***
― Я знала, я чувствовала, что что-то не так… ― Сакура прислонилась спиной к стене одной из отделённых хозяйственных построек, ― но была слишком увлечена Индрой. Как я могла упустить это из виду? За что им такое? Сакура медленно опустилась на землю, обхватив себя руками, желая навсегда исчезнуть, испариться из жестокого и несправедливого мира. К счастью для неё, когда она выбежала из дома, на улице было малолюдно, и Сакура быстро и почти незаметно для окружающих скрылась из виду, спрятав свой след из чакры. ― Я должна была что-то предпринять, спасти их, а сейчас всё, что я могу… нет, что обязана сделать, ― побывать на их могиле. Бедные девочки. Тот ужас, что и в прошлый раз. Это я во всём виновата. Она медленно поднялась, упёршись ладонями в колени, и снова посмотрела на трясущиеся руки. Хуже слабости, бессилия и беспомощности не было ничего, и она всей душой презирала эти чувства в себе. Сакура догадывалась, что за ней тотчас отправят шиноби, поэтому времени на долгие раздумья не оставалось. Где ей спрятаться, чтобы переждать угрозу? Чей облик взять, прежде чем покинуть селение? Вопросов было слишком много ― без подходящих ответов голова раскалывалась. Она осторожно выглянула из-за здания. В селении было так же спокойно, как и всегда: гуляли дети, пара женщин вывешивала на улице выстиранное бельё, кто-то из Учих беспечно прогуливался вдалеке ― обманчивое впечатление безмятежности, способное убедить лишь новичка или ребёнка. Может, принять облик небольшого животного, чтобы ненадолго укрыться в ближайшем лесу? «Так я и поступлю», ― решила Сакура, прежде чем сзади резко повеяло холодом. Она обернулась. В шаге от неё стоял Итачи с невозмутимым видом. «Всё пропало. Меня ни за что отсюда не выпустят. Я никогда не увижу свою семью, ― подумала Сакура и печально закрыла глаза. ― Если бы это был кто-то другой, не из главной семьи, я бы обманула его, но Итачи слишком умён». ― Пожалуйста, Минако-сама, вернитесь домой. Я не хочу причинять вам вред, ― ровно выдал он, окинув её взглядом. «Какая преданность семье, несмотря на множество противоречий. Наверняка он даже не оспаривал приказ, просто ушёл на задание. Он ― истинный сын и брат основателя, хотя не хочет в этом признаваться», ― пронеслось у неё в мыслях. Сакура интуитивно собиралась сделать шаг назад, но одумалась: так она сразу оказалась бы вне укрытия ― вышла бы из тени. ― Убирайся и не смей мне мешать! ― со всей злостью, что в ней была, заявила Сакура, не отрывая от него глаз. Чёрные радужки Итачи уступили место ядовито-красному Шарингану с запятыми в виде змей. ― Извините, но в таком случае мне придётся его применить. Она проиграла без борьбы: её искренний сумасшедший порыв потерпел неудачу. Сакура смотрела на его Кеккей Генкай и подчинялась ему, вместе с тем ей хотелось заплакать от горя и презрения к самой себе. Разумеется, когда она вернётся, сложившаяся ситуация будет исчерпана, никто в здравом уме не скажет ей и слова. Все единогласно забудут об этом инциденте. ― Им уже ничем не поможешь. А вы можете попасть в неприятную историю. Ваша жизнь слишком ценна для нас, поэтому я не могу этого допустить, ― тихо произнёс Итачи, успокаивая её своим мелодичным голосом. По щекам Сакуры потекли два ручья, она не хотела, чтобы кто-то видел её в таком состоянии, и побеждённо опустила голову. ― Уйди, пожалуйста. Сделай вид, что не нашёл меня. Я должна хотя бы посмотреть на их могилы, если кто-нибудь удосужился их похоронить. ― Нет! ― категорично высказался он. ― Ради того, что вы сделали для меня, я не могу этого допустить. Если для вас это так важно, мы соберём небольшой отряд и отправимся вместе. Сакура прижалась к стене и закрыла лицо руками. ― В прошлый раз было то же самое, но хотя бы он был со мной. ― Саске слишком погружён в себя, он не осознаёт, что нужен кому-то ещё. Итачи убрал ладони от её лица. ― Вы должны исцелить сначала себя, а потом других. Так ведь учат ирьёнинов? ― Что? ― Сакура не поняла, какой смысл он вкладывал в эти слова. ― Кажется, у дедушки плохо с сердцем. Она мигом выпрямилась в ожидании подробностей от него. ― Не думаю, что что-то серьёзное, бабушка дала ему сердечные капли. Но он на самом деле очень огорчён. ― Ему плевать на мою семью! ― Возможно, но не на вас. Вы слишком дороги для него. Поэтому соберитесь, сейчас не время раскисать. Сакура встала напротив него, по-прежнему разбитая, поверженная, но уже с надеждой в сердце. Итачи приблизился к ней и медленно, чтобы это не стало для неё неожиданностью, потянулся, обняв её. В ответ Сакура тоже сцепила руки за его спиной. ― Спасибо за поддержку. ― Не за что.***
― Что она себе позволяет? Она что, с ума сошла? Стоя на дереве неподалёку, Саске неотрывно наблюдал за ними. Он сжал ближнюю ветку, и если бы приложил чуть больше усилий, то она с треском сломалась бы, а Саске не хотел, чтобы его заметили. ― Как она могла позволить себе прикоснуться к другому мужчине, даже если он из её рода? Теоретически я тоже прихожусь ей потомком, но она не пришла ко мне, чтобы я пожалел её. Саске негодовал, но внимательно смотрел за каждым её движением, мысленно собирая неопровержимые доказательства против Сакуры. ― Что это? ― размышлял он. ― Она решила изменить мне? Итачи тоже болван, конечно. Пятьдесят лет назад никто, кроме детей, женщин и стариков, не смел притрагиваться к Хоши. Это был непроизносимый запрет. Ему что мало Нозоми? ― Саске закрыл глаза и выдохнул. ― Нет, вероятно, это был чистосердечный порыв Итачи. Но она не имела права его принимать. Ей следовало прийти ко мне… Что она себе позволяет, уподобляясь продажным девкам. ― Саске трясло от злости. ― Какого… он ринулся обнимать её. Опоздай Итачи ненамного, я бы оказался на его месте и отчитал бы её. ― Саске сжал и разжал кулак. ― Но тогда она точно поняла бы всё… Плевать, лучше так, чем видеть эту тошнотворную идиллию. Если бы он не был моим братом уже во второй жизни, я бы убил его за попытку осквернить её. Итачи… Ну ты и сволочь… ― оскалился он, скрестив руки на груди. ― Недели назад ты и жениться не собирался, воротил нос от всех куноичи селения, а тут и Нозоми, и объятия с Сакурой. Полный набор. Может, ты и переспать с ней захочешь? Тогда я тебе точно шею сверну. Пора это заканчивать… Итачи и Сакура отстранились друг от друга: Сакура вытерла слёзы, и они направились в жилую часть селения. Саске сломал крупную ветку и выбросил. Терпение лопнуло. ― Пора показать, кто в этом селении главный. Распоясались, забыли, как должны себя вести, устроили публичный дом. Нет, этого я так не оставлю.***
«Неужели Саске разобрался во всём?» ― задавалась вопросом Сакура не в первый раз за день, вспоминая, как он назвал её Хоши. ― Куда это положить, Сакура-сама? ― голос Каору вывел её из раздумий. Узумаки вошла в комнату, держа в руках коробку с кимоно и ларец со шпильками. ― Куда-нибудь, вот хоть на стол. Каору выполнила просьбу, но вопреки ожиданию Сакуры не ушла. ― Спасибо, Каору. ― Простите… Я не знаю, как сказать. Моя семья тоже мертва, поэтому позвольте принести вам мои соболезнования. ― Всё нормально. Я, кажется, пришла в себя. Такое уже случалось в прошлой жизни, переживу, придётся с этим смириться. ― Сакура пожала плечами и вытерла под глазом, улыбнувшись. ― Ого… Вы знаете, кем были раньше? ― Да, но, поверь, это не так весело, как можно в начале предположить. Скорее, это проклятье, от которого мне очень хочется избавиться. ― Извините, я совсем недавно здесь. Но я слышала, что о вас говорят как о богине Аматэрасу, сильной, гордой, но справедливой. Сакура весело рассмеялась. ― Я не богиня, кто бы что там ни фантазировал, а обычная женщина. ― Но эти люди любят вас и даже почитают, ― не унималась Каору. ― Потому что я хорошо отношусь к ним. Узумаки печально опустила глаза. ― Если ты останешься здесь, то к тебе, возможно, будут относиться так же со временем. С Учихой Манами было то же самое. ― Сакура мягко положила руки ей на плечи. ― Я знаю, она об этом сказала мне. Манами-сама оказалась очень отзывчивой и доброй по отношению ко мне. Когда я увидела Учих в ту ночь, то подумала, что меня убьют или изнасилуют, и мне показалось, что смерть лучший из вариантов… Но-но теперь я здесь… служу, как он и сказал, другой Узумаки, и вроде бы мне не на что жаловаться… Однако вы меня осмотрели и… ― Что «и»? ― Сакура приподняла за подбородок её голову. ― Что со мной будет? ― Я спросила об этом Саске. ― И, пожалуйста, не томите меня, или я умру от страха неизвестности. ― Он сказал: ничего. ― Как ничего? ― Так. Ты или покинешь селение, или однажды станешь частью клана. ― Это только из-за генов Узумаки, да? ― Сожалею. Думаю, в ином случае тебя уже давно не было бы в живых. Я тоже потомок Сенджу и Накамура, но не акцентирую на этом внимание, потому что первых здесь не жалуют, а на последних я не очень-то похожа. ― Спасибо вам! ― За что? ― За ваше отношение и правду. Сакура подошла и ласково провела по её волосам. ― Учихи, они, знаешь ли, не такие плохие, какими кажутся. Это всё напускное, чтобы их боялись. Я прожила с ними не одну жизнь и поняла, что их доверие нужно заслужить, а потом и они проявят свою преданность. Сакура посмотрела на возникшую в дверях фигуру. Чувство дежавю поразило её. Саске был в бешенстве: стиснутые челюсти, надвинутые брови, летящие из глаз искры. ― Вон отсюда! ― прошипел он. Сакура поняла, что он обратился к Каору, хотя сверлил взглядом её. Она собиралась встать впереди Узумаки, чтобы защитить, но передумала. ― Тебе сейчас лучше уйти! ― затараторила Сакура. ― Я не стану повторять дважды, ― Саске проявил снисходительность и опустил глаза. Сакура вывела Каору из ступора, подтолкнув к двери, и Узумаки мельком прошмыгнула мимо Саске. Он с грохотом закрыл дверь, направившись к Сакуре. ― Что ты себе позволяешь? ― Ты о чём, Саске-кун? О Каору? Ну она милая и добрая девушка… ― Об Итачи… Секунду она размышляла, что значили его слова, но осознание как гром среди ясного неба пришло ей в голову. Сакура попятилась от надвигающегося Саске и, прежде чем успела сказать «прости», почувствовала, как головой ударилась о стену. Послышался характерный треск: кости или отвалившаяся штукатурка, ― Сакура не нашлась с ответом. Боль пронзила её, и она опустилась на колени, потеряв ориентацию в пространстве. Она провела рукой по голове и посмотрела на онемевшие пальцы, сощурившись. Крови не было. «Видимо, Саске всё-таки сжалился и толкнул её не во всю силу, иначе он, наверное, проломил бы стену», ― решила она, с трудом подняв глаза, и увидела пару размытых силуэтов, стоящих рядом, ― в глазах двоилось. ― Мне тоже было больно. ― Про-сти, ― прошептала она. ― Я никак не могу понять, чего тебе не хватает? ― Саске опустил руки. ― Семьи, дома, признания? Я дал тебе всё. Любви? К тебе хорошо относятся в селении. А я? Разве нельзя было дать мне ещё немного времени. По-моему, я не шлялся по борделям и не вставлял каждой гулящей девке. Сакура брезгливо поморщилась. ― Зачем ты его обняла? Ты хоть знаешь, что я едва сдержался, чтобы не убить брата? Ладно, предположим, что Изуна как был ослом, таким, даже переродившись, остался. Но ты-то? Ты же меня знаешь? ― Он хотел утешить меня! ― Утешить? ― повторил Саске и присел на корточках около неё. ― Как мило. Он, знаешь ли, до этого Нозоми ублажал. Интересно, она уже беременна или нет? От удивления Сакура резко вскинула голову и едва не вскрикнула от острой боли, схватившись за затылок. ― Да-а-а. Если ему кажется, что он рождён править, вершить судьбы и так далее, то его член с ним не согласен. Боюсь, что его великой карьере не суждено сбыться, не думаю, что он теперь с лёгкостью откажется от секса. ― Ты не ответила. Не находивший себе места Саске поднялся и сел на край кровати. ― По поводу… ― не договорила Сакура. ― Почему ты не пришла ко мне? Ты ведь всё поняла. Ты можешь быть слабой, беззащитной, но точно не глупой. Минако, которую я встретил, полоумной никогда не была. ― Я думала, что не нужна тебе, ― Сакура скривилась. Саске вмиг оказался перед ней и обхватил её лицо ладонями, но быстро убрал руки, заметив болезненную гримасу. ― Десять веков была нужна, и тут нате, ― он пожал плечами. ― Тяготить стала, так по-твоему? ― Да, так. ― Ну не дура ли? ― Извини, я забыла о твоём болезненном чувстве мужского достоинства. Я правда не хотела тебя обидеть. ― А вышло совсем наоборот. ― Ты ведь знаешь, что моя семья… они мертвы. Сакура склонила голову, приоткрыв рот, надеясь, что он разделит её боль. Саске резко, но осторожно сжал её подбородок. ― Все они грязь под ногами. Наши самые первые дети тоже мертвы, и их дети, и их… Давай сядем здесь и зарыдаем оба или напьёмся с горя. Сакура быстро отстранилась, несмотря на боль и чёрные точки перед глазами. ― Видимо, не я ― ты головой ударился. ― Отнюдь, ― Саске лукаво прищурился. ― Я вижу всё ясно. Хочешь семью, детей — я сделаю их тебе столько, сколько захочешь. Без особого труда он перевернул её на спину и навис над ней. Сакура залепила ему пощёчину и оттолкнула от себя. ― Извини, но ты это заслужил. ― Зато ты, я смотрю, пришла в себя. Саске сидел напротив неё: его левая щека была пунцового цвета, но он даже не притронулся к ней. ― Ты пожалеешь, что ударил меня, и сам себя накажешь, как обычно. ― Сакура медленно приподнялась, используя для этого почти все физические силы. ― Ты слишком хорошо меня знаешь. Поднявшись, он протянул ей руку и помог встать, крепко обняв, чтобы она не упала на подкашивающихся ногах. ― Я рада, что ты вернулся. ― Сакура провела ладонью по его груди и тоже заключила Саске в объятия. ― Хоть и узнала об этом при таких обстоятельствах… ― Сильно болит? В глазах не двоится? Осмотрев голову Сакуры, он только сейчас заметил зеленоватое свечение. ― Я сразу перенаправила туда мощный поток чакры, поэтому сейчас уже меньше. ― Прости, ― негромко произнёс Саске. ― Я не хотел причинять тебе вред. ― Ладно. ― Сакура посмотрела в его глаза и поняла, что он по-настоящему раскаивается. ― Я был очень-очень зол, когда увидел вас вместе. Если бы я успел раньше, то взбучку устроил бы ещё там… и мы уже были бы в постели, ― Саске игриво приподнял брови. Сакура стукнула его в грудь, рассмеявшись. ― Какой же ты извращенец и к тому же идиот. ― Видимо, не совсем. ― Это ещё почему? ― Идиот испугался бы тебя тогда, тысячелетие назад, и сбежал бы из храма, поджав хвост. ― Но ведь тебе хватило храбрости, так сказать, яйца не подкачали. Сакура показала ему кулак, и они вместе заулыбались. Он мягко прикоснулся к её затылку. ― Ещё раз прости. ― Саске с любовью поцеловал её в лоб. ― Почти прошло, ― кивнула она, немного приуменьшив. Саске посмотрел на заправленную постель и продолжил: ― Ныряй. ― Ты же не собираешься? ― Сакура выпучила глаза. ― Давай. Она смерила его неуверенным взглядом и зашагала в сторону кровати, покачиваясь. Что роилось в его голове — об этом Сакура могла только предполагать. Она приподняла одеяло и потихоньку легла на спину, комфортно устроившись на подушке. Саске шёл следом за ней. ― На другой бок, спиной ко мне, ― чётко скомандовал он. ― Это что, какая-то новая поза?! Не забывай, что я пока девственница, ― не стесняясь, выдала Сакура, выполняя его пожелание. ― Да-а-а, это ненадолго, ― ответил он, заняв место сзади неё и закутав их обоих одеялом. Разозлившись, Сакура ущипнула его за ногу. ― Больно же, ― вскрикнул Саске. ― Надо было член сжать. ― С твоей-то силой? Ты меня импотентом решила сделать? Знай, другой мужик тебе всё равно не светит! ― Ой-ой-ой. ― Отворачивайся и закрывай рот ― он тебе сегодня не понадобится. ― Что, оральных ласк не будет? ― Сакура захлопала ресницами. Саске скопировал её жест. ― Не в этот раз, ― кривовато улыбнулся Саске, видимо, сожалея об упущенной возможности. ― Жаль! Сакура гордо повернулась на бок, хмыкнув. ― Действительно! Саске крепко обнял её, прижав к себе, и по старой привычке закинул на неё ногу. ― А когда ты, кстати, всё вспомнил? ― Спи! ― сквозь зубы прошипел Саске. ― Индра? ― М-м? ― Ну скажи. ― Будешь ворочаться ― я тебя трахну. Не возбуждай меня! ― А-а-а… Ну ладно. Мы сегодня на романтику не настроены. Злые как собаки. ― Спи, ― повторил Саске, закрыв ладонью ей глаза. ― Ты мне только сразу честно скажи, ― не унималась Сакура, посмотрев на него. ― Ну что ещё? ― Может, у тебя там родовая травма или на миссии не туда прилетело, ― Сакура поджала губы. ― Всё в порядке, ― сквозь зубы выдавил он. ― А ты точно проверял? ― Не испытывай моё терпение ― его немного осталось. ― Тогда я сама, ― заключила Сакура, потянувшись к его ширинке. ― Не дам я тебе ничего, ― подытожил он, отодвинувшись. ― Тогда брысь с моей постели! ― высказала Сакура, махнув рукой. ― Смею тебе напомнить, что это моя кровать и мой дом. Я здесь хозяин всего! А ты пока даже не Учиха. ― Правильно, я Учива. ― Сакура показала язык и развернулась к нему спиной, как он того и хотел. ― Фу, противный. Когда Сакура проснулась, всё было как всегда: одна подушка, одно одеяло, порядок в комнате. Она потёрла лоб, пытаясь выстроить хронологию минувших событий. Неприятное головокружение не покидало её. Вначале Сакура даже не смогла точно ответить: происходило это с ней наяву или во сне, ― но полукруглая впадина от её головы в стене опровергала последнее. Саске, вероятно, ушёл, пока она спала. Сакура закрыла руками лицо и взмолилась: ― Почему всегда всё так сложно и почему не может быть как раньше? Мы же были так счастливы. Я не виню его за ревность. Без этого он не был бы самим собой. Но Индра изменился: стал свободнее и самостоятельнее. Он больше не хочет принадлежать лишь мне, его планы простираются намного дальше. Видимо, несмотря на все наши чувства, нам придётся расстаться: то, что приемлемо для него, невозможно для меня.