанёлю жизненно необходимо выиграть для Бэкхёна именно того самого медведя любимого персикового цвета с алым бантом на плюшевой шее, что по–царски восседает на самой высокой полке. Для этого альфе предстояло попасть в центр более пяти раз. Хотя он считает, что и пяти было бы больше, чем достаточно. — Чанёль, не тормози, — бурчал омега, изредка толкая альфу в бок, сбивая того с прицела, — это же так просто. — Бэк, — глухо сказал Пак, не отрывая взгляда от мишени, — если я сейчас промахнусь, то тебе достанется крошечный розовый кролик. Тот, что сидит ниже и без умолку вопит, как будет вечно защищать тебя и любить*. — Вредина, — пробубнил омега, пальчиками отрывая кусочек сладкой ваты и отправляя голубоватый пушок в горячий рот, позволяя ему расчесться приторным сиропом по чувствительным рецепторам языка. Раздался последний негромкий щелчок и пуля попала точно в цель. Чанёль гордо разогнулся и отдал оружие работнику тира, что уже протягивал мужчине огромного плюшевого зверя. — Малыш, вот куда мы его сейчас денем? — Пак попытался закинуть громадину на плечо, но этим действом вызвал лишь волну звонкого смеха от своего маленького кругленького супруга. — Смешно тебе, да? — прошипел альфа, — я запомню. Омега прикрыл рот ладошкой, стараясь подавить очередную порцию хохота. — Кхм, — прочистил горло парень, — давай в машину его посадим? А сами по набережной пройдёмся, как тебе такой расклад? — С Вами приятно иметь дело, господин Пак, — саркастично усмехнулся Чанёль и, взяв омегу за ладошку, повёл их в сторону автомобиля. _ — Хорошо здесь, — выдохнул Бэкхён, прижимаясь виском к сильному плечу мужа, — так тихо и морем пахнет. Я бы тут жил. — Тебе палатку поставить? — хохотнул Чанёль, останавливаясь и прижимая омегу к себе, руками обхватывая поясницу, укутанную сейчас в тёплый кардиган. Каждый вечер на набережной было достаточно прохладно. Морской воздух, конечно, полезен, но во всём должна быть своя мера. Бэкхён с лёгкостью мог простудиться и слечь с температурой, а в его положении такому случиться ни в коем случае нельзя было. Вот Пак и кружил вокруг него вечной пчёлкой. Мужчина старался максимально заботиться о своём супруге, чтобы после не было никаких обид и эксцессов. Ну, а если честно, то альфе эта забота о муже приносила непередаваемое удовольствие и, в какой — то степени, чувство удовлетворения. — Чанёль, — тихо позвал супруга Бэкхён, поднимая голову вверх и устремляя загадочный взгляд куда — то ввысь, — если я однажды очень сильно перегну палку… ну, наговорю колкостей, неприятных или приносящих неописуемую боль слов, ты дашь мне шанс? — Шанс на что? — не понял мужчина, заправляя выпавшую прядку за маленькое аккуратное ушко, которое из–за ветра стало достаточно холодным для того, чтобы вернуться в машину и уехать домой. — Шанс всё исправить и стать для тебя самым лучшим, — серьёзно ответил омега, прижимаясь к Чанёлю настолько тесно, насколько позволял его большой животик. — Ты… — мужчина резко замолчал и прыснул от смеха, — ты чего пинаешься? — обратился альфа к омежке, что так яро сейчас толкался в утробе своего папы, — маленький бандит. Чанёль с улыбкой посмотрел на супруга, но уголки губ быстро опустились вниз, придавая чертам лица взволнованное выражение. Омега сжал губы в тонкую полоску и схватился одной рукой за поясницу, а второй за плечо альфы, с силой вжимая в него пальчики. — Что? — спросил Пак, судорожно сжимая предплечье мужа и рыская взглядом по открытой местности, стараясь найти хотя бы одну скамейку поблизости, — давай, малыш, — мужчина усадил омегу и достал телефон из кармана тёмно — синих брюк, — дыши, родной, дыши. — Я стараюсь, — просипел Бэкхён, трясущимися пальчиками оглаживая животик, — потерпи. Потерпи, мой маленький. Сейчас твой отец всё сделает, только подожди ещё немножко. — Бэкки, — прикладывая мобильный к уху, позвал Чанёль, — дыши так, как доктор учил. Помнишь? — омега согласно кивнул, — алло, скорая? У меня муж рожает. _ — Да успокойся ты уже, наконец, — тяжёлая рука опустилась на плечо, метавшегося из угла в угол альфы, заставляя присесть хотя бы на минуту. Впрочем, усидеть на месте больше одной минуты Чанёлю было сложно. Душераздирающие крики, доносящиеся из родильной палаты, едва не доводили его до состояния обморока. К Бэкхёну его не пустили из-за чересчур бледного лица. Доктора просто побоялись, что альфа отправится в астрал ещё до того, как омега действительно начнёт рожать. — Чанёль, присядь, — коснулся слуха альфы мягкий голос. Папа Бэкхёна. — Почему он так кричит? — нервно покусывая ноготь на большом пальце, взволнованно спросил Чанёль. Каждый крик омеги отзывался острой болью где — то внутри мужчины. Складывалось впечатление, словно там, за белоснежной дверью палаты, лежит не его Бэкхён, а он сам. — А ты чего хотел, мой мальчик? — усмехнулся отец, — думаешь, сам — то менее болезненным путём вышел? Через это проходит каждый омега. Просто у всех разный болевой порог. — Почему ты не там? — глухо спросил Пак, устало потирая покрасневшие веки. — Хотел побыть с тобой. Там и без меня профессионалов хватает. Тот же самый доктор Ван, — по–доброму усмехнулся мужчина. Он провёл ладонью по седым волосам, что вновь беспорядочно рассыпались на высокий лоб, лишь немного тронутый неглубокими возрастными морщинами. — Славный малый, мне он с самого начала понравился. Присядь, сынок, — обратился альфа к Чанёлю, — от того, что ты наворачиваешь круги — ничего не изменится. За дверью вновь раздался громкий крик и тяжёлое прерывистое дыхание. Пак хотел заткнуть уши руками, лишь бы не слышать, как больно его сейчас его Бэкхёну. — Ну, я так больше не могу, — Чанёль подорвался с места и мгновенно оказался по ту сторону двери, где царил полнейший хаос. Врачи сновали то тут, то там. Пак стоял у стены, судорожно заламывал пальцы и крутил головой по сторонам, пытаясь выцепить хоть кого — то из суетящихся, чтобы получить самое малое разрешение быть рядом с Бэкхёном. — Господин Пак, Вам сюда нельзя, — тихо сказал невысокий омега, удерживая маленькими ладошками крепкие плечи альфы и толкая его к выходу, — ну же, от того, что Вы будете рядом, ему легче не станет. Пожалуйста, покиньте помещение. — Но я нужен ему, — просипел Чанёль, запоздало понимая, что по щекам текут слёзы. Стальная выдержка всё-таки дала трещину. Альфа быстро стёр их рукавом свитера и посмотрел через плечо омеги, глазами отыскивая кресло, на котором сейчас лежал его Бэкхён. — Господин Пак, я, правда, всё понимаю, но Вам не положено находиться здесь. Прошу Вас, выйдете, — страдальчески заломил брови омега, продолжая удерживать, но, более не совершая попыток оттеснить Пака обратно к двери. — Енын, иди сюда, быстро, — крикнул кто — то со стороны, заставляя парня невольно вздрогнуть. Чанёль воспользовался короткой заминкой омеги и сделал широкий шаг вперёд, останавливаясь через считанные секунды и застывая на месте подобно каменному изваянию. Громкий детский крик на крохотные осколки разбил стеклянную тишину, что плотным вакуумом нависла над родильной палатой. Чанёль увидел, как Бэкхён облегчённо откинулся на спинку кресла и до боли закусил нижнюю губу, крепко сжимая веки. Красные щёки оросили крупные слёзы, которые стекали по острому подбородку и достигали тонкой шеи. — Господин Пак, — доктор Ван улыбнулся одними глазами, так как остальная часть лица была скрыта за медицинской маской, — познакомитесь? Альфа заторможено моргнул и несмело кивнул, на ватных ногах шагая к врачу, который держал в руках крохотного омежку. Малыш прижимал к груди малюсенькие кулачки и морщил носик, словно собираясь вновь заплакать. Рядом стоящий омега, как оказалось носящий имя Енын, с улыбкой осторожно укутал маленького в цветастую пелёнку и протянул Чанёлю. Пак, страшась сделать что-нибудь не так, со слёзной пеленой на глазах повернулся к супругу, который всё это время измождённо наблюдал за всем происходящим из-под пышного веера чёрных ресниц. — Не волнуйтесь, — так же тихо, как и ранее, сказал омега, — с Вашим мужем всё будет хорошо. Роды были тяжёлыми, но он быстро восстановится. Бэкхён большой молодец, — лёгкая улыбка тронула пухлые губы Енына. Чанёль аккуратно принял малыша из рук омеги и осторожно ступая, подошёл к усталому Бэкхёну. — Спасибо, — прошептал мужчина, передавая ребёнка супругу, и поцеловал его вихрастую макушку, сдерживаясь изо всех сил, чтобы не зареветь в голос. От счастья, разумеется. — Ты устал, наверное, — хрипло прошептал Бэкхён, оглаживая жилистое запястье тонкими пальчиками, — поезжай домой. Я позвоню тебе. Правда, когда проснусь. Мне уже тяжело ясно мыслить. В сон клонит, извини. Чанёль хлюпнул носом и счастливо улыбнулся, коротко целуя мужа в губы. — Я тебя люблю, — ответил мужчина, наслаждаясь полнотой чувств, что сдавливала его мощную грудную клетку, — никогда не забывай об этом. Понял меня? — Кто о чём, а Пак Чанёль всё о том же, — слабо усмехнулся Бэкхён. Он провёл ладошкой по маленькой головке малыша, очертил округлую линию крохотного подбородочка и после указательным пальчиком омега поставил невидимую точку на миниатюрном носике. Умиротворённый тихими голосами родителей, омежка спокойно посапывал, прижимая крохотные кулачки теперь уже к груди папы. — Я тебя тоже люблю, Чанёль, — достаточно серьёзно ответил омега, откидывая голову на спинку кресла, — и я никогда не забывал, кому принадлежу. А ты, в свою очередь, принадлежишь мне. Что может быть логичнее, чем последовавший после всего сказанного нежный поцелуй?