Играя свою роль

Бонд вывел своего все еще сонного квартирмейстера из самолета, и только когда они вошли в гараж аэропорта, тот наконец произнес что-то связное. — Итак, насколько я был плох? — спросил он, потирая глаза под очками; речь его по-прежнему была немного невнятной. Чем дольше Бонд молчал, тем сильнее нервничал Кью. — Ну? — Я пытаюсь придумать синоним к слову «прелестный», более уважительный к твоему статусу, — ответил Бонд. Кью взглянул на Бонда (тот был всего на пару дюймов выше, но этого было достаточно, чтобы смотреть свысока во всех смыслах, кроме, возможно, морального). — Ты все равно только что произнес его, — указал Кью. Бонд пожал плечами. — Ты сам спросил. Кью проворчал что-то о неподчинении, а затем сказал: — Наша машина должна быть в... эм... место B23. — Ты уверен? — поинтересовался Бонд, потому что Кью запнулся. — Конечно, уверен! — огрызнулся Кью, и Бонду показалось, что квартирмейстер пока не восстановил навык модуляции громкости своего голоса. — Но — просто к сведению — в настоящее время я держу все детали твоей миссии у себя в голове, которая по прежнему довольно сильно контужена лекарствами. — Нашей миссии, — напомнил ему Бонд. — Нашей миссии, — вздохнул Кью. Когда они достигли места B23, Бонд издал низкий восхищенный стон. Перед ними стояла блестящая новенькая «Альфа» — лучшая из лучших, — с черным кожаным салоном, цвета серебристой, восходящей над Арктикой луны. — О, Честер, дорогуша, не стоило, — сказал он. — Она не для тебя, а для меня, — сказал Кью, отдирая связку ключей от вентиляционной трубы, куда их незаметно приклеили. — Если я собираюсь на миссию в поле с агентом секции «два ноля», то, черт возьми, извлеку максимум выгоды. Милый. Бонд усмехнулся. — Но ты не можешь сесть за руль. Насколько я понял, ты все еще под сильным действием лекарств, — он терпеливо протянул руку. Кью на мгновение задумался, затем сник. Он в последний раз бросил тоскливый взгляд на ключи и со вздохом швырнул их Бонду. — В следующий раз, клянусь тебе, получишь «Тойоту», — проворчал он. Бонд на секунду действительно испугался угрозы, пока не сообразил — Кью был слишком профессионален, чтобы дать ему машину, не соответствующую его прикрытию. Наверное. Если подумать, на всякий случай стоило предложить искупительную жертву. — Ты можешь отвезти нас на вечеринку, — предложил он успокаивающим тоном. — Я так и собирался, — легко сказал Кью, садясь на пассажирское сиденье рядом с Бондом. — Ведь только мне известно, где она будет проходить.

***

Кью в жизни бы не признался, но в итоге ему очень понравилось ехать в отель на месте пассажира. По понятным причинам путешествовал он не часто и, пустив Бонда за руль, смог позволить себе разглядывать достопримечательности. Прага была красивым старым городом — шпили готической архитектуры, пронзающие темное небо, казались волшебными и немного зловещими. Отель оказался эталоном величия старины и элегантности: сплошные сливочная роскошь, хрусталь и атлас. Персонал работал как часы и при этом был практически незаметен. Кью полагал, что Бонд вряд ли знал, какой бюджет выделяла МИ-6 для его миссий, и хотел бы, чтобы так оно и оставалось. Тем не менее, эта миссия действительно требовала щедрых расходов — у «Корвус» имелись определенные ожидания в отношении своих высокопоставленных руководителей, и Кью без колебаний достал чековую книжку. Он забронировал им номер во втором из двух лучших отелей города. (В первом скорость интернета имела стандарты 2002 года.) Фактически Кью уже заметил несколько сотрудников «Корвуса» в баре при входе: без сомнения, те убивали время перед вечеринкой. Он видел небольшие складки на их черных пиджаках, которые выдавали скрытое оружие, и с радостью отметил, что пистолет Бонда (также известный, как пистолет Кью), когда Бонд двигался, оставался незаметен. Конечно, такой прокол с маскировкой был дилетанством чистой воды, и, по правде сказать, от профессиональных торговцев оружием Кью ожидал большего. Разумеется, Бонд засек сотрудников корпорации «Корвус», а затем направился прямо к стойке регистрации с таким видом, будто находился здесь по божественному праву. Кью предположил, что без такого рода уверенности охотно соваться в ситуации, которые обычно заканчивались градом выстрелов, было не обойтись. — Бронь на фамилию Берк[1], — тягучим тоном сказал Бонд, одарив молодого администратора более чем дружелюбной улыбкой. Между прочим, вероятно, сейчас Бонд в последний раз использовал псевдоним в этой поездке. — Добрый день, мистер Берк, — сказала женщина с легким акцентом. Ответ прозвучал не более чем профессиональной вежливостью. — У вас бронь на одну ночь в одном из наших пентхаусов на двоих. — Прекрасно, — тепло практически промурлыкал Бонд. Это был тот же тон, которым он частенько говорил с Кью, когда хотел получить последнюю разработку технического отдела. Беседа Бонда с администратором начинала действовать на нервы Кью, однако, спросив себя о причине этого, он быстро прервал момент самоанализа. — Вы приехали по делам или развлечься, мистер Берк? — спросила администратор, передавая ему ключи. — Развлечься, — сказал Бонд. — По делам, — одновременно с ним ответил Кью. Администратор растерянно моргнула. Это могло произвести на нее совершенно неправильное впечатление. — Мы идем на вечеринку, милый, — напомнил ему Бонд. — На корпоративную вечеринку, — сказал Кью. Бонд повернулся к администратору с очередной очаровательной улыбкой. — У нас разные мнения по этому вопросу. — Ну, как бы там ни было, надеюсь, вам у нас понравится — сказала она, образцово взяв себя в руки. — Я в этом уверен, — сказал Бонд и обнял Кью за талию, направляя их в сторону лифта. Едва двери закрылись, Кью убрал руку Бонда и скрестил свои на груди. — Ну правда, Джеймс, просто удивительно, что у человека твоего возраста еще хватает энергии для подобного, — сказал он. — Мне всего сорок четыре, — оскорбился Бонд. — И только послушай себя, Честер. Можно подумать, ты ревнуешь. Конечно, Бонд был прав, как и в (раздражающе) подавляющем большинстве случаев, но Кью никогда бы этого не признал. — Конечно, ревную, — легко ответил он. — В конце концов, я у тебя ЛН[2] — Личный Надзиратель?[3] — невинно спросил Бонд. — Очень смешно, Джеймс, — огрызнулся Кью. — Но если ты настаиваешь на том, чтобы вести себя так, будто мы не спим вместе, тогда не вижу причин сегодня ночью делить с тобой постель. Насколько я понял, диваны в этих люксах достаточно удобные. Можешь переночевать там. По своему почину. Лично я хотел бы сделать все как полагается. В небесно-голубых глазах Бонда мелькнуло что-то опасное, и Кью попытался не паниковать, задаваясь вопросом, что, черт возьми, на него нашло, раз он позволил своему рту опередить мозг и фактически бросить вызов агенту 007. Увы, даже на таблетки не спишешь эту глупость. — Да? — мягко протянул Бонд — и с каких это пор он подобрался так близко? Настолько, что Кью видел, как его зрачки слегка расширяются, захватывая все больше этой пронзительной синевы в темноте. — Хочешь, чтобы все было как полагается? Кью непроизвольно отступил назад и ударился пяткой о стену лифта. Он откашлялся, не зная, как реагировать. Пока его глаза не сосредоточились на маленьком мигающем красном огоньке в углу потолка над левым плечом Бонда. Бонд намекал на возможность поиграть на камеру. Профессионал в любой ситуации, Кью решительно пересекся с ним взглядом и, схватив Бонда за грудки, поцеловал его. Бонду, чья реакция на смену сценария в среднем составляла доли секунды, потребовалось несколько мгновений, чтобы отреагировать на происходящее. Но когда он ответил, это восполнило упущенное время. Он запустил пальцы в волосы Кью, а другой рукой обхватил его за талию и притянул ближе к себе. Наклон головы, чтобы можно было просунуть язык в рот Бонда, возможно, не был профессиональной необходимостью, однако безусловно добавил выступлению правдоподобности. Ведь все это по-прежнему было спектаклем... не так ли? Кью, как ни странно, было довольно трудно думать. Именно в этот момент двери с радостным звоном разъехались в стороны, разрушая пьянящую атмосферу маленькой кабины. Бонд отступил назад, держа руку перед одной из дверей и глядя на Кью со стойким удивлением и, возможно, восхищением. — После тебя, дорогой, — сказал он, слегка запыхавшись. — Да, хорошо. Кью закашлялся и попытался исправить урон, нанесенный его волосам. И всё же он не мог скрыть улыбку от того, что принял вызов. Он быстро вышел из лифта, следуя указателям в коридоре к их номеру. На верхнем этаже было всего четыре номера, и Кью на всякий случай сделал так, чтобы остальные три пустовали этой ночью. Он действительно не хотел лишних глаз, даже несмотря на прикрытие. Им достался номер 1602, с юго-западной стороны. Некстати ему пришлось ждать Бонда перед дверью, поскольку у того все еще были оба ключа. Конечно, Бонд оставался джентльменом даже в самые неприятные моменты. Обнаружив Кью перед дверью, он молча вытащил ключи из нагрудного кармана, открыл дверь одним, а второй передал Кью, и после держал дверь открытой, так и не сказав ни слова, пока Кью не пронесся мимо него. В некотором смысле это раздражало даже больше, чем если бы Бонд отпустил один из своих обычных ехидных комментариев. Сам номер, как и остальная часть отеля, был весьма шикарным. Прихожую украшали деревянные полы, роскошный узорный ковер и шкафы из темного дерева. Следом располагался туалет — сплошные фарфор и мрамор, по другую сторону — гостиная, в которой находился прекрасный диван, упомянутый Кью. В укромном уголке у одной из стен стоял антикварный письменный стол с книжными полками, небольшой столик и два кресла в углу, стеклянная лампа на столе, очень напоминающая «Тиффани», и большой комод с затейливой резьбой. Дальше по коридору находилась спальня, утопающая в пышном ковре и с дорогими серебристыми обоями; еще одна ванная в самой спальне, две тумбочки с меньшими, но все равно похожими на «Тиффани» светильниками и громадная пышная кровать по центру у дальней стены, укомплектованная блестящей серебряной рамой и тяжелым навесом, стянутым у двух столбов. Кью вытащил из сумки для ноутбука длинное, похожее на палочку устройство и принялся водить им по стенам и мебели. Бонд узнал прибор для выявления «жучков». — Кажется, в последний раз я спал на кровати с балдахином в борделе в Милане, — заметил Бонд, стоя в дверном проеме. — Какая мерзость, — несколько рассеянно отозвался Кью, все еще занятый делом. Кажется, новая информация не слишком его удивила. — Мне нужно было затаиться на ночь, а бордель оказался самым малозаметным местом, в которое я мог попасть в то время, — объяснил Бонд. — Я не принимал участия в оргиях. Кью снова сосредоточил свое внимание на Бонде. — Я ошибся. Ты просто святой. Бонд открыл рот, чтобы ответить, но тут раздался звонок в дверь. — Это ко мне, — сказал Кью и, положив «палочку» на тумбочку, вышел из комнаты. Бонд быстро оправился от удара по своей гордости и с любопытством последовал за Кью. Коридорный немногим старше Кью стоял у двери с их сумками и с дополнительным чемоданчиком, похожим на тот, что был у Кью. — Спасибо, — сказал Кью, когда коридорный занес сумки в номер. — Надеюсь, это доставило вам не слишком много хлопот. Он протянул парню пять фунтов, и Бонду показалось, что он увидел еще что-то, вложенное в банкноту. И он определенно заметил вспышку стали, когда коридорный наклонился, чтобы поставить сумки. — Нисколько, — ответил тот, принял банкноту, резко кивнул и вышел. Бонд поднял бровь, когда Кью взял принесенный чемоданчик и направился к спальне, оставив свой в холле. — Контакт? — спросил он. Кью быстро закончил зачистку комнаты, а затем поставил чемоданчик на кровать, открывая его, пока отвечал Бонду. — М-м-м... Я послал агента 71 собрать разведданные. Обычно я бы сам со всем разобрался, но поскольку я ехал с тобой, пришлось внести некоторые изменения. Открыв чемоданчик, он вытащил пару десятков картонных папок с печатными страницами и фотографиями, пачку рукописных заметок и жесткий диск. Бонд слегка улыбнулся. — Замечательно, — сказал он. — Боюсь, так бывает, когда переворачиваешь с ног на голову график своего квартирмейстера, — сказал Кью, передавая Бонду первую стопку папок с более искренней улыбкой. Улыбка Бонда превратилась в гримасу. Он взял документы и подошел к креслу, стоящему в углу, чтобы изучить их. Кью, судя по всему, следуя домашней привычке, растянулся поперек кровати со своим ноутбуком, чтобы взяться за свою часть работы — жесткий диск. В итоге Кью сделал даже больше, чем нужно было, прочитав важные детали о списке гостей, безопасности и планировке здания для Бонда, пока сам Бонд чистил и заряжал пистолет. Кью не возражал. Его работа заключалась в том, чтобы быть источником информации Бонда, и агент мог сосредоточиться на выполнении миссии как можно более чисто и эффективно. Любая ненужная информация, засоряющая его голову, — лишь помеха. Кью всегда будет за кулисами и подскажет мельчайшие детали. Сосредоточенность Бонда на чтении стала таять, как свеча, с того момента, как он позволил себе перевести взгляд со страниц на Кью, лежавшего на животе поверх простыней, с поднятыми и скрещенными лодыжками. Он был полностью поглощен тем, что отображалось у него на экране ноутбука. Бонд мог смотреть совершенно не скрываясь, поскольку, едва Кью зарывался носом в свой ноутбук, мир переставал для него существовать. И теперь, зная, каков Кью на вкус... было, мягко говоря, трудно удержать разум от блуждания вместе со взглядом. Поэтому стало благословением, когда Кью принялся зачитывать важные детали вслух. Бонд быстро закончил запоминать список гостей, а затем перешел к подготовке своего пистолета, довольный уже тем, что можно слушать этот мягкий знакомый голос, заполняющий комнату. Почистив пистолет не меньше трех раз (он был агентом секции «два ноля» и при необходимости мог подготовить пистолет за три секунды), он убил достаточно времени, чтобы Кью закончил с важными делами, и настал момент подготовки к вечеринке. Конечно, в номере была отличная ванная комната, но когда Бонд вернулся в спальню со своим чемоданом, он прислонил сумку Кью к кровати, водрузил свой на багажную полку и начал раздеваться — немного медленнее, чем было необходимо. Кью, чей ум, очевидно, все еще зависал в киберпространстве, потребовалось некоторое время, чтобы заметить. С кровати донесся короткий приступ кашля — Кью чуть не подавился ручкой, которую держал между зубами, — а затем яростный стук клавиатуры, когда он агрессивно бросился обратно к работе. Однако темп набора замедлился спустя минуту, и Бонд, более наблюдательный в этих вопросах, чем его коллега, не раз поймал Кью за разглядыванием. Последним стал момент завязывания бабочки: он встретился с Кью взглядом в зеркале и подмигнул. Тот захлопнул ноутбук, тихо извинился и покатил свой чемодан в ванную комнату, закрыв за собой дверь с чуть большей, чем требовалось силой. Бонд усмехнулся. Однако хорошо смеется тот, кто смеется последним. Двадцать минут спустя Кью появился, одетый в то, что, по мнению Бонда, было лучшим костюмом, который только могла предложить Сэвил Роу. Очевидно, он был сшит на заказ, ибо сидел слишком хорошо, приталенный, черный как смоль вплоть до рубашки, на которой красовался узкий изумрудный галстук. Он уложил волосы так, что те напоминали некий темный нимб, и заменил свои обычные очаровательно-книжные очки на гладкую черную пару с прямоугольной оправой. Все в нем было острым и совершенно не похожим на то, каким привык видеть Кью Бонд, и все же выглядел он до безобразия хорошо. Кью расправил манжеты и пристально посмотрел на Бонда. — Этот костюм подойдет? Бонд изо всех сил пытался восстановить свою способность к речи, а затем подождал еще немного, чтобы убедиться, что он не ляпнет первое, что придет в голову, а именно: «Этот костюм творит чудеса, Кью. Лучше он мог бы выглядеть только, окажись на полу». Бонд откашлялся и вместо этого сказал: — Довольно мило. Затем добавил, что Кью прекрасно впишется, хотя правда заключалась в том, что Кью всегда будет выделяться в толпе. Кью, удовлетворенный, улыбнулся. — Ключи, — протянул он руку. Понадобилось время, чтобы до Бонда дошло требование Кью. Он неохотно достал из внутреннего кармана ключи от машины и бросил в ладонь Кью, который торжествующе сжал их, и они вместе покинули номер.