Говорить

— Мне надоело, — сказала Вальбурга и закурила. Том тихо хмыкнул и взмахом руки пододвинул ей бокал с огневиски. — Вот как? — спросил он, вскинув бровь. Вальбурга скривила губы в усмешке и кивнула; дым колечком вылетел из её рта. — Определённо. Пора с этим заканчивать. Не находишь? Он не находил. И она это знала. Ему нравилось, как она смеялась, когда он сжимал её шею до красных отпечатков пальцев на коже. И как она заставляла его сходить с ума, оказываясь на его бёдрах. — Возможно. Вальбурга затянулась. Том вернул бокал огневиски себе и сделал глоток: алкоголь был хорошим — он не покупал другого, но для него всё равно что редкостная дрянь. Том не любил пить. — Нашла себе кого-то? — уточнил он видимо небрежно: Долохов не был занят этим вечером и всегда был готов мучительно и кроваво убить кого-то. Вальбурга громко расхохоталась в ответ. — Как будто ты у меня был единственный, Том. Он холодно усмехнулся; и она словно не заметила угрозы в змеиной улыбке, скривившей его лицо. — Выходит, тебе надоел я. Вальбурга закатила глаза, но отрицать не стала. И хотя она даже не смотрела на него, Том попытался сделать вид, что его это не задело, вернув себе непроницаемо-равнодушную маску, скрывавшую его гнев. — Возможно, — повторила Вальбурга ровно тем же тоном, которым он произнес этого слово с минуту назад. И, несмотря на то что она даже не улыбнулась, её глаза весело сверкнули. Том поднялся со своего места напротив неё и стремительно подошел ближе, встав за спиной; она не вздрогнула и даже не обернулась, но её безразличное поведение вряд ли можно было назвать доверием. Вальбурга наивно полагала, что он не может причинить ей вреда. Том тяжело опустил руки ей на плечи. По сравнению с ними её кожа казалась обжигающе-холодной, и он увидел, как по ней тут же пошли мурашки. Усмешка тронула губы. — Так как его зовут? Вальбурга привычно ответила смехом и, повернув голову, выдохнула дым в его склонённое к ней лицо. — Скажи мне имя. Он поцеловал её, и она не отстранилась, хотя только что говорила, что он ей надоел. И после всё же ушла. Том не стал её останавливать, вместо этого он вызвал к себе Долохова. Наутро Вальбурга получила по почте пачку сигарет; и она была слишком умна, чтобы не догадаться, что то было окровавленное тело её любовника. Том сломал ему каждую кость, а дым отдавал вкусом круциатуса — он не мог не попробовать. И точно знал, что ей понравится.