Говорить

Валентинка от Долохова пришла первой: его чёрная сова пролетела у Вальбурги над головой и обронила на обеденный стол сердце из красного пергамента. Долохов, сидевший напротив, старался казаться серьёзным; Вальбурга прыснула, ещё не прочитав текст. — Ну что, спорим, кто соберёт больше? — спросил он, подмигивая ей из-за газеты. Она беспечно пожала плечами. — У Тома явно будет больше. Долохов самодовольно усмехнулся и пожал протянутую ею руку, а потом, пододвинув её бокал поближе к себе, поглядел на преподавательский стол и незаметно подлил в сок огневиски из фляжки. — Ну что, всё в силе? — спросил он, толкая Вальбургу ногой под столом. — К дементорам занятия, — Вальбурга кивнула. Пролетавшая мимо сова сбросила ей в тарелку ещё одну валентинку. — Это от Реддла, — предположил Долохов, отпивая из бокала, который так и не вернул ей. Вальбурга посмотрела на обсыпанную блёстками валентинку. — От Слагхорна, — парировала она, хотя знала, что ошибалась, несмотря на то, что Долохов постоянно шептал ей, что Слагхорн смотрит во время уроков только на неё и явно был бы не против с ней переспать. Долохов хмыкнул, едва не подавившись соком. — Смотри, — потребовал он, махнув рукой. Вальбурга послушалась — подписи не было, но почерк Розье она узнала сразу. — По-любому Слагхорн. Долохов недоверчиво прищурился и вытянул руку вперёд, чтобы взять валентинку и посмотреть самостоятельно. Вальбурга весело улыбнулась и положила её на скамью рядом с собой. — Ты всё врешь! — почти воскликнул Долохов и опять полез через стол. Преподаватели начали обращать на них внимание. Том, сидевший рядом с Альфардом и явно засыпавший после бессонной ночи, проведённой в женском туалете, бросил на них осуждающий взгляд и поправил на груди значок старосты. Вальбурга протянула Долохову валентинку. — Он не подписался, но моя интуиция точно подсказывает мне, что это он. Долохов заржал. — Ладно. Я чувствую, что ты меня обманываешь, но я тебе верю, потому что доверие — главная составляющая всех отношений, — сказал он с важным глубокомысленным видом. Вальбурга хмыкнула. — А тем более наших. Если бы я не доверял тебе и не знал, что ты любыми способами отвлечёшь Дамблдора, я бы не общипал его феникса. Хорошо, что фениксы не умеют говорить. — И жаль, что из перьев, отданных против их воли, нельзя сделать палочки. Такой бизнес прогорел. Долохов печально вздохнул и картинно-обречённо спутал пальцы в волоса. Первая валентинка от его девушки с Равенкло упала ему на голову. — Завтра я её брошу, — сказал Долохов, даже не глядя на текст. Вальбурга подумала, что лучше бы ей оставить его реплику без комментариев, но он вдруг стал действительно грустным. — Если она не бросит тебя за то, что провёл этот день не с ней. — Нельзя ревновать меня к водке! — воскликнул Долохов, вскинув руки вверх. Кое-кто из сидевших рядом слизеринцев засмеялся, Том закатил глаза. — И ко мне, — тихо добавила Вальбурга. *** Пока они шли через потайной лаз в Сладкое Королевство Вальбурга наложила на них заклятие невидимости, и Долохов пробурчал ей на ухо что-то вроде «хорошо иметь друга-старшекурсника». Вальбурга пихнула его локтём в живот, и он застонал от боли. — Ну что, в Лондон, мой совершеннолетний друг? — спросил он, когда они оказались на улице, и, засунув леденец себе в рот, протянул руку Вальбурге. Она трансгрессировала, крепко сжав его пальцы. Они разместились в небольшом маггловском баре неподалёку от Косой аллеи, потому что боялись встретить знакомых в магической части Лондона. Долохов заказал себе водки. Вальбурга начала с красного вина, потом перешла на коньяк. Закончить она планировала ромом. — Я собираюсь снять квартиру где-то здесь. Мне нравится этот бар. Да и в маггловском районе дешевле. — Твои родители это не оценят. — Мой отец, ты имеешь в виду? — Долохов тихо хмыкнул и опрокинул в себя ещё одну порцию водки. Вальбурга сделала небольшой глоток вина — ей предстояла ещё вернуть их в Хогсмид до отбоя. — Пошёл он. Я хочу стать мракоборцем. И я стану, чтобы он там не говорил о работе в его отделе. Долохов поморщился. — Смогу оплачивать себе квартиру сам — у маглов они стоят дешевле, я узнавал. Но если что, поживу у тебя пару дней. — Я так полагаю, выбора у меня особо нет? — Вальбурга чуть улыбнулась. Долохов важно кивнул. — Если не к тебе приеду, так к Алу — он-то мне точно не откажет. А вообще, мы можем жить вместе? Каждую ночь будем шататься по барам, а утром варить друг другу зелье от похмелья. У тебя как раз хорошо с Зельями — ты идеальный сосед. Вальбурга расхохоталась и подпёрла кулаком щёку. — Ты ещё предложи Реддла пригласить. — Тогда я позову Эллу. — Вы же с ней собирались расстаться, — невинно напомнила она, глядя на Долохова кристально чистыми глазами из-под ресниц. — Мерлиновы панталоны, точно! Я и забыл. Как думаешь, она меня бросит? — Я бы бросила. Он поморщился. — Ты и Рабастана бросила. — Наши отношения себя исчерпали. Долохов милосердно промолчал. И заказал себе ещё водки. Вальбурга выпила свою порцию коньяка одним махом, как он пил водку. И он присвистнул. — А я ведь Элле даже валентинку не отправил, — вдруг вспомнил он. Вальбурга разразилась смехом. — Зато Дамблдору, Реддлу и мне написал, — сказала она то ли с упрёком, то ли с насмешкой. Долохов развёл руками. — Любите меня таким, какой я есть. Вальбурга любила. *** Ей пришлось тащить его на себе, когда они трансгрессировали, потом она уже левитировала его до Хогвартса. Ближе к замку Долохову стало лучше, и он пошёл сам. В коридоре им попался Реддл. — От тебя разит за километр, — произнёс он с презрением в голосе. Вальбурга усмехнулась. — Странно, что другие старосты не обнаружили вас по запаху. Слизерин мог лишиться баллов, заслуженных им усердным трудом. — Как хорошо, что школу патрулируешь ты, Томми. Долохов заржал ей в плечо. Том нахмурился и указал подбородком на коридор у себя за спиной. — Там никого. Постарайтесь не создать шума. Вальбурга благодарно улыбнулась и собиралась пройти мимо, но обернулась. — А сколько у тебя валентинок, Том? Двадцать? Долохов хохотнул. Реддл вопросительно изогнул брови, его лицо выражало крайнюю степень усталости и раздражения. — Двадцать две, — ответил он, когда понял, что они просто так не уйдут, и соврал. Вальбурга кивнула и, не говоря больше ничего, направилась к подземельям. Долохов догнал её у самой лестницы. — Готов спорить, у него девятнадцать. — Восемнадцать. — Меньше, чем у нас. Вальбурга знала, что Долохов получил всего шестнадцать, тогда как она сама — семнадцать. И повернулась к нему, вскинув бровь точь-в-точь, как Реддл. Долохов по-мальчишески усмехнулся. — У обоих. Она засмеялась, несмотря на то, что не стоило привлекать внимание, и, подавшись вперёд, коснулась щеки Долохова губами. — Что ж, с Днём влюблённых нас, — прошептала она и, развернувшись, направилась в спальню. На валентинке Долохова было написано — «лучшему-лучшему собутыльнику». И Вальбурга усмехнулась, доставая бутылку рома из сумки.