Говорить

Свой сороковой День рождения Беллатрикс отмечала в Азкабане. Тут мало кто знал, какое было число, да даже какой месяц, мог сказать лишь приблизительно — время тянулось мучительно долго. И не все были в силах отследить его ход или хотя бы попытаться сделать это. Календарь на стене Беллатрикс, состоящий из чёрточек, которые она ставила по прошествию каждого дня, показывал, что до её сорокалетия оставалось ещё четыре дня, но наутро она проснулась от осторожного, ласкового прикосновения к руке. И, увидев глаза Родольфуса, подобравшегося очень близко к решётке, поняла, что по его календарю её сорокалетие было сегодня. — С Днём рождения, — произнёс он тихим, срывающимся шёпотом, и Беллатрикс сразу заметила, что он сдерживал рвущийся из груди кашель. Каждое слово давалось с трудом. Она слабо улыбнулась, стараясь сесть. И только тогда увидела, что Родольфус касался её отнюдь не рукой: он водил непонятно откуда появившейся розой по её предплечью — кроваво-красной, слегка помятой, лишённой шипов розой. Беллатрикс протянула к ней руку, и Родольфус выпустил стебель из пальцев, позволяя ей забрать розу. Беллатрикс трясло, и роза подрагивала вместе с ней, поэтому ей не сразу удалось коснуться её лепестков и припасть носом к сердцевинке. Родольфус наблюдал за ней с едва приметной улыбкой на онемевших, синих губах — прежде Беллатрикс не назвала бы этот оскал улыбкой, но теперь это было большее, на что они были способны. Она провела носом по лепестку, пытаясь ощутить запах, но его не было. И в холодном, влажном воздухе она не почувствовала ни нотки цветочного аромата. Её руки затряслись ещё сильнее. — Откуда?.. — спросила она, повернувшись к Родольфусу, и уже не удивилась тому, как надтреснуто звучал её голос. Родольфус провёл большим пальцем по пруту решётки, разделявшей их, и передёрнул плечами, то ли от холода, то ли специально, словно бы говоря «не все ли равно?». — Я же не мог забыть о твоём Дне рождении, — сказал он спустя секунд двадцать молчания. Беллатрикс постаралась улыбнуться, но поняла, что у неё не получилось. Вместе с нежностью она ощутила внутри себя пробуждающуюся ярость: те крохи магии, которые Родольфус израсходовал на создание розы, можно было бы использовать иначе. Она нахмурилась, стараясь не злиться. Раздался смех, больше похожий на карканье ворон. — Мы бы не смогли сбежать, Белла — этого бы не хватило, — его взгляд был полон безнадёжной муки, когда Родольфус поднял на неё глаза вновь. - Мы не сбежим. — Он вернётся, — тихо, но твёрдо проговорила Беллатрикс, вскинув подбородок. Родольфус усмехнулся и кивнул — она видела, что он уже потерял веру в Тёмного Лорда, но не желал расстраивать её и говорить с ней об этом. Ей захотелось закричать на него, потому что он не имел права переставать надеяться. Без этого, она знала, он не справится. — Конечно, — прохрипел он и протянул через решётку к ней руку. Беллатрикс сжала его пальцы и, осторожно отложив розу в сторону, прижалась к его ладони щекой. — Нам нужно немного подождать, совсем немного. Другой рукой Родольфус коснулся её волос. — Конечно, — повторил он снова, и в его голосе послышались весёлые нотки. — Ничего страшного, что Тёмный Лорд слегка задержался: сорокалетие всё равно обычно не справляют. Беллатрикс захохотала, и он притянул её ближе к холодным прутьям решётки — к себе.