***
Эби просыпается в собственной постели и минут пять гипнотизирует взглядом потолок. Между ног тянет и саднит, и Хобс почти сразу удается вспомнить, чем закончилась их с Майклом встреча. В груди теснится странное чувство, отдающее раскаянием. Желудок крутит от голода и, несмотря на неприятные ощущения, несмотря на ломоту в мышцах ног, она заставляет себя встать и отправиться в душ. Под горячими струями Эби вспоминает его прикосновения, его губы на своем теле и чувствует, как внутри все скручивается от переполняющих эмоций. Преобладающая среди которых — тотальный стыд. Она не успевает подумать об этом как следует, когда перед глазами плывет. Эбигейл припадает к стене, чтобы не упасть, и медленно оседает на кафель. Картинка, вставшая перед глазами, совсем не вяжется с тем, что она должна видеть в душевой кабинке своих апартаментов — клочковатый туман и три женщины, спокойно идущие в этом сером мареве в развевающихся черных одеждах. Они наступают, словно на нее, и Хобс тонет в поднимающимся в груди страхе. Видение сменяется внезапно, она наблюдает за теми же незнакомками — у подножия высокой скалы они ищут среди тел что-то или кого-то, и пока длятся их поиски, Эби успевает разглядеть лица тех, кто лежит в беспорядке на земле. Она узнает миссис Стивенс, Галанта с залитым чем-то желтоватым подбородком, успевает разглядеть безжизненный взгляд Эмили, обращенный к небу, и когда внимание ее сосредотачивается на щеке Коко, картинка сменяется вновь. В третьем видении Эби различает небольшую комнатку на верхних этажах, видит, как в лохань с водой ныряет отчего-то живая Мэлори. А следующим, словно связанным видением, — один из коротких коридорчиков их убежища и лежащее почти посередине тело. Узнать, кому оно принадлежит, не составляет труда. Лицо его изранено и сплошь покрыто кровью, то ли его, то ли чьей-то еще. И в том, что Лэнгдон мертв, не возникает ни малейшего сомнения. Эби давится криком, рвет голосовые связки, царапая грудь. Там, где неистово заходится сердце. То, что она вновь видит вокруг тесно окружившие стенки душевой, до нее доходит не сразу. Еще какое-то время она кричит от фантомной боли, разрывающей грудь, царапает себя, словно в попытке выскрести болящее сердце, и останавливается только когда ногти, наконец, вспарывают распаренную кожу до крови. Боль отрезвляет, прерывает безумный крик, рвущийся из горла, и Хобс дрожит от пережитого ужаса. Медленно выкарабкивается из отчаяния и безысходности, она вертит головой по сторонам, вскакивает на слабо держащие ноги порывисто, поскальзывается на пороге уборной, но не останавливается даже после того, как падает, больно ударяясь коленом и локтем. Из комнаты она вылетает так же стремительно, как из душа. Мчится, не видя ничего вокруг, к заветной комнате, а оказавшись на пороге спальни Майкла, таки позволяет себе свалиться на колени и горько разрыдаться. Лэнгдон смотрит на нее удивленно, почти шокировано, впрочем, на лице Мид искреннего удивления ничуть не меньше. Хобс подвывает, утыкаясь лбом в прохладный пол, чувствуя облегчение от того, что Майкл жив и пока не торопится на тот свет. С волос и тела стекает вода, вокруг образовываются лужи. Горячие, по сравнению с ее кожей, руки обхватывают за плечи, настойчиво понуждая встать, и у Эби не находится сил противиться чужой воле. Она утыкается в твердую грудь, мнет в дрожащих пальцах лацканы мужского пиджака и пытается справиться с глупыми, необоснованными слезами. Собственная реакция вызывает у нее недоумение. Майкл придерживает ее, кладет руки на обнаженную спину и тянет вглубь комнаты, увлекая к широкой, застеленной черным комплектом, кровати. — На нее кто-то напал? — голос Мид звучит со стороны, и когда Майкл усаживает ее на мягкий матрас, отходя в сторону, Эби вспоминает, что одета в «костюм Евы». Эби неловко пытается прикрыться, не решаясь поднять взгляда. Всхлипы все еще срываются с ее дрожащих губ, но она уже не плачет. На плечи падает тяжелая теплая ткань и Майкл, опускающийся возле нее на корточки, заглядывает в лицо спокойным, серьезным взглядом. Без привычных ужимок, без надменности или превосходства. Он смотрит на нее немного снизу вверх и Эбигейл понимает, что от этого взгляда успокаивается намного быстрее, чем от собственных внушений. — Что произошло, Эбигейл? Она неуверенно мотает головой, не в силах отвести от него взгляд или даже моргнуть. Оказывается, красота этого мужчины захватывала дух. Но собственная реакция на последнее видение заставляет задуматься. Она очарована им, бесспорно, но уж точно не успела привязаться настолько, чтобы испытывать такую разрушающую боль. Да и те три женщины, с чего бы ей бояться их, если она даже не знает кто они. И вообще, с чего она решила, что утренние галлюцинации имеют хоть какое-то отношение к реальности? Только потому, что Майкл сказал, что она предвидит будущее? — Я не… Мне… Она шепчет, потому что это единственный звук, что способны выдавать сорванные связки. Майкл отводит в сторону край пледа, недовольно рассматривая кровоточащие полосы на ее груди, и поджимает губы. — Кто это сделал, Эби? Лэнгдон указывает глазами на царапины на груди, требовательно глядит, ожидая ответа, и Хобс наконец обращает внимание на то, как сильно себя поранила. Какими-то ногтями. И в голове возникает вопрос, насколько на самом деле она может быть опасна для самой себя. Лэнгдон кривится, вздергивает за плечо, возвращая к себе внимание, и продолжает сверлить требовательным взглядом. Эби рассматривает его с немым интересом, подмечает мелкие детали и думает о том, что за чувство испытала при виде его якобы мертвого тела. Откуда взялся такой ужас? — Отвечай, когда я задаю тебе вопрос! — Майкл вскакивает, возвышается над ней, и в глазах его искрится чистая, неразбавленная ярость. — Я. Я это сделала, — Эби надсадно шепчет, отводя от Майкла взгляд. Смотреть на этого мужчину, когда он переполнялся злости, было попросту страшно. Лэнгдон отстраняется, недоуменно гнет темные брови, в растерянности оборачивается к молчащей Мид. — Я просто, — Эби замолкает, переводя настороженный взгляд на Мириам. — Мисс Мид, скажите, куда Вы дели тела погибших? Андроид вскидывает брови, взглядом спрашивает у Майкла разрешения на ответ, и лишь дождавшись его кивка, размыкает губы: — Недалеко от аванпоста есть обрыв, я скинула их туда сразу, как только Майкл отдал распоряжение. Хобс морщится, раздраженно трет висок и пытается собрать расползающиеся мысли. Такое просто не может быть совпадением. Она не могла предугадать, что тела лежат на дне обрыва. Так могут ли быть эти странные видения предзнаменованием будущего? — Я видела странные картины, — она собирается с силами, переводит взгляд на Майкла и пытается, чтобы ее тщедушный шепот звучал убедительно. — Что какие-то странные женщины, находясь на поверхности, отыскали тела. Видела мертвых жителей аванпоста на дне ущелья. Я видела, как Майкл умер. Хобс вглядывается в светлую радужку мужских глаз, пытаясь отыскать в себе отголоски того страха, что испытала при виде его мертвого тела, и понимает, что сейчас не испытывает и половину той боли. — Если это то, о чем ты говорил… — Не говори глупостей! Майкл не может умереть, — Мид режет недовольным тоном, сверля Хобс уже откровенно неприязненным взглядом. Однако куда больше реакции Мириам Эби волнует, что скажет Майкл. Но кроме легкого недоумения на его лице не отображается ничего. — Ты переоцениваешь значимость своего дара, — Лэнгдон улыбается утешительно, немного насмешливо, оглаживая ее острые плечи через мягкую ткань пледа. — Нет в мире силы, способной справиться со мной. — Но я видела это, — Эби шепчет на пределе возможной громкости, потому что не в силах справится с его недоверием иначе. Ей хочется схватить его за голову, встряхнуть несколько раз и выкрикнуть в лицо, что видела его смерть. Хочется стереть с его лица эту дурацкую самоуверенность, хочется, чтобы он прекратил думать, что все контролирует, потому что после видений в груди разрастается железная уверенность — ему не выстоять против того, что надвигается на аванпост. — Ты можешь сам залезть в мою голову и все посмотреть. Она смотрит на него почти умоляюще, берет широкую ладонь в руки и глядит проникновенно, надеясь, что он откликнется на эту немую мольбу. Однако руку Майкл отнимает резко, перечеркивая все ее надежды на понимание. — Иди к себе в комнату, Эби. — Что? Она недоверчиво вглядывается в возвышавшегося над ней мужчину и недоуменно выгибает темные аккуратные брови. — Ты слышала, что сказал тебе Майкл, — Мид, возникшая из-за спины Лэнгдона, вздергивает ее на ноги резко, больно сжимая в пальцах предплечье. Эби глядит на профиль Майкла разочарованным, полным осуждения взглядом, выворачивая шею, пока ее тащат прочь из комнаты, и еще долго стоит перед захлопнувшимися створками дверей. Поразительное дело, но еще вчера она не верила, что имеет хоть какое-то подобие паранормальных сил. Еще пару дней назад — сомневалась, что когда-нибудь возведет его благополучие в разряд первостепенно важных целей. И вот она, подобно преданному псу, обивает порог его комнаты, надеясь, что сумеет уберечь от грозящей опасности. Своим видениям она почему-то верит больше, чем самой себе, но собственную же реакцию так и не может понять до конца. Она пытается объяснить это рационально — пока Майкл жив, она под какой-никакой, но все-таки защитой. Не станет Лэнгдона, не будет и ее. "Слабенькое оправдание, — одергивает сама себя Хобс. — Ты не видела своей смерти, не чувствовала прямой угрозы. Ты просто течешь от него, как сука, и готова всю себя отдать, лишь бы это продолжалось и дальше." Сердце пихалось в ребра с изнаночной стороны, грозя проломить кости. Она злилась на себя. На свои метания. Ей бы набраться смелости и отказаться от всего этого или сдаться, признать поражение и попытаться наслаждаться каждой минутой проведенной с ним. Не метаться в этих режущих рассуждениях: «Тварь я дрожащая или право имеющая». — О чем она говорила? Голос Мид за дверью заставляет Эби вздрогнуть, насторожиться, и, забывшись, жадно припасть к плотно сомкнутым створкам. — Не имею представлений. Голос Майкла сухой, незаинтересованный, и Хобс чувствует, как горько становится от этого простого факта — чихать он хотел на нее и ее переживания о нем. В комнате какое-то время стоит тотальная тишина, и Хобс бодает лбом закрытые раздвижные двери, жмурится с силой и пытается заставить себя уйти. Просто уйти отсюда. — Почему мы до сих пор здесь? — Мид в той комнате, судя по голосу, явно недовольна непониманием ситуации. — Я жду здесь кое-кого. — Ждешь? Здесь? — Скажи, ты помнишь мисс Гуд? — Весьма… смутно. Эби максимально сосредотачивается, боясь пропустить хоть слово из диалога, что звучит за закрытыми дверями. Старая привычка прислушиваться к звучащим в отдалении голосам играет ей только на руку. — Корделия, Верховная ведьма в ковене — она жива. — Но как? Мы ведь думали, что взрыв уничтожит их. — Не знаю, но отец показал мне, что ведьмы Робишо еще живы. И направляются сюда, — Майкл замолкает на мгновение, и Хобс очень жалеет, что не может еще и подсмотреть этот разговор. — Я хочу закончить с ними здесь, прежде чем отправится дальше. — А что насчет девчонки? Голос у Мид холодный, и Эби обмирает, обращаясь в слух, когда понимает, что речь идет о ней. — Она не мешает, возможно, со временем даже пригодится, — Эби прикусывает губу до крови на этих словах. — На складах еще есть провизия? Мы с тобой можем вытерпеть некоторое время голодовки, но вряд ли Эбигейл переживет изнурительную диету. — Я посмотрю…***
Неторопливо шагая по прохладным коридорам пустынного убежища, Эби стискивает в пальцах края накинутого на плечи пледа и пытается собраться. Собраться из того, во что превратил ее подслушанный разговор. А на что ты надеялась? Что тебя полюбят после одного перепиха и поставят выше всех остальных желаний? Хобс медленно встряхивает тяжелой головой, силясь избавиться от чувства слабости. Словно ударили чем-то тяжелым по затылку. И липкий вакуум, и шум в ушах. Словно ее оглушили. На что ты надеялась? На что ты надеялась?! На что ты, дура, надеялась? Хобс наматывает круги по комнате, застегивая мелкие пуговки под самое горло. Платье плотное, но совсем не спасает от проклятого озноба. Эби плюется, матерится сквозь стиснутые зубы, когда проклятые пуговицы выскальзывают из пальцев, но продолжает одеваться с упорством тяговой лошади. Ей просто нужно это пережить. Пережить разочарование и унижение. Или попытаться от этого сбежать. Хобс представляет, как на поверхности, среди руин погибшего мира бродят одичавшие, лишившиеся надежды люди и невольно передергивает плечами. Шансов на то, что она выживет, равны минус бесконечности, но обида, едва ли не подростковая, такая же безосновательная и глупая, топчет ей сердце. Ему не нужна ее помощь, он даже не уверен, что она может пригодиться ему. Она ему попросту не мешает. Хобс давится воздухом на этих мыслях, рычит, выплескивая скапливающуюся в груди ярость. Инстинкт самосохранения и трезвый рассудок предательски молчат, мешая мыслить рационально. Комплект противорадиационного костюма находится в комнатке неподалеку от главного выхода наружу. Эби натягивает его дрожащими руками, и не совсем понимает, от чего дрожит. Злость, доводящая до ручки? Или, все-таки, страх перед свершением задуманного? Черная резина перчатки плотно обхватывает руку. Прежде чем Хобс решает прикоснуться к вентилю, открывающему последнюю дверь, перед глазами вспыхивают новые, еще более пугающие образы. Только в этот раз Хобс определенно точно понимает, что видела с помощью своего незначительного дара. И теперь она точно знала, чью сторону принять и как выжить в надвигающейся битве.