Говорить

Альфард давно завязал с наркотиками, но шприц вошёл в вену ровно — легко и под правильным углом. Альфард прикрыл глаза, считая удары сердца — вскоре оно должно было успокоиться и перестать мучить бешенным стуком его грудь. В ушах гудела кровь, а в темноте век чудился знакомый женский силуэт. Альфард знал, что сестра не простит ему этого, но он слишком хотел забыться. Его щека хранила отпечаток ее ладони, в ушах звенели слова ненависти, которые Вальбурга выкрикивала ему в лицо. На руках кривыми полосами царапин расплывались следы осколков от бокала, которого она бросила в стену рядом с ним. Альфард не мог ничего противопоставить ее «ненавижу». Глухое «люблю» она не слышала. — Он больше не вернется! — повторяла она, словно бы от этого что-то могло измениться. — Ты отнял у меня сына! Из-за тебя Сириус больше не вернется! Альфард пытался ее обнять. Он предлагал ей написать Сириусу, но она вскидывала на него воспаленно-блестящий взгляд и заходилась в хохоте. По её щекам текли слёзы. — Ты идиот, — повторяла она. — Ты ничего не понимаешь. — Ты все испортил! — всё ещё стучало у него в висках. — Я тебя ненавижу! Альфард прижал холодную ладонь к голове; сердце выровнялось, и дышать стало легче. Но он не чувствовал себя лучше; дрожащая рука потянулась к ящику, где лежали ампулы. — Он мой сын, Вальбурга. Я хотел помочь ему. Тишина резанула по ушам — сестра замолчала, оборвав себя на полуслове. Она долго стояла не двигаясь, а потом стремительно приблизилась к нему и заглянула в глаза. — Ты правда думаешь, что я бы позволила себе родить ребенка от наркомана? — спросила она чуть насмешливым голосом и склонила голову набок. Альфард чувствовал, что следующей фразой она его убьёт, но не стал препятствовать этому. — Сириус, конечно, не лучший сын, но к тебе он никакого отношения не имеет. — Ты лжешь. Она протянула ладонь, провела по его щеке и сладко улыбнулась. — Вовсе нет. Он думал, что ударит ее, когда прижал к стене и навалился всем телом, но кулак разбился о стену рядом с ее головой. И Вальбурга расхохоталась. — Я люблю тебя, — сказал Альфард, отпуская ее. — Я бы сделал то же самое и для Регулуса. Потому что они твои дети. — То есть ты бы забрал их у меня, дав им возможность не возвращаться? — она страшно усмехнулась. Альфард покачал головой. — Я бы дал им возможность не умереть с голоду и вернуться домой из любви, а не из необходимости. Сестра с размаху ударила его по лицу; ее ногти полоснули по щеке. — Если бы двадцать лет назад я знала, что ты сделаешь это, я бы оставила тебя умирать, — сказала она и ушла. — И не пожалела бы. Альфард надеялся, что она врала; после третьей ампулы он уже окончательно поверил в это, и ему даже показалось, что она вернется. Она всегда была рядом: ее руки обнимали его за плечи, волосы падали на лицо, ради ее поцелуев он бросил героин. Из-за нее и подсел — он любил ее всю свою жизнь. — Я тебя ненавижу, — повторяла Вальбурга так, словно сама в это верила.