Говорить

Впервые идею брака с Орионом ей озвучил Арктурус во время обеденного перерыва, который они проводили у него на столе. — Нам станет намного проще, — произнёс он, приближая ко рту сигарету. Вальбурге было двадцать три, и родители постоянно напоминали ей о необходимости поскорее выйти замуж. Она с улыбкой отмахивалась от них, бросала через плечо рассеянное «Не сейчас» и отправлялась на Гриммо «к Лукреции» прямиком в объятия Арктуруса. — Не нужно будет так скрываться. Вальбурга затянулась его сигаретой и поправила подол мантии. — Я подумаю над этим, — пообещала она, и в этих словах правды было не больше, чем в том, что она говорила родителям. И Арктурус это прекрасно понимал. Поэтому на следующем семейном ужине в доме дедушки Сигнуса улыбающийся отец объявил ей семье о её предстоящей помолвке с Орионом. Вальбурга не была удивлена, хотя с ней это явно не обговаривалось. Орион выглядел так, словно бы только что вынюхал две дорожки кокаина и был явно где-то не здесь. Возможно, именно так все и было. — Да плевать как-то, — сказал он, откинувшись на спинку кресла. И Вальбурга тихо хмыкнула. — То же самое. Арктурус отсалютовал ей бокалом вина с противоположного конца стола. Вальбурга сделала вид, что не заметила подозрительного взгляда Мелании. В общем, у нее намечался идеальный брак. И поначалу все шло довольно хорошо: дни напролёт Вальбурга проводила в министерстве, а вечерами развлекалась с Арктурусом: они ходили по ресторанам, спускали огромные суммы в казино, гуляли по ночному Лондону, уезжали в Италию. Иногда в барах она встречала Ориона и лишь кивала ему вместо приветствия; он затягивался очередной дорожкой. Арктурус прижимал её к себе за талию, и она улыбалась. Свою первую брачную ночь Вальбурга провела именно с ним, потому что Орион напился до такого состояния, что уснул сразу же, как только повалился на кровать. И нельзя было сказать, что она об этом жалела: она накинула пеньюар на плечи и ушла в спальню к Арктурусу — уже давно раздельную с Меланией. Первая брачная ночь удалась, а на вторую они с Орионом так и не встретились: она танцевала с его отцом в ресторане, он где-то пил. — Матушка говорит, нам нужны внуки, — протянул Орион как-то раз, неведомым чудом придя домой раньше нее. Вальбурга, не глядя, швырнула на зеркало шпильки, вынутые из волос, и обессиленно рухнула на кровать. — Я не в настроении для внуков, — произнесла она весело, давя вертящееся на языке «Да не внуков она хочет, а чтобы я перестала спать с её мужем». Орион усмехнулся, разглядывая её: он явно уже был не в трезвом состоянии. Впрочем, таковым Вальбурга его никогда и не видела. — У тебя не найдётся сигареты? Мои закончились. Орион вскинул брови, но всё же потянулся в карман. — Косячок разве что? На мгновение она задумалась, а потом согласно махнула рукой, приподнимаясь на подушках. — А, давай. Орион сел рядом и вложил в её рот плохо скрученную сигарету. Спустя пару затяжек она уже хохотала, как идиотка, над тем, что он был очень похож на своего отца, а он докуривал за ней и улыбался чему-то своему. А потом они заснули, так и не переспав. — Ты красивая, — сказал Орион однажды, пока она собиралась на приём к Малфоям. Мелания зачем-то заставила Ориона тоже туда пойти. Вальбурга знала, что он ненавидел лицемерные улыбки, шампанское и Малфоев, поэтому понимала, что без дорожки кокаина он не обошёлся. Она тихо хмыкнула, разглядывая себя в зеркало: бордовая мантия абсолютно не сочеталась с темно-зелёным одеянием Ориона, зато с чёрной Арктуруса смотрелась потрясающе. — Постарайся продержаться дольше двух танцев и сбежать так, чтобы Малфои этого не заметили, — попросила она. Орион обречённо тяжело вздохнул и поднял на неё умоляющий взгляд, состроив щенячью рожицу. Вальбурга рассмеялась. У него были глаза его отца. — Ты же знаешь, что я их не терплю. — Никаких возражений! — Беру свои слова назад: ты не красивая, ты жестокая, — произнёс он, нахмурившись, и полез в карман. Вальбурга выразительно прокашлялась. Орион тяжело вздохнул. — Дай хоть закурить, пожалуйста. Она бросила ему смятую пачку сигарет. И он затянулся, пока она поправляла причёску. — Ни дементора не помогает. — Мне помогает, — пожала плечами Вальбурга. Спустя неделю, когда она расставалась с Арктурусом, она поняла, что Орион в общем-то был прав. Ни сигареты, ни мартини, который она опрокидывала в себя бокал за бокалом, не помогали успокоиться. — У тебя есть хоть что-нибудь? — спросила она, вваливаясь в их спальню. Орион к её удивлению был дома и даже читал — она никогда не видела его с книгой прежде. Он удивлённо повернулся к ней. — Кокаин? Вальбурга кивнула и села рядом на ковёр. Орион отложил книгу и достал пакетик белого порошка; Вальбурга с интересом следила за тем, как он рассыпал дорожку на подлокотнике кресла. — Вдыхай, — сказал он, и она согнулась над дорожкой, пока он выкладывал ещё одну — для себя. — Знал, что когда-нибудь наступит этот момент. — Ты о чём? — Вальбурга откинулась на ковёр, прислушиваясь к ощущениям в собственном теле. Орион лишь улыбнулся в ответ. — Почему ты рассталась с моим отцом? — спросил он, разглядывая её. Она потянулась, внезапно вновь захотелось танцевать, хотя ещё четыре часа назад, когда она сидела напротив Арктуруса в ресторане, ей это казалось скучным. — Надоело, — лениво протянула она, вставая. — Прежнего кайфа нет, хотя, возможно, я его люблю. Потанцуй со мной. Орион рассмеялся, когда она протянула ему руку, утягивая его с кресла. И послушно встал, обвивая её талию рукой. — У меня есть идея получше. Матушка выела мне весь мозг моими супружескими обязанностями. Вальбурга захохотала, откинув голову, когда он поцеловал её в шею. — Хорошо, — прошептала она. — Так и быть. — Это был лучший секс в моей жизни, — сказала она утром, когда он насыпал им ещё по одной дорожке — считать которые она давно перестала. Орион усмехнулся в ответ. — И признаться, это неожиданно. — Это всё кокаин, — сказал он. И она поверила. — Зато ты теперь можешь сказать матери, что ты неоднократно пытался. — Наш ребёнок вряд ли родится нормальным, — сказал он. И Вальбурга рассмеялась, не замечая, что из носа у неё пошла кровь, и наклонилась к его ладони, на которой лежал кокаин. — Кого он вообще интересует, кроме Мелании?