***
Миказуки очнулся от осторожного прикосновения пальцев к щеке. Белое существо, повисшее над ним, немного отстранилась. Его лицо прикрывала лисья маска. Белые волосы были короче, чем он помнил. — Значит ты и есть тот лис. — Мое имя Когицунемару. — Приятно познакомиться. Можешь звать меня Миикэ. — Я здесь, — его голос дрожал, — что бы забрать тебя к себе. Чтобы ты стал моим супругом. — Боишься меня? Или не доволен? — Просто ты очень красивый. Спустя века лис стал более уверенным, чем был раньше. — Ты просто заберёшь меня? — Да. Свет озарил комнату. Новое помещение было знакомым. Те же стены, только вместо кровати мягкий футон. За окном слышались детские голоса. Отворилась дверь. Эта орава нэко и других детей окружила его. — В глазах правда луны! — восторгалась тануки. — Братик, ты пугаешь его, — неуверенно молвил светловолосый, прижимая к себе одного из тигрят, другой уже забрался на колени и мурчал. — Тигрик, сюда. Простите его. — Он милый, — взял на руки. — Так эта милая девочка на самом деле мальчик? — Да! Но я тоже милый! — подмигнул. — Мы все милые! — хохотали нэко. Но вдруг ребятню разогнал Яген. Провёл несколько проверок. Всё хорошо. — Отдохните. Скоро придут ваши сопровождающие. Но поспать долго не удалось. Когицунемару решил проведать и расспросить о многом. Просто познакомиться. — Я счастлив, что не разочарован в тебе, — немного помолчал, обдумывая. — Ты играешь на кото? — Научил один журавль. — Небесные чертоги славятся этим искусством. — А что ты о себе расскажешь? — Сын Инари. — А где она? — Ушла. Все Великие когда-то уходят, оставляя на своих детей бремя правления. Мало кто остался. По пальцам можно пересчитать. Когарасумару, Ненекиримару, Чиёганемару, Цукиёми. — У их жён лунные глаза. — Дар для них. Теперь и у меня он есть. К вечеру навестил Никкари. За столько времени не изменился. Просто поприветствовал, сообщив о прибывших. Их было четверо. Серебряные одежды. Они были готовы сопровождать лунного наследника по пути до венчания. Миикэ улыбался, слушая их. — Завтра будет первый день моей жизни. Я счастлив, что встретил Когицунемару. Он добрый. Ночью лис попросил сыграть на кото. Пальцы нежно трогали струны, извлекая приятный звук, цеплялись коготками, держащимися на пальцах. — Ты и правда искусен. Миикэ, не долго думая, встал и подошёл к лису, приблизился вплотную лицом к лицу и улыбался, ожидая чего-то. Тот немного отшатнулся, но лицо было схвачено руками, а губы были пленены другими губами. Ладони ощущали, как грелись щеки от смущения. — Это всего лишь поцелуй, Коги, — погладил по голове. — Когда мы станем супругами, то будем целоваться часто. Привыкай. Нежный румянец покрыл щеки лиса. Он сглотнул слюну и попросил ещё раз сделать это. Новые ощущения накрывали юнца, не познавшего ещё ни разу поток чувств. Миикэ был словно наставником. Сам руководил, подсказывал. Ведь до его жениха уже был прошлый возлюбленный. А этот лишь временный. Миикэ не чувствовал, что будет с ним долго. Боялся даже сказать, разбив надежды. — Достаточно, — разорвал очередной поцелуй, но был повален на пол, лис навис над ним, придавив руки своими руками и сев сверху. — Ты очень красивый! И это не из-за твоих глаз! — Я только недавно прибыл. А ты уже кидаешься такими словами. Подумай лучше. — Разве ты ничего ко мне не чувствуешь? В голове Миикэ пронеслась фраза: «Великая Инари, какой же он ещё ребенок», — засмеялся. — Я просто луна, дарованная лисам. Кажется богиня луны специально сыграла такую злую шутку. — Лисы, — коснулся лбом груди своей пары, — влюбляются один раз и на всю жизнь. Хотя многие в это не верят. А я верю, — ослабил хватку, полностью ложась на Миикэ, засыпая. А в голове луноглазого парня снова пронеслись мысли: «Да он немного тяжёлый. Но, — поправил светлую прядь, с лица, зарылся рукой в волосы, — они такие мягкие. Короткие. А это, — потрогал лисьи уши, — настоящие лисьи ушки», — обнял. Спать не хотелось. Принц рассматривал звёзды за окном. Кото стоял в стороне, не проронив ни звука. Это был первый день из жизни. Утром очнулся уже лёжа на футоне в небольшой комнате. Лиса рядом не было. Лишь записка, придавленная черной коробочкой. За окном во всю светило солнце, пробиваясь сквозь щели. Миикэ открыл сначала её, только лишь потом почитал записку, когда ничего не увидел. «Там должно было лежать украшение, но я ещё не успел его создать. Браслет с твоим знаком. Миикэ. Вчера я правда был не в себе. Прости. Этого больше не повторится». — Какой глупый лис, — с добротой в голосе проговорил, вставая с постели. — Луна уже взошла? — голос журавля нельзя было спутать. — Вчера был трудный день. Ты пришел меня навестить? — Я тебя ему не отдам, — подошёл сзади и обнял. — Ты же уже смирился с этим. — Да. Но ты моя личная луна. — Цурумару! Мы же договорились. — Бака ты. Снова за своё. — И ты хочешь назвать меня глупцом. Хотя сам не лучше. И простояли они так долго, вслушиваясь в шум за окнами. Кунинага отпустил принца и присел рядом с кото, надел когти, провел по струнам, извлекая звук. Стало ясно, что кто-то уже играл на нем. Чистую и нежную мелодию. Уроки точно не зря проходили. Миикэ присел за столик и снова вчитался в письмо. Развернул полностью, заметя пятна от чернил. «Я горжусь тобой, Когицунемару. Отдаю тебе всю власть над обителью и этими детьми. Теперь ты сам решаешь их судьбы. Надеюсь, что дарованная тебе луна так и будет освещать путь, как было у моего драгоценного друга, Ненекиримару. Его младший сын. Как давно я не видела этого мальчика. Уже почти юноша, но ещё не достиг зрелости, чтобы перенять власть от отца. А старший не достоин этого, ибо его матушка была воином. Не думаю, что он станет великим. Накигицуне. Лисы охраняют ещё этого мальчика и его братьев? Я в ответе за всё, что было с ними. Люблю тебя, мой сын. Надеюсь, что ты будешь счастлив со своей избранницей». — Вы ошиблись немного, Великая Инари, — Миикэ немного сожалел, что не был женщиной, которая смогла бы тоже дать наследников. Их союз лишь духа и проклятой луны. Третий день. Миикэ уже разговаривал с заклинателями и рассматривал четыре дара. Цветок, напиток, шкатулка и украшения. Прекрасно. — Дары. Такое всегда преподносят? — Да. — Ликорис не лучший подарок. Ведь он растет там, где смерть, — шепнул Никкари, проходя мимо. — Словно призрачное отродье это знает, — пробубнил один из мужчин. — Благодарите, что вас так радушно принимают, — ответил Аоэ, услышав. Этот убийца призраков и правда за столько веков не изменился. Поклонившись, отправился к детям. Там уже должны были подготовить наряды к свадьбе. Светленький тигренок играл с пятью воплощениями, иногда призывая большого. Заметя издали Миикэ, побежал к остальным. Те спустились с холма. Впереди нэко мчался тануки, стараясь не запачкать дорогие ткани. Мидарэ вручил готовый наряд. — Мы старались! — крикнул он, переминаясь с ноги на ногу. — Старались. Вижу. Благодарю. Они были правда милыми. Юными. Хотя, наверное, останутся такими навсегда. Четвёртый день. Осознание того, что этому человеку осталось жить лишь не так много. Самому становилось страшно. Лис всегда старался быть подле невесты. Рассказывал истории. У озера надел на руку готовый браслет. Как значение их связи. Сорвал поцелуй. Робко и застенчиво. — Мы знаем друг друга лишь четыре дня. — Когицуне, разве этого не достаточно? Я начинаю привыкать к новому дому. Да и эти котята не дают заскучать. Лис обернулся, заметя шевелящиеся кусты, фыркнул. — И та записка. Это же было письмо твоей матери. — Значит его тоже прочитал. Все уходят, оставляя свои места. В нашем мире так. Кто-то в ваш мир для продолжения уже обычной жизни, кто-то просто исчезает, становясь наставником. А кто-то перерождается. — Когицунемару, даже если мы будем жить с тобой долго, то я не смогу никогда родить наследников. — Тебя это беспокоит, моя луна? — провел рукой по волосам, перебирая пряди. — Это не самое главное. И я не буду за это сердиться. Есть же духовная связь. — А если со мной что-то случится? — Я не дам ничему и никому отобрать у меня Миикэ. Ты мой. И снова поцелуй. Жить оставалось лишь три дня. Что-то должно случиться в день полнолуния. — Когицунемару, пообещай мне… — Что? — Ничего, — засмеялся, прикрываясь рукавом. — Всё хорошо, — обнял. — Просто вчера кошмар приснился. — Не пугай меня так. — Не буду. Пятый день. Утро выдалось спокойным. Никто не заходил. Лишь Мидарэ позвал на завтрак, где должны были присутствовать все, кто жил в этом месте и гости. Переодевшись, отправился за тануки. Обеденная была очень большой. Столы соединены. Среди тысячи лиц смог заприметить вдали чёрного дракона в своей промежуточной форме. Ближе к хозяину сидели провидец и призрачным убийцей и старший из братьев. Дети сидели рядком, болтая. Только Ягена не было видно. Гото сказал, что брат уже поел и собрался снова за лечебными травами на рассвете. И он просил не заходить в его комнату. И не искать. Дракон, закончив трапезу, поблагодарил и ушёл куда-то, как и остальные гости. Журавль было хотел обойти хозяина и приблизиться к невесте, как тут же был остановлен и утянут Никкари. Просто поговорить и обсудить положение дел в Небесных чертогах, куда ещё ни разу не ступала его нога. Оставались лишь Джузумару и один из заклинателей. Самый старший. — Сегодня преподносят дары? — поинтересовался провидец, выпивая чашу чая. — По старым традициям. Так дары могут в любой момент быть преподнесены. Один из них, как вижу, красуется на запястье. — Я счастлив, что стану супругом лиса, — улыбнулся, говоря чистые слова без примеси лжи, прижимая к себе этот браслет. — Ваша связь уже неразрушима. Это чувствуется. — Благодарю за такие слова, Великий. — Я никогда не буду принадлежать этой плеяде, господин маленький лис, — молвил Джузумару, поднимаясь. — А вы, старший заклинатель, не спрашивайте, почему всегда держу глаза закрытыми. Это часть моего пути, как и вашего. — Хм, проходили обучение при храме? — А это разве не видно? Просто у меня были замечательные наставники, как и у моего брата. — Цунецугу и Аоэ одной крови, — сообщил лис, провожая взглядом тонкую изящную фигуру. — Они здесь уже около двадцати лет живут. Обитель — приют для странников. Вечером, купаясь в источнике, Миикэ обдумывал всё, что случилось за этот день. Он много чего узнал. Даже то, что Яген кого-то прятал в своей части. Просто услышал голоса, проходя мимо. «Я вылечу твою ногу. Рана ещё не затянулась.» «Ты так добр ко мне». «Я лишь нэкомата, желающая помочь». «А эти бусины. Ты преподнесёшь их как дар молодому господину?» «Тебе. В знак… Нет! Просто так! Думаю, что это лучшее украшение! Когда нога заживёт». «Благодарю тебя». «Самонджи. Даже если ты уйдёшь. Не снимай никогда. Прошу. Как знак… Прости!» «Украшение — знак связи. Я приму его». — Знак связи, — притронулся к оголеной руке. Браслет оставался среди одежды. — Может не надо было его снимать? Золото же. Среди вещей его уже не было. Испугавшись, что лис сможет что-то сделать с ним за то, что потерял, сам решил предпринять действия. Собрав вещи и накинув на себя лишь хаори, пошёл к себе. Привёл себя в порядок. Из дарованной шкатулки достал духи. Осторожно капнул на запястье, потом на палец, помазал за мочкой уха. Цветок стоял в кувшине. Украшения не стал брать. Испил немного вина. Будущий супруг находился в своей комнате, готовясь ко сну. Миикэ сам пришёл к нему, говоря, что снова приснился кошмар. Волосы Коги немного отросли. Зарылся лицом в них, вдыхая аромат пряностей. — Значит хочешь спать рядом со мной? — Да. — Тогда прекрати уже зарываться в мои волосы, — смеясь сказал. Лис, обернувшись, увидел, что некогда длинные чёрные волосы были отстрижены, но немного не ровно. Миказуки, заметя отражение в зеркале, сначала подумал, что там он сам. Идеально были похожи. Он мог бы изумиться, но не его же тело было сейчас. Не он сейчас получает эти ласки, поцелуи, покрывающие тело, жажду страсти, которая для него нова. Лис целовал подбородок, утешал, пока медленно доставлял удовольствие, водя снизу пальцами, смазанными маслом. Из глаз лились слёзы. Даже для Миикэ эти ощущения были новыми и неизведанными. Даже момент, когда они стали единым целым был пропущен. Стоны. Слова. Всё смешивалось в одно. Губы блуждали в поисках других губ. Поцелуи уже не были робкими. Глубокими и страстными. Переплетение тел и языков. «Я люблю тебя, моя луна. Я всегда буду любить тебя, …». Миказуки показалось, что он слышал слетевшее с этих губ своё имя. — Прикажу приготовить ванную. Надо смыть всё, что внутри тебя. Миикэ очнулся только после этих слов. За окном уже начинался шестой день. Шестой. День. Завтра Миикэ умрёт. Но сам Миикэ этого не ощущал. Он лишь получал любовь и заботу от своего будущего супруга. Нежную любовь, словно лепесток лотоса. Лис помог очиститься. Потом нанести мазь, созданную лекарем. — Тебе не больно ходить? — Вчера мы оба были поглощены друг другом, — оделся. — Сегодня должны принести письма из дома. Я лишь старший из детей. У меня есть брат и сёстры. Если бы глаза достались им. — Я никого не смогу принять, кроме тебя! — Я не сказал тебе правду. Миикэ — моё имя. Но не дарованное матерью с рождения. Лишь после её смерти из-за хвори. Моё истинное имя, дарованное от неё, … Миказуки словно не смог услышать или уловить это имя. — После того, как мы станем супругами, я буду тебя называть истинным именем. — Я рад, Когицунемару. — И я тоже, моя луна. Вечером разбирал стопку писем. Стол уже был свободен от даров. Значит будут с ними что-то делать. Осторожно открывал каждое небольшим кинжалом. Слишком много беспокойства было в словах сестёр. А брат словно был рад тому, что теперь после отца править будет он. Но обещал, что будет мудрым правителем. Уставший, распечатывал последнее письмо, немного дрогнула рука, и лезвие поцарапало ладонь. Капли крови упали на письмо. Миикэ прислонил рану к губам, пытаясь так остановить кровь, пока другой отрывал лоскут ткани с одежды. Всё готово. Перевязал. Справившись с последним, отправился отдыхать. Внутри ощущался трепет. Волнение. Один перед важным днём, другой перед последним днём. А он ещё не смог понять, как будет наложено проклятие и от чего умрёт Миикэ. Седьмой день. Рана затянулась, как и следы после позавчерашней ночи. Нэко помогали одеться в торжественный наряд. Заклинатели пришли проститься, ведь их путь уже закончен. Миикэ уже ожидал наступления сумерек. Цурумару пришёл скрасить это ожидание. Говорили, вспоминали прошлое. Потом попрощались, навсегда. Глядя в эти золотые сияющие жизнью глаза, сожалел, что скоро они потускнеют, покроются фальшью, а в сердце закроется тьма. — Пора, Миикэ. Поднялся, немного пошатнулся, но подумал, что ещё не прошло после ночи. — Всё хорошо? — поддержал журавль. — Да. Просто волнуюсь. Путь к месту венчания был полностью выстлан золотыми и небесными цветами, словно они имели значения одежд жениха и его невесты. Пушистые фонарики висели на деревьях, а гости наблюдали за всем снизу. Уже подойдя ближе протянул руку лису. Тот взял и притянул к себе, обнимая одной рукой. Поцеловал коротко, почти незаметно. — Сегодня мы будем вместе, … — прошептал на ухо. Лис принёс свою клятву, поцеловав руки. Пришла очередь Миикэ. Слабость ощущалась сильнее, но он смог дать свою клятву. — Теперь мы супруги, Когицуне, — упал прямо в руки. Миказцуки уже мог слышать, что происходило, чувствовать, как лис звал его по имени. — Миикэ! Миикэ, прошу, открой глаза! — Когицунемару был напуган, пробовал пульс на шее, возле рук. Слабо. — Яген! — позвал лекаря. Теперь Миказуки мог наблюдать со стороны, как дрожал от отчаянья лис, держа на руках уже бездыханное тело. Нэкомата поднёс зеркальце к носу юноши. Он не дышал. — Господин. Он мёртв. — Не может быть! Я же только что, — он притронулся пальцами к своим губам, потом к бледным губам возлюбленного. — Я проклят. Моя луна. Он ушёл, — лис прижимал тело к себе и рыдал, зовя его по имени, целуя в висок. — Вернись ко мне, прошу. Открой свои лунные глаза, посмотри на меня снова. — Мы организуем его переправу в мир людей. Там его похоронят по обычаям предков, — сказал журавль, подходя ближе. — Не трогайте его! — дикая сущность начала брать верх. — Он просто спит! Он не мёртв! — Господин, отпустите его. Уже слишком поздно. — Он не мёртв! Хитофури попытался отцепить хватку, дав журавлю отнести тело. Он вместе с братьями держали лиса, что бы тот не побежал за ними. — Нет! Прошу! Миикэ! Миказуки! — только сейчас смог отчётливо услышать своё имя. — Это всё твоя вина, журавль! — Моя вина? — усмехнулся, останавливаясь и оборачиваясь. — Я ведь тоже любил его, глупый лис. Это ты виноват в его смерти. Только ты. Если бы он не согласился стать твоим, — слёзы упали с глаз, огибая улыбку боли. Лис уже вырвался, призвал свой меч и уже было хотел напасть, как вдруг его остановил большой белый тигр, прося успокоиться и смириться. Но тут завязался бой. Лис было последовал, победив, но журавль уже скрылся с телом. Миказуки следовал за ним. Когицунемару попал в мир людей, но уже не смог двинуться дальше маленькой комнаты. В гневе вернулся обратно и было хотел пройти через ворота, но снова словно стена стояла перед ним. Он бил кулаками по этой стене, кричал, царапал, но бестолку. Упал на колени, плача, зовя, прося прощения. Миказуки не смог удержаться и обнял его сзади, шепча на ухо, словно он мог услышать: «Подожди меня. Я вернусь к тебе. Только не забывай. Я найду способ, как освободить тебя из заточения». Лис успокоился, положил ладонь на плечо, где покоилась рука. «Я буду ждать нашей новой встречи, моя луна».***
— Он не просыпается! — забеспокоилась Мико, держа ладони у висков, стараясь поддерживать друга в том мире. — Подожди немного. Через секунду Миказуки снова мог дышать в своём теле. Провидца лишь интересовало, нашёл ли он зацепки. Но ничего не получил в ответ, кроме: «Миикэ правда влюбился в лиса». — Как снять то проклятье? И что было? — не унималась девушка, ища что-то в шкафу. — Что вы знаете про дары? — Просто дары новобрачным. Старый и забытый обряд. — А можно ли применить их в ваших колдовских делах? — Я не заклинатель, Миказуки. Твоя подруга, пока ты спал, изучила книги в библиотеке. — Просто изучила. Но там ничего ещё не было написано про это. Может быть эти заклинатели всё уничтожили. — А вас не было на церемонии с Никкари. Может это вы всё подстроили? Могли и предсказать, как и что будет, предупредить. — К сожалению, в те времена я не желал пользоваться своей силой. Да и чуть ли сам не постиг смерть от рук моего брата. — Лис был в отчаянье, когда прошлый я умер. Да и не смог выбраться. — Щит. Отчаянье. Дары, — Джузумару задумался, пытаясь соединить всё. — А что ещё ты помнишь? Что могло удивить, но и забыться? — Что ещё? — прикоснулся ладонью к запястью, потом к мочке уха, губам. — Пятый день. Исчез браслет. Дар, означающий связь. Испил вина. Воспользовался духами. Обрезал волосы. Ликорис. Потом, на другой день, распечатывал письма. Поранился. Это всё, что могу сказать. — Это почти что невозможно. Не возможно будет снять его. У вас нет сил для этого! — Почему? — спросила девушка, уже наливая чай каждому. — Ты ещё не на столько сильна. И нас только двое, кто мог бы справиться с этим. Четыре дара по четырём сторонам обители. Их надо одновременно уничтожить, когда лиса настигнет новое отчаянье. Это слишком опасно! Миказуки, ты осознаешь, что должен умереть там ради его спасения? — Надо найти способ другой, как спасти его. — Нет другого способа! Обратная сила. — Тогда способ, как выжить мне. — Лучше оставайтесь здесь. Не идите к нему. Ничего не получится.