Дух Индры

      Мгновенно активировав Шаринган, Саске вместе с Итачи отбил летящие в сторону жрицы сюрикены и кунаи своими, брошенными по идеальной траектории так, что ни их, ни оружие врагов, отскочив в разные стороны при столкновении, не задело Сакуру. От неожиданности Харуно не издала ни звука ― лишь сжалась и замерла, а затем медленно осела на пол, видимо, поняв, что под защитой Учих ей ничего не угрожало. Вопреки всему в её глазах не было страха или паники, словно за свою жизнь она не опасалась, предпочитая этому нечто другое.       Послышался звук разбитого стекла и громкий вскрик куноичи: злоумышленники покинули храм через появившиеся в окнах отверстия. По щекам девушки прокатились крупные слёзы, она всхлипнула и прикрыла ладонью рот, всячески пытаясь сдержать нахлынувшие эмоции. Это место, вероятно, стало для неё вторым домом, а рассыпавшиеся множеством мелких осколков по мозаичному полу витражи и преждевременно завершившийся ритуал окончательно вывели её из привычного равновесия. Сакура побледнела и, точно желая спрятаться от всего мира, ушла глубоко в себя, оставляя окружающему пространству только физическую оболочку.       ― Я… ― начал Итачи, когда преступники покинули храм, но ему не позволили договорить.       ― Нет, я. Оставайся здесь!       Саске не хотел отпускать брата одного, но за жрицей кто-то должен был присмотреть, поэтому, учитывая состояние зрения Итачи, он решил взять шиноби на себя. Оставив помещение через сформировавшуюся дыру в стене, он отправился в погоню за переодетыми в кашаи наёмниками.       ― Саске… ― последнее, что услышал Саске, с каждой минутой отдаляющийся от обители.       Гнев и злость ещё терзали задетое сердце, а выместить негативные эмоции на девчонке он не мог, поэтому, с радостью воспользовавшись подходящей возможностью, с нетерпением предвкушал ожидавшее его возмездие за совершенно неудавшийся день. Сложив заученную и многократно использованную последовательность печатей, Саске призвал двоих теневых клонов и отправился с ними на поиски наёмных убийц, которым, как он посчитал, сегодня крупно не повезло. Через какое-то время он и копии разделились и поспешили в разные стороны, ощущая по чакре, что враги не успели уйти далеко.       Один из клонов, быстро нагнав жертву, преподнёс ей неоценимый подарок как первой за этот вечер добыче и не стал её долго мучить, единственным взмахом катаны лишая головы. Другая копия, получив воспоминания «исчезнувшего собрата», прикончила пойманного шиноби намного медленнее: сломала ему сначала обе руки, затем обе ноги, несколько рёбер, нанесла множество мелких и глубоких порезов мечом, до этого висевшим на поясе, и только потом свернула неудачнику, посмевшему перейти дорогу Учихам, шею. Крики, вопли, стоны, не отвеченные мольбы о пощаде позволили клону Саске несколько успокоиться. Итачи, разумеется, этого не одобрил бы, но ведь он находился не здесь, поэтому останавливать Саске было некому. Подумав об этом, он не сдержал кривой улыбки. После устранения двух врагов разновидность техники призыва рассеялась.       Лес так же изменчив, как человек. Там бывает настолько тихо, что до настороженного слуха доносится лишь хруст веток под ногами, и наоборот ― иногда ветер завывает с такой силой, что заблудшему путнику приходится кутаться в походный плащ и прикрывать уши руками, а звуки, издаваемые дикими животными, неподготовленного человека вполне могут свести с ума.       Для шиноби лес ― это второй дом, неумение выживать там равносильно смерти. Навыки, схожие с этим, необходимо закладывать ещё в детстве, чтобы ужас от этого места возникал не у шиноби, а у оппонента. Раньше Саске с братом часто отправлялся на тренировки в непроходимые чащи, развивая необходимые умения и преодолевая ненужные фобии, порой с ними шли их кузены либо кто-то из старших родственников, что позволяло им оставаться в чащобах на ночь. Саске превосходно умел ориентироваться и выслеживать добычу в лиственных массивах, за что не единожды получал похвалу от Итачи. Обито же, с которым они в последнее время часто отбывали на миссии вместе, показал ему чуть более кровожадные игры, после которых жертва абсолютно не способна сопротивляться…       Войдя в этот непохожий ни на что мир и обнаружив противника, Саске скрыл присутствие и решил поиграть с ним: для начала необходимо было убедить его, что тот сумел скрыться от погони, и заставить бедолагу немного расслабиться. Выбрав подходящее место и притаившись в гуще листвы, он стал готовиться к небольшому, но очень интересному представлению. Слепота Итачи многому научила Саске. Ему стало понятно, что Учихи чересчур полагались на Шаринган и галлюциногенные техники, а если неприятель не пользовался зрением по самым разнообразным причинам, как тогда действовать? Противник мог быть слеп от рождения или ранен в бою и полагаться на поле брани исключительно на обоняние и слух, хотя ночью на обширной вражеской территории или в тёмном помещении так же полноценно нельзя применить силу улучшенного генома. Конечно, встретить такого оппонента один случай на миллион, но Саске никогда не искал лёгких путей.       Не без помощи родни он приступил к созданию техники, с помощью которой некое пространство помещалось в иллюзорный вакуум, и всё, что там находилось, переходило под контроль владельца небезызвестного Кеккей Генкай. Итачи умело наводил гендзюцу одним пальцем, даже не смотря в глаза врагу, ― принцип здесь был примерно тот же, но затраты энергии и времени намного больше. Саске предстояло насытить этот участок чакрой ― что он и сделал, раскидав по периферии кунаи, ― и совместить придуманный мираж с окружающим пространством. Когда лик противника в первый раз исказился от непонимания происходящего, Саске стал наслаждаться поставленным спектаклем. Обладая богатейшей фантазией, он проецировал на небольшую площадь земли всякую невидаль: бегущих полуразложившихся животных, всевозможных призраков, лесную нечисть, будто бы живых, но израненных товарищей наёмника и многое-многое другое. Действо сопровождалось душераздирающими криками, пронзительными стонами, непонятными звуками и нескончаемыми воплями. Оппонент Учихи был в ужасе от этого зрелища ― казалось, мужчина пару раз умер на месте, его трясло, зубы стучали от страха, а глаза едва не вылезали из орбит. Вдоволь натешившись постановкой, Саске предстал еле живой жертве и поднял за воротник. Для ускорения допроса он, встретившись с мужчиной взглядом, наложил на него ещё одно гендзюцу и начал задавать интересующие вопросы:       ― Кто вас нанял?       ― Он представился как человек из дома Ито…       Голос врага был отчуждённым, тихим и каким-то искусственным, а дрожь понемногу прекращалась.       ― Как он выглядел? ― спросил Учиха чётко и ясно ― на растягивание процесса у него не осталось ни терпения, ни времени. Ему давно пора возвращаться в монастырь, мало ли что там ещё могло произойти после его ухода.       ― Мужчина в плаще с надвинутым на глаза капюшоном, имел мощное телосложение, судя по голосу, около сорока-сорока пяти лет, ― ответил точно и коротко оппонент, чей разум контролировал носитель Кеккей Генкай.       ― Что он хотел?       ― Чтобы мы убили жрицу…       ― Зачем? ― яростно прикрикнул Саске.       Даже если она вывела его из себя, её смерти он не хотел: служительница храма, как и обитель, принадлежала клану Учиха, а монахов и их помощников они тщательно оберегали почти тысячу лет.       ― Я не знаю, ― еле слышно ответил наёмник.       ― Отвечай! ― снова крикнул Саске.       ― Не знаю…       Спрашивать об оплате у него не было желания ― вряд ли за голову девчонки могли дать слишком много. Посчитав, что противник больше не может поделиться хоть чем-то существенным, Саске активировал Мангекьё и с помощью руки Сусаноо размозжил ему череп.       «Почему они напали, когда мы были в зале? Наёмники не могли нас не видеть? На что те вообще надеялись? Что сумеют от нас сбежать?» ― пронеслось у него в голове. На эти вопросы не было ответов, а допрашивать неудачника, толка от которого ноль, Саске уже надоело. Впрочем, эта информация ничего не меняла. Решив, что Итачи обязательно что-нибудь выяснил, он повернул в сторону монастыря.       Вернувшись к вратам храма Индры, Саске заметил у входа юного послушника, держащего в руке тётин ― цилиндрический фонарь с ручкой. Мальчик, терпеливо ожидавший Саске, вероятно, в течение долгого времени, увидев его, подбежал, остановился в нескольких шагах, соблюдая положенную дистанцию, и учтиво произнёс:       ― Ваш брат просил отвести вас к нему, когда вы вернётесь.       Саске в ответ лишь кивнул и последовал за ним: найти Итачи на такой огромной территории, не используя навыки шиноби, он вряд ли бы смог, а чакры оставалось не так много. Вместе они обогнули храм и прошли по каменной тропинке, которую, кроме вишнёвых деревьев, обрамляли высокие зажжённые торо¹. Подойдя к одо² одного из жилых монастырских корпусов, выполненных в традиционном стиле, Саске и мальчик поднялись по ступеням на энгаву, сняв обувь и оставив на земле. Отодвинув сёдзи, послушник повёл его по тёмному неширокому коридору, освещаемому лишь тётином, который с осторожностью нёс. С обеих сторон длинного прохода за раздвижными дверьми находились, скорее всего, небольшие комнаты, в которых год за годом жили обитатели святого места. Следуя за юным монахом, Саске пару раз повернул ― сначала налево, затем направо, ― и на расстоянии дюжины шагов ему предстал владелец Цукиёми³, стоящий у открытых сёдзи с фонарём в руках. Мальчик посмотрел на Саске, словно говоря, что возложенная на него работа выполнена, и, увидев разрешающий кивок, удалился прочь.       ― …Он точно был рядом… я его ощущала… чувствовала всем телом… Но из-за этих…       Направляясь к брату, Саске услышал тихий и печальный голос Сакуры, доносящийся из васицу⁴, у входа в которую расположился Итачи.       Встав позади него, он увидел, что Сакура, переодетая в простое светлое кимоно, сидела на футоне, закутав ноги в одеяло. В её полутёмной комнате, освещённой масляной лампой, не имелось практически ничего, кроме любимых ею свечей и множества свитков с подставкой: и первые, и вторые были разбросаны по татами⁵ и валялись во всех углах. Вероятно, жрица сорвала злость за прерванный ритуал на них, не получив возможности поквитаться с наёмниками лично.       ― Но ведь ты можешь повторить то, что сделала сегодня, и найти Индру-сама, ― попытался успокоить и подбодрить её Итачи, как делал всегда, если ему нравился человек ― с точки зрения качеств. «Интересно, что же он в ней увидел?» ― мимолётно подумал Саске.       ― Всё не так просто… Сегодня, согласно звёздам, был идеальный день, а я его упустила… Следующего благоприятного часа придётся ждать месяцами…       Голос девушки дрожал на каждом слове, будто несколько часов назад она потеряла всех родственников и друзей. Лицо жрицы отражало растерянность и подавленность, голова низко склонилась, волосы, до этого красиво уложенные, взъерошились, а глаза печально смотрели на ладони и перебираемые ею пальцы. По девичьим щекам не текли слёзы, но в глубине души Сакура, скорее всего, давала себе волю и не сдерживала эмоции, которые переполняли её.       ― Если ты не сдашься, то обязательно отыщешь основателя, ― продолжил Итачи, неспособный спокойно наблюдать подобное расположение духа куноичи.       ― Я и не думала опускать руки, ― зевая, медленно произнесла она, ― мне уже не раз удавалось находить его, и теперь, несомненно, получится…       ― Что значит «удавалось находить»? ― задал вопрос Итачи, должно быть, не понявший смысла, вложенного в сказанные ею слова.       ― В прошлых жизнях… ― чуть слышно пояснила Харуно и, больше закутавшись в одеяло, отвернулась, чтобы погасить лампу.       Комната погрузилась в полутьму, которую нарушали только свет звёзд, проникающий через приоткрытые сёдзи, ведущие на энгаву, и тётин в руках Итачи. Он сделал шаг назад и затворил за собой раздвижную дверь.       ― Идём…       Аники посмотрел на Саске и кивнул в сторону, противоположную той, откуда его привёл маленький монах.

***

      Итачи вошёл в соседнее помещение, выделенное им монахами для отдыха: поскольку жрица спала через стенку, в случае повторного нападения они смогут быстро сориентироваться и защитить её. Небольшая комната, ограниченная фусума⁶, была выдержана в традиционном стиле с характерным минимализмом, утончённостью и простотой. Потолок поддерживала система деревянных балок, перекрещивающихся под прямым углом, а татами, на которых лежала пара постельных принадлежностей, покрывали пол. Итачи поставил фонарь на соломенные циновки, отодвинул сёдзи, открывающие вид на энгаву и цветущий сад, и сел около них. Зашедший следом отото затворил за собой дверь и, подойдя ближе к Итачи, опустился на татами у одной из стен напротив.       ― Что ты узнал? ― окинув брата взором, заговорил Итачи, собираясь сопоставить полученную ими информацию, хотя и понимал: проку от этого будет мало.       ― Ничего особенного… Шиноби нанял человек из клана Ито без каких-либо особых примет. Вообще, мне кажется, что тот никакого отношения к этому дому не имел ― просто представился этим именем, чтобы сбить с толку наёмников или тех, кто будет их пытать, ― быстро ответил Саске, которому, судя по его реакции, что-то определённо не нравилось в этом деле.       ― Понятно… ― глубоко выдохнул старший Учиха. Как он и думал, докладывать отцу будет нечего.       ― Много ты знаешь об этой фамилии? Я только сегодня её услышал, а значит, во-первых, ― Саске поднял указательный палец, ― они нам не друзья, во-вторых, ― добавил к нему ещё один, ― серьёзной угрозы те не представляют, ― договорил он, вероятно, надеясь, что Итачи, как и раньше, просветит его и ему не придётся ждать, пока доберётся до домашней библиотеки или семейного хранилища.       ― Насколько я помню, ― на мгновенье замолчал старший Учиха, ― это не великий дом, и у нас нет мирного договора, тут ты прав. Вроде бы Ито занимались приготовлениями лекарственных препаратов и ядов, наверняка софу известно о них намного больше.       Итачи задумался, выуживая из памяти хоть сколько-нибудь стоящую информацию, но на ум ничего не шло.       ― А ты что-нибудь выяснил? ― скрестив руки на груди, снова спросил Саске.       ― Почти ничего… ― с грустью и разочарованием начал Итачи. ― Мы нашли в своих комнатах нескольких спящих монахов, личности которых наёмные убийцы переняли при помощи Хэнге⁷. Возможно, шиноби пробрались на территорию монастыря в один из предыдущих праздников, прятались здесь всё время или притворялись кем-то из служителей, собирая необходимые данные и выведывая секреты обители. Перед ритуалом они опоили сильнодействующим снотворным трёх пожилых мужчин и пробрались в храм под их видом. Остальное ты и сам знаешь.       Информация была скудной и, по сути, бесполезной. Кому нужна была смерть жрицы, так и осталось неизвестным.       ― Я одного не могу понять: почему они напали именно сегодня, да ещё и в тот момент, когда в храме были мы?       ― Понятия не имею, ― нисколько не солгал Итачи. ― Быть может, они посчитали: Сакуру в дальнейшем станут охранять тщательнее, и это их последний шанс. Весьма вероятно, что они надеялись уйти с места преступления или что никто за ними не последует. Об этом следовало спросить у них, а не у меня. ― Он с беспокойством взглянул на брата и, предугадывая ответ, произнёс: ― Ты убил их всех?       ― А что я должен был с ними сделать? Доставить сюда? ― В который раз за день начал раздражаться Саске, в его глазах замелькали искры гнева, а руки сжались в кулаки.       ― Хотя бы, ― с недовольством заключил Итачи. ― Ты всё хуже контролируешь свой гнев, когда-нибудь ты можешь причинить вред…       ― Я никогда не причиню вреда тебе! ― резко перебил его отото, словно эта тема была абсолютно неприемлема для него.       ― Дело не только во мне ― в других людях тоже: в членах клана, в друзьях, в наших товарищах и союзниках. В конечном счёте у тебя тоже будет своя семья и…       Саске вновь не дал ему закончить. Зря он начал этот разговор: к общему знаменателю они уже не придут никогда, о чём Итачи очень сожалел. С Шисуи у него всегда были схожие взгляды, а вот брат в последнее время старался решать проблемы при помощи Шарингана и меча.       ― Во-первых, мне это не интересно, во-вторых, я не последний в мире…       Саске посмотрел на него и не стал дополнять ― Итачи и так всё понял, но их идеалы были чужды друг другу.       ― Я хочу, чтобы однажды ты встретил ту, которая сумеет тебя изменить. Пусть и совсем чуть-чуть, ― с грустью и тоской добавил Итачи.       ― Кстати, о девушках… О чём ты с ней разговаривал? ― не желая продолжать предыдущую тему, Саске перевёл её в другое русло.       ― О предназначении Сакуры…       Любуясь ночным небом сквозь приоткрытые сёдзи, Итачи без уточнений понял, о ком интересовался отото, но углубляться в объяснения не собирался ― это совершенно не изменит отношения Саске к ней.       ― Слишком размытый ответ, ― как в детстве, не унимался младший Учиха, жаждущий знать подробности и наверняка мнение Итачи о ней.       ― Са-а-аске, тебе ведь это совсем неинтересно, ты считаешь жрицу обычной девчонкой, которой невероятно повезло и которая дурачит всех вокруг. Зачем тогда ты меня спрашиваешь?       Итачи догадывался о настоящей причине, но гораздо важнее, чтобы он ответил, признав ― ему небезразлично.       ― Затем, что тебе не всё равно, для меня это уже немало значит, ― умело выкрутился Саске, знавший Итачи слишком хорошо.       Тот довольно усмехнулся: подобное любопытство со стороны отото дорого стоит, он редко к кому его проявляет. Итачи, опустив голову, потёр виски кончиками пальцев, глубоко выдохнул, а потом снова обратил взор на полночное, усеянное звёздами небо.       ― Я верю ей. Сакура не похожа на лгунью или сумасшедшую, её действия говорят о том, что она непоколебимо верит в своё дело и предназначение и не отступится от них никогда, ― завершил Итачи и поглядел на маленького глупенького братика с таким выражением лица, словно говорил: «Доволен ли ты моим ответом?»       ― Что ещё жрица успела тебе наплести?       Последнее слово было сказано с некой издёвкой, которую не мог не заметить Итачи.       ― Харуно была близка к своей цели, но ей помешали. ― Он прервался, решив прекращать этот бесполезный разговор: обоим следовало отдохнуть ― неизвестно, что готовит следующий день, необходимо всегда быть в форме. ― Ложись спать. Мне нужно написать отчёт отцу и отправить его с вороном. Он будет ждать вестей от нас.       Саске не стал спорить. Разобрав постель и сняв плащ и пояс с катаной, которые положил около футона, он лёг и закутался в одеяло, но, вспомнив одну вещь, напоследок произнёс:       ― Зачем отцу понадобились свитки из хранилища?       ― Спросишь его сам, когда мы вернёмся домой. Спи, Саске… _________ ¹Торо ― традиционный японский светильник, сделанный из камня, дерева или металла. Как и многие другие элементы традиционной японской культуры и архитектуры, имеет китайское происхождение; ²Одо ― основной вход в традиционный японский дом; ³Цукиёми (Цукуёми) — одно из самых могущественных гендзюцу Мангекьё Шарингана, а также в синтоизме бог луны, управляющий ночью, приливами и отливами; ⁴Васицу ― японская комната, ограниченная передвижными перегородками; ⁵Татами ― жёсткие маты из простёганных соломенных циновок, покрывающие пол домов традиционного типа; ⁶Фусума ― передвижные перегородки в традиционном японском доме, выполняют роль несущих стен и отграничивают одно помещение от другого; ⁷Хэнге но дзюцу — техника шиноби, которая позволяет перевоплотиться самому или превратить другой объект в конкретного человека, животное или предмет.