В огненной ловушке

— Вижу раздвижную дверь слева. Только не знаю, смогу ли к ней подобраться.       Сначала из рации не доносилось ни звука, потом послышался голос командира. — Там кирпичная стена, Юнхо. Если сможешь пробить ее и выбраться в другое помещение, парни пройдут через завал и заберут тебя. Спуститесь по пожарной лестнице. — Не уверен, получится ли. — От такого огня кирпич ломкий.       Я прикрыл глаза. — Понял, босс.       Надеясь, что обломки падали от того, что их тревожила спасательная команда, я пополз к стене. Дышать становилось все сложнее. Хрипя и кашляя, я умудрился сделать это, хоть поначалу задача казалась невыполнимой. Теперь предстояло самое трудное… — О нет, — похлопав по бедру я понял, что потерял топор.       Джеджун стиснул ногами любимого, содрогаясь в сладостных конвульсиях. Ему было так хорошо, что хотелось вопить об этом на весь свет. Сводившее с ума напряжение отпустило, и на плечи навалилась одуряющая нега. Ему в грудь уткнулся Юнхо, тоже тяжело дыша. Не торопясь выпускать Дже из объятий, он восстанавливал дыхание после яркого оргазма. — Хочу еще. — А сможешь? — Лейтенант Чон может все.       Ким захохотал. — С погонами ты приобрел еще и нехилый ЧСВ.       Однако он был не против второго раунда. Юнхо быстро ополоснулся, чтобы смыть запах резины и сперму, а когда вернулся, его ждал восхитительный минет. Дже нравилось волновать своего сильного и храброго мужчину языком и горячим дыханием, нравилось чувствовать его тяжесть во рту. Оглаживая бедра и крепкий живот Чона, Джеджун с упоением ласкал его член. Тот был твердый, как камень, так и хотелось ощутить его внутри. Слизнув с губ солоноватую естественную смазку, Дже чмокнул налившуюся кровью головку и раскатал по члену презерватив. Анальный гель размазывали в три руки, в то время как дико целовались. — Привстань, — скомандовал Юнхо хриплым голосом.       Джеджун уперся коленями в кровать, сразу два пальца, влажных от лубриканта, вошли в него. Ахнув, Дже закатил глаза. Его собственный орган отреагировал на резкое проникновение, было чуточку больно. Но это была именно так боль, которая приносила удовольствие. Не желая дольше ждать, Дже пихнул мужчину в грудь и оседлал его. Со стоном опустившись на член, он замер, наслаждаясь ощущениями. Чон уперся ногами в постель, выбросил бедра вверх, пронзая Дже глубже. — О господи, — простонал Джеджун, выгибаясь. — Как классно!       Юнхо любил смотреть на Дже снизу-вверх, но естество буквально горело пожаром, так хотелось дикого секса, и он повалил своего любимого, задрал ноги на плечи и принялся быстро раскачивать бедрами, проникая внутрь с влажным чпоканьем. Ким скрестил ноги, сжимая его сильнее, а вскоре перекатился на живот, позволяя взять себя сзади. Ничего не соображая от чистого кайфа, одурманенный любовью к своему мужчине, Джеджун стонал в сгиб локтя. Юнхо выдыхал низкие стоны, хватался за бедра и талию Дже, оставляя на нежной коже синяки, вонзался максимально глубоко. Волны жара накатывали на него, но все равно этого было недостаточно. Навалившись на Джеджуна, он распластался на нем. Одной рукой он сжал томившийся член любимого, пальцы второй запустил в рот Дже. Ким стиснул их зубами, прижал горячим языком. Из его груди вырвался громкий полустон-полукрик, когда он наконец достиг пика. Почти сразу же ощутил внутри мини взрыв. Показалось даже, что стало влажно.       Оказалось, что неугомонные любовники порвали презерватив, но этот факт лишь рассмешил обоих и стал объектом шутки на долгое время. — Если честно, я еще не лейтенант, — Юнхо лежал рядом с Дже и гладил его бедро. — Детали, — отмахнулся Ким. — В пятницу тебе дадут медаль и погоны.       Чон не выказывал особой радости. — Самые поганые пожары те, что случаются в Рождество.       Дже забросил ногу ему на бедро, обнял. — Что поделать, если эти говенные гирлянды плохого качества. — Гирлянды сраные, глупые родители, оставляющие без присмотра детей, множество электрических проборов, да много факторов.       Джеджун взглянул на мужчину. — Слышал, старику сделали выгодное предложение. — Все-то ты знаешь. — Угу. — Выгодное, это да: свой кабинет, секретарша и тонна писанины, — Юнхо рассматривал потолок. — Команда разваливается.       Ким не удержался и метнул взгляд на фотографию отца, стоявшую на комоде вместе с фотками мамы и друзей из колледжа. — Сон поправится и вернется. — У него лица нет, Дже, — Юнхо поморщился и сел. — Ему ведь сделали операцию, — Джеджун тоже поднялся, приобнял. — Пересадили кожу. — С мертвеца, — Чон покачал головой. — Раньше с жопы срезали, а теперь…       В том пожаре сильно пострадал один из команды, Мун, вытаскивая его, обжег руки до мяса. В больнице принял решение о досрочном выходе на пенсию. Из «стариков» теперь осталась половина. Ко всему прочему их командиру предложили место в офисе, и сорок девятая пожарная часть совсем приуныла.       Дже поцеловал мужчину в плечо. — Ты по-прежнему любишь свою работу?       Юнхо медленно опустил на него глаза, посмотрел как-то странно. Такой взгляд называют убийственным. Дже подозревал, что со смерти Хана, случившейся три года назад, Юнхо потерял какую-то часть себя. Потерял ту уверенность и мальчишеский задор, с какими пришел когда-то в департамент. Он возмужал, был старшим в своем отряде разведчиков, получал поощрения и был уважаемым среди товарищей, но что-то в нем изменилось. И Джеджун безумно переживал, понимая, что искренний поначалу Чон теперь далеко не все говорит ему. — Я понимаю, были трудные пожары, пострадали твои друзья. Это тяготит и изводит тебя, — Джеджун решился. — В управлении всегда нужны адьютанты, знаешь. Кэп может порекомендовать тебя. — Уйти из части? — Юнхо, ты изменился. Ты больше не тот пожарный, с кем я лимоны перебирал. Нет ничего дурного в том, чтобы двигаться дальше.       Юнхо поднялся и начал собирать одежду, разбросанную по полу. Нацепив белье и штаны, он вытащил сигарету из пачки Дже, взял зажигалку. Ким как-то упустил момент, когда его любимый начал курить, но ничего не сказал. — Работа в офисе с девяти до семи, оклад на двадцать центов в час больше, чем сейчас, — задумчиво и как-то брезгливо пробормотал он, выдувая дым к потолку. — И никаких пожаров. — Звучит стремно, — Джеджун тоже поднялся, только не стал обременять себя одеждой, просто закурил.       Не особо волнуясь за соседей, он подошел к окну и приоткрыл окно. — Я люблю свою работу, — услышал он за спиной, обернулся. — Все еще люблю.       Джеджун сунул сигарету в рот, глубоко затянулся. — Знаю, — улыбнулся он одними губами. — И поэтому горжусь тобой.       Большой зал в управлении был забит полностью. В первых рядах сидели виновники торжества и высокие чины, дальше расположились гости и семьи. Под потолком металось эхо торжественной речи. Юнхо с каждым словом терял уверенность, нервно теребил фуражку и часто оглядывался на Джеджуна. Он терпеть не мог излишнего внимания к своей скромной персоне и мечтал сейчас оказаться где-нибудь в другом месте. -… обычно медали вручаю я, но сегодня это сделает некто более значительный и безусловно более красивый, — пресс-секретарь управления взглянул в сторону лестницы, ведущей на сцену. — Ча Джинри.       Под аплодисменты к нему поднялась девушка. Смущенно улыбаясь, она встала рядом с мужчиной и поклонилась присутствующим. Юнхо думал, что вытащил из горящей квартиры молодую женщину, и удивился тому, что это оказалась девчушка четырнадцати лет. — Боец сорок девятой пожарной части Чон Юнхо, — пригласил к награждению секретарь.       Юнхо поднялся, и зал вновь утонул в рукоплескании. Кто-то из мужчин засвистел, послышались выкрики. Дже поймал взгляд милого, когда тот обернулся ко всем, чтобы взмахом руки и кивком поблагодарить за поддержку. Чон одернул китель и поднялся на сцену. Секретарь пожал ему руку, а Джинри протянула футляр с медалью. — Спасибо вам, — пролепетала она, и вместо того, что поклониться, кинулась ему на шею.       Присутствующие вновь захлопали. Джеджун поднял камеру и сделал несколько снимков. Чон попозировал немного с медалью, после чего секретарь представил его к званию и нацепил соответствующие лычки. Юнхо отдал ему честь, кротко поклонился залу и вернулся на свое место. Медали получили еще несколько человек. — Что ты решил? — Мм… давай обсудим завтра. — Ты забыл, да?       С досады Джеджун хлопнул ладонями по ляжкам. Юнхо носился по квартире в поисках носков. — Я все помню, просто этот вопрос слишком сложный. Если в отделе кадров узнают, что по моему адресу значится еще один человек, не приходящийся мне семьей по официальным документам, возникнет недопонимание. — С хрена ли кому-то там узнавать? — Дже, реально, я опаздываю, — Юнхо подбежал к нему, умилительно скорчил виноватую рожицу и чмокнул в щеку. — Обсудим, когда я вернусь со смены. — Если вернешься. — Не шути так, идиот!       Джеджун фыркнул и надел туфли. Тут только Чон обратил внимание на прикид любимого. — Куда это ты вырядился? — Помнится, неделю назад я говорил о выставке, — Ким нахмурился. — Лейтенант, ты совсем охуел? Ты имя еще свое помнишь?! — Дже-еее! — Я, конечно, понимаю, что экзамен на профпригодность, бесконечные тренировки личного состава и вызовы занимают все твое время, но можно помнить хоть немного из того, что я тебе говорю? — Детка, прости! — Тамбовский волк тебе детка, — Ким неловко стянул с кушетки сумку за одну ручку, и содержимое вывалилось. Юнхо присел на корточки рядом с чертыхающимся мужчиной, помог собрать мелочь. Взгляд привлекла брошюра. Точнее, знакомый снимок. — Это же… — Дай сюда. — Ты выставляешь его? Решился, наконец? — Юнхо словно не видел недовольства Джеджуна.       Ким забрал тонкую книжку и вышел за дверь, Юнхо поспешил следом. — Где выставка? — Какая тебе разница? — Да ладно, Дже, я ведь признал ошибку. Сколько она будет? День-два? Неделю? Давай сходим вместе в четверг.       Джеджун поджал губы. — А как же юбилей старика? — Ох бля, совсем забыл.       Ким окинул его чуть ли не презрительным взглядом. — Проверь, может, трусы ты тоже забыл надеть. А то опозоришься перед парнями, — развернувшись, он пошел к своей машине. — Я люблю тебя, — крикнул ему Чон.       Дже показал ему средний палец и скрылся в салоне автомобиля. Юнхо рассмеялся и вздохнул — в последнее время он совсем замотался. Штудируя огромный справочник для сдачи экзамена, он совсем перестал уделять внимание любимой язве.       Ким дулся на Юнхо всю дорогу до Хэмилтон Грин. Это здание по слухам был переоборудовано из старой фабрики. Около двадцати лет назад, когда предприятие закрылось, конструкцию признали вполне себе крепкой и надстроили этажи, превратив его в довольно дорогой объект недвижимости. Здесь были рестораны, гостиница, шоу-румы, разнообразные офисы. Каждый квадратный метр здесь делал деньги, и Дже пришлось в свое время из кожи вон вылезти, чтобы получить возможность устроить там выставку клиента. Его усилия оценили и позволили включить несколько собственных снимков. Джеджун трепетал от предвкушения показать миру свое мастерство.       Он прибыл на место примерно за час до открытия. Проверив, явился ли нанятый персонал, Дже собственноручно изучил содержание коробок с шампанским и вином, сверился с меню и закусками, потом обошел с инспекцией зал. Когда выдалась свободная минутка, он остановился напротив своего снимка. — Хён, она потрясна.       Ким обернулся. К нему подошел клиент и по совместительству давний знакомый фотограф. — Спасибо. — Возможно, нам стоит подумать о совместном проекте. — Для меня это честь. — Да прям, — расхохотался мужчина. — Скоро прибудут гости, давай пропустим по бокалу, чтобы немного унять дрожь. — Конечно, — Дже махнул одной из девушек. — Ынжи, два бокала, пожалуйста.       Симпатичная девушка принесла два высоких бокала, одарила мужчин очаровательной улыбкой. Хотя Ким много лет работал в этой сфере, волновался как первый раз, а игристый напиток нисколько не способствовал расслаблению. Лишь смочив язык, Дже избавился от бокала и еще раз все проверил. Однако причин для беспокойства не было, репортеры, специальные гости и другие любители искусства заполнили выставочные помещения. Некоторых Джеджун знал лично, за разговором ему удалось успокоить звенящие нервы.       Когда выдалась свободная минута, Ким вышел перекурить. Пока мял зубами сигарету, извлек из кармана телефон, подумал немного, но все же отстучал СМС-ку Юнхо, чтобы в ближайший выходной ничего не планировал. Иногда ему хотелось припечатать любимого чем потяжелее за упрямство, но он уже не мог представить себе жизнь с кем-то другим, а потому воспитывал в себе терпение и нарабатывал мудрость сглаживания углов. — Простите, — девушка постучалась в курилку. — У нас, кажется проблема в ресторане.       Ким затушил сигарету, спрятал мобильный в карман и поспешил следом за девушкой.       Когда, где и почему начался пожар, никто из тех, кто оказался в огненной ловушке не знал. Задаваться вопросом вообще было некогда. Паника глушила все мысли, страх гнал куда-то. При виде рыжего убийцы и клубов дыма, ноги сами несли прочь, обычно загоняя в тупик. Дже мало помнил, почему отключился, возможно был взрыв или на него кто-то налетел, но во рту стоял привкус крови, а в голове звенело. Потыкавшись по этажу, он быстро понял, что спуститься не получится, и решил подниматься на крышу. Если повезет и там не будет слишком много дыма, его снимет вертолет.       Но силы подвели, и Джеджун распластался, задыхаясь и кашляя. Слезящиеся глаза ничего не видели, и он с тоской подумал, что настал конец. Стало так страшно, что он разревелся. Пред мысленным взором возникло лицо матери, почему-то молодое и опухшее от слез. Такой он ее запомнил во время похорон отца, наверное, такой же она будет и на его собственных. А Юнхо? Что будет с ним? Какая ирония погибнуть на пожаре, когда твой любимый человек борется с ними. — Юнхо, — выдохнул Джеджун, всхлипывая.       Когда в задымленном пространстве, подсвеченным огнем, мелькнул тусклый холодный свет, Дже практически потерял сознание. — Есть кто-нибудь? — послышался гулкий окрик.       Ким дернулся, поднял тяжелые веки, и тут на него буквально выскочил пожарный. Заметив человека, он упал на одно колено, потормошил и развернул к себе. — Джеджун! — в голосе мужчины слышалось потрясение, радость, облегчение и страх.       Его сердце заколотилось, как сумасшедшее. — Юн… Юнхо… — пролепетал Ким непослушным языком.       Чону хотелось снять противогаз и дать Дже кислорода подышать, но он понимал, что если сам надышится и потеряет сознание, им конец, тогда как отрубись Ким, он сможет выволочь его. — Встать сможешь? — крикнул он, усилием воли отогнав эмоции. Не дожидаясь ответа, грубо вздернул вверх и тут же поволок дальше. Одновременно застрочил в рацию. — Это Чон. Нашел еще одного пострадавшего. Путь по лестнице отрезан, идем к зимнему саду. — Там сплошной дым, — отозвался начальник штаба и нынешний капитан Юнхо. — Вертолет не подлетит. Мы подготовим люльку. — Понял.       Добравшись до места, Юнхо опустил Дже на пол и принялся крушить окна. Едва стекло поддалось, волна жара толкнула Джеджуна в спину, едва не повалила, а потом волосы спутал сильнейший ветер, охладил лицо, выбил мурашки. Отчетливо слышалось гудение конструкций, завывание ветра и рокот вертолета. Сквозь этот шум доносился писк работающей автолестницы. От холода Дже немного пришел в себя. Увидев, как Юнхо стоит у края и вглядывается в черную пропасть, он пополз к нему, протянул руку. — Юнхо! — Оставайся на месте, — приказал тот. Через некоторое время он снял рюкзак и принялся вытаскивать трос. — Давай сюда, Дже. Только осторожно.       В черноте показалась люлька с двумя пожарными. Они задрали лица, всматривались вверх. — Юнхо, мы прямо под вами. Спускай его! — Господи, — ахнул Ким, вцепился в пожарного. — Я не смогу… не смогу один! — Мы слишком высоко, люлька не дотянется. Нужно остаться здесь, чтобы безопасно спустить тебя. — Я не смогу! — У тебя нет выбора! — орет Юнхо с внезапной злостью. — Мы теряем время. Я обвяжу тебя тросом и спущу прямо в люльку, слышишь? Ничего не бойся. Смотри на меня. Все время смотри, понял? — Да. — Я тебя удержу. Лихорадочно раздумывая, чем разбить стену, я начал шарить руками в обломках стен. Только благодаря тому, что на мне не было шлема и противогаза, я смог услышать звяканье. Расшвыряв мусор, нашел железку. Узкая с одного краю, она расширялась к другому концу. То, что было нужно. Стараясь не думать о том, что с каждым вдохом мои легкие наполняются угарным газом, я взялся за дело. — Юнхо?       Сначала я решил, что меня накрыли галлюцинации. Тихий, красивый, такой любимый голос зазвучал в ушах. — Юнхо, это я. — Дже? — не сразу, но мои мозги сложили два плюс два, и я понял, что Джеджун, спущенный в спасательную люльку за несколько минут до обрушения, наконец добрался до развернутого у подножия здания штаба. — С тобой все в порядке? — Да.       Улыбаюсь, потому что слышу всхлипы и точно знаю, что перепачканное сажей чудо сейчас плачет и одновременно улыбается. — Это хорошо. — Тебя плохо слышно… Почему его так плохо слышно? — голос зазвучал приглушенно, значит Дже обращался к кому-то другому. Наверно, к старику. — Джеджун, — позвал я. — Я здесь! — Слушай, мне правда жаль, что мы сегодня повздорили… — Чон, — голос командира внезапно вторгся в нашу слащавую беседу двух безумно влюбленных и страдающих от душевной боли людей, оборвал строго. — С Джеджуном все в порядке, ты большой молодец, что нашел и спас его. Теперь твоя задача — выбраться самому. Так что кончай жевать сопли и живо разбирать чертову стену! — Понял. — Что? Не слышу тебя. — Будет сделано, командир.       Вытерев выступившие на глазах слезы, я вновь начал колупать железкой старый цемент между прямоугольниками кирпичей. Голос Дже придал мне сил, и я с остервенением и рычанием вытащил несколько кирпичей. Не знаю, сколько времени на это ушло, но то, что я увидел дальше, выбило желание продолжать бороться. Там была другая кладка. Еще один слой кирпичей. Я едва смог вынуть три-четыре, израсходовав почти все силы, а тут еще. Отчаянье буквально начало душить. Уткнувшись в сгиб руки, я рвано дышу, размазывая по грязной куртке густые слюни.       Ради Дже я, наверно, зубами разгрыз бы эту стену. Но теперь, зная, что ему ничего не угрожает, я сдался. Тело слишком тяжелое, куртка давит на плечи, в уших звенит. Хотелось закрыть глаза и заснуть, я безумно устал. — Юнхо? — в рации тихо, словно украдкой, зашелестел голос. — Юнхо, если ты не выйдешь ко мне, клянусь, я пойду туда. Я не хочу, как мама… жить один… без тебя не хочу. Я люблю тебя, пожалуйста, не оставляй меня.       Каждое слово Дже сопровождалось таким же тихим шкрябаньем. Я почти ничего не видел, почти ничего не чувствовал, руки сами работали. Железка выскребала пыль, кирпичи расшатывались. Мне удалось выдавить один. За ним полыхнуло. С замиранием сердца я смотрел на беспощадное пламя, от которого меня отделяла кирпичная стена. Там, где надеялся найти спасение, меня не ждало ничего, кроме гибели.       Осознание тщетности своих попыток привело почему-то к смеху. Повалившись набок, я зашелся сухим истеричным смехом. — Юнхо, что у тебя? — отреагировал командир. — Слишком поздно… — Ты смог разобрать стену? Выбрал… — Поздно все! — рыкнул я так, как раньше не позволял разговаривать со старшими по званию. — Отзовите ребят, со мной покончено. — Юнхо… — Везде огонь, шеф. — Это тяга, выжди немного. — Я задыхаюсь… — Юнхо! — Простите, что оказался таким плохим учеником.       Кажется, я что-то еще говорил. Один плюс в удушье все-таки есть, умирать не заметно, а потому не страшно. Просто засыпаешь.       Джеджун сидел в машине скорой помощи, прижав к опухшему от слез лицу кислородную маску, смотрел потухшими глазами в никуда. Одеяло покрывало его опущенные плечи. Врач перевязывал ему обожженную левую руку. — Всем командам покинуть здание.       Краем уха услышав приказ, отданный стариком, Дже сглотнул. Не только перед глазами умирающего проносится жизнь, он ясно увидел картины прошлого, где они с Юнхо были счастливы. Резкий, но такой задорный смех любимого зазвучал в ушах. Он мог бы улыбнуться воспоминаниям, если бы сердце не разрывалось от жуткой боли. До него вдруг дошел смысл слов, сказанных старым пожарным. — К-к-как пок-кинуть?! — в его горле заклокотало. Выдернув ладонь из рук медика, он соскочил на мокрый асфальт. — Нет! Не смейте! — Спокойно, Ким… — Не бросайте его! — Дже схватил его за края куртки. — Умоляю!       Командир тоже ощутил дыхание дежавю. Много лет назад маленький мальчик так же цеплялся за него, плакал навзрыд и просил о помощи. Его отец устроил ему тогда небольшую экскурсию, впервые показывал гараж. Их вызвали, и Дже поехал с ними в нарушении устава, чтобы собственными глазами увидеть отца в деле, ведь он так им гордился. Он стоял у машины, с восхищением глядя на бесстрашных пожарных, исчезающих на втором этаже горящего дома. А потом взорвался газовый баллон.       Старик обнял Джеджуна. — Они нашли Юнхо, — проговорил он сдавленно. — Правда?! — Да. — Живого? — Да. — Не обманываете?       Вместо ответа командир кивнул врачу, чтобы занялся Джеджуном, а сам поставил рацию на стол и поспешил к боковой пожарной лестнице. Отряд вышел через несколько минут. На узких носилках они тащили Юнхо.