***
Клинок лежал на постели и спал. Такое безобразие он мог устраивать лишь когда никого не было. Госпожа просто не разрешала выходить из формы. Мико. Он вспоминал, как весело проводили дни, гуляя по лабиринтам грёз. Идеальный мир. Идеальная жизнь. Идеальная… «Кхм!» — отвлёк голос. Мурасаса приоткрыл один глаз, улыбнулся, поднимаясь на локти. — Что-то случилось? Лицо девушки было алее чем багряный лист на небольшом деревце за окном. Она отвернулась и прикрыла лицо свитками. — Прошу, надень что-то или вернись обратно! — пробубнила. — Что? — Ты абсолютно… нагой! — И что с того? Стесняешься? — Угу. — Ты такой прекрасный. Хочешь это сказать? — Нет! — повернулась, не отцепляя бумагу от лица. — Оделся? И ты лежал на моей кровати. Мог бы что-то постелить. На полу, к примеру. Клинок обнял заклинательницу, прижав к себе, осторожно вынимал свитки и клал на стол по одному. Поцеловал в щёку. «Люблю тебя. А если ты выйдешь замуж, то придётся лицезреть тело своего мужа. Привыкай». — Я не выйду за тебя! Как и не проси! — У тебя есть тот, которому ты обещана. Почему не по любви? Или ты всё ещё его любишь? — Да. Люблю его. — А это не ложь? — гладил по волосам, осторожно расплетая причёску. — Посмотри на меня. Не надо так сильно жмуриться. Я уже в одежде. — Поверю. Золотые глаза, приятная улыбка, голос. Мико сама не заметила, как встала на носочки и осторожно поцеловала эти губы. — Что? Ты меня сама поцеловала? — насмешливо сказал. — Ты этого хотел! И ты мне нравишься. Честно. Но не в таком виде, как ты был до этого. — А с ним ты смогла бы поцеловаться? — Не знаю. Ты лишь мой меч. А он — человек, наверное. Уже месяц, как мы тут. — А ты бы хотела полностью принадлежать мне? — Я буду принадлежать лишь своему мужу. И душой и телом. — Ты словно произносишь свадебную клятву. Только жаль, что луна не полная. А то бы твои слова печатью закрепились на нас. — Разве только это надо для совершения ритуала? — Да. Влюблённые не замечали, что за ними следили. Нанкаитаро стоял у двери, краем глаза наблюдая за парой. Синий огонь охватил цветок в руке. Редкий, цветущий лишь раз в пять лет. Убежать? Уйти? Министр смеялся неслышно, в себя, поправляя круглые очки. У него будет время, чтобы получить любовь этой девушки. Только надо избавиться от клинка. Запереть в тайнике, где хранился его собственный клинок без души. А она и не нужна стали. Ведь за плечами стоят верные тени. На следующий день, когда дух спал в своей форме, а Мико ушла снова в библиотеку, осторожно взял с подставки, стараясь не тревожить сон, вернулся в кабинет, открыл длинную шкатулку, где лежал пустой. Один из теней вынул оружие, поклонился и исчез. Положил на новое место и закрыл, щёлкнув ключом. — Теперь даже из формы ты не сможешь выйти. Прощай, Сэнго Мурамаса. Выбросить тебя или нет? Когда тебя забудут, то смогу сделать это. Ловушка. Не выбраться. Не сообщить. Но Мико же поймёт, что его нет. Будет искать! — Клинок. Он пропал! — мог слышать её голос, как и голоса других, рядом с ней. — Да. Я вижу. Видимо кто-то из слуг сделал это. — Ничего. Вернётся. — А вдруг он найдёт себе другого хозяина? Духи клинков сами вправе выбирать господ. — Он вернётся! Она верит в него. Уже спокойнее. Найдёт. Придёт время. — Ты любишь его? — Он лишь слуга. — Слуга, — засмеялся. — Младший сын Смотрителя за Миром и первой лунной. Ты знала это? — Нет, — соврала, хотя знала, видела всё. Любовь. Странное чувство. Странное. Чувство. И снова потерял связь. Сам он не сможет вернуться. Древняя сокровищница, созданная каким-то из заклинателей, способная сдерживать обезумевшие клинки. — Ты же не бросишь меня. Правда? — в полусне услышал снова её голос, непонятно к кому обращённый.***
Тёмная полоска ткани закрывала глаза провидца. Плотно. Не пропуская свет. Попросил из-за страха снова узреть что-то страшное. После путешествия Миказуки в прошлое и разговора, стал видеть другие сны, где сам бился, но проигрывал. Никкари что-то рассказывал, слушая стаявшего рядом призрака. Закончив, вернулся к своей обязанности, омывания новой раны. На боку. — Скажешь, что снова не заметил, кто нанёс тебе это? — Привык, — закусил губу, ощущая дискомфорт от прикосновений. — Девчонка уже становится сильнее. — Как и Мунечика. Нет. Они разные с Миикэ. А те чувства к лису. Может быть он лишь считает своим долгом спасти его? — Тогда не думаю, что они будут спокойно жить, — убийца призраков аккуратно приложил мокрую холодную ладонь к щеке главного сокровища. — Мы — единственные, кто в праве вершить суды над всеми. Сущность королей. — Раз приходит ко мне сон, что мы спасёмся из заточения, то сможем забрать то, что по праву принадлежит нам? — Я вспоминаю, что было раньше. Когда высокий беловласый воин спасал меня, мальчишку, от казни. А потом ты нашёл меня. — А я с младенчества воспитывался при храме. Наши наставники — великие люди. Не знаю, живы ли они, как и храм. — Не переживай, лотос. Я рядом. Это самое главное. — Никкари Аоэ, — из-под повязки потекли дорожки слёз, — спасибо. Спасибо за всё. И, если мне суждено принять смерть, то приму. Чернокровный осторожно собирал эти капли губами, словно боясь разбить светлое существо. Со стороны он удивлялся, как мог такой чистый человек быть демоном. Первым наследником? А он лишь его верный соратник. Люблю. Это он говорил молча, накрывая губы своими. «Хочу увидеть твои глаза», — рука потянулась к узлу, но был остановлен. «Так мне не будет страшно». Былое желание обладать этим телом прошло. Хоть его возлюбленный был без верха одежды, готовый принять. Это и останавливало. Никкари лишь обошёл постель и лёг рядом, пропуская через пальцы тёмные, переходящие в белый, волосы, целовал их. — Почему ты остановился? — Я не могу принуждать тебя. Мы давно уже не те дети, которые были раньше. А эти три года? Лишь способ заглушить видение моей смерти, пока не сменится на новый кошмар. — От этого не избавиться. Нам суждено проживать эти страдания. — Раз есть только один способ, как освободить лиса, то мы должны попробовать. — Хм. Попробовать. Лишь я и Ханэмико обладаем силой, способной совладать с теми дарами. Надо ещё двое, — сорвал с глаз ткань. — Ворон. Хоть сила Великих ослабевает, но он ещё способен возноситься до небес. Никкари уже уснул, удерживая в руке прядь. Провидец осторожно встал, стараясь не разбудить, оделся и вышел, бросив: «До скорых встреч, Никкари. Сегодня я покину это место под покровом ночи. Прости за всё». Путь держал до сокровищницы, где томились пленные чудеса. Снял клетку с вороном и ушёл. У ворот уже ждали. — Вы слишком долго, — золото доспехов не сияло под лунным светом. — А где другие? — Хачисука Котетцу, если хочешь вернуться, то иди со мной. Там, за границей, мы найдём лучший способ сохранения множества жизней, ценою малой жертвы. Наконец-то смогу уйти. Один шаг до свободы. Именно сейчас осмелился убежать, уйти! Новая жизнь без суеты дворца. Жизнь — где не будет кошмаров. Никкари проснулся на рассвете. Комната пустовала, а место, где должен спать его возлюбленный — холодное. — Ты бросил меня, — на глазах появлялись слезинки. — Раз так надо, то не стану бежать и останавливать. Ты давно охладел ко мне. Столько веков пустой надежды. С того дня, когда я вернулся от Великого. Если бы у тебя не было этого дара. А может в твоём сердце другой человек? Тогда я найду его и заберу его жизнь. Нет! Я не демон! Я отказался от своей истинной сущности! Я найду тебя. Даже если пройдут года.