Невеста лиса

       Ясусада и Киёмицу бродили по лесу в поисках домика у озера, откуда мог вести проход в мир людей. Два духа клинка без хозяина. Им просто тот, кого они бегут спасать, разрешил продолжать жить своей жизнью.        — Киёмицу, хочу кушать, — причитал Ясу. — Я устал.        — Если бы у нас была карта, то смогли бы быстрее найти! А кто потерял карту?        — Прости. Я случайно её выронил.        — В огонь.        — Угу.        Ругать этого бестолкового сильно не хотелось. Да и зря было бы.        — Я помню карту. Скоро дойдём.        Солнце уже заходило за горизонт, позволяя тени снова пожирать мир, оставляя лишь холодное солнце самой богини. Ветер доносил до носа клинка тонкий аромат, схожий с женскими духами. Киемицу слышал о девах леса. Призраках, которые очаровывают и во сне скручивают шею своему любовнику! Столько страшилок знал, будучи просто игрушкой в руках прошлого хозяина. Не последнего, конечно же. Тогда господин Мурамаса забрал его и Ясусаду с мертвого тела воина. Некоторое время привыкали к человеческим телам. Потом встретили своих новых друзей. А теперь, взяв уничтоженные в прах чертежи ближайших от столицы проходов, ходят кругами! Или даже вообще потерялись!        Киемицу почти запаниковал, ощутив снова нежный аромат лотоса и увидев во тьме движущуюся фигуру. Остановился сам и протянул руку, тормозя Ясу.        — Что такое, Киёмицу?        — Тише. Помнишь историю про лесную деву?        — Угу.        — Не шевелись. Кажется я вижу одну.        Фонарь в руке фигуры разгорался сильнее, а шаги звучали всё ближе и ближе. Дыхание мечников становилось быстрым и резким. Свет достиг их лиц, как и этот человек. Он поднял фонарь, освещая своё лицо. Из-под капюшона виднелись хрупкие фиолетовые рога, а глаза этого призрака словно светились, на лице играла улыбка.        — А вот и вы, — тихо и пугающе сказал.        — Ааа!!! Не ешь нас! Не убивай! — взмолился Кашу, обнимая сильнее испуганного друга.        — И вы называете себя лучшими? — сняв с себя истинный облик, Джузумару сильнее засмеялся. — Моё имя вам не известно. Мы ни разу не встречались. Но я знаю вас самих. Яматоноками Ясусада. Ты, будучи человеком, спас ребенка. Тебя спас один человек, заточив в сталь. И Кашу Киёмицу. Ты притворился своим братом близнецом, Кадзуми. Сам умер за него на войне. Мелкой войне. Глупо. Но твоя храбрость удивляла прекрасного повелителя. Он сжалился, дав тебе вторую жизнь.        Как на самом деле оказалось, они были не так далеко от нужного места. Джузумару вёл своих спутников по старой разбитой дороге, плутающей среди кривых деревьев. Домик, видневшийся впереди, словно всё ещё кипел жизнью. Ни трещин, крыша живёт, а свет горит, хоть и бледно.        Ясусада первым решил войти внутрь. Слышался крик. Киёмицу желал рвануться с места и спасти друга, но провидец остановил, отсчитывая время. Потом разрешил. Клинок забежал внутрь. Но был схвачен. В сильные почти удушающие объятия человеком, от которого сильно разило алкоголем.        — Мальчики! Джиро так скучал! Не оставляйте Джиро одного!        Ясусада засмеялся, словно что-то вспоминая. Киёмицу не понимал ничего, стараясь вырваться.        — Да кто ты такой! — лёгкие ругательства продолжали литься от воина.        — Ты не узнал меня? Фудо! — обратился к спящему у барной стойки человеку. — Мне нужна бочка саке! — ответа не было.        Обидевшись, отпустил гостей.        — Это место было популярно в обоих мирах, но сейчас про нас забыли давно. Джиро так одиноко. Уже слишком много лет.        — И ты уже забыл гордость Белого демона? — голос провидца словно заставил огонь в свечах стихнуть.        — Мы и так уничтожены. Кучка странных людишек, которые звались так. Вы же не видели никогда других. А на моих глазах погибли правители. Я смог спасти и спастись самому. Последние, — осушил стоящий на столике кувшин.        Он много знал о прошлом, но разоткровенничаться мог лишь после алкоголя. А провидца интересовало это забытое в пыли веков время.        — Мой брат превратился в духа своего клинка. После тех событий его никогда не видел больше. Скитался по миру, ища уединение. И оно в алкоголе, — попытался выпить последние капли. — Я просто пытаюсь забыть тот день, — отставил кувшинчик. — Императрица подарила своему верному воину и защитнику новую одежду, ребёнок спал. Император что-то обсуждал с одним из Великих. Я надеялся, что это будет мирный разговор. Но он обратился в последний, подогреваемый восставшими. Ненекиримару не убивал их, а пытался спасти, но не получилось. Три воина с оодачи не могли защитить одну женщину. Я успел схватить дитя из кроватки и унести его далеко! Таротачи сообщил о сестре нашей дорогой Мирай, которая должна была подарить миру второго, кто мог править. Угрозу для тех, кому помешали такие, как мы. Тогда и начал развиваться орден Теневых магистров. Выжившие стали рабами, даже высшие чины. Настало время новой власти. Аоэ вырос немного. Пришла очередь для казни. У Великого была своя война, хоть он и стал символом другой. Брат спас мальчишку, унося его в тоже место, где был первый. Его убили. Но Нене нашёл его. Подарил вторую жизнь.        — Занимательная история, но откуда этот пьянчуга знает нас? — не унимался Киёмицу, уже ёрзая на стуле, придавленный сидящим на его коленях другом.        — Это долгая история! Я знал вас ещё в клинках! Да и вашу компанию видел в том мире.        — Это Вы предлагали сыграть в «кто больше выпьет»! — выкрикнул Ясусада, прыгая на коленках, пока не столкнули.        — А этот малец рубит фишку! Как там тебя…        — Яматоноками Ясусада! — встал и поклонился, представляясь, не заметив, как Киёмицу не удержался на стуле и упал на пол, выругавшись тихо. — Киёмицу, всё хорошо? — обернулся.        — Хорошо? — потирал ушибленный локоть. — Ты увязался за мной! Как всегда!        Ясу пытался снова извиниться за всё, помогал подняться.        Провидец стоял в стороне, желая поскорее уйти из этой доброй обстановки. Джиротачи снова говорил то, о чём уже знал сам, слушая не в первый раз. Если бы всё обернулось наоборот. «Что же ты будешь делать, Ооканехира, если всё пойдёт не так, как мы хотим». Джиро, заметя почти засыпающего на ходу Джузумару, попросил его остаться до утра и отдохнуть в его комнате. Наследник отказывался, но пришлось сдаться. Поднялись на верх.        Разложенный футон словно ждал кого-то. Новый и чистый. Цунецугу поблагодарил за такое гостеприимство. Сон овеял полностью.        Боялся снова что-то увидеть, связанное с близкими людьми. Кошмар, где он снова сам жертвовал собой ради жизни других. И не он один. Наблюдал.        Шум внизу не мешал.        Смех, говор.        Миказуки. Он видел его во сне. Спящий с улыбкой на губах, застывшей навсегда. Обернувшись, заметил Никкари, лежащего в окровавленной воде. И ещё одно тело. «Только не ты!» — крикнул, подходя ближе. Алые одежды стали грязными. Боль пронзила изнутри. А на горле почувствовал холод от клинка. Открыл глаза. Лезвие было реальным.        — Спустя столько лет я отомщу демонам.        — Я сделал что-то плохое?        — К счастью не я сидел столько лет в клетке.        — Соуза, — обратился к мечнику, — твои брать живы и находятся в безопасном месте много лет.        — Это не обман? Яген говорил, что они.        — Он не знает. Поверь мне и спрячь клинок.        Послушно выполнил просьбу.        — Главное снова не угодить в капкан. Я ведь живое сокровище для всех.        — Наши судьбы немного схожи. И я знаю, что будет с тобой. Со всеми вами.        Самонджи показал свою вымученную улыбку, сев на пол и схватившись за лодыжку, погладил шрам, закрытый тёмными бусинами.        Сокровище. Многие лишь слышали об этом, называя Золотом из Небесных чертогов. Соуза хоть и жил там, некоторое время, но не стал частью. Ворон уважал каждое решение, разрешил уйти, воссоединиться с семьёй. Но, убежав, попал в руки к одному жестокому человеку. Он восхищался красотой, голосом, держал в клетке, подвесив к потолку. И он же сделал клеймо на груди. Вещь. Он был просто игрушкой. Не решался идти против хозяина, выполняя все желания и приказы. После смерти господина, его продали, снова и снова попадая в руки к видящим в нём лишь Сокровище. Его освободили, случайно. Сбежал. Кратковременная радость. В лесу угодил в капкан. Так бы и оставался до голодной смерти, если бы не нэкомата. Лекарь, освободивший от всех оков.        — Яген всё ещё не знает о моём статусе Сокровища. Я по роду не птица, но принадлежу им.        — Не бойся за них. Твоя семья в безопасном месте.        — Значит пора вернуться, — поднялся, поклонился.        — Забирай с собой Ягена и уходите к лису. Твоя нога ещё нуждается в лечении. Хоть прошло и так много времени.        Нет желания ввязывать в свои проблемы наставника и его младшего брата. Соуза скрылся в тени, уйдя в другую комнату.        Гогот внизу стих.        Ушёл тихо и не заметно.        Внутри затаился главный вопрос: а правильный ли путь он избрал? И, вспомнив всё прошлое, происходившее с ним, все прикосновения, слова, решения. Сон не должен осуществиться. Войдя в открытые ворота, услышал: «Сбежал и вернулся. Глупое решение, брат. И ради чего? Заключить брачный союз, разорвав нашу связь?»        — Никкари, — обернулся, ища в тени воина.        — Ты оставил Мико одну, хоть пообещал стать её наставником. Дракон заточён, журавль в клетке. Миказуки становится сильнее. Если желаешь свободы, то освободи и их тоже.        — Мне нужны все, связанные с нашим миром. Особенно Мико, дух клинка и Нанкаитаро.        — Только не говори, — голос дрожал, — что нашёл идеальный способ для спасения сына Инари.        — Да, — кратко ответил, — продолжая идти по открытому саду.        — Тогда и союз с тем человеком. Видения или сам решил?        Тишина. Молчание. Для Никкари любой ответ будет обозначать правду. Ведь он никогда не видел Ооканехиру, но догадывался о его существовании.        — Скажи же мне! — крикнул, голос прервал звук колокола, обозначающего подъём солнца и писк птиц.        — Мой.        — Поздравляю, значит, брат, — уже больнее стало произносить эти слова, но привычнее.        — Ты тоже сможешь найти своё счастье в этом мире.        — Только не показывайся на глаза императору. А Мико нужна поддержка. Ей нужен мудрый наставник.        Наставник.        Вспомнились былые дни, когда были юными, только начинали жить в этом огромном мире. Ведь долгое время рос и обучался при старших Самонджи и Кунихиро. Лучшие мастера не только меча, но и мудрости. И, видимо, они соглашались защищать последнего, как считалось, наследника престола. Косетцу со спокойствием принимал каждое превращение в истинную форму, которая пугала. Никкари ушёл служить Великому. Тогда же и познакомился с Ооканехирой. Он принимал не только его часть как чернокровного, но и провидца, наследника. Дружба переросла в любовь. Потом не частые встречи на несколько часов раз в несколько десятилетий. Даже с Никкари он не чувствовал такого.        Осенние листья приятно сверкали, словно отражаясь от солнца. И, неожиданно для себя, заметил близнецов, сражающихся с Лунным принцем. Даже без своего клинка он мог легко бороться, используя чужой. Обычная дружеская тренировка льва и людей. Только эти двое принадлежали по крови чужому для них миру. Только можно ли будет вывести и их? Даже с закрытыми глазами мог отчётливо определить людей.        Бой завершился победой Миказуки. После путешествия в прошлое он изменился, став словно старше в душе. Провидцу становилось страшно от картинок-видений из сна. Придётся многими пожертвовать ради лучшего будущего. И правда. Ради кого он желает это сделать? Ради чьего лучшего будущего? Своего? Для себя? Ведь если, попав в руки правителя того мира, мог быть на месте Кикко, под этими пытками, терзаниями вины.        — Миказуки, — позвал, отвлекая от разговора. — Скоро мы сможем осуществить наш план. Спасти Когицунемару. Только…        — Я знаю. И не боюсь. Жизнь на жизнь. Во второй раз погибнуть в том месте. Как прекрасно, — засмеялся.        Только надо сбежать, собрать всех, способных уничтожить эти дары и пожертвовать жизнями. Вот что хотел добавить, но промолчал. Что же случится?        — Мне надо поговорить с Мико.        — Я не знаю, где она. Точно не в своей комнате.        — Тогда скажи, где клинок. Её клинок.        Пожал плечами.        — Она потеряла его. Или сам ушел. Мико уже успокоилась, не ищет его. В первые дни плакала, искала.        Мико осталась одна. Нет, этот дух не мог уйти сам. Не такой. Преданный лишь до тех пор, пока любит. Как его родители.        Миказуки тихо запел, в воздухе перебирал пальцами словно играя на кото. Пытался вспоминить всё, что сам знал.        — Вы вернулись, — голос отвлёк от погружения в нежное прошлое.        — Я не просил о встрече.        — Я бы желал поговорить наедине, с провидцем, — Нанкаитаро спускался по лестнице в сопровождении человека-тени, помощника и слуги.        Миказуки покинул их, догоняя Хигекири и Хизамару.        — Невольно стал свидетелем вашего возвращения. Расскажете что-то своему старому другу об этом? Поделитесь планами?