***
― Саске, проснись. Саске, ― пытался разбудить брата уже пару минут Итачи. Он переживал, что отото кричал и метался во сне, судя по всему, видя кошмар, но никак не мог пробудиться по неизвестным причинам. Саске проснулся в поту, его знобило, дыхание сбилось, а сердце колотилось в бешеном ритме. Он приподнялся на постели, морщась и держась за голову, и попытался размеренно дышать. ― Что? Опять? ― взволнованно спросил Итачи, не отрывая глаз от Саске. По внешнему состоянию брата он понял, что это не простой кошмар. Подобное уже случалось раньше и привело к неожиданным последствиям, которые даже предугадать никто бы не смог. Отото никогда не делился полным содержанием сновидений, но их существование говорило только об одном ― о чём тот пока не догадывался, в отличие от остальных. ― Да, проклятые сны. Лучше бы их вообще не было, ― с ненавистью выпалил он, почти успокоившись. ― Что на этот раз? ― полюбопытствовал Итачи, желая разобраться в истинной природе видений. Тогда ― в прошлом ― ему это так и не удалось. ― Ничего особенного… Ответ Саске был предсказуем: он считал кошмары слишком личными переживаниями, в некотором роде интимными и постыдными. ― Ладно, ― выдохнул Итачи, посчитав уместным оставить его в покое и закрыть эту тему. ― Я получил письмо отца. Завтра мы возвращаемся домой… ― Ну наконец-то. Поскорее бы, ― резко перебил младший Учиха. ― Саске, я не договорил. Мы возьмём её с собой. ― Нет, только не это, ― как будто не веря сказанным словам, взмолился он. ― Зачем она потребовалась семье? Явно не для того, чтобы зажигать свечи в храме Нокано. Ирьёнинов у нас достаточно, уверен, что и лучше неё найдутся. Неужели отоо-сан¹ хочет, чтобы она вошла в состав клана? ― Всё может быть. Твоя очередь дежурить, отото. Я спать, ― завершил разговор Итачи, ложась в постель.***
Утром Сакура пробудилась раньше обычного: мысли о нарушенном ритуале и истинной личности Индры отгоняли всякий сон, правда, и ночью тот был неглубоким и неспокойным. Вчера она долго не могла уснуть по тем же причинам и потому размышляла о дальнейших действиях. Следующая церемония должна состояться только через несколько месяцев, а значит, надеяться на неё не следовало. Время поджимало, а предчувствие скорой беды не покидало разум. Конечно, существовала возможность спровоцировать видения, но этот процесс мог привести к нежелательным результатам ― гораздо проще отправиться в селение клана, чтобы найти Ооцуцуки, однако и в этом плане имелись изъяны. Учихи по натуре скрытны, недоверчивы и негативно относятся к чужакам, и Сакуре просто так не то что не сблизиться с ними ― даже не переступить периферию их земель. На сон грядущий она всё же решила написать тому, кто примет её без каких-либо объяснений. Поднявшись с постели, Сакура привела себя в порядок: причесала волосы и забрала их в простой пучок при помощи куси², который ей подарили состоятельные прихожане, переоделась в однотонное кимоно ― настроения на что-то более яркое и праздничное у неё не было ― и подвязала его тонким поясом. Результатом вчерашнего кратковременного нервного срыва ко всему прочему стал разгром на полу ― разбросанные свечи и свитки, которые она, придя в себя, разложила и расставила по местам. Сакура мысленно порадовалась, что документы, отданные настоятелем, оставались запечатанными в одном из свитков, иначе и им досталось бы накануне. Последним штрихом стала уборка постельных принадлежностей во встроенный шкаф. Отодвинув сёдзи, Сакура села около них, перечитывая старые записи и пытаясь отыскать, как ей казалось, упущенную нить, способную привести к нужным выводам. Иероглифы тридцатилетней давности, которые Сакура знала едва ли не наизусть, не давали ничего нового: тот же почерк, те же строки, те же умозаключения. А вот возродившийся в голове ритуал наводил на весьма интересные мысли. Вечером во время церемонии она, без сомнений, почувствовала дух Индры рядом, его новое тело будто находилось вблизи, и Сакура буквально могла к нему прикоснуться. Эта досягаемость, хотя и мимолётная, ощущалась очень живо и реалистично. Подобное не раз случалось в прошлых жизнях, и такой эффект невозможно было спутать ни с чем. Самый дорогой для неё человек находился там, но наверняка ничего не воспринял, иначе без промедления пришёл бы к ней. Среди монахов его быть не могло, и итог напрашивался сам: возрождённый Ооцуцуки ― один из Учих. Только кто конкретно из них, она так и не разобралась. С этого момента начиналась самая непростая часть обещания. Ей предстояло войти в доверие обоим Учихам и, верно определив нынешнюю личность Индры, вернуть ему воспоминания. Понять, кто из братьев искомый объект, нетрудно: стоило лишь пообщаться с каждым и задать им ключевые вопросы, как вместе с их ответами покажется и нужная информация. Сложнее дело обстояло с памятью. Всё решало время и присутствие Сакуры, которое она постарается обеспечить. Если процесс пойдёт как нельзя лучше, то через месяц он заново обретёт настоящую сущность; если нет ― Сакура сделает всё необходимое, чтобы это случилось как можно раньше.***
С наступлением рассвета Итачи сменил Саске на посту, позволяя брату наслаждаться сном ещё несколько часов. Он прикрыл сёдзи, ведущие на энгаву, и, выходя из комнаты, закрыл внутренние, оставляя отото в полутьме. Подойдя к комнате жрицы, Учиха постучал по деревянной раме, пытаясь угадать, спала девушка или нет. Монахи начинали день очень рано, принимаясь за выполнение разнообразных работ ― от уборки обители до вознесения почестей Ками. С одной стороны, Сакура отвечала за храм и его убранство и должна была соблюдать распорядок, с другой ― считалась гостьей и могла не придерживаться установленного режима. «Кто там?» ― послышался тонкий девичий голосок изнутри. ― Сакура-сан, можно войти? ― спросил Итачи с толикой смущения. В селении и за его чертой он пользовался популярностью у девушек, но при этом был скромным и сдержанным. Обладая красивой внешностью, обворожительной улыбкой и чёрными проникновенными глазами, он сводил представительниц прекрасного пола с ума. Титул наследника также играл роль, поэтому каждая влюблённая в него девица представляла именно себя будущей первой женщиной в клане. Но сердце Итачи по-прежнему было закрыто для них. Единственная девушка, занимавшая в душе место друга ― Изуми, ― погибла много лет назад, оставив воспоминания и эволюционированную форму Кеккей Генкай. ― Конечно, я давно не сплю, ― откликнулась Сакура совсем не сонным голосом. Сделав глубокий вдох и отодвинув деревянную дверь, оклеенную непрозрачной рисовой бумагой, Итачи увидел сидящую со свитком и любующуюся садом девушку. Когда он вошёл, та посмотрела на него и снова опустила взор на документ. По её задумчивому лицу он понял, что она изучала что-то важное, и для приличия спросил: ― Я помешал? ― Нет, я прочитала это уже несколько раз и не пришла ни к чему новому, ― отмахнулась Сакура, с долей разочарования глядя на исписанную иероглифами бумагу. ― О чём этот свиток? Если это, разумеется, не секрет, ― поинтересовался Итачи, надеясь, что она ответит на его вопрос и материал будет содержать хоть немного новой для него информации, ведь со всеми секретными документами в деревне он ознакомился давным-давно. Сакура свернула свиток и протянула Итачи. Взяв его, он сел у стены напротив и пробежал глазами по письменам, аккуратно выведенным тёмными чернилами. ― Что же ты думаешь по этому поводу? ― как всегда имея собственный взгляд, Итачи по привычке спросил мнение собеседника. ― Только то, что хозяин эволюционной формы Шарингана с прямыми томоэ или красным рисунком на чёрном фоне непосредственно связан с Индрой-сама. Он может быть реинкарнацией или, что случается реже, потомком по прямой линии, в любом случае наследуя могущественную силу вашего прародителя. ― Вот как… ― сказал он, удивившись интеллекту жрицы, и вернул ей свиток, созданный предком. Итачи не брал в расчёт, что Сакура лишь пересказала содержание документа, копию которого он видел в селении. Бывший глава клана никогда ничего не писал прямым текстом, используя различные речевые обороты, уклончивые выражения, шифрующие формулировки и скрывая суть от случайного читателя. Разгадать эти словарные коды иногда было сложно даже Учихам, не говоря уже о представителях других семей. ― Могу я узнать, как выглядит ваш Мангекьё Шаринган? ― поинтересовалась Сакура, встретившись с ним взглядом. «Просто, логично и одновременно гениально», ― подумал Итачи, решив показать ей ответ. Он закрыл глаза, а затем открыл, демонстрируя вначале чёрные томоэ на красном фоне, а следом три спиралевидных кривых тёмного цвета, окружающие алый зрачок. Жрица, увидев индивидуальный рисунок второй формы Кеккей Генкай, мягко улыбнулась, хотя её лицо не смогло скрыть некоторую грусть и разочарование. ― Необычный узор, ― проговорила Сакура с той же печалью и каплей лжи и перевела взгляд на безоблачное небо, видневшееся через приоткрытые сёдзи. Итачи заметил, что этот вопрос крайне важен для неё. ― Я не воплощение Индры-сама, да? ― продолжил он, заранее зная ответ. Порой Итачи размышлял, каково это быть реинкарнацией прапредка. Однако, подумав, всякий раз приходил к одному и тому же выводу ― он не желал этого всем сердцем. Быть основателем означало иметь не только его знания, но и память, желания, стремление к превосходству и подчинению всего живого любыми доступными способами, что противоречило пацифистскому мировоззрению Итачи. ― Нет, ― коротко добавила Сакура, по-прежнему любуясь безбрежным небосводом. ― Я соболезную вам, ибо такая сила не приходит одна. Цена этого улучшенного генома, как никакая другая, непомерно высока. Мне стоит упомянуть имя вашего друга в своём поминальном ритуале. Как его звали? ― Учиха Изуми, ― с болью в голосе ответил Итачи, опустив голову и инактивировав Шаринган. ― Так это девушка… Простите, мне не следовало любопытствовать. Сакура, поникнув, расстроилась ещё больше. ― Всё в порядке. Она была хорошим другом, не более, ― попытался подбодрить её Учиха, болезненно переживший эту смерть несколькими годами ранее. ― Те чувства, что цветут… Печальный мир! Даже когда расцветают вишни… Даже тогда… Кобаяси Исса, ― прочитала по памяти хокку жрица, засмотревшись на цветущую сакуру в саду. ― Вероятно, ваш род самый несчастный из всех, что я встречала. Жаль ― мне не дано сил исправить это. «Она действительно великая женщина. Настоятель не зря её хвалил, а отец приказал привести в селение. Быть может, этой мечте когда-нибудь удастся осуществиться, пусть и не полностью», ― на мгновение задумался Итачи и дополнил: ― Красивое стихотворение. Но грустное, как и ты сейчас. Мой отото также пробудил Мангекьё, и тебе непременно стоит его увидеть. Предполагаю, что это вернёт тебе хорошее настроение. ― Почему? ― Из-за уникальности красного узора на чёрном фоне и прямых томоэ. ― Что? Намекаете, что ваш эгоистичный дерзкий брат и есть воплощение старшего сына Мудреца Шести Путей? ― неторопливо промолвила Сакура и глубоко выдохнула, точно была шокирована сказанным. Она прикусила губу и начала нервно теребить пальцы, перечисляя аргументы «за». ― Если вспомнить, то именно с вашим приходом сюда я стала отчётливее ощущать моего господина. Но вы не воплощение предка, судя по рисунку Кеккей Генкай, да и поведение вашего брата подтверждает эту гипотезу. Индра-сама, насколько я знаю, всегда отличался взрывным характером, высокомерием, сильным духом, презрением к слабым и бесконечной любовью и преданностью семье. А я обидела Саске-сана. Он наверняка на меня теперь злится. Жрица заметно распереживалась и разозлилась на себя: на глазах у неё выступили слёзы, а нижняя губа непроизвольно задрожала. ― Так, конечно, можно описать многих Учих, но темперамент моего отото ― апогей названных тобою качеств. Сейчас ты описала его, как будто знаешь всю жизнь. ― Итачи с усмешкой покачал головой и заключил: ― Но ко всему прочему он отходчив. Саске простит тебя, хотя и не сразу. ― Как и Ооцуцуки Индра-сама. Я извинюсь перед ним, как увижу! ― воодушевлённо воскликнула Сакура. ― Я должна всё исправить. ― На это будет предостаточно времени. По приказу главы нашего клана ты отправляешься домой вместе с нами, ― сообщил он ей то, что намеревался, как только вошёл в комнату. Девушка сложила руки перед собой и закрыла глаза, воздавая почести и благодарность богам. ― Хвала Ками. Спасибо, Итачи-сан, я в неоплатном долгу перед вами, ― обрадовалась Сакура, будто ни капли не сожалела о переезде. ― Чуть не забыл, ― одарил фирменной улыбкой жрицу Итачи, ― могу я забрать документы, что дал тебе настоятель? Не пойми неправильно: мы договорились с ним об этом. ― Конечно. Сакура взяла со стоящей рядом подставки свиток с запечатанными в нём засекреченными материалами и протянула ему. Взяв его и поблагодарив девушку, Итачи поднялся и направился к выходу, но повернулся у сёдзи. ― Я должен передать приказ отца настоятелю. Встретимся через полтора часа у ворот храма. ― Увидев одобрительный кивок, Итачи обратился к ней напоследок: ― Сакура-сан? ― Что? ― Ответь мне на один вопрос. ― Какой именно? _________ ¹Отоо-сан ― папа; ²Куси ― гребень, поддерживающий верх причёски, часто создаётся из черепахового панциря или лакированного дерева.