Невеста лиса

       Миказуки уже развязал верхнее кимоно, оставшись в нижней рубахе, лёг на золотистую кровать и закрыл глаза, ожидая появления избранника. Вдруг ветер погасил все огни. Над юношей нависла белая фигура в чёрной лисьей маске. Белые волосы, упавшие на голое плечо, приятно щекотали. «Открой глаза, — попросил дух, невеста выполнила его просьбу. — В тебе чистая лунная сила».        — У лисов есть имена? — прошептал Миказуки, глядя прямо на места глаз.        — Когицунемару, — немного приподнял, открывая клыки, — а твоё?        — Миказуки Мунечика, сын кузнеца.        — Прекрасен, — прошептал лис, гладя рукой лицо невесты. — Твои глаза — самые лучшие, Миказуки.        Голос эхом раздавался в стенах, заставляя очнуться. Явление оказалось обычным сном. Над дверью звенели золотистые колокольчики, а легкий ветерок нёс необычный запах, похожий на жареное мясо со специями. Комната тоже казалась другой. Светлые стены, пол из редкого дерева, богато вырезанная кровать, а белое одеяло было усыпано лепестками сакуры. «Это не храм. Где я?» — первое, что спросил, не дожидаясь ответа.        — Госпожа, — поклонился юноша, — вы проснулись?        Миказуки сначала не понял, к кому обращаются, но, не заметя других, потом осознал и посмеялся.        — Мир ёкаев. Место, где обитают духи, другой мир, — сказал сам себе и обернулся к мальчишке. — Кто ты и как тебя зовут?        Юноша махнул золотой головёнкой: «Шишио, госпожа! Я хранитель этого храма, пока отсутствует господин!»        — Ты здесь давно?        — Уже тридцать лет. Вставайте с постели, Вас ждут другие на завтрак. Господин принёс Вам новые одежды.        На столике лежало кимоно небесного цвета, а на нём белая лисья маска с алыми узорами. Слуга помог переодеться и повел в трапезную часть. Мунечика надел маску и вошел за хранителем, занял своё место напротив лиса. Снова та самая чёрная маска была на нём, только тело уже было как у человека. Когда все собрались, начали завтракать. Миказуки осматривал присутствующих: маленькая девочка-тануки, седовласый парень с живым лисёнком на плече, сам Когицунемару, Шишио и мужчина в открытых одеждах, напоминающих легкие доспехи.        — Так это и есть невеста? — разочарованно произнёс гость. — И зачем было прикрывать её лицо?        — От таких любопытных глаз, как у тебя, Сэнго.        Миказуки неуютно чувствовал себя, ловя любопытный взгляд этого человека, желавшего увидеть скрытое лицо. Гость было хотел протянуть руку, что бы развернуть к себе лицо юноши, посмотреть в эти глаза, но его остановили.        — Никто не смеет трогать мою невесту! Даже смотреть в её сторону не смей!        — Больно хотелось.        Этот воин ушёл, продолжая наблюдать за реакцией главы дома и его дражайшей половины. Мунечика не мог даже двинуться. Он смотрел в пустую тарелку и тяжело дышал. Тануки обеспокоенно поинтересовалась состоянием новой госпожи. «Отведи его в мою комнату. Я скоро вернусь», — в голосе лиса слышались нотки страха. Слуги помогли подняться лунному принцу и, взяв под руки, повели. Они шли по цветущему саду к маленькой твердыне. Рыженькая тануки отворила дверь, пропуская Шишио и госпожу внутрь. Хранитель попросил прилечь и закрыть глаза. Блондин снял маску, потрогал покрытый испаринами лоб.        — Нет. Ещё один человек умрет. Он сгорает!        — Шишио, что можно сделать?        — Мидарэ, где господин Яген?        — В мире людей, — пропищала тануки, кусая ногти.        — Но почему сила луны его не спасает? Он же истинный!        Уже оба начали паниковать, ища хоть какой-то способ, чтобы он мог продержаться до прихода Когицунемару, а иначе лис снова обвинит своих слуг во всём и впадёт в яростное состояние.        — Я умираю, даже не видя его лица, — улыбался сквозь боль. — Живым людям нельзя находиться в этом мире.        — Что делать, что делать!? — паниковал сильнее Мидаре, строча на бумаге «на помощь» и отправляя их в небо, прося быстрее вернуться старшего братика.        Лис разогнал всех, кто был. Оставшись наедине, сорвал свою маску и упал на колени перед сгорающей невестой, схватил за руку и прижал к губам. Холодная и бледная.        — Я не дам тебе умереть! — прорычал, сдерживая обиду.        — Ты был прав, отец. Мои глаза — проклятье.        — Посмотри на меня, Миказуки, прошу.        — Верни меня в храм. А иначе я правда могу умереть. Верни, пока не стало поздно. Пожалуйста.        — Тогда мы не сможем больше встретиться.        — Тебе, как и всем, нужны лишь мои глаза, — из уголка глаза покатилась хрупкая слезинка. — Верни меня.        Лис попросил чаще посещать этот храм. Поцеловал в лоб и попрощался. Человек исчез. Лис судорожно бил по кровати, вышвыривая всё, что попадалось под руку. «Господин, с вами всё в порядке?» — слуги не могли спокойно смотреть на всё это.        — В порядке? В порядке?! — и без того алые глаза обрели кровавый оттенок. — Я мог потерять его! Проклят здесь только я! — безумие словно охватило духа, снова. — Он не вернётся, как и все! Почему? Почему Цукиёми так жестока ко мне? Что мы сделали такого?